Лабиринты Эвотона
Бури на Патрии были не редкостью. Около тысячи специальных куполообразных сооружений в Кордисе спасали застигнутых бурей. Поскольку близилась короткая патрийская ночь, Велфарий оказался в этом убежище в одиночестве.
Вдруг он заметил гнездо джезиса в кроне высокого дерева рядом с куполом. Оно еле держалось между ветками в зелёной листве. Порывы сильного ветра раскачивали его, угрожая вот-вот скинуть его вниз. Через мгновение гнездо все-таки сорвалось и плавно спланировало на край крыши купола. Послышался глухой звук удара о поверхность. Велфарий быстро устремился к краю купола и увидел, что гнездо удивительным образом не пострадало, а небольшие продольные выступы, идущие от центра строения к его краям, не позволили гнезду рухнуть на землю. Патриец бережно его снял и поставил возле себя. Внутри обнаружилась пять яиц, аккуратно закрепленных плетением гнезда.
Всполохи молний разрезали небо на части, грозно чеканя ослепительный венец на суровом полотне неистового патрийского шторма. И, наконец, полил долгожданный дождь… Каждая новая капля, как и предыдущие, сразу пускалась в свое путешествие по поверхности купола. Она победно пробивалась к ближайшему общему ручейку, в котором уже плотно сплотились другие капли. Таких ручейков было множество… Немалая сила всех капель – их основателей. «За такой подвиг они достойны большого почета… Самым благородным за все на свете есть сотрудничество для общего добра в противовес личного. Именно так они должны были бы сказать, если бы умели говорить». Вдруг начался такой ливень, что даже очертания ближайших зданий исчезли за сплошной стеной потоков воды.
* * *– Итак, прошло уже шесть суток, с тех пор как пропала связь с Милой.
– А почему тебе кажется, что на S24 должен непременно отправиться Велфарий?
Алмий внимательно посмотрел на Юву:
– Значит, Вел уже передал тебе содержание нашей беседы с ним в Институте?
– Да, он делал мне Вызов недавно. Ты мог заметить.
Алмий немного растерялся. Обстоятельства разговора складывались таким образом, что приходилось сразу переходить к главному.
– Юва, скажи, пожалуйста, а помимо компьютерной версии Путей, храните ли вы их в старом добром бумажном виде? – Алмий напрягся, понимая, что от её ответа будет зависеть многое…
– Да, конечно. Когда новорождённый патриец поступает к нам, мы обязательно создаём три экземпляра Пути: один – компьютерный, второй и третий – на бумаге. Один такой бумажный экземпляр, как ты знаешь, остаётся у родителей новорождённого, а второй – у нас в архиве, – Юва подняла на него удивленный взгляд. – А разве у тебя не сохранился собственный?
– Конечно, сохранился, – немного отстраненно ответил Алмий. Немного подумав, объяснил: – Видишь ли, у меня есть невероятно важное для Вела предположение, но для его проверки мне необходимо просмотреть один Путь, который должен храниться в архиве вашего отдела…
– А что это за предположение? – поинтересовалась Юва.
Алмий не спеша подошёл к Юве и прошептал ей в ухо четыре слова. Стакан с водой упал на пол и разбился…
* * *Бури на Патрии случались часто, но быстро утихали. Велфарий расслаблено сидел на мозаичном полу, удобно прислонившись к центральной опоре купола. Пересматривал на открытой перед ним голограмме сведения о Миле. Его внимание привлекла характерная уникальность Милы, которой в действительности никогда не удавалось окончательно присоединиться к информационному полю. Этот феномен до сих пор не разгадал никто, ведь каждый патриец уже несколько миллионов лет беспрепятственно общался со слоями поля и размещенной в них информацией. У Милы это выходило частично. Выборочность информации, доступной ей, согласно представлению одних, являлась неслучайной, в то время как другие придерживались противоположного мнения. Поле отвечало аналогично: сведения о значимых событиях из жизни Милы содержались в нём лишь избирательно. Таким образом, Велфарию в этой ситуации ничего иного не оставалось, кроме как использовать доступную информацию из поля. Правда, была ещё одна небольшая её часть – та, изучением которой он был сейчас занят. А именно: компьютерная информация, хранящаяся в вычислительных мощностях патрийцев, в том числе во всевозможных архивах.
