Аннапурна

Предисловие

Восхождение на Аннапурну произвело огромное впечатление на весь мир, с течением времени еще более усилившееся. Эта победа, без сомнения, – одно из наиболее выдающихся и волнующих событий наших дней.

После многих усилий и постепенного накопления больших и малых успехов Морис Эрцог и его товарищи покорили не только наиболее высокую из всех вершин, взятых до тех пор человеком, но и первую вершину, превосходящую 8000 метров, одну из высочайших в мире.

Добившись с первого раза успеха в совершенно неисследованной местности, французские альпинисты совершили подвиг, который лучшие знатоки Гималаев до тех пор считали невозможным. Покойный ныне знаменитый английский альпинист Френк Смит, принимавший участие в пяти гималайских экспедициях, взошедший на Камет и достигший на склонах Эвереста высоты 8500 метров, писал: "Восхождения в Гималаях сопряжены с такими трудностями, что, по всей вероятности, никакой экспедиции не удастся с первого раза победить одну из двенадцати 1 величайших вершин мира"[1].

И все же на Аннапурне экспедиция 1950 года сумела этого добиться.

В условиях Гималаев успешное восхождение является победой всей команды. Все участники экспедиции, каждый на своем посту, в более или менее трудных условиях показали себя достойными оказанного им доверия; честно выполняя свой долг, они сделали все возможное для спасения двух пострадавших товарищей. Однако, отдавая должное заслугам всех участников экспедиции, можно утверждать, что победа команды была также и прежде всего победой ее руководителя.

Правильность нашего выбора в первую очередь подтверждается тем чувством любви, граничащей с благоговением, которое питают к Эрцогу его товарищи.

Гималаи не открыли нам ничего нового в личности Мориса Эрцога: все его прошлое являлось порукой тому, что руководство экспедицией доверено действительно наиболее достойному. Однако эта экспедиция дала ему возможность в самых тяжелых условиях проявить себя блестящим образом, показать, что он действительно является душой этого выдающегося предприятия и что ему присущи лучшие человеческие черты.

Его характер и ум открыли ему дорогу ко многим областям жизни. Хорошо разбираясь в практических вопросах, он мог в то же время наслаждаться поэзией Малларме или «Размышлениями» Паскаля. Он так же свободно чувствовал себя в конторе какой-нибудь фирмы, как и на итальянском гребне Монблана.

Исключительная сердечность и доброта, завоевавшие ему всеобщие симпатии, сочетались в нем с умением принимать в случае необходимости твердые решения и со способностью правильно оценивать людей. Здравый рассудок сдерживал порывы его поразительной энергии.

Факты говорят сами за себя.

В продолжение всей экспедиции он находился в исключительной спортивной форме, превосходя по силе и выносливости даже таких, казалось, ни с кем не сравнимых мастеров, как Лионель Террай и Луи Ляшеналь. В его поведении отразились и воля к победе, и вера в успех, которые он сумел передать не только всем участникам экспедиции, но даже нам, находящимся за тысячи километров.

Не жалея себя, выбирая самую трудную работу, укрепляя свой авторитет личным примером, находясь всегда впереди, он обеспечил победу.

В течение длительного завершающего этапа восхождения в полной мере проявились здравый смысл и решительность Эрцога. В обычных условиях следовало бы организовать еще один, шестой лагерь. Однако Морис понял, что один день промедления может стоить вершины, и не колеблясь вышел на штурм.

Известно, какой дорогой ценой пришлось заплатить за победу. Морис проявил при этом еще больше твердости и мужества, чем во время штурма. Ни одной минуты он не думал о себе. Так, характерно для него, что, когда группа выбралась из трещины, служившей ей местом ночевки, первой мыслью Эрцога была мысль о товарищах, его первыми словами – просьба оставить его, чтобы увеличить шансы на спасение остальных.

Нескончаемый обратный путь под муссонными ливнями, многочисленные операции, долгие месяцы страданий, когда Эрцог, прикованный к постели, лежал в госпитале, – все осталось позади. Как никогда, он покоряет нас своей простотой и трогательной душевной чуткостью. Мы с восхищением наблюдаем, как он возрождается для жизни, в которой он видит теперь больше хорошего, потому что он сам стал лучше.

