Глава 23

Бесспорно, когда-то давно цереброчип – устройство, вживляемое в нервную систему при помощи довольно простой операции, – стало панацеей практически от любых сенсорных дефектов, будь то нарушение зрения, слуха обоняния и т. д. Позже их начали вживлять себе те, кто не видел своей жизни без виртуальных путешествий.

Со временем цереброчипы стали частью системы тотального контроля. Они позволяли контролировать процесс сотворения реальности, начиная от сбора сенсорной информации, заканчивая превращением её в ту картину мира, которую большинство из нас считает реальностью, как таковой.

С одной стороны, это упростило многие технологические процессы: теперь уже не надо было ломать голову над созданием красивых, удобных вещей, так как любой старый мешок мог выглядеть платьем от кутюр при наличии необходимого программного обеспечения.

С другой стороны, наличие цереброчипа позволяло всегда и везде контролировать любого его носителя, что стало настоящим подарком для спецслужб. Поэтому, когда цереброчипы стали достаточно простыми и надежными – две капли прозрачной, без запаха и вкуса жидкости в каждую ноздрю, и чип у тебя в голове, – цереброчипизация стала обязательной и всеобщей. Обычно эту процедуру проводили под видом прививки в первые дни жизни младенца, даже не сообщая родителям.

Так, решив полностью завоевать виртуальный мир, люди застряли, подобно Винни-Пуху в кроличьей норе, на границе двух миров, повторив, тем самым, путь развития земноводных, которые точно также «застряли» на границе между водой и сушей.

Правда, было и одно «но». Человеческая психика была не готова к восприятию подобного рода действительности, поэтому решено было пожертвовать истиной ради всеобщего спокойствия. Людей заставили забыть о цереброчипах. Никто, начиная с президентов и заканчивая бомжами, не должен был догадываться об их существовании.

Цереброчип превратился в наиболее жизненно важный орган человека. Если по каким-либо причинам он разрушался, человек переставал быть чем-то определённым. Он превращался как для себя, так и для окружающих в неопознанный, несуществующий предмет. Это вызывало настолько сильный шок, что почти всегда человек погибал практически мгновенно, а труп уже идентифицировался, как труп. Иногда обезумевшие в результате отказа цереброчипа люди принимались за привидения, нечистую силу или пришельцев из космоса. За этими несчастными охотились специальные бригады «инквизиторов» – секретного подразделения, сотрудники которого совершенно не представляли себе, с чем имеют дело. Для этого их обучали не задаваться вопросами.

Носатый стал настоящим мессией для тех, кто сумел, оставшись без цереброчипа, выжить и не сойти с ума. Прежде чем навсегда покинуть принудительный виртуальный рай, он создал «Шапку-Невидимку» – устройство, позволяющее быть невидимым для любых электронных глаз. Затем он научился считывать информацию с цереброчипов покойников и загружать её в имитирующее цереброчип внешнее устройство. Только научившись становиться кем угодно по собственному усмотрению, он окончательно отключил собственный цереброчип.

Вот тогда-то перед ним, а позже и перед другими невидимками открылись все двери. Система оказалась беззащитной. Они могли проникать, куда и когда им было угодно, исчезать и превращаться в других людей… А чтобы избежать серой унылости лишённой виртуального обмана действительности, существовали специальные очки, позволяющие воспринимать мир глазами обычного цереброчипизированного человека.

Санитарному инспектору пришлось заново учиться жить. Он учился ходить, учился ориентироваться в пространстве, учился всему. Он был как новорождённое дитя. Да он и был новорождённым, рождённым заново в мире реальности. Он учился жить, опираясь только на свои органы чувств, которые всё это время были подавлены электронным дубликатом. Всё было другим. Его тело было другим, Другим было сознание, другим был мир. Мир стал Бесцветно-серым, унылым, мрачным. Весь блеск и благополучие оказались ничем, мишурой, электронным обманом. Среди серых домов и серых обшарпанных автомобилей толкались серые, чахлые люди с нездоровыми лицами в грубой бесцветной одежде. Воздух был пропитан нездоровыми испарениями, но никто не замечал этого. Все они жили в яркой беззаботной лжи, такой же, какую до биочипизации для них создавали религия, реклама, вера в светлое будущее, патриотизм…

Санитарному инспектору понадобилось всего несколько недель, чтобы привыкнуть к новой жизни. Выбрав себе штук пять цереброчипов, он поселился в дорогой гостинице (на которую без спецочков страшно было даже смотреть). С деньгами у него и раньше никогда не было проблем, а теперь, когда он мог брать любые суммы где угодно, санитарный инспектор мог себе позволить всё, и даже больше, чем всё.