Велфарий в первую очередь пытался найти хоть что-то, что могло бы связывать его с Милой. Хотя бы небольшую зацепку… Он не пытался понять до сих пор не осознанное душевное притяжение, непреодолимо привлекающее его к девушке. Приоритетной информацией являлась возможная его причастность к этому инциденту. В частности, ему не была понятна логика Алмия по поводу связи между пятидесятым уровнем, рождением Вселенной в чёрной дыре их галактики, исчезновением Милы и ним самим. Первые два факта не сильно согласовывались с остальными. На первый взгляд могло показаться, что поиск и спасение девушки являются не чем иным, как пустующей Точкой в его Пути, которая каким-то невероятным образом станет причиной и ключом в переходе на пятидесятый уровень и рождении новой Вселенной. «Звучит фантастически и слишком просто», – засомневался Вел.
* * *Валидий являлся одним из ведущих специалистов в отделе внепатрийных цивилизаций Центра космологии. Его огромный опыт, накопленный за несколько сотен лет, позволял ему и группе его коллег без особых усилий устанавливать первый контакт. Первым контактом являлось официальное установление связей с новой космической цивилизацией, проявляющейся в создании межцивилизационной комиссии. Маяком и причиной первых контактов служили искусственные спутники, вращающиеся вокруг планет с жизнью. Такие сателлиты специально создаются патрийцами, как только где-то обнаруживаются признаки высокоорганизованного сознания. Они функционируют за счёт эвотонов, благодаря чему срок службы растягивается на несколько сотен миллионов лет. Но большую часть времени они пребывают в специальном энергоэкономном режиме ожидания. И если развитие наблюдаемой цивилизации становится достаточным для того, чтобы её представители смогли преодолеть планетарную гравитацию, – такой спутник по-настоящему просыпается и сигналит патрийцам о пополнении космической семьи.
Валидий проводил сеанс связи с удалённой планетой K756. Особенностью этой планеты являлся ядовитый для патрийцев состав её атмосферы. Из-за этого обстоятельства контакты с её представителями приходилось осуществлять дистанционно: Валидий пребывал в особом состоянии максимальной сосредоточенности и концентрации, хотя со стороны могло показаться, что лежащий патриец отдыхает и находится в дрёме. Тело лежало неподвижно, и единственным признаком осуществляемого контакта было свечение глаз. Реальный сеанс начинался, когда глаза загорались ярким синим светом.
Впрочем, патрийцы всегда избегали подобных контактов, предпочитая лично общаться с другими цивилизациями. Во-первых, контакт глазного свечения требовал чрезвычайных физических, умственных и психических усилий, с другой – не отвечал свойственному всем патрийцам принципу рационализма.
Валидий закрыл глаза и несколько минут был неподвижен. Затем он снова открыл их: радужная оболочка приобрела привычный коричневый цвет. Привстав и немного посидев, он не переставал часто моргать глазами: после контакта глазного свечения требовалось некоторое время для восстановления нормального зрения. Наконец, он вышел из специально предназначенного для сеансов межгалактической связи кабинета и направился в свою лабораторию.
Зайдя в лифт и мысленно выделив на расположенной слева голограмме последний пятый этаж здания комплекса Института науки, Валидий вдруг почувствовал входящий Вызов своего коллеги.
– Как дела, Вел? – в отличие от большинства патрийцев, он всегда озвучивал вслух то, что собирался передать своему собеседнику.
– Валидий! Ты сейчас в Институте… – Велфарий сделал небольшую паузу, стараясь быть максимально тактичным. – Я тебя не отвлекаю от чего-то срочного?
– Нет, Вел, говори! – простота и отзывчивость Валидия всегда наиболее сильно ценились в нём всеми окружающими.
– Не расскажешь мне о своём впечатлении от пребывания на S24?
– S24? – искренне удивился патриец. – Неужели собрался туда за Милой?
– Не исключено.
Валидий собрался с мыслями.