И вот у нас в руках эта книга, ни с чем не сравнимый успех которой является победой сердцам творческого разума.

Она не похожа ни на какую другую книгу. Задуманная как роман, она в действительности является самой правдой, той правдой, которую так трудно бывает запечатлеть и выразить словами. Простой, дружеский тон повествования, искреннее и объективное изложение событий и характеристика действующих лиц придают этому произведению волнующую достоверность.

Впервые в жизни мы все участвуем в гималайской экспедиции бок о бок с ее руководителем и его товарищами. Вы ведете нас за собой, дорогой Морис, вплоть до самого конца, конца сурового опыта и несказанно тяжелых испытаний.

Читать спокойно эти страницы невозможно. Душа потрясена этой трепещущей, проникнутой гуманизмом чуткостью, сочетающейся с поразительным мужеством и несгибаемой волей.

Мы благодарим вас за то, что вы поняли, как можно быть откровенным, не изменяя скромности. Без такой искренности все ухищрения разума были бы тщетными. Нужна была смелость, чтобы правдиво передать эти волнующие минуты, когда личное сливается с общим.

Сверкающий скалами и льдом чарующий мир вершин является своего рода катализатором: не будучи бесконечностью, он заставляет ее чувствовать. Высоты дают нам лишь то, что мы сами в них вкладываем.

Альпинизм – это средство выражения человеческих чувств. Он находит свое оправдание в людях, которых он создает, в своих героях.

Именно это основное почувствовал вместе с нами весь народ, окруживший победителей Аннапурны славой и восхищением.

В борьбе с вершиной, в стремлении к необъятному человек побеждает, обретает и утверждает прежде всего самого себя.

В крайнем напряжении борьбы, на грани смерти Вселенная исчезает, оканчиваясь рядом с нами. Пространство, время, страх, страдания более не существуют. И тогда все может оказаться доступным. Как на гребне волны, как во время яростного шторма, внезапно воцаряется в нас странное, великое спокойствие. Это не душевная опустошенность, наоборот – это жар души, ее порыв и стремление. И тогда мы с уверенностью осознаем, что в нас есть нечто несокрушимое, сила, перед которой ничто не может устоять.

Рожденное пламя никогда не угаснет. В невероятных страданиях открываются бесценные сокровища.

Не в этой ли уверенности, что все теперь к лучшему, черпал Эрцог спокойное мужество, преодолевая свою голгофу?

Вершина у наших ног. Над золотистым морем облаков другие вершины всплывают к лазури небосвода, и горизонт беспределен.

Побежденная вершина уже более не вершина. Действительно, будет ли завершением, будет ли окончательным ответом достижение поставленной цели?

Люсьен Деви,

председатель Гималайского комитета и Французской альпинистской ассоциации.

Введение

Люсьену Деви, который был одним из наших

Писать книгу мне пришлось впервые в жизни. Я и не подозревал, что это так трудно.

Порой работа казалась мне невыносимой, но я взялся за это дело, чтобы от имени своих товарищей рассказать о пережитой нами трагической эпопее, о том, как лишь благодаря ряду чудес, и сейчас еще представляющихся мне невероятными, нам удалось остаться в живых.

Страницы этой книги повествуют о подвигах людей в борьбе с безжалостной природой, об их волнениях, надеждах и радостях.

Я сознательно строго придерживался истины и старался в меру своих сил передать необычный характер окружавшей нас обстановки и изобразить происходившие события с точки зрения восприятия их человеком.

Вся эта книга была продиктована мной в американском госпитале в Нейи, где и сейчас еще я провожу невеселые дни.

Основой повествования служат, конечно, мои личные воспоминания. Если этот рассказ обладает достаточной точностью и полнотой, то это в первую очередь является заслугой Марселя Ишака, который с такой настойчивостью вел дневник экспедиции – важный документ, писавшийся подчас в самый разгар происходивших событий. Большую пользу принес мне личный дневник Луи Ляшеналя, а также уточнения, сделанные всеми моими товарищами. Таким образом, эта книга является, в сущности, коллективным трудом.

