Выбор Ангела. Часть 2. Испытание волей

Когда на третий день они прибыли в маленький город, затерявшийся среди гор, где хотя бы половина жителей говорила на относительно понятном ему языке, Ястреб наконец вздохнул с облегчением. В городке готовились к торгу, в него тянулись повозки мелких торговцев, спешивших занять места в крохотной гостинице, которые разлетались, как горячие пирожки. Сюда же стекались бойцы со всей округи в поисках заработка в боях на ставки или в качестве наемной охраны. Разумеется, на молодую пару верхом мало кто обратил бы внимания. Элеонора предусмотрительно опустила на лицо мантилью и спрятала броские украшения, а своему спутнику велела сидеть тихо и молчать, пока она будет договариваться.

Комнаты в гостинице для них нашлась практически сразу, ровно как и простой, но обильный стол и добротное вино. Не только по настоянию молодой женщины, но по нравам того времени, их поселили «через стену». Юноша скрежетал зубами – ведь все оружие осталось у спутницы – но поделать ничего не мог. Зато появились деньги. Элеонора после застолья свернула в кулек свое старое платье, какие-то мелкие побрякушки и ушла в неизвестном направлении, отсыпав ему щедрой рукой полтора золотых мелочью и посоветовав прикупить что-нибудь пристойное из одежды для путешествия, а также не ввязываться в переделки. К своему удивлению, в комнате молодой человек обнаружил свой кинжал, аккуратно и прочно перевязанный кожаным ремешком. Чертовка все предусмотрела! Ястреб был вне себя от гнева, но тем не менее остался спутнице благодарен: теперь он мог немного сэкономить на одежде, но обзавестись более приличествующим его положению оружием.

Конечно, самым простым способом выяснить, где цены пониже, а качество – повыше, было спросить у трактирщика, но юноша эту мысль отмел: из нерешительности или потому, что не считал его ровней себе, чтобы унижаться, обнажая собственное невежество. Возникла шальная мысль поискать попутчицу, но, оказавшись на улице, он осознал, что проще обнаружить иглу в стоге сена, чем главу Грандов – в шумном городке. Она могла быть где угодно, особенно если не желала показываться.

Попытки не потеряться сделали свое дело – ноги принесли юношу в квартал торговцев. Многие лавки были закрыты, а открытые поражали воображение красотой товара и заоблачностью цен (точнее, они взлетали под облака, как только ушлые хозяева замечали заинтересованный блеск в глазах потенциального клиента). Лишь на лотке оружейника ему наконец удалось отыскать более-менее пристойную шпагу по цене, которую он мог бы предложить. Пришлось поторговаться, но в итоге, лишившись золотого, который перекочевал в алчные руки хозяина лотка, юноша смог чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности – теперь большая часть воришек и попрошаек держалась от него на расстоянии: связываться с дворянином себе дороже.

Еще четыре серебряных он оставил в лавках портного и сапожника. В конечном итоге, на него практически перестали бросать удивленные взгляды, что значило, что он вписался в общую картину. От старой одежды он предпочел избавиться, дабы не смущала глаз (хотя и жаль ее было, конечно). Теперь дело за малым – найти спутницу: будучи при оружии, он сможет поговорить с нею на равных. К несчастью, хитрая глава Грандов не показывалась, хотя он подозревал, что она где-то поблизости: время от времени ощущал на себе ее насмешливый взгляд.

Пока не утащили последние деньги или не убедили потратить их на ерунду, юноша предпочел найти более-менее спокойное местечко и возвратился в таверну при гостинице. Зал был наполовину пуст, хозяин суетился у стойки. Юноша приметил свободный столик в дальнем углу и направился к нему. Заметим, что герой наш страдал той самой степенью беспечности, которая граничит с безрассудством. Не сказать, чтобы он вообще не обращал внимания на возможные опасности, но если те не совсем явные, склонен был пропустить их мимо глаз. В противном случае, многих сложностей – вплоть до попадания в конфузную ситуацию на привале – удалось бы избежать.

Компания из троих, по одежде которых невозможно было определить принадлежность – не то мелкопоместные дворянчики, не то наемники-бретеры – зашепталась, бросая на юношу оценивающие взгляды. Незнакомцы явно скучали и искали, о кого бы почесать шпаги и кулаки. Ястреб разве что отметил их взглядом, так же как и полноватого мужчину в дорогом, пусть и поношенном дорожном костюме по французской моде.