– Планета чрезвычайно красивая. Никаких неудобств с климатом на себе я не почувствовал, кроме угнетающего воздействия местной атмосферы. Гравитация не сильно отличается от нашей. Я думаю… Нет, я даже уверен, что S24 – одна из самых лучших планет в нашей галактике в целом по всем показателям, – последовала небольшая пауза. – За исключением живущей там цивилизации…
Сидевший под куполом Велфарий удивлённо поднял брови:
– Насколько я знаю, она вышла в космос… Следовательно, совершенствуется…
– Нет! Это моё личное субъективное мнение.
Вел насторожился.
– Совершенствование есть, – продолжал Валидий. – Но для него характерны две особенности: бесперспективность и призрачность. О моральной составляющей я предпочту промолчать.
– Неужели всё так мрачно? Информация из поля намного более оптимистичная, – обеспокоился Велфарий.
– Агрессия, примитивность мышления… Вместо желания совершенствования господствует тиражирование множества себе подобных. В целом, если быть до конца честным, то считаю этот контакт одним из самых малоперспективных за всю свою деятельность, – патриец умолк и после недолгого молчания спросил: – А зачем Миле понадобилось туда лететь?
– Никто, в том числе и я, не знает точного ответа.
– Плохо, что нельзя получить информацию о ней из поля. Насколько я помню, она занималась исследованиями на кафедре внепатрийных цивилизаций, а практического опыта космических экспедиций у неё не было.
– Да, это так. Однако что-то заставило её бросить всё…
Валидий основательно задумался, пока Вел рассуждал о возможных причинах её полёта в отдалённый регион галактики. Войдя в свою лабораторию, он сразу сел в удобное широкое кресло и принялся постукивать пальцем левой руки по стоящему перед ним столу. Его сосредоточенное лицо помрачнело от давних воспоминаний и тревожных мыслей. Наконец, Велфарий замолчал, а его собеседник внезапно поинтересовался:
– А ты не в курсе, кто у неё родители?
– Её отец работал вместе с моим в отделе будущего. Фактически именно они положили начало его функционированию. Однако мне так и не удалось лично с ним познакомиться.
– Что?! – изумился Валидий. – Неужели ты хочешь сказать, что за всё время, проведённое тобой у отца на работе, ты ни разу так и не увидел его напарника?!
– Да. Только не подумай, что этот факт удивлял меня меньше тебя. Отец всегда отвечал, что папа Милы очень занят и непосредственно в отделе бывает редко. А постоянную связь они держали посредством Вызовов.
– Велфарий! – голос Валидия звучал напряжённо и решительно. – Я лечу с тобой!
* * *Тем временем мелодичный шелест дождя, который постепенно становился всё более мелким, уже почти не был слышен. На смену чёрно-синим тучам заклубились причудливые, похожие на горные вершины светлые облака. Оба солнца уже давно зашли за горизонт, недолгая ночь подходила к концу. Велфарий закрыл голограмму и осмотрелся.
Город окутали тишина и покой: ночное время всегда совпадало с периодом самого глубокого сна патрийцев. В свете высоко расположенных фонарей сверкали блестящие листья. После бурного ненастья на земле поблескивали большие лужи, присыпанные жёлтыми и зелеными листьями вперемешку с фиолетовыми и красными цветами. Вел вернулся к центральной опоре купола и осторожно поднял спасённое гнездо. Выбрав ближайшее дерево, он тщательно закрепил гнездо на самой высокой ветке, к которой смог дотянуться, и спокойно удалился, крайне довольный. А за спиной зазвенело удивительнейшей красоты пение благодарной птицы.
* * *– Надеюсь, вы сообщите мне приятную новость? – холодно поинтересовался мужчина, сидевший в кресле.
– К сожалению, мы до сих пор её не нашли.
– Вы подталкиваете меня к негативным эмоциям, что мне совсем не нужно.
– Мы делаем всё возможное…
– Нет! – мужчина впервые позволил себе поднять голос. – Вы должны сделать всё возможное и невозможное! До его прибытия Мила должна быть в наших руках! И мне всё равно, каким способом вы доставите её ко мне.
На голограмме отчётливо отразилось растерянное лицо другого мужчины.
– Патриец представляет угрозу для нашей цивилизации? – наконец, спросил он.
– Абсолютную.
– Значит, нам следует позаботиться о его встрече?
– Ни в коем случае! Без моего разрешения и пальцем к нему не прикасаться. Это – официальная делегация от Патрии.
