Опасная близость

Дойдя до пересечения с улицей, ведущей к Черинг-кросс, она остановилась и посмотрела по сторонам. Катрин сомневалась, что Маркус прекратил преследование. Настоящий псих! Напугал ее до смерти, а такое случалось с ней нечасто. Теперь, когда она пришла в себя, ей подумалось, что, возможно, лучше всего было бы остаться здесь и дождаться появления стражи.

Прижавшись спиной к каменной стене конюшни, Катрин решала, как поступить. Чтобы добежать до экипажа, который ждал ее у театра, надо было пересечь улицу. Если Маркус все еще на Пэлл-Мэлл, он непременно заметит ее. Нет, это слишком рискованно. Придется добираться кружным путем. Если она повернет направо и пройдет по Черинг-кросс, то окажется на Стренде. Там можно нанять извозчика до Хеймаркет.

Был и другой вариант. Уайтхолл, который находился неподалеку от Черинг-кросс, охраняли конногвардейцы. Там же располагалось управление милиции, которая патрулировала городские улицы. Если бы удалось добраться до Уайтхолла, можно было обратиться за помощью к милиции. Но тогда Маркуса Литтона непременно арестуют. Нет, это не годится. Ее станут расспрашивать, задавать лишние вопросы, на которые ей не хотелось бы отвечать.

Остается кружной путь.

Катрин понадобилась вся воля, чтобы заставить себя покинуть укрытие. Бросив быстрый взгляд в темный переулок, чтобы убедиться, что путь свободен, она решительно двинулась вперед и свернула направо. Она быстро шагала, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на взгляды мужчин, прогуливающихся в надежде подцепить подружку на вечер.

Дойдя до Уайтхолла, она оглянулась и даже споткнулась от неожиданности. Маркус! Он был еще довольно далеко позади, но двигался очень стремительно, быстро сокращая расстояние между ними.

Теперь нечего было и думать, чтобы идти по Черинг-кросс к Стренду. Подхватив юбки, Катрин устремилась к Уайтхоллу. В голове стучала только одна мысль: бежать, бежать, спастись во что бы то ни стало. Задыхаясь, она промчалась последние несколько ярдов до расположения конной гвардии и влетела во двор, где увидела нескольких караульных гвардейцев в синих мундирах. Навстречу ей вышел дежурный офицер.

– Пожалуйста, помогите! – запыхавшись, еле выговорила она, показывая трясущимся пальцем назад. – Меня преследует мужчина. Он сумасшедший.

Окинув ее внимательным взглядом и увидев, что перед ним порядочная женщина, капитан Хейли серьезно отнесся к ее словам. Он скомандовал двум гвардейцам следовать за ним и вышел к Уайтхоллу. Катрин укрылась под аркой, которая вела на плац, расположенный позади казармы гвардейцев.

Когда показался Маркус, сердце у нее ушло в пятки и она забилась в угол, где тень была гуще.

– Маркус! – удивленно воскликнул дежурный офицер. – Не знал, что ты вернулся в Лондон. Что происходит? Тут какая-то дама утверждает, что ты сумасшедший.

Катрин прокляла свое невезение. Как она могла забыть, что Маркус служил в кавалерии? Все эти люди знают друг друга. Здесь ей бесполезно надеяться на помощь.

Послышался обмен приветствиями, смех, потом она услышала голос Маркуса:

– Она потеряла свой ридикюль. Я только хотел вернуть его ей. Где она?

– Она… должно быть, где-то здесь.

Катрин не стала слушать дальше. Пора было уносить ноги. Она юркнула под арку. Перед ней простирался пустынный плац, а за ним Сент-Джеймский парк. Осторожность была теперь ни к чему. Позади послышались шаги, и она бросилась бежать. Подбежав к воротам в парк и увидев, что они не заперты, Катрин остановилась в нерешительности и всхлипнула. В этот поздний час парк должен был быть закрыт для публики, однако все знали, что с наступлением темноты он становился прибежищем для проституток и сутенеров. Ворота, даже запертые, не являлись для них препятствием, как и для прочего сброда, по ночам рыскающего по парку.