Бретеры снова пошептались, затем один поднялся и направился к стойке, причем маршрут его пролегал так, чтобы непременно задеть столик Ястреба. Тот как раз заказал себе на оставшиеся деньги «сангрии» и потихонечку потягивал напиток, не особенно удостаивая вниманием посетителей. Поравнявшись с юношей, бретер якобы случайно задел кружку, взмахнув тяжелым плащом. Кружка, не выдержав борьбы с противником из другой весовой категории, опрокинулась и темно-красная жидкость выплеснулась на стол, брызгами окатив сидевшего за ним юношу. По залу прокатились смешки. Незнакомец бросил на Ястреба косой взгляд и даже не подумал извиниться или повернуться к нему лицом.

Расчет был верный и сработал именно так, как и ожидал обидчик. Ястреб, который хоть и был далек от местных реалий, относился к тем молодым людям, которые заводятся с пол-оборота, когда их пытаются выставить на посмешище. Он вскочил на ноги, схватившись за рукоять клинка, правда, пока не рискнул его обнажать.

– Сэр, – прошипел он, – извольте извиниться!..

– Извиниться? – незнакомец выдержал паузу, обменявшись насмешливыми взглядами с хохочущими дружками, и лишь спустя несколько секунд вальяжно повернулся, взглянув на юношу сверху вниз. – Перед кем?

– Я английский дворянин! – заявил Ястреб гордо. – Вы хотите оспорить это?

Лицо незнакомого бретера скривилось, превратившись в презрительную гримасу.

– Английский дворянин? В центре Италии? Не смешите меня, дитя. Между прочим, пить в вашем возрасте вино вредно. Эй, трактирщик! – он лениво махнул рукой хозяину. – Принеси-ка молочка на этот стол!

Ястреб почувствовал, что начинает потихоньку закипать. Еще немного – и он потеряет контроль над собой. Ему бы ответить зарвавшемуся гуляке в язвительной манере и игнорировать его дальнейшие выпады, но среди его добродетелей не числилось хладнокровия ни же благоразумия.

– Сударь, – побледнев, процедил сквозь зубы юноша, отчаянно пытаясь успокоиться и стискивая до боли в ладони рукоять шпаги. – Вы невежа и негодяй. Немедленно прекратите издевательства и убирайтесь, иначе ваши мозги украсят стену таверны!

Глаза бретера превратились в щелки, взгляд его сделался из просто насмешливого угрожающим.

– И как же вы намерены это осуществить, мальчик? – усмехнулся он, разглядывая новоявленного противника.

– Вот так, – бросил Ястреб, а дальше совершил уже абсолютную глупость. Одной рукой он подхватил со стола кувшин и швырнул его в противника, а второй вытащил шпагу и ударил наотмашь.

Фехтовальщик из него был не ахти какой, потому удар пришел вскользь по наплечнику, клинок распорол плащ от середины на две кривые неравные половинки, а кувшин слегка задел незнакомца в плечо (тот успел увернуться, ибо обладал реакцией куда более развитой), в то время как его содержимое окатило его с ног до головы. Снова взрыв хохота, Ястреб же, перехватив шпагу поудобнее, выскочил из-за стола, приняв оборонительную стойку.

– Вижу, вы не слишком-то расторопны, мистер-раззява! – победно хихикнул он. – Сражайтесь, если вы это умеете. Или я выпорю вас при всех!

Конечно, он переоценил свои возможности, ровно как и благородство противника. Он совершенно не брал в расчет подельников нахала, которые, извлекая из ножен клинки, теперь заходили с двух сторон. Бретер прорычал что-то невнятное, смахивая с лица сладкие, липкие капли, и, молниеносным движением выхватив тяжелую рапиру, нанес сокрушительный удар сверху. От рубящей смерти пришлось спешно увертываться. Ястреб, пользуясь меньшим ростом и худобой, проскочил под клинком и перешел в контратаку. Это спасло ему жизнь, но не уберегло от роковой ошибки. Противник, ожидавший именно такой тактики, похоже, приоткрылся специально. Он легко перевел удар в параду, параду в финт, блокировал и быстрыми уколами-щелчками принялся теснить Ястреба по проходу между столиками к стене. Юноше, который, к своему удивлению и стыду, с трудом защищался (он всегда полагал, что фехтует куда лучше), приходилось постоянно отступать. Наконец шестое чувство сообщило ему неприятную новость: скоро путь назад закончится, стена близко. Оставалось только одно: убить противника… А он так хотел подраться по правилам и преподать урок другим негодяям!