– Он прилетит один?
– Нет. С ним прибудет ещё один патриец. Уверен, что вы его знаете, – сидящий в кресле мужчина чуть двинул уголками губ в подобии улыбки.
– Мы всё поняли. Разрешите приступить?
– Разрешаю. И помните: я потратил много лет своей жизни на подготовку к этой операции, в том числе здесь – на Патрии, вдали от нашего дома. На кону стоит выживание нашей цивилизации. И второго шанса у нас не будет!
Глава 2
– Необыкновенная красота! – пораженно воскликнул я при виде огромной красной туманности, яростно переливающейся ослепительно-пурпуровыми волнами вокруг скопления ярких звезд, будто бурным рубиновым венцом окружая бриллиантовое сокровище.
Валидий посмотрел на меня и слегка улыбнулся.
– Да, красота неописуемая… – подтвердил он.
– Колоссальные превышения плотности и давления, немыслимые температуры…
– И силы, оказывающие давление извне, вместе с гравитацией сжимающее и воспламеняющее гигантские массы газа и пыли, в которых поместились бы несколько десятков звёздных систем.
– А может и сотен… – задумчиво произнёс я.
Каждый патриец считает своим долгом, пролетая мимо такого рода объектов, задержаться возле них и вкусить глазами и чувствами всё великолепие космического пространства. Когда я совершал свой первый полёт к звёздной системе H72, находящейся на отдалении десяти тысяч световых лет от нашей планеты, мой путь следования пролегал мимо двух звёзд, одна из которых активно притягивала и засасывала водородно-гелиевое содержимое второй. Подходя к меньшей по размерам звезде, струя газа извивалась и закручивалась в спираль вокруг объекта своего притяжения, прежде чем упасть на него. Если бы космическое пространство могло распространять звуковые волны, мощные грохот, треск, шипение, клокотание и гул термоядерных реакций дополняли бы величественную картину жизни Вселенной. Но в нашем случае остаётся лишь наблюдать, получая истинное удовольствие и наслаждение от увиденного. Такая мистическая тишина сосредоточивает все внимание на удивительном могуществе явления. И нет возможности отвести взгляд, когда эта сила овладевает тобой.
Мы стояли около прозрачной стенки нашего корабля и рассматривали каждый участок туманности. Она была неоднородной: кое-где концентрация газа была сильней, а цвет приближался к тёмно-красному. Затем мой взгляд переместился на более светлый участок, в котором горели несколько точек. Там рождались звёзды… Однажды наступит момент, когда сияющий газовый шар, притянув к себе огромные массы материи, взорвётся с невиданной силой и мощью, ослепляя открытое космическое пространство радостным салютом в честь своего рождения.
Наконец, вдоволь налюбовавшись, я вопросительно посмотрел на Валидия, который, опережая вопрос, незамедлительно направился к пульту управления кораблём, чтобы вернуть его боковую поверхность в непрозрачное состояние.
До S24 осталось всего ничего – одна тысяча световых лет. Пока мы летели от Патрии, у меня было достаточно времени для ознакомления со всеми тонкостями жизни на S24 или Земле, как её называет живущая там цивилизация. Мне удалось выяснить, что возраст цивилизации землян составляет несколько десятков тысяч лет. Происхождение: генетически выведенное существо. Половина природы землян взята от её создателей – древнейшей цивилизации клаудеумов, одной из самых мудрых и старых во Вселенной, вторая – от самих же людей на момент генетической модификации. Так как выведение происходило в разных частях планеты, генетический материал отбирался у представителей разных рас исходных землян.
Основное отличие от нас состояло в уровне развития: землянам доступен двадцать четвёртый слой информационного поля. Он представляет собой очень важную ступень в жизни любой цивилизации, так как достижение следующего уровня даёт гарантию на невмешательство извне. Таким образом, можно сказать, что, по крайней мере, хотя бы одно обстоятельство, которое с огромной натяжкой так или иначе связывало бы меня с инцидентом на S24 найдено: в жизни патрийцев, равно как и в жизни землян, в скором времени должен наступить важный момент перехода.
Вторым важным отличием являлось политическое устройство. Вернее, его наличие у жителей S24. Этому отличию корреспондировала такая психическая особенность людей, как склонность или даже потребность в контроле.