Она юркнула в ворота и сразу же свернула с тропинки. В слабых отсветах далеких фонарей Катрин почти ничего не различала. Пригнув голову и защищая лицо муфтой, она продралась сквозь густые заросли и, опустившись на колени, притаилась за кустами. Она так громко стучала каблучками, когда бежала по плацу, что Маркус наверняка без труда догадался, где ее искать. Самое большее, на что она могла надеяться, это что Маркус, ища ее, пройдет по тропинке дальше в парк. Тогда она проскользнет в ворота и побежит обратно к Уайтхоллу.

Земля была влажной от дождя, и ее юбки скоро промокли. Она достала из муфты пистолет и положила дулом на согнутый левый локоть. Хороший солдат, учил ее Макнолли, всегда держит порох сухим.

В этот момент она почувствовала, что не одна. Она ожидала, что Маркус зашагает, не скрываясь, по дорожке, но он неслышно прокрался в ворота и теперь играл в ту же игру, что и она, затаившись где-то поблизости. Катрин не видела его, но чувствовала его присутствие. Страх заставил ее напрячься; она до боли в глазах всматривалась во тьму.

Спустя, казалось, вечность, она заметила шевельнувшуюся тень, услышала его частое дыхание, крадущиеся шаги по тропинке. Только теперь она позволила себе дышать полной грудью. Катрин напрягла слух, пытаясь проследить, в каком направлении он движется, но различала лишь звуки, доносившиеся от озера, – негромкие голоса, приглушенный смех, стрекотание цикад и прочие ночные звуки.

Она не могла сказать, как долго просидела, съежившись, за кустами, чутко прислушиваясь и до боли в глазах вглядываясь в темноту. Наконец, уверившись, что поблизости никого нет, Катрин осторожно выбралась на тропинку. Снова застыла, вслушиваясь. Стараясь не производить шума, она прокралась к воротам, оглядываясь на каждом шагу. Лишь когда ворота остались позади, ее напряжение стало ослабевать.

Катрин глубоко вздохнула – и тут из тьмы на нее бросилась тень. Инстинктивным движением она вскинула пистолет и нажала курок. Оглушительно грянул выстрел. Она увидела, как он резко остановился, но почувствовала, что промахнулась. Он снова двинулся к ней, и она бросилась бежать. Железные пальцы схватили ее руку и вывернули за спину.

– Ах ты, дрянь! – зло сказал он.

Катрин хотела было закричать, но он опередил ее, несильно ударив кулаком в подбородок.

Перед глазами поплыл красный туман, и она без чувств повисла у него в руках.

Катрин очнулась и со стоном прикоснулась к ноющему подбородку. Вспомнив случившееся, она рывком выпрямилась. Маркус наклонился к ней, опустил руки ей на плечи, прижимая к спинке кресла.

– Вот, выпейте, – сказал он. – Станет лучше.

У нее не было сил сопротивляться. Голова кружилась, слегка подташнивало. Она маленькими глотками отпила немного бренди, поперхнулась и закашлялась, и он убрал стакан.

В голове быстро прояснялось, но она по-прежнему сидела, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Катрин пыталась понять, что изменилось. Потом ее осенило. Опасность – она больше не исходит от него.

Катрин открыла глаза и оглядела небольшую комнату, в которой находились только она и Маркус.

– Где мы?

– В одном из кабинетов наверху.

– Мы в Конной гвардии?

– Да.

– А где гвардейцы?

– Полагаю, занимаются своими прямыми обязанностями. Я рассказал им, что произошла ужасная ошибка, что я напугал вас до полусмерти и вы только защищались, когда выстрелили в меня.

– Так оно и было.

Она настороженно смотрела, как он придвигает к ней кресло с прямой спинкой и садится рядом. На его лице была улыбка, которая словно говорила, что ей нечего опасаться. Маркус хотел было взять ее за руку, но она вжалась в кресло, и его рука бессильно упала.

