Лабиринты Эвотона

– И этим самым способствуют его деградации, – нежным голосом поставила логическую точку Злата. – В этом заключается ещё один парадокс совершенствования: чтобы сознание стремительно развивалось, ему необходима биологическая материя, которая обладает эмоциями.

– Но необходимо помнить, что развитие – это широкое понятие и включает в себя как деградацию, так и совершенствование, – подхватил Вел. – Иными словами, развиваться можно как вниз, так и вверх, – Велфарий указал пальцем правой руки на небо.

* * *

Сидевший в кресле мужчина нервно постукивал пальцами левой руки по стоящему рядом небольшому столику, на котором лежал плоский округлый предмет чёрного цвета. За открытым окном во весь голос пел вдохновенный до самозабвения джезис. Блестящие перья на его крыльях переливались несколькими цветами: от тёмно-жёлтого до фиолетового. Под большим оранжевым клювом белоснежной звездочкой мелькало пятно, от которого в разные стороны отходили полосы коричневого цвета. На голове торчали три хохолка: один сверху и два по бокам. Чудесное пение чередовалось с паузами, во время которых птица энергично прихорашивалась.

Дождавшись очередной паузы в пении джезиса, мужчина приоткрыл зелёные глаза, неторопливо взял со стола предмет чёрного цвета и легким движением бросил его перед собой. Как только предмет коснулся пола, из отверстия в центре в воздух поднялась голограмма второго мужчины.

– Вы нашли её? – холодно поинтересовался зеленоглазый.

– Нет, но мы предпринимаем все возможные варианты, – ответила голограмма.

– Задействуйте в полную силу представителей местной цивилизации. Используйте все доступные нам возможности до наступления События… Осталось совсем немного времени…

– Мы всё поняли. Разрешите приступить?

– Выполняйте немедленно!

Голограмма исчезла. Мужчина откинулся обратно на спинку кресла и закрыл глаза, снова наслаждаясь пением джезиса.

* * *

– А что насчёт другого парадокса по поводу уникальности знаний? – упорствовал мальчик.

Велфарий вопросительно взглянул на Злату, которая сама взялась за объяснения:

– Что для одной цивилизации добро, для другой – зло. То, что мы тебе только что рассказали, – это общие принципы организации и функционирования для всего пространства. Но опыт, полученный цивилизацией в виде накопленных знаний вместе с моральной составляющей, может применяться совершенно различно.

– Смотри, – перенял эстафету Велфарий, – вот самый простой пример. Для представителя одной цивилизации слова текста молитвы будут иметь позитивный смысл и непременно во время их произнесения вызовут внутри него соответствующие эмоции. Далее в действие вступает общий принцип зарядности, после которого он чувствует прилив сил и, при определенных обстоятельствах, что естественно, новых знаний. А у представителя совершенно иной цивилизации эти слова будут источником негативных эмоций – и как следствие, он будет опустошен, а состояние здоровья может стать неудовлетворительным.

– Потому что частицы с отрицательным зарядом разрушают как сознание, так и остальные виды материи, например, биологическую?

– Конечно. Но сознание – в первую очередь…

Все замолчали, а Велфарий задумался. Злата никогда не видела такой сосредоточенности, как та, которая проявилась на его лице.

– В последнее время я часто стала замечать, как ты уходишь в себя… – сказала она, прервав затянувшуюся паузу и по-дружески положив ему руку на плечо.

Велфарий поднял глаза и смущенно улыбнулся:

– Мне пора в Центр космологии…

– Вел! Ответьте мне, пожалуйста, ещё на один вопрос!

– Задавай, – одобрительно сказал он.

– Как вы думаете: может ли информационное поле существовать без пространства?