Адаптировавшись в новой реальности, он решил действовать. Санитарный инспектор всегда остается санитарным инспектором, а приказ всегда подлежит исполнению. Эти правила (для Дениса Паркина они были аксиомами) навсегда были введены в его сознание. Он был обучен повиноваться, находить оптимальные решения и действовать, но никак не сомневаться в правоте тех, кто ставил перед ним ту или иную задачу.

Единственной ниточкой, связывающей его с делом «фантомов» был инспектор Лемм.

– Привет, это я. Надо поговорить. Давай завтра в полдень, там, где мы пили пиво. На всякий случай (Лемм мог не узнать его в новом обличии даже по телефону) Паркин воспользовался электронной почтой.

– Хорошо, – практически мгновенно ответил Лемм.

На следующий день около восьми утра санитарный инспектор был уже возле кафе. На всякий случай он решил понаблюдать за местом будущей встречи.

Кафе находилось на тихой, закрытой для транспорта улице. Выбрав скамейку напротив кафе, санитарный инспектор устроился там с бутылкой кока-колы и книгой – для встречи с Леммом он выбрал «костюм» интеллигентного вида парня лет 25. Часов в одиннадцать в кафе вошёл, а вскоре и вышел оттуда человек, показавшийся санитарному инспектору подозрительным. За десять минут до полудня появился Лемм. У него был вид уставшего человека, но санитарному инспектору показалось, что он, скорее, подавлен или напуган. Паркин поднялся со своего места. План был прост: он представляется Лемму собственным другом, а потом, по мере обстоятельств…

Когда Лемм вошёл в кафе, прогремел взрыв.

Быстро, но не настолько, чтобы привлечь к себе внимание, санитарный инспектор пошел прочь от искорёженного кафе. В туалете бара на соседней улице он сменил цереброчип, превративший его в старую, толстую негритянку с безумным взглядом. И только после пары порций водки он понял, почему посетивший кафе перед самым взрывом человек показался ему подозрительным: санитарный инспектор видел его досье. В ГСИ он значился, как Убийца Боб. Боб был вольным художником, и Инспекция временами прибегала к его услугам. К сожалению, санитарный инспектор слишком поздно узнал Боба, но теперь, по крайней мере, он знал, с кем можно поговорить по душам. Но сначала нужно было заручиться поддержкой Носатого, а для этого следовало купить телефон.

Ближайший офис мобильной связи находился в квартале от бара. Туда и отправился Паркин, ставший на время Мэри Твист. Покупка телефона вместе с подключением заняла чуть больше 30 минут. Побродив ещё с час по городу, санитарный инспектор набрал номер Носатого.

– Мне нужно срочно тебя увидеть, – сказал он.

– Через час в Кросс-Парке под памятником, – согласился Носатый.

В Кросс-Парке был только один памятник, заслуживающий внимания, правда, санитарный инспектор не знал, кому и по какому случаю тот был воздвигнут. Когда Паркин пришёл на место, Носатый был уже там. Он был в «костюме» тинейджера.

– Привет, – сказал он, – неважно выглядишь.

– Пару часов назад убили моего друга.

– Ты не о взрыве в кафе?

Санитарный инспектор кивнул.

– Что собираешься делать?

– Хочу навестить того, кто, скорее всего, это сделал. Для этого мне и нужна помощь.

– Все зависит от того, какую роль ты мне хочешь отвести. Я не любитель боевиков.

– Только техническая поддержка.

– Хорошо.

По пятницам убийца Боб встречался с девочками мадам Ли. Они делали всё, что ему было нужно, а нужна ему была боль, терпимая боль с лёгким унижением. С женой у него давно уже были чисто номинальные отношения, так что появление следов на теле его не смущало. За тысячу пиастров – астрономическая сумма для работников сексуального труда, девочки творили настоящие чудеса. После их ухода оставалось такое чувство, будто бы тебя вмазали чем-то очень крепким и в то же время возвышенным, как кислота, полученная из рук самого Тимоти Лири.

Расставшись с девочками, Боб проваливался в глубокий кайф, длящийся обычно не менее двух часов.

Но на этот раз его планам не суждено было сбыться. Едва за девочками закрылась дверь, как в комнате (дело было в гостиничном номере) словно из-под земли возникли мальчик лет 12 в костюме бойскаута и пожилая дама в старомодном костюме и огромных очках. В руках у дамы был пистолет.

