Антифеминисты

Съев прямо из холодильника две сосиски, я лёг спать. Уже через три часа зазвонил телефон, это был Трактор. Мне надлежало прихватить свою долю денег и скоропостижно явиться в магазин «Музыка» для приобретения имениннику гитары. Как гитарист, Виталий «не очень», но играть любил. Инструмент же постоянно клянчил у меня, Андрея или Солодкина, вот мы и решили это дело исправить.

Гитару мы выбрали вполне приличную, и ещё более приличный чехол для неё. Между делом я попытался «подбить клинья» к продавщице, крашеной блондинке с грустными глазами. На мои комплименты и приглашения посетить какое-нибудь питейно-развлекательное заведение она ответила, что всё обречено на провал, т. к. у неё есть муж. В наше время понятие «супружеская верность» скончалось так же, как и «верность идеям марксизма-ленинизма»… Следовательно, если смазливая бабёнка говорит, что не может с тобой встречаться из-за наличия мужа – значит, ты просто рожей не вышел. Я не грузин, не армян и даже не узбек, поэтому не стал приставать и навязываться, а просто пожелал ей семейного счастья и ушёл. Да и о чём можно говорить с человеком, который не может перечислить ноты аккорда до мажор?

В ресторане мы скучковались примерно к 19.00. Подошедшей официантке заказ делал Трактор, причём на языке немецко-фашистских оккупантов: «Эй, баба! Ну-ка бистро мясо, яйко, млеко, шнапс!», что в переводе с немецкого означало: «Девушка, накройте нам пожалуйста, на пятерых».

Приветственную речь держал Андрей, потом каждый вставил свои «5 копеек». Если бы сбылись все наши пожелания, то у Виталия было бы здоровье типа «лопатой не прибить», шикарная жена (причём не постсоветская сучка, а приличная женщина, импортного происхождения), десять породистых любовниц (можно отечественных) и десять тысяч миллионов «рублей-денег». Наш стол не блистал оригинальностью блюд, обычный «совковый» набор: салат «Столичный», лангет с картофелем фри и много-много водки. Однако, имелась и своя «фишка»: Вася где-то добыл банку чёрной икры, которая выглядела аппетитно, как грудь девственницы.

Спервоначалу мы обсудили музыкальные способности ресторанного ансамбля, и, конечно, пришли к выводу, что мы намного круче. К тому же имела место ещё и здоровая зависть: у ребят аппаратура намного лучше нашей. Потом, как и положено, перешли на женщин. Тему для обсуждения подкинул Трактор, он кивнул вправо и спросил:

– Что вы думаете о той милой парочке?

За соседним столиком сидели две девушки, лет по 25. Они молчали, но смотрели друг на друга с нескрываемой нежностью.

– Наверное, сестрички, а та, что брюнетистая – очень даже ничё!

Примерно через полторы бутылки вина девушки сели рядом и стали целоваться, причём с элементами петтинга. Теперь даже без мелкоскопа стало видно, что это лесбийская парочка. Я скорчил Сергею ехидную рожу.

– Ну и как тебе твоя симпатия? А может, блондинка лучше?

Мы дружно заржали над сконфузившимся Трактором.

– Любопытно, кто из них муж, а кто – жена? – Андрей ковырнул салат. – Ставлю литр водки против кружки пива, что жена – блондинка. У неё волосы длинные и крашеные.

– А я ставлю свиную отбивную против салата из огурцов, что жена – брюнетка. Маникюр и макияж какой-никакой, – категорически не согласился Доктор.

Вася Цыган курил с озадаченным видом.

– Интересно, а такие чувства как любовь, верность, ревность, таким как они, знакомы, или как?

– Заявляю, как врач, – и Забудько авторитетно постучал вилкой по тарелке. – У уродов, в этом плане всё как у людей, нам в институте говорили.

Тем временем к их столику подошёл какой-то длинный парень. Мы не слышали разговора, но незваный гость гаденько улыбался. Светленькая что-то спокойно сказала. Парень опять заговорил, и теперь выражение его лица приобрело притворно-заинтересованное выражение. Брюнетка встала, не спеша взяла со стола бутылку водки и огрела длинного по голове. Видимо, спиртное очень сильно ударило товарищу в голову, и он тут же залёг между столиками.

Андрей торжествующе посмотрел на Виталия:

– Ну, что я говорил? Брюнетка – муж!