– Никогда не видел таких красивых волос, – неожиданно сказал он.

Катрин коснулась головы и обнаружила, что волосы рассыпались по плечам. Потом она увидела шляпку на широком столе рядом с муфтой и пистолетом.

– Послушайте, – отрывисто сказал он, – я очень раскаиваюсь. Видите ли, в какой-то момент я действительно принял вас за свою жену. Теперь, однако, я рассмотрел вас получше, а когда увидел ваши волосы, то окончательно понял, что ошибался. Вы к тому же устроили настоящее сражение, открыли пальбу. Как было не подумать, что у вас имеется веская причина бояться меня? – Маркус помолчал, потом добавил небрежно, слишком небрежно, чтобы она чувствовала себя спокойной: – Я, между прочим, граф Ротем, а вы?..

Катрин мгновенно ответила:

– А я – женщина, которую вы напугали до полусмерти.

– Сдаюсь!

Он засмеялся, но Катрин оставалась серьезной. Она напряженно соображала, как ей держаться в этой ситуации. Одно неверное слово, и она погибла. Она колебалась: открыть ему свое имя или нет, и в конце концов решила не говорить. Что она могла сказать? Что ее зовут Катрин? Что она была в Испании в то время, когда и он был там и женился на Каталине? Конечно, она была рыжеволоса, но существует множество способов изменить цвет волос. Нет, она не хотела, чтобы он что-нибудь знал о ней.

Она может сказать это только в крайнем случае, если некуда будет деваться. Она порядочная девушка, а этот человек напал на нее. Такой версии и следует придерживаться.

Катрин медленно встала. Он тоже поднялся.

– Можете убираться к черту со своими извинениями! – резко сказала она. – Я собираюсь позвать гвардейцев и подать жалобу на вас. Вы напали на меня.

– Я могу выдвинуть встречное обвинение, что вы пытались убить меня. Ведь это у вас был пистолет. Пожалуйста, сядьте, и давайте все обсудим.

В его голосе не было угрозы, напротив, в нем звучало легкое смущение.

– В самом деле, – продолжал он мягко, – вам нужно успокоиться. Кроме того, разве вам не любопытно узнать, что я собой представляю? Мне вот интересно узнать вас получше. Да сядьте же.

Помня свою роль оскорбленной невинности, Катрин язвительно сказала:

– То, что я знаю о вас, – предостаточно.

– Что же вы знаете?

Она знала о нем все. Ей надо было это знать. Она проследила его жизнь с того момента, когда Маркус Литтон еще не был солдатом. Ничего интересного: обычная жизнь баловня судьбы, красивого, удачливого, ставшего обладателем графского титула еще в нежном возрасте. Его носили на руках, исполняли все прихоти. Армия слуг с детства суетилась вокруг него. Результат получился таким, как и следовало ожидать. Маркус уверовал в то, что он пуп земли. Дрался на дуэли по малейшему поводу, щеголял победами над женщинами. Говорили, что ни одна не могла устоять перед ним, если он решал соблазнить ее. Его мысли не простирались дальше удовлетворения сиюминутных желаний. Даже в армию он пошел потому, что заключил пари. В Испании ей на какой-то короткий момент показалось, что она встретила человека необыкновенного, но это была лишь иллюзия. То, что она узнала о нем, давало веские основания считать его беспринципным и бессердечным.

Она не собиралась продолжать разговор, но тем не менее сама не заметила, как снова села. Он был слишком сильным, чтобы она могла чувствовать себя спокойно, и без пистолета Катрин была беззащитна перед ним.

– Вы Маркус Литтон, граф Ротем, – сказала она. – Я знаю о вас по слухам.

– По слухам? – Он поднял бровь и тоже сел. – Не знал, что мои военные подвиги так широко известны.

Его лукавая улыбка разозлила ее, и она, не удержавшись, добавила:

– Я имею в виду слухи о ваших любовных похождениях.

– Вы мне льстите.

– Это вы так считаете.