Ее язык, часто сбивающийся на разговорный, был выправлен и отшлифован моим братом Жераром Эрцогом, с которым я делил как первые радости альпинизма, так и первые жизненные испытания. Если бы не вера в него, не поддержка, которую он мне оказывал изо дня в день, вряд ли я смог бы когда-нибудь завершить эту работу.

В этой книге читатель не найдет имени Роберта Буайе, который так много сделал для нашей экспедиции. Но его дружба, его чуткость были для меня в самые тяжелые дни неоценимой поддержкой.

Всем нам, девяти членам экспедиции, эта книга по многим причинам будет всегда дорога.

Мы были равны в труде, в радостях и в горе. И мое самое горячее желание – чтобы, сплотившись перед лицом смерти, мы осознали истинное величие Человека.

В самые ужасные моменты агонии мне показалось, что я постиг глубокий смысл жизни, который прежде был от меня скрыт. Я понял, что правда важнее силы. Следы ужасных испытаний сохранились на моем теле. Я был спасен и обрел свободу. Эта свобода, ощущение которой меня с тех пор не покидает, дает мне чувство уверенности и спокойствие человека, исполнившего свой долг. Она наполняет меня безграничной радостью, любовью к тому, что раньше я презирал. Новая, прекрасная жизнь начинается для меня!

Эта книга нечто большее, чем рассказ, это – свидетельство. То, что кажется лишенным смысла, порой имеет глубокое значение. Таково единственное оправдание бесцельных на первый взгляд поступков.

Карта-схема маршрутов экспедиции (с форзаца книги)

Революция во дворце

Отъезд близок. Закончим ли мы когда-нибудь сборы? Весь персонал Французского альпинистского клуба мобилизован.

Ни одной свободной минуты, чтобы навести хоть какой-нибудь порядок. Корреспонденция нас заваливает. На столах – внушительные груды различных бумаг.

С оглушительным грохотом выгружаются тяжелые ящики с высокогорной одеждой, обувью, кислородными баллонами, печеньем, с гвоздями всех размеров, связки консервных ножей, чехлы для палаток…

В доме № 7 по улице Ля Боэти свет горит ежедневно далеко за полночь – царит всеобщее возбуждение. Гималайский комитет заседает почти каждый вечер. Ровно в девять с точностью часового механизма входят один за другим важные лица, от которых зависит в период отъезда судьба экспедиции. На этих секретных совещаниях выносятся серьезные решения. Комитет утверждает смету, обсуждает возможные случайности, оценивает риск и, наконец, назначает участников.

Уже несколько дней, как состав экспедиции известен. У нас будет хороший коллектив!

Высокий, с благородными чертами лица, Жан Кузи самый молодой из нас. Ему 27 лет. Он блестящий инженер, авиационный специалист, и сначала мы делаем вид, что считаем его безнадежно затерявшимся в дебрях уравнений. Жан молодожен, однако не колеблясь покидает свою жену Лиз, чтобы принять участие в этой волнующей экспедиции. Молчаливо устремив взор куда-то вдаль, он как будто постоянно размышляет о современных сложных проблемах электроники. Как-то раз в самый разгар сборов среди всеобщей лихорадки Жан пришел ко мне и со свойственным южанам темпераментом (он родом из Нерака), помогая себе жестами, завел бесконечный разговор о том, как классифицировать сложность маршрута при восхождении.

– Взгляни на этот график! – говорит он мне.

– Чудесная лестница!

– Это северная стена Дрю, – торжествующе заявляет он. – Все ясно!

– А если буря застанет на полпути?

– Да, конечно, однако… Ну что же, тогда график изменится!

Марсель Шац также поедет с нами. Это постоянный партнер Кузи, они составляют замечательную связку. Шац на два года старше своего друга и более коренаст. Он всегда элегантен, что неудивительно, так как он служит управляющим в одном из крупных магазинов готового платья, принадлежащих его отцу. Марсель любит хорошую организацию, порядок и методичность. Во время восхождения он охотно берет на себя организацию бивуака.