– А ты сам посмотри!

В это время блондинка грациозно била продолговатого молодого человека ногой по лицу.

Доктор одобрительно поднял брови.

– Грубо, очень грубо, прям как надо. Мужской гомосексуализм – оно, конечно, гадость, но лесбиянки – очень даже терпимо. Мне эти девки симпатичны, давайте за них выпьем.

И мы опрокинули водки за незнакомых нам мужа (жену?) и жену (мужа?).

– А почему бы нам самим не сыграть? – голос уролога был исполнен решительности. – Ведь желание именинника – закон! Или где?

Сказано – сделано. Мы заплатили музыкантам пятикратную стоимость заказа песни и сами взялись за инструменты. Сыграли «Поворот» А. Макаревича, хулиганскую «Поспели вишни в саду у дяди Вани» и блюзовый «Квадрат». Пел Андрюшка, зато в инструменталке я дал жару, и выпендривался, как муха на стекле. Сорвав аплодисменты, мы вернулись за свой стол и накатили по «сотке».

Через минуту к нам подошли двое молодых людей конкретно гомосексуальной внешности и стали выражать своё восхищение. Рустик их слушал с брезгливым видом, но, в силу природной интеллигентности, молчал. Цыган не был до такой степени отягощён воспитанием, поэтому обозвал геев как-то на букву «П» (но не партизанами) и послал куда-то далеко (но не в космос). До закрытия ресторана оставалось меньше часа, и мы решили заняться делом: снять девок для приятного и содержательного продолжения фуршета на даче Доктора.

Вы знаете, что такое амнезия? Так вот из дальнейшего я помню только какую-то полненькую брюнетку с причёской ниже пупка в виде гитлеровских усиков.

Домой я вернулся только утром. По дороге купил пиво, сыр и майонез. Всё это вместе идёт на «Ура!», особенно если сыр чуть-чуть подогреть. Вышеперечисленное я разложил на журнальном столике, включил вилку в розетку, подождал, пока электричество дойдёт до телевизора и щёлкнул тумблером. По ТВ должна была начаться комедия с Луи де Фюнесом. Усевшись в кресло, я совсем уж было собрался приступить к сыроедению[5], но не тут-то было…

Раздалась трель дверного звонка, я открыл дверь и обомлел. На пороге стоял шкафоподобный товарищ с малосимпатичной рожей. Раньше я его видел только на фото. Это был муж Светы, Коля. Этот амбал наверняка мог выбить зубы одним взглядом.

– Это ты Слава?

– Искренне сожалею, но это так…

– А ну-ка выйди сюда.

Делать нечего (ну, не бежать же…), я вышел, и с ходу получил удар кулаком в лицо. У меня перед Светкиным мужем был комплекс вины, поэтому я, не активизируясь, только уворачивался (когда получалось) от ударов.

Избиение продолжалось минуты две, и мне, собственно, это надоело. Тут Коля изловчился и ударил меня ногой в промежность – приём подлый и опасный. От боли у меня потемнело в глазах, вдогонку я получил ещё хороший удар в солнечное сплетение. Пока я стоял согнувшись и задыхаясь, муженёк-рогоносец прочитал мне короткую лекцию о святости супружеских отношений, неприкосновенности семьи и моральном облике строителя капитализма.

За последние тридцать секунд комплекс вины у меня куда-то улетучился, и на душе созрела грубость. В конце-то концов, прелестями Светы пользовались десятки мужиков, а я её ещё и оплачивал. Почему же наезд именно на меня?!

Я медленно выпрямился, так же медленно повернулся вправо на 90 градусов, вытянул правую руку параллельно полу и резко завершил полный оборот вокруг себя. Кулак врезался этому шлакоотвалу в правую сторону лица. Вследствие того, что имеет место широкий (очень широкий) размах, такой удар получается сокрушительным. «Не отходя от кассы», я неплохо его приложил головой о стену и передней «подсечкой» отправил на пол. Как ни странно, в себя он пришёл довольно быстро и попытался встать. Я это дело пресёк несколькими ударами ногой по почкам. И тут на лестничную площадку начали выскакивать соседи. Собравшиеся стали издавать разнообразные, преимущественно громкие звуки. Коля с трудом поднялся:

– Я ещё приду.

– Приходи, ещё получишь.

Я вернулся домой. Болело всё сразу, даже пиво с сыром самочувствие не улучшило.