Неожиданно выхватив из ножен кинжал, Ястреб блокировал им шпагу дуэлянта, уводя ее в сторону (для этого пришлось приложить немало усилий – тот был силен, да и клинок нелегок), сделал быстрый шаг вперед, метя шпагой в бок. почти сразу же он ощутил боль в вывернутой руке; от неожиданности разжал пальцы, и шпага отлетела в сторону, со звоном ударившись о доски пола. Откуда и как в руках незнакомца оказалась дага, юноше было неведомо. Бандит тем временем легко высвободил рапиру из ловушки и нанес ею короткий, болезненный укол в предплечье оппонента, так что тот мгновенно лишился еще и кинжала. Отшвырнув его носком сапога, он шагнул навстречу, вынуждая юношу пятиться, пока тот не ощутил спиной доски стены.

– Вы… вы бесчестно деретесь, сэр! – прохрипел Ястреб. Незнакомец вопросительно приподнял бровь. Его темные глаза впились в испуганное лицо юноши. Двое его подельников тоже приближались, поигрывая шпагами. Негодяй поднял руку со шпагой так, что ее тускло поблескивающее острие смотрело в лицо поверженному, но не сдавшемуся врагу. Ястреб в очередной раз почувствовал приступ панического страха, примерно как тогда, на привале, когда коварная спутница, освободившись из плена, решила взять инициативу в свои руки и раздумывала, не прикончить ли его. С тех пор периодические вспышки необоснованного ужаса преследовали его, не давая спокойно спать по ночам. Но то были последствия шока, в то время как нынешняя ситуация представляла собой вполне реальную угрозу.

Трое противников обступили его, один держал шпагу напротив его шеи, двое других «страховали».

– Итак, уважаемый сэр, – заговорил покровительственным тоном старший налетчик, – что вы скажете в свое оправдание? Будете приносить извинения?

– Еще чего! – огрызнулся Ястреб. – Кому это? Вам?

– Можете еще кому-нибудь, – усмехнулся тот. – Но покажите свое мастерство фехтования. Или вы боитесь?

Двое его спутников некрасиво заржали, а сам зачинщик слегка надавил на клинок, так что тот царапнул кожу, выдавив капельку крови. Ястреб чуть сознания не лишился: он впервые углядел в безобидном порезе близость собственной смерти.

– Боюсь лишить вас жизни, – надменно взвизгнул юноша, стараясь выглядеть соответственно тону, но почему-то не получилось.

– Тогда нам придется вас заставить… или у вас не будет права называться человеком чести, – произнес старший. – Берите шпагу и сражайтесь, юный храбрец, пока я прилюдно не объявил вас трусом.

Ястреб в ответ зло сплюнул под ноги.

– Значит, вы отказываетесь, – заключил собеседник. – Что ж, тогда придется вас убить.

Он сделал шаг назад, прикидывая, как лучше нанести удар, когда неожиданно спокойный, властный голос повелел:

– Оставьте в покое ребенка, если не хотите стать посмешищем. Сражайтесь с равными.

Головорезы разом обернулись, Ястреб краешком глаза даже успел заметить изумление на их лицах. Впрочем, выглянув из-за плеча главаря, он увидел то, что меньше всего ожидал узреть. В дверях стоял невысокий молодой человек в дорогом дорожном костюме на испанский манер и широкополой шляпе, держа наперевес шпагу. Лицо его было в тени, потому сложно было понять, кто именно решил вступиться за него перед тремя вооруженными людьми. Держался незваный гость уверенно, явно чувствуя себя хозяином положения. И этот странно знакомый голос: казалось, где-то его юноша уже слышал, причем совсем недавно…

– А вы, сеньор, шли бы своей дорогой, – произнес главарь, оценив обстановку и рассудив, что преимущество на его стороне. – Иначе вам придется драться с нами всеми.

– Думаете, это меня пугает, господа? – отозвался незнакомец. – Хотя, наверное, это пугает вас самих, раз вы аж втроем решили потешить свое самолюбие об одного малолетнего глупца.