– Привет, Боб! Тебе же говорили, что нельзя придерживаться определённого распорядка дня, а ты… – укоризненно сказала дама.

– Какого чёрта вам здесь надо? – выдавил из себя Боб, сознание которого с большим трудом справлялось с ситуацией.

– Взрыв в кафе – твоих рук дело?

– Я не знаю ни о каком кафе!

– Да ладно тебе, Боб, – продолжила дама, садясь к нему на кровать, – я тебя узнал. Ты там был минут за тридцать до взрыва. Я знаю твой почерк, так что… Этот полицейский, которого ты убил, шёл на встречу со мной.

– Что?!

Боб выпучил глаза и несколько раз, как рыба на берегу, открыл и закрыл рот.

– Ты не ошибся, Боб, я тот, с кем должен был встретиться полицейский. Так что давай обойдемся без жеманства.

– Вот, блядь! – выругался Боб, немного придя в себя.

– Скажи, Боб, почему ты грохнул его одного? Тебе ведь надо было подождать каких-нибудь пару минут.

– Я должен был сорвать вашу встречу, – Боб громко шмыгнул носом, – но на твоё убийство у меня санкции не было.

– Ладно, Боб, ещё один вопрос, и можешь быть свободен: кто отдал приказ?

– Нильс Мякель, – выложил Боб, понимая, что лучше не юлить.

– Ладно, Боб, думаю, свою четвёрку ты заработал. Держи приз, – дама положила на стол небольшую белую таблетку.

Лицо боба сначала сделалось белым, а затем покрылось красными пятнами.

– Не бойся, дружище, это не яд, – успокоила его дама, – санкции на твоё устранение у меня тоже нет. Ты просто забудешь нашу встречу.

Трясущимися руками Боб положил капсулу себе в рот.

– Хороший мальчик… а теперь глотай.

– Нильс Мякель – это человек, решающий проблемы для корпорации Шеппард, – пояснил санитарный инспектор Носатому, когда они вышли на улицу, оставив Боба предаваться своим сексуальным фантазиям.

Корпорация Шеппард была настоящим монстром, запустившим свои щупальца практически во все сферы человеческой жизнедеятельности. Единственным фактическим владельцем корпорации был Барри Шеппард, которого друзья и завистники называли не иначе, как Президент Шеппард, Император Шеппард или Господь Шеппард. И этот самый Шеппард почему-то очень не хотел, чтобы кто-то совал нос в дело «фантомов». И не хотел он этого с активной помощью ГСИ…

– Как ты относишься к охоте? – спросил вдруг санитарный инспектор.

– Все зависит от того, кто будет дичью, – ответил Носатый.

– Барри Шеппард. Знаешь такого?

– Ты хочешь его убить?

– Я хочу понять, почему он так не любит дело «фантомов», что готов из-за него разнести чуть ли не весь город.

– Думаю, я смогу тебе в этом помочь.

– Думаешь, ты сможешь что-то нарыть после того, как парни Шеппарда замели все следы?

– Знаешь, многие погорели на том, что рассуждали, как ты. На самом деле не так просто полностью уничтожить информацию, которая хоть раз побывала у тебя в компьютере, не говоря уже о той, которая хранилась, пусть даже короткое время, в обширной сети корпорации Шеппарда.

– Сколько тебе понадобится времени?

– Трудно сказать. Это только в кино хакеры за несколько минут взламывают любую систему, даже если у них выключены все машины. На деле этот процесс может длиться неделями, а иногда даже и больше.

Носатому понадобилось чуть больше трёх недель, чтобы отыскать и восстановить из пепла нужные файлы. Все это время он фактически жил в главном офисе корпорации – огромном здании, расположенном в деловом центре Манхеттена.

Как и предполагал санитарный инспектор, в Датском королевстве было далеко не всё гладко. Несколько приближённых Шеппарда пару лет назад один за другим решили вдруг покончить с собой, причём совершенно без причин, и весьма экстраординарными способами.

Первой ласточкой был Клаус Миллер. Аналитик. Советник Шеппарда по каким-то там вопросам. Жена. Дочка. Гольф. Не был, не привлекался. Не состоял. Чист, как хрусталь. Выходец из небогатой семьи. Сделал блестящую карьеру, и быть бы ему правой рукой Шеппарда, если бы в один прекрасный момент он не изрезал себе живот огромным кухонным ножом, которым умудрился нанести себе с десяток ран.