* * *

Центр космологии являлся структурной единицей Института науки. Институт располагался в огромном здании весьма необычной формы: от земли устремлялись ввысь три огромные изогнутые металлические колонны, соединявшие пять трапециевидных этажей-зданий. Из центра каждого этажа выходил вертикальный канал трубчатой формы с отдельными лифтами, которые соединяли между собой помещения разных уровней. Все этажи окружала зеленая растительность с благоуханным многоцветием редкостных цветов. Колонны, идущие от самого основания, замыкались на отдельной смотровой площадке, внутри которой располагалась оранжерея, где каждый желающий мог отдохнуть в уединении. Оттуда открывался замечательный вид на ближайшие окрестности: Кордис со всех сторон окружали вековечные леса и сочные луга. Солнце, которое вот-вот собиралось скрыться за горизонтом, ярко расцвечивало зелёную листву и искрилось на белых верхушках деревьев, тянувшихся прикоснуться к небосводу. Близился вечер…

Орбита Патрии, четвертой планеты в бинарной звёздной системе, пролегала вокруг двух звёзд-компаньонов. А период обращения вокруг своей оси характеризовался значительной быстротой. Поэтому ночей в определённые периоды года на планете практически не было – их длительность была незначительной. Когда одно солнце уходило за горизонт, второе продолжало светить ещё несколько часов. Шестьдесят процентов планеты занимала суша, остальные сорок были представлены водными объектами. В основном – озёрами и реками. Горы встречались достаточно часто, пустынь и засушливых мест почти не было.

В оранжерее на вершине здания находился патриец. Он подошёл к краю смотровой площадки и смотрел вниз сквозь прозрачную поверхность. Тем временем возле одной из колонн здания Института науки опустился антиграв. Из него вышел молодой патриец, лет двухсот с небольшим, худощавый, но подтянутый. Белые волосы сливочного оттенка были аккуратно уложены на бок. Аристократические черты его лица демонстрировали дисциплину, серьёзность намерений и аккуратность во всём. Он вышел из транспортного средства и целенаправленно устремился к одной из колонн. Остановившись на полпути, он приподнял левую руку и что-то произнёс. Из расположенного над кистью прибора с тусклой зелёной подсветкой, окольцовывавшего руку, возникла голограмма с шаровидным объектом и длинной струёй пыли, приближающейся к нему. Закрыв голограмму, он ускоренным шагом направился к лифту.

Одно из солнц, наконец, зашло за горизонт, над которым появились небольшие розовые облака. Стаи птиц, среди которых были и джезисы, весело летали и беззаботно играли друг с другом. Но взгляд мужчины из оранжереи был обращён в небо, где падающий метеороид, оставивший на мгновение за собой великолепный огненный след, быстро исчез из виду. Через несколько секунд так же молниеносно появился и погас другой.

– Кажется, началось… – послышалось из-за спины.

Велфарий обернулся. Перед ним стоял улыбавшийся Алмий. Они по-дружески обнялись и поприветствовали друг друга.

– Рассказывай, что произошло с Милой, – они оба присели на скамейку на антигравитационной подушке.

– Всё началось с того, что она отправилась для поддержания контакта с представителями цивилизации планеты S24.

– Той самой, которая недавно впервые вышла в космос?

– Да. Наша группа уже побывала там несколько лет назад. Итогом визита стало установление контакта и создание межцивилизационной комиссии. В целом, всё как всегда в подобных ситуациях…

– А почему именно Мила вызвалась стать представителем патрийцев? Она же занималась преподавательской и исследовательской деятельностью? – в глазах Велфария – непонимание и замешательство. – Ведь всеми контактами всегда занимались наши ребята-практики из отдела внепатрийных цивилизаций…

– Точно никто не знает. Но, может быть, у неё были на то веские причины… – Алмий попытался оправдать действия Милы. – Она же и так у нас всегда была феноменом: мало того, что Путь отсутствует, так ещё и ограниченное взаимодействие с информационным полем. В итоге – Вызов не пошлёшь и её точное местонахождение никак не узнаешь.

– Да, феноменов у нас и без неё хватает… – впервые в течение разговора позволил себе немного усмехнуться Велфарий. Алмий бросил на него серьезный взгляд. – Мой – тоже неплох.

– Замечательно, что ты напомнил мне и о своём феномене. Знаешь, Вел, у меня имеются все основания полагать, что твоя загадка с Точкой может быть каким-то образом связана с этим инцидентом.