Марсель Шац влюблен в альпинизм, а так как он холост, то ничто не мешает ему проводить отпуск в горах. Хотя он парижанин и, следовательно, живет в отдалении от своей обетованной земли, застать его в городе в субботу можно лишь очень редко.

Что касается Луи Ляшеналя, то еще несколько лет назад он был любителем, то есть совершал восхождения для собственного удовольствия. В настоящее время он преподаватель в Национальной школе альпинизма и лыжного спорта.

Для жителей Шамони он "иностранец". Это означает, что Ляшеналь не уроженец "долины". Он из Аннеси. По мнению местных жителей, патриотов своих гор, такое происхождение считается "нечистым". Тем не менее Луи удалось вместе с Лионелем Терраем и Гастоном Ребюффа вступить в знаменитую Компанию гидов Шамони – общество, не имеющее себе равных в мире по количеству и по квалификации своих членов. Среднего роста, с быстрым и проницательным взглядом, Луи в разговоре может подчас выкинуть что-нибудь невероятное. Он обожает все чрезмерное, его суждения иной раз ошеломительны. Будучи прямым и искренним, он не колеблясь признает свои ошибки. Вдвоем с Лионелем Терраем они никогда не упускают случая пройти в качестве «любителей» наиболее сложные маршруты Альп.

Лионель Террай, хотя и уроженец Гренобля, также работает проводником в Шамони. Вместе с Ляшеналем они образуют «неотразимую» связку. Преград для них не существует. Террай питает слабость к категоричным и утрированным утверждениям. Между ними идет непрерывное соревнование – кто больше преувеличит. Последнее слово всегда за Терраем. Лионель – интеллигент, сын врача, однако ему нравится выдавать себя за этакого "зверя", идеалом которого является лишь мускулатура. Он увлечен своей профессией проводника. Во время войны Лионель владел фермой в Уше и брал на работу лишь тех, кто любит горы и не боится труда, – нелегкое требование, так как о людях он судил по себе. Сейчас Лионель в Канаде. Уже в прошлом году он преподавал там новейшую французскую технику лыжного спорта. Террай привез оттуда массу новых ругательств.

"В настоящее время, – писал он мне, – я катаюсь на лыжах в раю". Лионель появится здесь за восемь дней до отъезда. Сейчас связь с ним поддерживается лишь при помощи переписки, и это, конечно, нелегко.

У Гастона Ребюффа позорное для альпиниста, а тем более для проводника происхождение. Он родился на берегу моря. Компании гидов потребуются долгие годы, чтобы

смыть это темное пятно. Однако именно на прибрежных утесах Каланк, между Марселем и Касси, Гастон приобщился к скалолазанию. Среди участников экспедиции он самый «высотный» – на голову выше всех нас. Им были пройдены наиболее сложные стены Альп, причем часто одна за другой. Его молодая жена Франсуаза и дочь редко видят его во время альпинистского сезона: Шамони, Кортина-д'Ампеццо, Церматт… В настоящее время он читает лекции в Италии, но я напишу ему, чтобы он немедленно возвращался.

Все эти люди составляют то, что именуется штурмовой группой. Во Франции найти лучших было бы невозможно. Между прочим, никаких протестов, даже молчаливых, такой состав экспедиции не вызвал. Если бы среди альпинистов провести плебисцит, то были бы названы те же имена.

Что касается киносъемки, то тут никаких сомнений быть не могло. С нами едет Марсель Ишак, и это значительный козырь в нашей игре.

В 1936 году Марсель уже побывал в Гималаях, принимал участие во многих экспедициях; как только он прибудет, его советы будут для нас неоценимы. В настоящее время Ишак еще в Гренландии вместе с Полем Эмилем Виктором[2].

Затем он помчится в США, чтобы заснять первенство мира по лыжам в Аспене, и сюда вернется лишь за несколько дней до нашего отъезда в Индию. Его обязанности будут весьма разнообразны. Во-первых, ему предстоит снять фильм о нашей экспедиции. Во-вторых, он будет ответственным за все, что имеет отношение к фото. У каждого из нас есть свой аппарат, однако заботы об уходе за фотоаппаратурой, о фотоматериалах, о проявлении заснятых негативов ложатся на него. Марсель отличается умом, инициативен и любознателен, а потому ему также доверено ведение всей научной документации.