А вечером пришла Люба… Конечно, супротив Светы она была как-то не очень… но у неё был большой плюс, точнее, отсутствовал большой минус: муж. Побитость морды я объяснил дракой в «Рюмочной», при этом ещё и выставил себя неким благородным Зорро. Я угостил её пивом и попытался обнять, но, видимо, ей сегодня хотелось не любовных утех, а задушевной болтовни.

– Представляешь, моя племянница Женька собралась замуж, но её избранник даже не соизволил прийти к матери и официально попросить руки дочери!

– Сейчас это не актуально.

– Но так исстари повелось, надо уважать старинные обычаи.

– Ты же мне сама рассказывала, что эта Женька уже истаскана вдоль и поперёк и даже аборт делала.

– А при чём тут это?

– Согласно старинным обычаям, если невеста достаётся парню «бывшей в употреблении», то её родители должны перед женихом ползать на коленях, просить прощения за дурное воспитание дочери и благодарить за небрезгливость.

– Так это когда было!!!

– Ты сама только что сказала, что горишь желанием соблюдать старинные обычаи. Твоя сестра с мужем готовы ползать на коленях перед этим сопляком? Или лучше оставить старинные обычаи в покое?

– А с какой стати добрачные отношения мужчине должны позволяться, а женщине – нет?! Сейчас равноправие!

– Это же совсем другая разница. К мужчине и женщине требования всегда были разные. А современный постсовковый феминизм и эмансипация имеют причудливую форму… Если бабёнке хочется залезть под очередного мужика, то она кричит о своём равноправии с мужчинами, но если нужно оказаться сильней, умней, уметь принимать решения или просто за что-то платить, эта же сучка скулит: «Какой с меня спрос, я – слабая женщина, а вот мужчина должен…». Следовательно, все ваши вопли о независимости и женская эмансипация сводятся только к тому, чтобы вам не мешали таскаться…

Люба поджала губы, резко засобиралась и ушла. Видимо, обиделась на меня за женщин вообще и за свою дешёвку-племянницу в частности.

Что-то в последнее время у меня с ней «не клеится», видимо, подругу № 2 придётся подвергнуть импичменту… Посмотрим.

Наступило утро, и снова работа… Сегодня мне дали ученика-стажёра, парня лет двадцати, по имени Владик, и «УАЗик». Дело в том, что заболел мастер, обслуживающий на машине пригород, и «на дальняк» послали меня.

Для начала мы поехали к подруге Владика. Дело в том, что на дискотеке он познакомился с некой Настей, и представился телемастером. Она с ходу попросила починить ей телевизор, и парень влип. Я ему предложил своё решение проблемы: на этот аппарат мы идём вместе, я прикидываюсь водителем, который попросил «мастера» поднатаскать его в ремонте телевизоров. В квартире своей зазнобы Владик сразу вошёл в роль:

– Ну-ка, Слава, что ты думаешь по поводу этого телевизора?

– Сейчас посмотрю…

Через три минуты:

– По-моему, тут надо менять КТ838, КУ112 и, на всякий случай, двести девятый в модуле питания.

– Молодец, меняй, а я потом проверю.

Я провёл ремонт, стажёр «проверил» качество моей работы, и мы поехали за обещанной Владиком бутылкой коньяка.

На следующий день ученик подкинул мне ещё один прикол… На очередном аппарате владелица телевизора была представлена девкой его возраста. Я починил аппарат и пошёл в ванную помыть руки. Открыл дверь и был несколько озадачен: мой стажёр завалил хозяйку на стиральную машину, и его левая рука что-то активно искала у неё между ног… Я отозвал парня в сторону:

– Если тебе так невтерпёж, развлекайся с этой сучкой, остальные заявки я обслужу один, а ты вместо меня пойдёшь вечером отчитываться за смену. Утром я сам объясню начальнику, почём в Одессе ведро картошки.

На том и порешили. У меня остался только один вызов, со страшным диагнозом «Телевизор горит». Оказалось, что всего-навсего «шьёт» фокусировка. Правда, этот дефект выглядит действительно страшно: стоячая молния и много дыма от горящего гетинакса.

Я зачистил место возгорания и развёл монтаж. Хозяин смотрел испуганно:

– Скажите, пожалуйста, а он не взорвётся?

– Могу Вам дать честное слово, что в телевизоре динамита нет. А гетинакс не столько горит, сколько воняет.