Велфарий удивлённо поднял брови. Алмий продолжал:

– Во-первых, мы сейчас находимся на пороге величайшего скачка в нашем развитии. Пятидесятый уровень даст нам совершенно новые знания и возможности, а вместе с тем и новые вызовы совершенствования, – Алмий говорил вдохновлённо и убедительно. – Во-вторых, в центре нашей галактики в чёрной дыре вот-вот родится Вселенная, и нам необходимо понимать механизм и сам процесс взаимодействия с тканью пространства внутри дыры в момент взрыва, чтобы всё у нас получилось правильно. И в-третьих, совершенно очевидно, что всё вышесказанное мной взаимосвязано друг с другом.

– Полностью с тобой согласен. Но при чем здесь мой Путь и инцидент с Милой? – в голосе Велфария слышалась тревога.

Алмий положил руку ему на плечо и ободряюще, со свойственным ему спокойствием во взгляде, немного сжал ладонь.

– Я прекрасно понимаю твою встревоженность относительно своего будущего, – Алмий говорил тихо, словно успокаивал обиженного ребёнка. – Но я уже говорил тебе ранее, что не понимаю твоих опасений на этот счет…

– Да их и нет…

Неожиданно их разговор прервали вспышки света снаружи. Их внимание привлекли десятки метеороидов, которые входили в атмосферу и столь же стремительно сгорали в ней. В момент своего окончательного исчезновения каждый из них выпускал наружу всю накопленную им за миллиарды лет энергию, озаряя окружающее пространство в последний раз. На золотисто-алом небесном фоне объёмный и плотный дымовой шлейф от каждого метеороида красочно подсвечивался солнцем. Конечно, такие метеорные потоки не представляли никакой опасности для планеты и её обитателей. Напротив, это всегда производило на патрийцев колоссальное впечатление, даруя истинное наслаждение.

– Красиво… – покачивая головой, восхищенно выдохнул Велфарий.

Алмий вызвал голограмму системы управления функциями здания и что-то активно набрал на виртуальной клавиатуре. Плотность прозрачного материала уменьшилась. Рокот, громыхание и протяжный свист ворвались в помещение.

– В мире есть процессы, которые заставляют меня осознавать всю мою незначительность на фоне необъятной Вселенной и событий, происходящих в ней, – сосредоточенно говорил Велфарий. – Но когда понимаешь, что всё пространство подчинено идее развития и борется за каждое принятое тобой решение, то ощущаешь всю свою невероятную значимость и весь заложенный в тебя этой Вселенной глубочайший смысл…

Велфарий повернул голову и взглянул на Алмия. Тот внимательно слушал, не дрогнув ни одним мускулом на его лице: он обладал уникальной способностью контролировать своё психическое состояние. Порой казалось, что у него вообще могло и не быть такового. Но внимание Велфария вдруг привлекли его блестящие зелёные глаза, которые влажно блестели от сдерживаемых эмоций. Алмий опомнился, заметив пристальный взгляд своего приятеля, и улыбнулся прежней спокойной улыбкой.

* * *

Использование своей психической энергии в качестве альтернативы электрической стало постепенно практиковаться патрийцами со времён Великой Унификации. Это научное открытие совпало с грандиозным скачком в их совершенствовании и зарождением Принципов. Конечно, в то время ещё не приходилось говорить относительно полного взаимодействия с информационным полем. Но было совершенно очевидно – управлять настолько мощным источником энергии могло лишь высокоморальное общество с развитым индивидуальным сознанием.

Основывалась психическая энергия на генерируемых биологической материей частицах – эвотонах, тех самых, которые несут в себе положительный либо отрицательный заряд. Частицы окружающего пространства с нейтральным зарядом не подходили для этой цели. Таким образом, патрийцы поняли, что единственным источником психической энергии является живое существо с высокоорганизованным сознанием. Впрочем, при одном условии. Биологическая материя должна была обладать способностью к генерации таких частиц. И патрийцам в этом случае повезло: как позже выяснилось, что далеко не все высокоразвитые цивилизации наделены сильной эмоциональной составляющей. Как следствие, некоторые цивилизации могут генерировать лишь небольшое количество частиц, а некоторые и вовсе не способны на это.

Одной из значительных особенностей эвотонов было то, что они могли даже в небольшом количестве излучать колоссальную по мощности энергию: частицы, генерируемые одним патрийцем за один час, способны два часа непрерывно поддерживать функционирование и жизнь всего Кордиса. Вторая особенность заключалась в абсолютной универсальности самой энергии. С её помощью можно обеспечить работу любой техники на продолжительное время, передать Вызов друг другу на расстояние в десятки тысяч световых лет, перемещать вещество в пространстве на значительные расстояния и изменять его характеристики.