Женщина для альпиниста является главной опасностью. Всем нам известна эта непреложная истина. Что касается

Ишака он успешно разрешил вопрос, женившись на альпинистке!

Врачом экспедиции едет первоклассный хирург – Жак Удо, так что каждый может позволить себе такую роскошь, как перелом. Жак очень занят на своей работе и запретил нам его беспокоить в госпитале Сальпетриер, где под руководством своего шефа Мондора он занимается сосудистой хирургией. Смелость его операций представляется мне невероятной, и я неизменно спрашиваю его: "Ну и как?.. Он не умер?" Наивность невежды! Мои вопросы по хирургии всегда приводят его в веселое настроение. Хирурги-альпинисты встречаются редко. С Удо я хорошо знаком и знаю, на что он способен. В Гималаях он будет неоценим.

– Так как же, Удо, решаешься?

– Это, конечно, соблазнительно, но знаешь… Я скажу тебе завтра! – обещает он.

Такая волынка длится уже неделю. Деви и я как на иголках. За два дня до отъезда мы наконец вырываем у него долгожданное "да".

Жан будет следить за здоровьем всех участников экспедиции, в случае необходимости лечить их, а также постоянно информировать меня о спортивной форме моих товарищей, о степени их акклиматизации… С другой стороны, он по возможности будет применять свои таланты для оказания врачебной помощи местному населению.

Трудным делом является подбор офицера связи. Мы предпочли бы француза, с которым нам было бы проще объясняться. Нам говорили о некоем молодом дипломате нашего посольства в Нью-Дели. Предъявляемые требования велики: офицер связи должен говорить помимо английского также и на основных местных наречиях: гуркали, тибетском… Он же будет ведать вопросами транспорта и, кроме того, налаживать дипломатические отношения с властями Непала как в столице Катманду, так и в районах, через которые будет проходить экспедиция. В наших глазах Франсис де Нуаель представляется с этих точек зрения

идеалом. Он сам завзятый альпинист и хорошо знает горы, что для нашей команды имеет существенное значение.

Это единственный участник экспедиции, с которым я лично незнаком. Впрочем, его родители и сестры наговорили мне о нем столько хорошего, что кажется, мы с ним давно уже друзья. Крепкий парень с живыми глазами быстро находит выход из любого положения, за словом в карман не полезет. Не так давно Франсис был в Катманду, сопровождая в поездке по Индии и Непалу нашего посланника Дани-еля Леви, авторитет которого в этих странах весьма велик. Франсис участвовал в переговорах, в результате которых экспедиция получила разрешение проникнуть в глубинные районы Непала. В Индии профессор Раоль, ранее уже принимавший участие в нескольких гималайских экспедициях, поможет Франсису завербовать в Дарджилинге шерпов[3], большинство которых ему лично знакомо.

Такова наша команда.

Все члены ее – бывалые альпинисты. У каждого ярко выраженная индивидуальность и своеобразный характер. Все жаждут попасть "на острова"[4], о которых мы мечтаем годами. Для достижения заветной мечты ничего не жалко. Это прекрасно выразил Ляшеналь:

– Я готов туда ползти на коленях!

– С радостью! – добавляет Ребюффа.

Да, надо признаться: они отдались этой идее с бескорыстной страстью. Уезжая, каждый знает, что ему ничего не принадлежит и что по возвращении он ничего не получит (Все без исключения доходы должны поступать в фонд, предназначенный для финансирования будущих экспедиций).

Бескорыстная цель влечет этих людей, обеспечивая сплоченность альпинистов столь различного происхождения и даже с противоположными характерами.

Остающиеся до отъезда дни можно перечесть по пальцам. Шац и я бегаем по поставщикам. Наседая на них, получаем все необходимое. Каждый вечер прибывают, выгружаются и складываются самые невероятные грузы весом от нескольких граммов до сотни килограммов.