Мужик успокоился. С работы я освободился на час раньше. Поужинать я решил без изысков: если в китайскую лапшу быстрого приготовления вбить яйцо, то получается классная похлёбка.

Звонок в дверь, я пошёл открывать. На пороге стояли два мужика, один из них протянул мне под нос раскрытое удостоверение:

– Капитан Дерюгин, Первомайский РОВД. Прошу пройти с нами.

Я растерялся, но быстро пришёл в себя. Наверное, Коля на меня наябедничал. Я переоделся, с тоской глянул на нетронутый ужин и последовал за товарищами в штатском.

В отделе меня для начала минут сорок продержали в «обезьяннике» и только потом препроводили в кабинет уже знакомого мне Дерюгина. Он вежливо предложил мне присесть.

– Знаком ли Вам Власенко Николай Викторович? Если да, то какие у вас с ним отношения?

Я честно рассказал о позавчерашнем знакомстве со Светкиным мужем. Заключение о сложившихся взаимоотношениях я предложил капитану сделать самому. В конце я добавил:

– А что, теперь милиция выясняет, чья жена с кем гуляет?

– Нет. Со своими сексуальными похождениями вы сами разбирайтесь, а вот труп мужа Вашей любовницы нашли вчера вечером в его подъезде. У меня имеются очень даже весомые аргументы в пользу того, что убили его именно Вы. А теперь всё медленно, подробно и по порядку…

Да-а-а… Видимо не зря друзья меня называют чемпионом мира по попаданию в дурацкие ситуации, но убить живого человека…

Светлане не спалось… Она в который раз обдумывала свою горестную (как она считала) жизнь. Работа продавцом в книжном магазине не приносила ни морального удовлетворения, ни особых денег. Всю жизнь девка мечтала быть врачом-психотерапевтом, но при поступлении в мединститут «срезалась» на первом же экзамене, а потом – замужество, ребёнок от симпатичного соседа, и стало как-то не до того…

Муж Коля зарабатывал неплохо, но пил нещадно, и вследствие этого в постели из себя ничего не представлял. А секс для неё был важен. Доступ к своему телу Света открыла в 14 лет, и закрывать не собиралась. После первого «посетителя» она могла думать только об одном: «С кем, где, и когда в следующий раз?».

Сейчас, несмотря на возраст, весёлая продавщица гуляла даже с мальчишками-школьниками, чем очень гордилась и хвасталась перед подругами. Последнее время она встречалась с фирмачом-медтехником Сергеем и рок-телемастером Вячеславом. Последний был лучше в постели, зато первый был богаче, и часто добровольно-принудительно решал её материальные проблемы. Подруга Надя не раз уговаривала Свету бросить Колю, развести Сергея с женой и жить с ним припеваючи, ко второму же любовнику она относилась резко отрицательно, и вот почему…

Как-то обе подруги и Кривцов сидели в кафе и пили кофе с горячими бутербродами. Зашла речь о Надином предполагаемом замужестве, и она изрекла:

– Эх, перевелись нынче настоящие мужики… Вот если бы я встретила красивого богатого и умного мужчину – тогда бы и о новом замужестве подумала.

Славик отреагировал мгновенно:

– Хорошо, представь, что ты его встретила. А теперь я хочу спросить у тебя простой вопрос: «Ты его достойна?» Посмотри на себя: по тебе проехалась целая толпа мужиков (от малолеток до старперов), интеллекта у тебя хватило только на то, чтобы на трояки закончить школу, выйти замуж с последующим пропиныванием и работать санитаркой в больнице. Ты отблондинила волосы и сделала пирсинг на пупке, но при этом у тебя над джинсами свисают складки жира. Так что рассуждай реально и выходи за любого засранца, который изъявит на это желание.

Она не нашлась, как достойная ответчица[6], но её взгляд горел такой ненавистью, что у Кривцова задымились волосы.

Каждая женщина считает себя достойной принца в сверкающих доспехах, и с тех пор рок-телемастер стал для Нади врагом № 2. А врагом № 1 она считала своего бывшего мужа.

Фигуристую Надю портил только нос, который примерно на два сантиметра превышал среднестатистические нормы, но без него было бы ещё хуже. Замуж девка вышла рано, в девятнадцать, за богатенького тридцатилетнего Вадима из еврейской семьи. Как известно, представители этой национальности отличаются умом и сообразительностью. В отличие от нас, русских простачков, эти ребята просчитывают события на три шага вперёд.