Велфарий находился под зданием Института науки рядом со своим антигравом. Метеорный поток успешно миновал Патрию, только примесь газов, образовавшихся во время звездопада в воздухе, напоминал ещё о нём. Над её ликвидацией уже работали сотни роботов, с завидным усердием копошась в вечернем небе. Второе солнце уже подходило к горизонту, и Вел решил прогуляться пешком по Кордису.

Город начинал погружаться в сумерки. На деревьях вдоль дорожки, ведущей через центр города, пушистые белые цветы закрыли свои лепестки в ожидании непродолжительного ночного отдыха. Умолкли птицы. Только усилившийся ветер шумел зелёной листвой деревьев и аккуратно подстриженной красной травой вокруг них.

Велфарий остановился и залюбовался восхитительным круглым кустом с мелкими фиолетовыми цветочками, полностью покрывавшими верхушку. Жёлтые листья весело играли друг с другом под порывами свежего ветра. Он подошёл ближе и присел рядом с ним. Под убаюкивающий шелест среди нежных ароматов свежих цветов сами по себе закрывались глаза. Спокойно сделав первый глубокий вдох, Велфарий сразу же вдохнул второй раз. И третий… Дыхание его стало медленным, а тело полностью расслабилось.

В этот момент он вспомнил своего отца: его сильные руки, которые крепко обнимали сына под цветущими деревьями Ланга; его большие голубые глаза, сощурившиеся от искренней радости; его нежную улыбку и заботливый поцелуй в макушку… В тот день они сидели на том же самом месте под большим бело-зелёным деревом и любовались рекой.

* * *

– Папа, а почему эвотоны с отрицательным зарядом разрушают сознание, а с положительным – наоборот, способствуют его концентрации?

– Никто не знает, сынок. На сегодняшний день мы лишь можем объяснить сам механизм такого взаимодействия, – тихо и вдумчиво ответил отец. Он обнял сына крепче, поднял голову вверх и посмотрел на небо. – Так задумано пространством.

– Разве пространство – мыслящая субстанция?

– Я думаю – да. Жизнь во Вселенных подчинена законам развития. А поскольку информационное поле целиком охватывает все пространство, то развитие есть непременный атрибут такого поля. Но мне кажется, что поле само по себе нельзя рассматривать как некое мерило развития, некую его начальную и конечную точку.

– Иными словами, деградация и совершенствование – два бесконечных процесса? – маленький Велфарий освободился от объятий отца и лёг ему на колени.

– Скорей всего. Точно так же бесконечно количество Вселенных – «эффект матрёшки»…

– Ты имеешь в виду, что наша Вселенная находится в чёрной дыре, которая в свою очередь находится в другой Вселенной, которая также помещена в дыру и так далее до бесконечности? И наоборот: в нашей Вселенной есть чёрные дыры, в которых находятся другие Вселенные и так далее до бесконечности? – спросил сын.

– Умница ты мой! – погладил его по голове отец.

Перед ними расстилалась цветущая поляна перед Лангом, а над ней кипела жизнь… Огромные разноцветные бабочки суетились над зарослями сочных цветов, преисполненных сладким нектаром. Одна из этих ярких красавиц подлетела к ним. Велфарий успел заметить изысканные узоры на её крылышках: разноцветные круги, концентрично уходящие к краям. В центре поблёскивало небольшое пятно, которое периодически меняло свой цвет с зелёного на голубой, а затем – на синий. Элегантные ножки – аккуратно прижаты к блестящему брюшку, а длинные усики широко расставлены. Снизившись, она несколько раз попробовала сесть на Велфария, который замер в восторге от её красоты… Потом к первой с любопытством подлетела вторая бабочка и, покружив над очарованными патрийцами, опять вернулась к гостеприимным цветам.

– Жалко, что мама сейчас не с нами… – грустно сказал Велфарий, разглядывая золотое кольцо на правом указательном пальце.

– Мне тоже, сынок, – отец прикоснулся к его указательному пальчику. – Знаешь, что оно означает?