Головорезы были не просто удивлены, а порядком разозлились: слова нарушителя спокойствия звучали как провокация. Возможно, так оно и было на самом деле: в те времена устроить дуэль на пустом месте учили каждого уважающего себя благородного отпрыска. Расчет, если он был, сработал идеально. Главарь даже не успел вовремя отреагировать, чтобы остановить своих спутников. Обнажив клинки, оба ринулись на наглеца. «Наглец» текучим движением ушел в сторону, подпустив противников почти на расстояние выпада, оказался за плечом у одного и, резко сократив дистанцию, ловким финтом разоружил его, после чего двинул рукояткой шпаги в основание челюсти. Противник мешком осел на пол. Следующий, с невнятным рычанием бросившись на незнакомца, вдруг взвыл, выронив клинок и зажимая ладонью длинный глубокий порез на правой руке. Второй раз атаковать он не рискнул: слишком внушительно выглядел сейчас блестящий кончик эспады, преградивший ему путь.

– Назад! – скомандовал противник, хотя этого и не требовалось: нападавший и так предпочел держаться на расстоянии.

Главарь, которого теперь уже мало занимал обезоруженный Ястреб, принял необычную стойку, подняв длинный клинок над головой, а левую руку с короткой дагой выставив вперед, и сделал несколько шагов в сторону противника.

– О! – с губ незнакомца слетело насмешливо восторженное восклицание. – Сеньор слыхал о флорентийской школе! Маэстро!.. – последовал издевательский поклон. – Только помнит ли уважаемый дон… что… оружие… надо… – приближаясь танцующей походкой, незнакомец произносил каждой слово отдельно, будто желая заострить на них внимание.

Что произошло в следующий миг, Ястреб разглядеть не успел. Схватка была стремительной – всего несколько секунд. Незнакомый боец резко приблизился к противнику, сверкнули клинки, послышался звон и скрежет металла о металл, потом – грохот. Ястреб зажмурился.

– …не выпускать из виду, – завершил фразу голос незнакомца. Звучал он насмешливо. Ястреб осторожно приоткрыл один глаз. Как ни странно, на него уже никто не обращал внимания. Громила лежал на спине на полу, обезоруженный; его шпагу незнакомец отбросил в сторону, а дагу заткнул себе за сапог. – Вам, видимо, следует взять еще несколько уроков фехтования, друг мой, – добавил он.

Противник что-то прошипел, но тут же его злобные слова перешли в громкий вой: неизвестный боец наступил ему на ногу чуть выше колена.

– Вы что-то хотели сказать, сударь? – он наклонился вперед, отчего давление усилилось, причиняя противнику невыносимую боль.

– Не-э-эт!.. Святые небеса! Я прошу… прощения…

– То-то же, – усмехнулся победитель, – а теперь дайте слово дворянина, что больше не будете трогать беззащитных детей.

– Беззащитных детей?! – прошипел головорез. – Черта с два! Он сам устроил все это. Он меня оскорбил!

– Не слышу!.. – холодно оборвал его собеседник, вновь как бы случайно наступив на него. – Вы сказали – даю слово?

– Даю слово чести… – прохрипел тот, после чего незнакомец нехотя убрал сапог с его бедра. Ястреб нервно сглотнул, живо представив себя на месте поверженного врага. А если б его вот так? Это, наверное, очень больно…

Незнакомый боец тем временем осмотрел шпагу, протер лезвие тонким носовым платком, извлеченным из-за обшлага, и убрал ее в ножны.

– Эй, хозяин! – крикнул он, сопровождая слова небрежным жестом. Не стоит говорить, что во время драки трактир практически опустел – остались только трое, что сидели по углам, не вмешиваясь и вообще «не отсвечивая» (и разумеется, первыми из виду исчезли работники заведения). На крик выглянул толстый лысый мужчина в аккуратном переднике.

– Чего изволит сеньор? – подобострастно осведомился он.

– Позовите лекаря, пусть помогут этим несчастным, – незнакомец кивком указал на уже совершенно не внушающую ужас и уважение троицу, – это вам за труды. Мы здесь немного намусорили… – затянутая в перчатку рука, украшенная перстнем со здоровенным камнем, бросила на стол кошелек, в котором что-то соблазнительно позвякивало. – И накорми ребенка, а мне принеси своего лучшего вина и что там у тебя есть из еды. И не вздумай обмануть! Иначе следующим с моей дагой познакомишься ты.

– Да, сеньор, сию секунду, сеньор, – трактирщик быстро кланялся, напоминая собой китайского болванчика, после чего заорал: – Эухения! А ну неси самое лучшее, что у нас есть! К нам вельможные гости! И чтоб жаркое без пригара и вино без болтанки!..