Родители мужа купили молодым трёхкомнатную квартиру и (разузнав о прошлом Нади) настояли на заключении брачного договора. По этому документу, в случае супружеской измены, дети и всё имущество, кроме личных вещей, оставались Вадиму. Даже прописка у Нади осталась прежняя, в общежитии.

Поначалу совместная жизнь была прекрасна и удивительна. Вадим руководил какой-то компьютерной фирмой и зарабатывал «выше крыши». Надя не работала, а занималась только домом и дочкой Ариной. Нимфоманией она страдала (вообще-то не страдала, а наслаждалась) со школьных лет. В замужестве она гуляла аккуратно, так, что муж ни разу ни о чём не заподозрил. Особенно она любила молоденьких мальчиков от шестнадцати до двадцати лет, с которыми развлекалась по месту прописки, в общежитии.

Бой-френдом, развернувшим её жизнь на сто восемьдесят градусов стал девятнадцатилетний Лёша. Это был студент мединститута и, по совместительству, красавец-брюнет. Познакомились они совершенно случайно, и при первом же страстном поцелуе у Нади от счастья трусы въехали в попу.

Дорого одетую, не первой свежести крашеную блондинку он оприходовал не от особой страсти, а так, «для коллекции». Подружек у него и так хватало, любая однокурсница пускала слюни от одной его улыбки. В дальнейшем бедный студент пользовался Надей просто как дежурной девкой. Она же в этом приключении каким-то образом находила и большую любовь, и высокие чувства, и прочую бабью чушь. Парень обращался с этой рехнувшейся самкой как барин с кухаркой, а она за Лёшину благосклонность готова была ползать перед ним на животе и лизать ботинки.

Вот и потеряла бдительность… Разгневанный муж застукал их прямо в постели, т. к. двери в любой общаге легко вышибаются ногой. Вадим бил студента с чувством и расстановкой. Последний хорошо уяснил, что не все женщины одинаково полезны, а жители общежития надолго запомнили бегущего с радостным криком «Помогите!» голого и окровавленного красавца. Надя отделалась парой затрещин. Приехала милиция (почему-то с собакой) и всё запротоколировала.

На суде по поводу развода паскудную жену просто растоптали. Выступившие соседи рассказали не только об Алексее, но и о других любовниках Нади. Теперь эта нимфоманка жила одна в любимой общаге и зарабатывала хлеб насущный малопочётной работой санитарки в спецбольнице для престарелых. Вадим продал квартиру и уехал с Ариной в Израиль. Сама же Надежда считала себя несправедливо обиженной и во всех своих невзгодах винила «подлеца»-мужа.

Кроме дочки Алёны для Светы существовали только две ценности: секс и деньги. Если с первым пунктом у неё было всё в порядке, то со вторым – полнейшая разруха. А ведь некоторым на этот счёт просто везёт. В 2000 г. погибла атомная подводная лодка «Курск». Конечно, жалко матерей погибших моряков, но при чём тут жёны? А ведь им за гибель мужей, которые им толком и мужьями-то не были (отсутствовали месяцами), дали квартиры, пожизненное содержание и огромное единовременное пособие.

Ну почему такое счастье им, а не Светке?! Ей же в случае гибели мужа-строителя на работе не дадут ничего, кроме денежной помощи на похороны. Да что далеко за примером ходить? Продавщица из её магазина Анжела приехала из какой-то малахольной деревни, выскочила замуж и быстренько родила двоих детей (то ли от мужа, то ли от кого…). Когда же её поймали на том, что она таскается с директором, его заместителем и даже водителем, бывшая селянка не растерялась, и при разводе обчистила мужа до нитки. Вот это настоящая женщина! А чем Светлана хуже?!

Пока же её семья занимала трёхкомнатную квартиру родителей Николая в четырёхэтажном доме старой послевоенной постройки. Старики умерли, и теперь владельцами сей недвижимости были она, Коля и Алёна. В случае развода Светлана по-всякому оттяпала бы большую часть, да ещё и алименты, но… «маловато будет». Правда, недавно у неё на этот счёт появились кое-какие надежды, постепенно переросшие в железобетонный план.

Год назад, придя на работу, Света заметила, что забыла дома бэйджик. Она покопалась в столе, обнаружила бэйдж сменщицы Вики, прицепила его и встала за прилавок. Ближе к обеду к ней подошёл высокий, спортивного телосложения молодой человек.