– Да! Она рассказала, когда подарила его мне. Это – наша галактика. И символ бесконечности…

Их внимание привлекла мохнатая белая прала, что пролетала мимо них. Эти трёхкрылые насекомые селились ближе к воде, а эта, по-видимому, заблудилась вдалеке от реки. Пралы любили густые травы, но больше всего – большие цветы с фиолетовыми лепестками в заводях Ланга.

Несколько минут Велфарий наблюдал за полетом насекомого, а когда та исчезла вдали, серьезно спросил:

– А если пространство заполнено нейтральными эвотонами, то сознание, которое содержится в таком пространстве, не развивается?

– Оно совершенствуется, Вел. Но очень медленно… Вселенная не может существовать без развития. Это – один из самых главных её принципов. Запомни это навсегда!

* * *

Гул усилившегося ветра вернул Велфария из воспоминаний. Большую часть неба закрыли мрачные тёмно-синие тучи, вытесняя книзу белые вытянутые тучки. Воздух постепенно насыщался преддождевой свежестью.

Велфарий пристально наблюдал за грозно сверкающей тучей и нежно потирал кольцо на указательном пальце.

* * *

– Юва, а ты запрограммировала параметры двух прибывших мальчиков?

– Да. Но спасибо, что напомнил.

Молодая девушка выглядела эффектно: стройная, высокая, с пышными золотистыми волосами, которые пружинили шелковыми волнами в высоком «хвостике». Длинный белый халат с небольшим воротничком привлекательно очерчивал её роскошную фигуру. Небольшие и в меру пухлые губы деловито сомкнуты. Лёгкий румянец на щеках придавал её внешнему виду утреннюю весеннюю свежесть.

– Здравствуй, Юва.

Девушка обернулась. Её выразительные брови слегка поднялись, а темно-желтые глаза широко раскрылись от удивления.

– Алмий! Здравствуй! Как неожиданно…

– Летел мимо вашего отдела. Решил зайти, – лёгкая улыбка Алмия, как всегда, излучала спокойствие и минимальное количество эмоций. – Новые малыши? – патриец вопросительно посмотрел на открытую перед девушкой голограмму.

– Да, два новых патрийца ожидают свой Путь, – Юва мило улыбнулась ему в ответ.

Алмий подошёл поближе к голограмме и внимательно окинул её взглядом.

– Замечательная у вас работа. Вы открываете патрийцам глаза на ключевые моменты их жизни. Когда-то, несколько миллионов лет назад, мы могли только мечтать о таком.

Юва заметила желание Алмия порассуждать на эту тему.

– Но в то же время не стоит преувеличивать значение составляемой нами жизненной карты, – заметила она. – Ведь у каждого из нас всегда сохраняется право выбора.

Алмий отвернулся от голограммы и приблизился к девушке.

– Юва, я всегда хотел спросить у тебя одну вещь, – он сделал многозначительную паузу. – Каково, на твой взгляд, место морали, как части мировоззрения и развития?

– Мораль является необходимым компонентом развития человека, – решительно заявила его собеседница. – Выбор каждого зависит, в том числе, и от моральных качеств и суждений.

– Иными словами, чем выше развитие в процессе совершенствования, тем выше моральные и нравственные компоненты?

– На мой взгляд – да.

– Хм… – Алмий покачал головой. – Со вторым суждением, высказанным тобой, я готов согласиться полностью. А с первым – не совсем.

Юва предостерегающе остановила Алмия указательным пальцем, поднятым вверх, и прижала вторую руку к виску. Некоторое время она сосредоточенно смотрела вниз и не обращала на него внимания.

«Какая же она красивая!» – подумал Алмий. Ему всегда нравилась Юва. Он знал её ещё до знакомства девушки с Велфарием. А после того, как они стали жить вместе, он вынужден был навсегда расстаться с мыслью об их общем будущем.

– Извини, что перебила. Принимала Вызов. Продолжай, пожалуйста, – Юва взяла стакан с водой и сделала несколько глотков.