Все еще продолжая кланяться, хозяин исчез за стойкой, а Ястреб позволил себе отклеиться от стены. Его ощутимо «штормило». Незнакомец огляделся, выбрал себе столик у дальней стены, где царил полумрак, только сгущаемый чадящей масляной лампой, где и опустился, поставив свое устрашающее оружие рядом. Теперь он наконец-то снял шляпу… И юноша едва не упал, причем не от того, что ноги онемели.

– Госпожа Элеонора!.. – прошептал он.

Такой же полный изумления гул прокатился по почти пустому залу. Особенно громко его выражали поверженные противники (еще бы: не позор ли, когда тебя «в сухую» отделала девица?). Но стоило молодой женщине обернуться на звук, как он тут же стих: никто не желал быть следующим.

– Понял, почем жизнь здесь? – Элеонора смерила юношу тяжелым взглядом, когда тот, прихрамывая, приблизился, и добавила ворчливо: – Ни на минуту оставить нельзя…

– Это они первые начали! – тут же принялся оправдываться Ястреб. – Я не при чем!..

– Бабушке это своей будешь рассказывать, когда домой вернешься, – оборвала собеседница и тут же поправилась: – Если вернешься…

Последнее дополнение юноша пропустил мимо ушей: он был слишком удивлен произошедшей в женщине перемене. А ведь прошло не больше суток! Если она так себя ведет, не удивительно, что другие стремятся ей подчиняться. Сперва Ястреб завидовал ей, потом на нее злился, а теперь начал побаиваться. Если она так ловко управилась с троими, даже страшно подумать, что она могла сделать с ним, еще тогда, на дороге. Перерезала бы горло и не поперхнулась? Ястреб нервно сглотнул и машинально коснулся шеи в том месте, которого не так давно касалось лезвие кинжала.

– Вы жестокая… – протянул он, ковыряя пальцем стол, стараясь не смотреть в глаза спутнице.

– Ты не видел меня жестокой, – холодно отозвалась Элеонора и рявкнула на весь зал, так что у соседа заложило уши: – Хозяин, где наш ужин?!

– Сию минуту, сеньор… – хозяин выбежал из-за стойки, да так и застыл с раскрытым ртом, едва не выронив бутыль с вином, потом начал кланяться еще быстрее, – простите, сеньора… Приносим глубочайшие извинения…

Элеонора махнула рукой – иди, мол, поторопи своих поваров, а сама откинулась назад, опираясь спиной на стену, и принялась задумчиво смаковать вино. Из-за соседнего стола поднялся человек, по дороговизне костюма и длинной рапире на поясе которого было понятно, что он знатен и вовсе не беден. На вид ему было около тридцати, он был невысок, полноват и не сказать, что очень красив, но, судя по всему, являлся отменным бойцом, возможно, даже военным.

– Госпожа, – произнес он с сильным французским акцентом, – разрешите бедному дворянину засвидетельствовать свое почтение?

Элеонора подняла глаза, разглядывая гостя. Француз – судя по внешности, южанин – галантно поклонился. Молодая женщина протянула руку, гость легко коснулся губами кончиков ее пальцев.

– Адриан де Левансер. Барон де Левансер, – представился он.

– Очень приятно, барон, – глава Грандов ответила легким кивком. – Элеонора де Монте-Негро. Чем обязана?

– Вы прекрасно владеете оружием, госпожа моя, – с искренним уважением произнес мужчина, нарочно не обратив внимания на то, что женщина титула не обнародовала, пусть и дала понять, что не из деревни родом.

– Вы слишком высоко оценили мои скромные способности, любезный Адриан, – улыбнулась собеседница. – Но мне все же приятно слышать похвалу профессионала. Присоединитесь? – она широким пригласительным жестом указала на стол, который, после повторного настойчивого требования, все же начал заполняться яствами.

Новый знакомый кивнул и, отодвинув рапиру, осторожно присел на скамью рядом.

– Теперь я понимаю, почему знатной даме не страшно путешествовать одной, – продолжал нахваливать ее таланты гость.

– Она не одна! – обиженно выкрикнул Ястреб, начисто позабыв и то, что он сам не принял серьезного участия в схватке после ее развязывания, и то, что его, в общем-то, никто не спрашивал.

– Я не из пугливых, – повела плечом Элеонора, игнорируя его реплику. – А ваше имя мне кажется знакомым… – ее глаза таинственно сверкнули; она задумалась, явно подбирая слова. – Вы случаем не из тех, кто привык все вопросы решать не пером, а шпагой?