Сходства проявлялись в двух аспектах. Во-первых, земляне не являлись технократической цивилизацией. В своём развитии они полагаются, в основном, на богатый внутренний мир. Во-вторых, их психика является чрезвычайно развитой, а способность генерировать эвотоны превосходит даже нашу. Если бы они умели рационально использовать эту особенность своего строения, которая, несомненно, была заложена в них самими клаудеумами, их развитие в ничтожно короткие сроки смогло бы стать причиной новых рекордов в совершенствовании и появлению новой доминирующей цивилизации в галактике, как минимум. Вполне вероятно, что так и будет в будущем – далёком или близком. А пока, как показывает практика исследований внепатрийных цивилизаций, такое положение дел является нормальным.
Я направился к столу, чтобы взять стакан с водой. Сделав пару глотков, я обнаружил, что слева от меня возле служебных голограмм бортового компьютера открыта трёхмерная модель планеты с вращающимся вокруг неё искусственным спутником.
– S24 с нашим искусственным спутником, – поспешил объяснить приблизившийся ко мне Валидий.
– Красивая…
Присев напротив, мой коллега уставился мне в глаза. Его взгляд выражал смятение и неуверенность вместе с сочувствием и заботой.
– Тебе не кажется, что сейчас самое время рассказать мне, почему ты всё-таки решился лететь со мной? – не выдержал я.
– Вел, я отлично знал твоего отца. Причём лично, – добавил он. – Также я был в курсе, что он регулярно – до твоего рождения и после него – летал на одну и ту же планету.
– S24? – спросил я, искренне надеясь услышать утвердительный ответ, тем самым хоть немного внести ясность в сложившуюся ситуацию.
Валидий замолчал, но продолжал пристально смотреть на меня.
– А ты попробуй подключиться к информационному полю и проверить эту информацию. Прямо сейчас, – Валидий говорил серьёзно, поэтому я не стал медлить с его советом. В конце концов, я совсем запутался во всём происходящем. Но теперь мне было совершенно ясно: Валидий знал намного больше, чем я подозревал с самого начала нашей экспедиции на Землю.
Закрыв глаза для максимальной концентрации, я попытался найти ответ. Мой спутник, видимо, всё так же терпеливо всматривался в меня, словно зная всё наперёд, проверял свои соображения.
– Я не могу подключиться к полю! – прошептал я с безысходностью.
Валидий не реагировал на мою реплику и смотрел в сторону, прижав пальцы левой руки к виску. Я понял – Вызов.
– Да, Вел! Мои соображения отчасти подтверждаются, – Валидий закончил контакт со своим собеседником.
– Какие именно?
– Я почти уверен, что твой отец действительно летал именно на Землю, хотя информация о его полётах не доступна никому из патрийцев. Её либо не существует, либо она каким-то непонятным образом скрыта.
Я почувствовал, как мои глаза увлажнились слезами, а к горлу подкатил ком. Когда мне удавалось узнавать что-то новое о своих родителях или погружаться в свои детские воспоминания, я как будто снова прикасался и обнимал их, ощущая теплоту любви ко мне.
– А какова причина его полётов? И как могло случиться, что информации нет в поле? И самое главное: каким образом моя неудача в попытке подключения к полю подтвердила твои соображения? – спросил я не совсем ровным голосом, не до конца справившись со своими эмоциями.
– Скоро мы всё узнаем. Я сам до конца во всём не уверен.
– А откуда тебе известно, что он летал куда-то?
– Непосредственно от твоего отца, – заверил Валидий.
Мой спутник встал и подошёл к голограмме бортового компьютера.
– Я только что разговаривал с Алмием. Он не может с тобой связаться…
– Может быть это потому, что я был сконцентрирован на поиске информации? – я крайне озадачился услышанным.
– Не думаю, Вел, – ответил набиравший что-то на виртуальной клавиатуре Валидий.
Только сейчас меня осенило, что я, наверное, вижу Валидия таким, каким он бывает в экспедициях: максимально серьёзным, чётким в действиях и способным принимать на себя груз ответственности.