Такой ответ его удивил. Помолчав, Маркус мягко сказал:

– Ваша взяла, мисс… ах да, вы не желаете открывать свое имя. Ведь не думаете же вы, что я собираюсь покуситься на вашу добродетель?

– Такое не приходило мне в голову.

– Неужели?

Она сразу почувствовала ловушку в его вопросе.

– Ведь вы женаты, милорд, или нет?

Улыбка мгновенно исчезла с его лица.

– Что вы знаете о моей жене? – спросил он.

Катрин на секунду замялась, потом пожала плечами и смело ответила:

– До сегодняшнего вечера я знала только то, что известно всем, то есть что вы женились на испанке, когда были с армией Веллингтона в Испании.

– А что вы узнали теперь?

На сей раз она не задумывалась, что сказать:

– Теперь я знаю, что вы настолько ненавидите ее, что готовы убить.

Он прожег ее взглядом, затем на его лице снова появилась беззаботная улыбка.

– Все обстоит ровно наоборот. Это моя жена жаждет убить меня. Может быть, это ей еще удастся. О, не смотрите на меня так удивленно. Подобное, уверен, случается в самых благополучных семьях. Развод получить слишком трудно, а для девушки-католички обет невозможно нарушить. – Голос его стал жестким. – Так что вы понимаете, нам с Каталиной не избавиться друг от друга, только смерть освободит нас. Положение невыносимое.

В голове Катрин кружился рой мыслей. Хотелось задать ему миллион вопросов, но она не смела ни о чем спросить его. Он по-прежнему был полон подозрений, она чувствовала это кожей.

Катрин постаралась придать лицу веселое выражение.

– Милорд, я уверена, вы преувеличиваете. Не так уж, наверное, все плохо.

– Преувеличиваю? Интересно. – Его настроение резко переменилось. – Довольно обо мне. Иначе мы оказываемся в неравном положении. Я ни чего не знаю о вас и, пока не узнаю больше, не отпущу.

Маркус говорил с шутливой интонацией, словно они играли в какую-то игру, но ее это не ввело в заблуждение. Она видела, каким он бывает во гневе, и понимала, что опасность еще не миновала. Она намеревалась, если только это будет возможно, уйти отсюда, не открыв, кто она такая и где ее найти.

– Милорд, – сказала она, облизнув пересохшие губы, – прошу вас как благородного джентльмена, отпустите меня. Видите ли, меня ждут. Если этот человек услышит о моем… злоключении, я окажусь в неловком положении.

Повисло напряженное молчание, как будто ее слова вызвали в нем недовольство.

– Понимаю, – сказал Маркус. – И этот джентльмен, полагаю, – некто, кого вы встретили нынче вечером у миссис Спенсер. У вас тайное свидание?

Ее охватила тревога.

– Миссис Спенсер? Среди моих знакомых нет такой.

– Разве? Могу поклясться, я видел, как вы выходили из ее дома. Что произошло? Вы поссорились? Она выставила вас в этих отрепьях? Я знаю, как ревнивы могут быть женщины. Вы же очень красивы. Вы отбили у нее одного из любовников? Так, да? Кто вас ждет? Уочестер? Беркли? Сколько бы они вам ни сулили, я могу предложить больше.

Если мгновение назад Катрин дрожала от страха, то сейчас ее захлестнул гнев. Каждым своим вопросом он оскорблял ее, и делал это намеренно. Когда она вскочила с кресла, то никакой дрожи уже не было. Она Катрин Кортни, и ни один мужчина не смел говорить с ней в подобном тоне.

– Мои дела с миссис Спенсер никоим образом вас не касаются, – сказала она.

– Так, значит, вы все-таки были там!

– А если и была, что с того?

Она мгновенно поняла, что совершила-таки ошибку, чего так опасалась и чего так старательно избегала. Маркус тоже встал, и глаза его засверкали. Стремительное движение, и сильные мускулистые руки обвили ее. Маркус так сильно прижал ее к себе, что она почувствовала, как пуговицы его пальто вдавливаются в ее тело. Она не могла пошевелиться; руки ее были прижаты к бокам. Он запрокинул ей голову и впился губами в ее губы.