Барон широко улыбнулся и снова поклонился: очевидно, слова новой знакомой ему немало польстили.

– Вы правы. Я раньше любил эти маленькие забавы, но сейчас предпочитаю учить молодежь на тренировочном оружии, а не родовом… А скажите, прекрасная госпожа, если мне будет дозволено обратиться с нижайшей просьбой… – произнес он с очередным поклоном, что Ястреба уже начало бесить. Зачем он все время кланяется. Голова не оторвется? – Могу ли я надеяться на честь сопровождать вас? Ваша отвага и умения вызывают лишь восхищение, но в компании дорога часто кажется короче. Да и два клинка всегда лучше, чем один…

Элеонора молчала. И не потому что слова барона казались ей неразумными, а поведение – чересчур навязчивым. Вовсе нет! Но реплики, брошенные им без всякой задней мысли, напомнили об одном не столь уж давнем событии, и ей вдруг взгрустнулось. Она представила на месте Ястреба и Левансера – Генри и Вальдеса, и в сердце закралась тоска.

– Мне нужно обдумать ваше предложение, господин барон. Дайте мне время до утра. Вы не спешите, надеюсь?

– Что вы! Для меня день ничего не решит, – боец поднял руки в знак согласия. – Вы сможете найти меня здесь практически в любое время.

– Договорились, – глава Грандов поднялась с места, подбирая шляпу и шпагу. – Удачного вечера, барон.

Она еще раз коротко поклонилась новому знакомому и направилась к дверям. Левансер смерил взглядом Ястреба и насмешливо заметил:

– А вы, юноша, так и не поблагодарили вашу спасительницу? Наверное, ей следовало оставить вас самого разбираться с проблемами – так было бы честнее.

Ястреб едва не вспылил – только чудом удержался. Какой-то посторонний тип сперва клеится к его единственной надежде на спасение, а теперь еще и учит его жить? А дополнительные глаза-уши им в компании точно не нужны, особенно если он сам желает вернуть вещи на свои места. То, что королева теперь командует в отряде, его не устраивало категорически… да и Мигель что-то замолчал, не подсказывает ничего. Бросил его. Все его бросили…

Ему было неведомо, что мысли его спутницы сейчас так же заняты духами прошлого. Элеонора подошла к коновязи и собиралась уже отвязать лошадь, но почему-то не сделала этого. Она рассеянно погладила кобылу по морде и облокотилась на слегу, глядя в начинающее темнеть небо. Скоро здесь станет совсем звездно – ночь на юге накатывает стремительно.

Как же теперь быть? Где искать спасения? Что-то или кто-то подсказывал, что Хуан и ее верные друзья идут по ее следу… Но как и где они ее будут искать? Ведь их разделяют миллиарды миль и сотни лет, ровно как и сотни печатных страниц. Разве что чудо может свести их вновь…

– Генри, мой добрый ангел-хранитель! Где ты? Явись, дай мне знак… – прошептала она едва слышно. – Мне так одиноко без тебя и Эмилио… так страшно…

Легкий ветерок пахнул в лицо теплом, и на мгновение ей показалось, что кто-то подошел сзади и приобнял за плечи.

«Верь в себя, моя смелая королева, – прозвучали на грани сознания чьи-то ободряющие, успокаивающие слова. – Ты поступаешь верно. Иди туда, куда идешь. Не бей по протянутой руке помощи, но и будь бдительна – не доверяй тем, кто сулит легких даров. Я всегда буду рядом, буду охранять тебя, а ты… я знаю, что ты не оплошаешь. Слушай, смотри, чувствуй – и ты получишь все, что тебе необходимо для победы. А ты победишь, я верю. Ты всегда побеждаешь, и так правильно. Если твоя вера будет столь же сильна, как твоя воля – ты спасешься сама и сможешь даже спасти тех, кого яд лжи Мигеля увлек на кривую дорожку. И я тебе помогу в этом…»

– Генри! – Элеонора вздрогнула, на глаза ее снова навернулись слезы – как тогда, в башне, когда она держала на коленях голову умирающего друга, рыдая и осознавая, что ничем не может ему помочь. – Генри, почему ты не показываешься?

«Всему свое время, Эл, – ласково отозвался голос. – Есть вещи, над которыми мы не властны. Жди, верь – и ты найдешь выход».