Руки болят от многочисленных прививок: желтая лихорадка, холера, оспа… Но какое это имеет значение! Каждый по мере своих сил участвует в сборах. Необходимо, чтобы все было готово вовремя.

Вечером 28 марта последнее заседание Гималайского комитета. Присутствуют все участники экспедиции.

Люсьен Деви, председатель комитета и инициатор экспедиции, делает краткий исторический обзор гималайской эпопеи и уточняет наши задачи.

– Своим величием[5] Гималаи вполне заслужили название третьего полюса мира. Двадцать две экспедиции различных стран пытались победить восьмитысячник. Ни одна не смогла этого достичь.

Далее он определяет нашу цель:

– Дхаулагири (8167 метров) или Аннапурна (8075 метров) в самом сердце Непала. В случае невозможности восхождения на эти вершины, в чем ничего позорного не будет, следует взойти на «утешительные» вершины.

Экспедиция, оснащенная шестью тоннами продовольствия и снаряжения, должна будет пересечь границу Индии и проникнуть на территорию Непала, которая до этого была под запретом. После трехнедельных подходов к высокогорным долинам экспедиция достигнет Тукучи, этого непальского Шамони, географическое месторасположение которого замечательно. Действительно, это селение находится между Дхаулагири и Аннапурной.

Предыдущие гималайские экспедиции выбирали объекты для восхождения в известных и уже обследованных районах. У нас же нет никаких данных по нашим двум восьмитысячникам. Пути подходов совершенно неизвестны. Карты, которыми располагает экспедиция, весьма неточны и практически неприменимы в высокогорье. Таким образом, нашим товарищам придется по прибытии на основную базу Тукучу в первую очередь произвести разведку обоих массивов. Лишь после того как они ознакомятся с местностью и наметят план штурма, можно будет приступить к попытке восхождения…

Наш друг Люсьен Деви продолжает:

– Необходимо будет провести медицинские, геологические, этнографические, метеорологические и географические исследования…[6]

Задача необъятна!

Я полностью уверен в своих товарищах. Лучшей команды в настоящее время собрать невозможно. Каждый знает достоинства друг друга. Снаряжение и оборудование, которым мы оснащены, также вселяют в нас уверенность в успехе экспедиции. Промышленность Франции оказала нам неоценимую помощь. В течение нескольких месяцев было спроектировано и изготовлено предельно легкое, прочное и удобное снаряжение.

Что можно добавить? Есть ли еще неясные вопросы?

Темная и мрачная комната, где мы собрались, кажется мне сегодня величественной и торжественной.

Все сказано! После этой паузы для нас начинается пора необыкновенных приключений, представить которые мы себе еще не можем, но, будучи альпинистами, уже теперь предвидим.

Обрывается связь между этими важными, рассудительными лицами и загорелыми, полными жизни членами экспедиции.

Снова встает Люсьен Деви. После некоторой паузы, отчетливо произнося каждое слово, он говорит:

– Господа, вот присяга, которую вы должны принести так же, как ваши предшественники в 1936 году: "Клянусь своей честью повиноваться начальнику экспедиции во всем, что он найдет нужным для успеха экспедиции".

Альпинисты не любители церемоний. Мои товарищи стоят смущенные и взволнованные. Что они должны делать?

– Итак, господа! Начинай, Мата <[7], ты ведь ветеран! Анри де Сегонь – начальник гималайской экспедиции

1936 года – оказывается на высоте. Благодаря его помощи и советам наша экспедиция смогла выиграть свое первое сражение – отъезд. Сейчас он снова берет на себя инициативу:

– Давай, Мата!

Одновременно с присягой Ишака и почти сливаясь с ней раздается робкий голос Террая. Поочередно все клянутся повиноваться начальнику экспедиции при любых обстоятельствах и особенно в решающие моменты.

Возможно, речь идет об их жизни.

Они это знают. И полностью полагаются на меня.

Я хотел бы сказать несколько слов, но не могу.

Никакое чувство не может сравниться с этим безграничным доверием человека к человеку, ибо оно заключает в себе все другие чувства.

В эту минуту родилось наше товарищество. Я обязан его сохранить.