– Да, продолжим. Давай рассмотрим следующую ситуацию. Предположим, существует некая цивилизация, у которой почти неразвита психическая составляющая. Соответственно, количество генерируемых эвотонов находится на низком уровне. Но цивилизация – с развитым сознанием. Следовательно, у неё есть два выхода: либо развиваться с помощью нейтральных эвотонов, что практически нереально с учетом трудновообразимого количества необходимого времени для этого…

– Либо такая цивилизация должна находить источник положительных эвотонов для их забора.

– Да! Теперь предположим, что цивилизация избрала второй путь и занимается забором необходимого ей количества эвотонов у представителей иной цивилизации. Положительные эвотоны способствуют развитию цивилизации, которая их отбирает, а именно – её совершенствованию, но находится ли тогда её моральная и нравственная составляющие добродетелей и моральной этики на…?

– Высоком уровне?

Алмий одобрительно кивнул ей.

– А если у этой цивилизации совсем иные представления о морали и нравственности, чем у нас, то тогда твоя точка зрения может иметь место: высокий уровень развития отвечает высокому уровню морали.

– Да, очень многое относительно в нашем мире… – задумчиво сказала девушка. Юва не ожидала от Алмия подобной дискуссии и чувствовала себя несколько озадаченно.

* * *

Нельзя сказать, что Мила была чужой Велфарию. Между ними никогда не возникали взаимные чувства, и они не являлись родственниками, но всё же что-то особенное тянуло его к ней. Возможно, их сближало то, что они оба практически не знали родительского внимания: в двадцать лет они одновременно осиротели.

Велфарий знал об отце Милы лишь то, что он работал вместе с его отцом в отделе будущего. Этот отдел, самый молодой в Институте науки, основал отец Велфария. Основной задачей двух учёных являлось создание Путей для всех новорождённых патрийцев. И хотя Велфарий несколько раз посещал отдел будущего в детстве, познакомиться с отцом Милы ему так и не удалось. Впоследствии, когда практика создания жизненных карт подтвердила свою эффективность, отдел разросся основательно: вместо двух учёных-первопроходцев, в нём уже работало пятьдесят патрийцев.

Незадолго после этого, в один и тот же момент Велфария и Милу постигла печальная новость: их отцы бесследно исчезли – и больше о них не слышали. Были проведены несколько детальных расследований этого инцидента, однако никакого результата они не принесли.

Мать Велфария улетела на другую планету, когда ему было всего лишь восемнадцать. Он прекрасно запомнил последнее мгновение, которое разделило их навечно.

* * *

– Солнышко, не грусти! Вы с папой скоро прилетите ко мне, и мы снова будем вместе, обещаю! – улыбалась сквозь слёзы уже немолодая, но очень красивая женщина с тёмными волосами.

Отец переступил с ноги на ногу. Он стоял рядом растерянный, не в силах утешить родных. Осознавая всю серьёзность происходящего и свою причастность к этому, он чувствовал свою вину, но не решался сказать об этом сыну. Чтобы не причинить большей боли. Наконец, он присел на корточки и горячо обнял их. А они прильнули к нему. И Вселенная сомкнулась в их объятиях… Все вокруг исчезло, кроме маминого тепла и её нежного успокаивающего голоса и папиной преданной любви, вскипавшей в его глазах горячими, еле сдерживаемыми слезами.

После этого на протяжении двух лет отец всё время порывался взять Вела и полететь к маме, но его постоянно что-то останавливало. Он так и не решился рассказать сыну правду о причинах произошедшего, чтобы сохранить его здоровье и не подвергать нервным переживаниям. Однако видя, как сильно мальчик скучает по маме и каждый раз пытается заговорить о ней, он все переживания и мучения испытывал в полном объёме. В конце концов, однажды утром к Велу пришёл молодой патриец с коротко подстриженными белыми волосами сливочного оттенка и ясными зелёными глазами, который приютил его на последующие несколько десятков лет у себя и стал ему почти родным братом.

* * *

Не на шутку разгулявшийся ветер срывал с цветущих деревьев белые комочки и поднимал их высоко над землёй. Плотно окутанное чёрно-синими тучами небо полыхало и бросало отблески на всё находящееся под собой. От мощных раскатов грома гудело небо и вибрировал влажный воздух.

Велфарий встал и направился к небольшому прозрачному куполу, который держался на пяти таких же прозрачных подпорках. Патриец спешно забежал вовнутрь строения и смотрелся по сторонам.