Я снова попытался подключиться к информационному полю, но не смог. На какое-то мгновение я запаниковал, но быстро взял себя в руки. Примечательно, что Валидий воспринимал эту ситуацию без удивления. Хотя и было заметно, что озадачен он не меньше меня. Особенностью его характера было то, что он не вдавался в разъяснения, пока полностью не убеждался в их истинности. В конце концов, всему всегда есть логическое объяснение. Но ниточек, ведущих к распутыванию этой ситуации, в моём распоряжении пока не было. И я вполне осознавал, что нужно время, чтобы во всем разобраться.
Неожиданно боковая стенка нашего корабля вновь стала прозрачной, и я увидел перед собой планету. Несомненно, она – одна из самых красивых, которые я когда-либо наблюдал. Шар, преимущественно приятного сине-голубого цвета с вкраплениями желтовато-зелёной суши, местами покрывали белые облака причудливой формы. Было понятно, что этой планетой правит вода. Именно сочетание её цвета с белой облачностью контрастировало на тёмном фоне остальной части Вселенной и выделяло Землю. Забавно, но с самого первого взгляда на неё мне удалось прочувствовать всю её женственность: всем своим внешним видом она излучала нежную материнскую любовь и заботу.
– S24… – необыкновенно нежным голосом сказал застывший возле внутренней поверхности корабля Валидий. – Мы находимся в гравитационном поле планеты и выйдем на орбиту вокруг неё, – мой спутник, наконец, отвёл взгляд от Земли и посмотрел на меня: – Вел?
– Я действительно не видел более красивой внепатрийной планеты…
– Тогда тебе будет полезно знать, что ещё несколько десятков лет её сожительства с землянами и от этой красоты мало что останется! – с возмущением и довольно резко ответил Валидий.
Я промолчал: мне нечего было возразить, в основном из-за отсутствия личного впечатления и представления о живущей здесь цивилизации… Космической цивилизации… Или, что тождественно в данном случае, совершенствующейся цивилизации.
– Что сказал Алмий?
– Чёрная дыра начала выплёскивать потоки энергии! – Валидий пристально посмотрел на меня, ожидая увидеть мою реакцию.
– Процесс начался…
– Да.
– И у нас нет ни малейшего представления о том, что нам делать в связи с этим…
Мой собеседник молча кивнул мне в ответ.
– Остаётся надеяться, – добавил я задумчиво, – что, может быть, в ближайшее время что-то прояснится.
– Я очень на это надеюсь!.. – искренне произнёс Валидий и погрузился в размышлениях.
– О чём ты думаешь?
– О том, что именно ты сможешь дать всем патрийцам этот ответ, Вел! – он был совсем не похож на себя в этот момент: его интонация чем-то напоминала мне отцовскую, а в глазах читалась не то надежда, не то уверенность, не то гордость за меня. – Но для этого тебе придётся пройти через некие испытания, часть из которых может тебя сильно надломить. Главное – верь в себя и слушай не только свой разум, но и своё сердце, Вел!
Я слушал его с огромным удивлением:
– О чём ты? О каких испытаниях ты говоришь?
– Вел, жизнь меня научила одному золотому правилу: для развития важны не только сделанный выбор и направление мышления, но и непоколебимость в стремлении защитить и отстоять достигнутый результат. Пространство проверяет и анализирует тебя каждую долю секунды…
И хотя я не совсем понимал, куда и к чему клонит Валидий, зато постепенно начинал привыкать к неожиданным поворотам и загадкам, подстерегающим меня на каждом шагу.
– Перед тем, как мы приземлимся, считаю своим долгом напомнить тебе о некоторых тонкостях жизни на S24. Прежде всего, обрати внимание, что земляне находятся на двадцать четвёртом уровне своего развития. Как ты знаешь, именно достижение двадцать пятого слоя информационного поля даёт право носителям его информации на невмешательство. Равно как и обязывает их не вмешиваться в дела иных цивилизаций с уровнем развития выше только что озвученного мною числа. Иными словами, на данный момент, согласно правилам нашего мироздания, любая цивилизация, находящаяся выше в развитии, чем земляне, вправе вмешиваться в их внутренние процессы, вплоть до полного внешнего контроля и управления. Конечно, к нам всё вышесказанное мало относится в силу понятных причин, и прежде всего – моральных.