– Здравствуйте, Виктория, нет ли у вас книги Дейла Карнеги «Как перестать беспокоиться и начать жить»?

Она быстренько надела на лицо одну из своих самых обворожительных улыбок.

– А вас что-то так беспокоит, что и жить мешает?

– Нет, жить мне ничто особо не мешает, просто интересуюсь вопросами психологии. Хотя по специальности, к сожалению, я далеко не психолог.

– А я всю жизнь мечтала быть врачом-психотерапевтом, а вот, у прилавка стою.

Стройная доброжелательная брюнетка произвела на парня впечатление.

– А когда у Вас обед?

– Да вот, через пятнадцать минут.

– Рядом, в универсаме есть классный кафетерий. Я приглашаю Вас туда на обед, можно даже с мороженным и «Мартини».

– Принимается, если «Мартини» заменить на кофе, я всё-таки на работе.

За столиком они быстро перешли на «ты». Разговор метался от психологии к расспросам друг о друге. Рустик хорошо был знаком с повадками современных жён, поэтому известие о том, что дама замужем, его нисколько не смутило.

Светку забавляло то, что её называют чужим именем, и она решила оставить всё как есть. К тому же выяснилось, что Андрей работает вместе со Славой, и даже играет в одной группе. Такие скользкие ситуации всегда приятно щекотали ей нервы, и Вика-Света вступила в игру.

– Книги, которую ты просил, пока в наличии нет, но я могу дать почитать свою, если хочешь, я её завтра на работу захвачу.

– Ура!

Собственно, у Светы этой книги тоже не было, но она знала, где можно взять, а увидеть ещё раз Андрея хотелось.

На следующий день парень пришёл с огромной шоколадкой и предложил встретиться после работы. Вечером они гуляли по длинной набережной.

Света привыкла к тому, что все мужчины к ней относились как к подходящему станку для секса (да и она им отвечала тем же), показное уважение было лишь данью общепринятым нормам приличий. Наивный Андрей видел в ней не дешёвую шлюху, а добропорядочную даму. В каждой женщине живёт (или умирает) актриса, вот и Света-Вика решила подыграть наивному романтику и изобразить из себя страдалицу-«полуцелку». В конце-то концов, почему она не может себе позволить это маленькое развлечение?

Недавно к ней на работу пришла жена Сергея-медтехника и при всех плюнула в лицо. После этого подробно, и в красочных выражениях, изложила всё, что думает о любовницах своего мужа. Светка плакала от обиды, ведь она даже в милицию пожаловаться не могла, т. к. опасалась, что после выяснения причин конфликта страж порядка тоже в неё плюнет.

– Сука, – делилась она с подругой Надей, – ведь наверняка делает то же самое, просто попалась не она, а я.

Так или иначе, медтехник подлежал замене. На место нью-Сергея вполне подходил Андрей.

Букетно-конфетные отношения нужно было перенести в постель, не сходя при этом с алтаря, на который её возвели. Как-то, при прощании, он её поцеловал… Света изобразила благородное негодование, даже якобы слезу смахнула и убежала.

Сегодня был день явно не из подарочного набора.

Дерюгин записывал мои показания как-то без энтузиазма, всем видом показывая, что не верит ни одному моему слову. В день гибели Николая весь вечер я бездарно провёл один, так что моё алиби мог подтвердить только кот.

К вечеру меня перевезли в изолятор временного содержания. В камере на восемь персон нас было только четверо, так что мне досталось ещё и почётное место на первом этаже. Лампа над дверью содержала немного света, достаточно для того, чтобы рассмотреть сокамерников.

Рядом со мной возлежал валютчик-меняла, у этих ребят всё схвачено, и он был не только не подавлен, но ещё и весел.

Напротив располагался тип бомжеватого вида, ему не повезло. На вокзале этот товарищ стырил у кого-то дорожную сумку, побежал, и в дверях сшиб с ног входящего милиционера. Тот поинтересовался причинами спешки, и…

Последний узник был и вовсе колоритной фигурой. Он то ли косил под дурака, то ли таковым и был… Не знаю, но целыми днями этот псих ходил по камере и нёс всякую ахинею.

Удобства располагались в углу. На окне, кроме добротной решётки, имелись ещё и горизонтальные жалюзи, но почему-то не сворачивающиеся и не регулируемые.