Следующим стал Генрих Шлимман. Маститый преуспевающий адвокат. Тоже кстати из небогатой семьи и тоже добился всего сам. Совпадение? Покончил с собой прямо во время очередного заседания суда – воткнул себе в ухо остро отточенный карандаш.

Третьим был Винсен Ван Торн. Полковник Ван Торн. Гордость вооруженных сил. Отличник всего, чего можно. Элитное подразделение, боевые операции, награды. САМ удостоил его… Ну да это не интересно. Сжёг себя заживо в собственном доме. Для Шеппарда он выполнял кое-какую работу в центральной Америке, Африке и Юго-Восточной Азии.

Завершил череду самоубийств Макс Гровер. Бывший Компаньон Шеппарда. Этот истратил половину своего состояния на охранные системы. У него хватило бы арсенала для войны с половиной стран третьего мира. Но это не помешало ему выпить пару рюмок концентрированной кислоты.

Шеппарду, скорее всего, объяснили, что он может стать следующим номером в списке самоубийц. Инспекция любит подобные приёмы. Стоит тебе, пусть ты даже трижды Шеппард, перейти ей дорогу, и ты либо труп, либо, если тебя посчитают полезным, внештатный сотрудник, работающий ради сохранения своей жизни и жизни близких друзей.

Именно Главная Санитарная Инспекция в своей многоликости гидры связывала воедино дело «фантомов», дело «падающих звезд», внештатку на Ленске – 8, чудесное появление Курта Морриса, убийство Лемма и старину Шеппарда. Бесспорно, за всеми этими событиями стоял некто достаточно могущественный, чтобы задумать и осуществить столь грандиозный проект. И на этого незнакомца спустили его, санитарного инспектора Дениса Паркина, с заданием ЛИКВИДИРОВАТЬ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ И ЛЮБЫМ СПОСОБОМ. Кому и для чего понадобилось устраивать чистку на собственной территории, санитарного инспектора не касалось. Он должен выполнить приказ, чего бы ему это ни стоило. И эта установка сомнению не подлежала. Поэтому единственным вопросом был вопрос КАК, и на него у санитарного инспектора ответа пока не было.

– Остается надеяться, что Шеппард – достаточно больной мозоль, чтобы заставить их зашевелиться, – сказал санитарный инспектор, после долгого раздумья.

– Может, прокомментируешь для особо тупых? – спросил Носатый.

– Шеппард слишком заметен, чтобы действительно быть одним из тех, кто заказал эту мелодию. Он никто или хвост ящерицы. Стоит нам потянуть за него, и ящерица ускользнёт, оставив в качестве трофея свой бесполезный хвост. Я же хочу взглянуть на её голову.

– Что ты предлагаешь?

– Для начала, я думаю, стоит заставить Шеппарда запаниковать. Ты займись его домом, а я загляну к нему на пару слов.

Был хмурый, ненастный день. С неба летела какая-то мелкая хрень, один из тех жутких коктейлей из дождя и снега, какими нас нередко угощает природа. Дождавшись какого-то спешащего бедолагу, санитарный инспектор, он был в своей невидимой ипостаси, прошмыгнул вместе с ним в здание корпорации. Сработал металлодетектор, – инспектор нёс с собой целый арсенал, – и опоздавшим клерком занялись охранники.

Теперь надо было дождаться пустого лифта. Несколько квадратных метров были слишком маленькой территорией, чтобы позволить себе подниматься с попутчиком. Ждать пришлось бесконечно долго – в центральном офисе шлялось слишком много народа. Наконец, один из лифтов оказался невостребованным, и санитарный инспектор вошёл внутрь. Дождавшись, когда закроются двери, он нажал на кнопку верхнего этажа. Офис Шеппарда находился под самой крышей, половину которой занимал его личный сад, где он собственноручно рыхлил землю и пропалывал сорняки. Правда, ему в этом помогали две дюжины садовников.

Добравшись до верхнего этажа, санитарный инспектор зашёл в туалет, где активировал цереброчип человека средних лет в хорошем костюме и дорогих туфлях. Тщательно рассмотрев себя в зеркале, он вышел из туалета, прошёл по коридору и вошёл в приемную Шеппарда, где словно пчелы роились секретари. Один из них, угрюмого вида крепыш с мордой уголовника-рецидивиста или аристократа в первом поколении, заступил санитарному инспектору дорогу.

– Простите, сэр, но… – только и успел он сказать. Профессиональным ударом в челюсть санитарный инспектор отправил его в нокаут, затем быстро открыл дверь и вошёл в кабинет Шеппарда, выхватывая короткоствольный автомат и оборонительную гранату.