Катрин застонала, не от наслаждения, но от боли. Подбородок у нее все еще ломило от его удара. Она напряглась и ждала, когда кончится поцелуй и пройдет боль.

Маркус воспользовался тем, что она не могла сопротивляться, и еще крепче прижал ее к себе. Катрин открыла рот, чтобы набрать воздуху, и его язык тут же проник сквозь раскрытые губы. Это было совершенно не похоже на тот оскорбительный, грубый поцелуй тогда в Испании после их свадьбы. Он словно бы лакомился ею, смаковал, и с такой нежностью, какой она от него никак не ждала. Острое чувство наслаждения пронзило ее, застав врасплох, и на мгновение она обмякла в его руках. Но тут же вспомнила, кто ее целует. Ярость и стыд охватили ее, и она сильно лягнула его в ногу. Он сразу же отпустил ее.

Она замахнулась, чтобы ударить его, но Маркус упредил ее, со смехом схватив за руки.

– Да, вы не подружка Эми, – сказал он. – Это я и хотел проверить.

Катрин снова попыталась ударить его, но он с легкостью увернулся.

– Послушайте, извините меня, ладно? Если вы сразу ответили бы на мои вопросы, я не стал бы подвергать вас испытанию.

Она с яростью смотрела на его обаятельную улыбку, лукаво блестящие глаза, на его веселое лицо. Все ее ухищрения напрасны, ей не удастся обмануть этого беззастенчивого искусителя. Тем или иным способом, но он узнает то, что ему нужно.

Катрин пошарила в одном кармане, потом в другом и вытащила два несвежих носовых платка, обрывок ленты, какую-то мелочь и, наконец, то, что искала.

– Вот моя визитная карточка, – сказала она. – Теперь вы знаете все, и нам не о чем больше разговаривать.

– Мисс К. Кортни, – прочитал Маркус, – Хит-хауз, Хэмпстед. Вы ведь могли избежать того, что случилось, сообщи вы мне это, когда я вас спрашивал. Почему же вы не сделали этого?

Гордо выпрямившись, Катрин прошла к столу, нахлобучила шляпку, взяла муфту и пистолет и направилась к дверям.

– Вы забыли кое-что, – сказал он, протягивая ей ридикюль. – Странно, что в нем ничего нет. Большинство дам, насколько я знаю, держат всякие мелкие вещицы там, а не в карманах.

Не останавливаясь, Катрин схватила протянутый ридикюль. Он шагнул вперед и услужливо распахнул дверь.

– Правду говорят о рыжеволосых, – сказал Маркус, посмеиваясь. – Вы действительно девушка с характером.

Его слова были приняты с подобающим презрением. С высоко поднятой головой она шла по коридору. Пусть зовет гвардейцев, чтобы ее арестовали за попытку убийства. Она сама может выдвинуть против него обвинение. А если он начнет копаться в ее прошлом, никогда не найдет ничего, что связывает ее с Каталиной.

Он хмыкнул у нее за спиной, но она гордо шагала дальше, не обращая на него внимания.

– Мне кажется, – с насмешкой проговорил Маркус, – вы идете не туда.

Катрин замедлила шаги.

– Выход – в обратную сторону.

Она медленно втянула воздух, сдерживаясь, развернулась и прошествовала мимо, едва не задев его плечом. Пока они не оказались у Уайтхолла, он больше не проронил ни слова.

– Как вы предполагаете добираться до Хэмпстеда?

Катрин, не обращая на него внимания, словно его не было рядом, подняла руку, подзывая кеб. Маркус распахнул и придержал для нее дверцу.

– Королевский театр, – сказала она кучеру.

– Только не говорите, что вы актриса, – улыбнулся Маркус, бесцеремонно усаживаясь рядом.

Она отвернулась к окошку и стала смотреть на улицу, решив не дать ему втянуть себя в разговор. Он, однако, продолжал болтать, не ожидая от нее ответа, и замолчал только тогда, когда кеб остановился напротив театра.

Маркус позволил ей расплатиться самой, и это разочаровало ее. Жаль, не то у нее был бы шанс швырнуть ему деньги в лицо, но его взгляд сказал ей, что он понял это.

Макнолли увидел, как они подъехали. Катрин позволила Маркусу подсадить ее в коляску, но по-прежнему хранила ледяное выражение.

– Домой, Макнолли, – сказала она.

– Минуточку, – остановил его Маркус. – С мисс Кортни приключилась маленькая неприятность. Нет-нет, ничего серьезного. Проследите только, чтобы она положила холодный компресс на подбородок. А если сможете уговорить, влейте в нее чуточку бренди.

– Слушаюсь, сэр, – с готовностью кивнул Макнолли.

Он угадывал офицера, даже когда тот был не в мундире, а этого человека он к тому же когда-то уже встречал. Макнолли обернулся к Катрин, но встретил ледяной взгляд.

– Я зайду через день-два, проведать вас, – сказал Маркус.

Ни единый мускул не дрогнул на ее лице.

– Трогай, Макнолли!

Макнолли вопросительно взглянул на Маркуса, словно ему требовалось его разрешение.

Маркус отступил на шаг, бросил долгий внимательный взгляд на каменный профиль Катрин и усмехнулся.

– Трогай, Макнолли!

Только теперь Макнолли щелкнул языком и дернул вожжами.

Маркус смотрел вслед коляске, которая развернулась, проехала Хеймаркет и свернула за угол, на Пиккадилли. Улыбка его исчезла, взгляд стал сосредоточенным. Он был почти уверен, что эта девушка не Каталина, однако слабое сомнение все же оставалось. Несмотря на все различия, сходство было разительным, к тому же у него были веские основания подозревать, что его бывшая супруга находится в Англии. Когда он увидел мисс Кортни, он сразу подумал о Каталине. Но, заговорив, девушка поразила его своей культурной английской речью без малейшего акцента. Маркус лишь хотел удостовериться, что перед ним не Каталина, но ее выстрел привел его в бешенство.

Он покачал головой, вспомнив, как был озадачен, когда снял с нее шляпку и увидел огненные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Потом Маркус обратил внимание и на другое, что не заметил вначале. Хрупкую фигурку. Веснушки на носу. Тонкие черты лица. И наконец, когда она пришла в себя, он не обнаружил в ней ничего от женской привлекательности Каталины. А это было то, что ему больше всего запомнилось в Каталине. Ее неразбуженная чувственность, которая сразу же пленила его, и он, как последний глупец, опростоволосился, поверив, что нашел любовь, которая всегда ускользала от него.

Нет, мисс Кортни не Каталина, хотя по-своему хороша и произвела на него впечатление. Внешне холодна и неприступна, однако в любой момент готова проявить характер. Невольно задумаешься, а не скрывается ли за этой невозмутимостью страстная натура.

Он не жалел, что поцеловал ее. Правда, она лягнула его, пребольно ударила по ноге, но это даже позабавило Маркуса. Он рассмеялся. Общение с мисс Кортни развлекло его, а такое случалось с ним нечасто. Кроме того, эта рыжеволосая особа возбудила его любопытство.

Оставались еще вопросы, ответов на которые он так и не получил и которые не выходили у него из головы. Мисс Кортни так и не сказала, что делала в доме Эми. Озадачивало и другое: ее паника, когда он впервые столкнулся с ней, и то, что она одна разъезжает ночью по Лондону, а главное – для чего ходит с пистолетом? Именно это заставило его подумать, что она Каталина.

Мисс Кортни была загадкой, и он намеревался эту загадку разрешить.

Первым делом, решил Маркус, надо заехать к Эми и постараться выведать у нее все, что она знает. Они давно знакомы, и он вправе рассчитывать на ее откровенность. Когда-то она была его любовницей, но теперь они друзья, добрые друзья. Если она что-нибудь знает, то расскажет ему.