У Шеппарда шло совещание.

– Пошли вон, – приказал санитарный инспектор всем, кроме хозяина кабинета.

С вооруженным человеком никто не стал спорить. Дважды просить тоже никого не пришлось. Граната сделала сговорчивыми даже охранников.

– Что вам угодно? – спросил Шеппард, стараясь сохранять спокойствие. Надо сказать, он прекрасно держал себя в руках.

– Ты следующий, – сказал санитарный инспектор. Затем он расстрелял из автомата оконное стекло и выбросил чип вместе с автоматом и гранатой. Для всех это выглядело, как нелепое самоубийство с элементом запугивания и мистицизма: тело на земле так и не нашли.

Тем же вечером на кортеж Шеппарда было совершено неслыханное нападение буквально перед самим домом. Первая машина сопровождения взлетела на воздух. Ударили пулеметы. Вторая машина охраны превратилась в факел.

Лимузин Шеппарда рванул что есть мочи, протаранив горящую машину сопровождения, и снеся какой-то хлам. Они практически выбрались из зоны боевых действий, когда сильно грохнуло под колёсами, и тяжелую бронированную машину перевёрнуло вверх ногами. Выскочив из лимузина, Шеппард помчался прочь со скоростью, которой мог бы позавидовать олимпийский бегун. Оказавшись дома и заперев входную дверь, он кинулся к ящику стола и достал примитивный на вид мобильный телефон.

– Алло! Это я! – закричал он в трубку.

– Чего орёшь? – услышал он спокойный, слегка меланхоличный голос.

– Меня только что пытались убить!

– Ёб твою мать! И ты после этого звонишь! Идиот! Я же тебе говорил…

Шеппард бросил аппарат на пол и принялся его топтать.

– Вот блядь! – выругался санитарный инспектор, наблюдая за Шеппардом по монитору компьютера.

– Не волнуйся, я его засёк. Это в чёрном квартале, – сообщил Носатый.

Следующие две минуты были похожи на репетицию боя сразу с несколькими противниками. Судя по движениям Шеппарда, он неумело отбивался сразу от троих. В конце боя, издав полный страха и отчаяния крик, он запустил стулом в большое зеркало, схватил осколок и с силой вонзил его себе в горло.

Вот так когда-нибудь они поступят и с тобой, – пронеслось в голове санитарного инспектора, но он сразу же отогнал эту мысль.

В гетто Паркин решил идти один. Там обосновался настоящий, серьёзный противник, для которого убить человека вроде Носатого не представляло никакого труда.

– В этом деле и без тебя достаточно трупов, – сказал санитарный инспектор другу, когда тот вызвался помочь, – согласись, ты не убийца.

Они крепко обнялись.

Несмотря на всеобщую убогость, гетто выглядело куда ужасней, чем процветающие районы. Похожие на тюрьмы дома, мусор, вонь, измождённые, уродливые люди, похожие на мутировавших в канализации крыс.

Нужный дом сразу бросился в свободные от электронного обмана глаза инспектора. Это была настоящая крепость, с натуральными решётками на окнах, массивной железной дверью и толстыми бетонными стенами. О том, чтобы брать эту цитадель штурмом, не могло быть и речи. Осторожно, несмотря на свою невидимость, санитарный инспектор приблизился к дому.

– Привет, – услышал он сзади показавшийся знакомым голос.

В следующее мгновение в лицо повернувшегося на голос санитарного инспектора ударила струя мгновенно парализующего газа.

Очнулся он уже внутри дома-крепости, сидя на специальном, «фирменном» стуле ГСИ. Его голова, руки и ноги были крепко зафиксированы.

– Не бойся, я не стану тебя пытать или убивать, – услышал он всё тот же голос. Говорящий находился вне поля зрения Паркина, – я просто оставлю тебя здесь до прихода твоих коллег. Игра только начинается. Так что до встречи. Хотя нет, я расскажу тебе одну историю:

Однажды охотник или путешественник нашёл в саванне раненого слона. Рискуя собой, – слон, это всегда слон, даже если он раненый, – охотник обработал ему раны, принёс воды, влил в рот слона нёмного виски, чтобы у того хватило сил добраться до более подходящего места… Короче, спас жизнь слону. А лет через десять этот человек случайно оказался в цирке, где на арене выступали дрессированные слоны. И вот один из слонов перестал вдруг слушаться дрессировщика. Он бросился в публику, схватил этого мужика хоботом и с силой ударил его об землю. Мужик умер в больнице, так и не приходя в сознание. Так вот, это был не тот слон.