Выбор Ангела. Часть 2. Испытание волей

– Когда я увижу тебя и Эмилио снова?

«Я не могу тебе сказать. Но вспомни, что сама мне говорила когда-то: мы всегда будем рядом, пока в твоей душе жива память он нас…»

Голос умолк, ощущение присутствия постепенно истаяло, развеянное бризом. Элеонора стояла у коновязи одна, глотая слезы. Что это было? Снова разыгралось воображение или ее и впрямь посетил призрак погибшего товарища, за добродетели и заслуги превращенного в ангела-хранителя? Ну, не придумала же она весь этот диалог! И уж не дух ли Генри послал ей этого француза, странно похожего на старинного приятеля из Донецка?.. В этих местах всякое возможно.

Она машинально нашарила под рубашкой плоский округлый камешек – такие в свое время она раздала своим спутникам – Генри, Эмилио, Конору и Грейди, такой же, побольше, был у ее мужа – они носили талисманы, не снимая, наряду с другими украшениями или амулетами. Камешек нагрелся, впитав тепло тела. Глава Грандов сжала его в ладони, прикрыла глаза и мысленно позвала – и в далеком краю, на привале, под таким же звездным небом, пробудился Хуан…

А Элеонора быстрым шагом вернулась в таверну.

– Барон, – обратилась она ко все еще сидевшему за их столиком французу, – я согласна.

– К вашим услугам, мадам, – Левансер поднялся и отвесил изысканный светский поклон. На лице его появилась улыбка довольного кота – не иначе как решил приударить в дороге за «опасной красоткой». Ястреб поморщился, но промолчал; его мнением, как всегда, никто не поинтересовался. – Кстати, у меня есть один друг-капитан. Голландец. Не смотрите вы так! – засмеялся француз, видя, как хмурится новая знакомая. – Он хороший человек. Отличный! Эх, сколько мы с ним прошли славных драк и сколько осушили бочек!.. – он мечтательно поднял глаза к потолку. – Эх, былые времена!..

Ястреб при упоминании о морских путешествиях встрепенулся и навострил уши. Драки драками – а вот в корабельном-то деле он мастер. Там он легко докажет этим зазнайкам, из какого он теста! Вот найти бы этого капитана – тот непременно возьмет его первым помощником!

– Но шанс встретить вашего друга, барон, ничтожно мал… – развела руками глава Грандов.

– Он больше, чем вы думаете, милая мадемуазель, – хитро прищурился Левансер. – Я именно к нему навстречу и собирался, пока не имел счастье встретить вас. Он обещал дождаться меня в порту.

– Да вы просто кудесник, барон! – усмехнулась Эленора. – Что ж, нам ничего не остается, кроме как положиться на ваше слово.

– И я вас не подведу, моя несравненная госпожа, – пообещал собеседник, взяв ее ладонь в свою и поцеловав кончики ее пальцев. Ястреб отвернулся и фыркнул. Вот еще светские приличия! Брехня!.. Ничего, море всех рассудит!..

Хуан проснулся от ощущения, что кто-то в буквальном смысле стоит у него над душой. На эту ночь им не удалось найти сколько-нибудь приличного жилья (тем более что по их следу шли совершенно недружелюбно настроенные люди) и пришлось ночевать в доме не слишком богатого арендатора на самом краю полей. Вопреки уговорам, молодой король распорядился отправить большую часть своих спутников, привыкших к комфортной жизни, в дом, а сам на пару с Родриго и Грейди, разместился на сеновале в сарае – удобно, да и куда безопаснее: если его и станут где-то искать, то едва ли в подсобном помещении. В конечном итоге к ним переместился Альваро, которого утомил постоянно ворчащий соклановец.

Они долго болтали, развалившись на мягком сене, травили байки о предыдущем путешествии, чтобы отогнать мрачные мысли. Алхимик рассказывал о своем житье-бытье до знакомства с Дессом, Грейди – о дороге через Атлантику (которую сперва хотел записать в блог, а потом предпочел забыть), Хуан – о дворцовых приключениях, а Родриго слушал друзей, раскрыв рот, и даже вопросы задавать не решался: то, что прежде казалось досужими россказнями, ныне приобрело реальные очертания. Хотелось узнать побольше, прикоснуться к истории, хоть немного приблизившись по опыту и знаниям к друзьям, что путешествовали здесь уже второй раз, так что теперь едва ли удалось бы их догнать. Поэтому когда троица, позевывая, пожелала друг другу приятных снов, он страшно огорчился. Воображение юного Гранда будоражили картины прошлого, батальные сцены, в которые он непременно вписывал себя, причем на первый план. Он представлял себя рядом с Хуаном, на месте Рейна или Призрака, и нахождение на вторых ролях юношу нервировало. Впрочем, когда они найдут их лидера – вот тогда он покажет, на что способны даже молодые гранды!

Хуан уже сквозь дрему слышал, как соклановец ворочается, тихонько бурча под нос, и даже не помнил, заснул тот раньше него или нет, но когда пробудился, друзья мирно спали. А бодрствовал кто-то другой… Рука молодого человека потянулась к оружию, хотя опасности он почему-то не чувствовал.

Ощущение усилилось, а тихий, бесплотный, саркастический голос вдруг произнес:

«Сомневаюсь, что шпага может меня поразить, Ваше величество. Но скажите вашему покорному слуге, чем он вас прогневил?»

Хуан резко обернулся. Сердце забилось часто-часто, в лицо пахнуло холодом, как будто из уютного сарая его вдруг перенесли в склеп. Сперва ничего не было видно, потом из тени выступила человеческая фигура в вычурном камзоле и широкополой шляпе. На длинной цепочке на груди незваного гостя висел орден Золотого руна, который присуждался лишь высшему кругу дворянства в Испании; человек опирался, как на трость, на длинную рапиру, почему-то перетянутую по середине кожаным ремешком. От всей его фигуры исходило легкое свечение, которое молодой человек сперва принял за лунные лучи, пробивавшиеся сквозь щели сарая.

– Простите… – Хуан недоверчиво смотрел на незнакомца, поглаживая рукоять клинка. – Откуда вы взялись? И кто вы, черт побери!

Человек усмехнулся, после чего снял шляпу и вежливо поклонился. Новые вопросы на языке молодого Гранда застыли, ровно как и его тело, которое от шока отказалось повиноваться законному хозяину. Перед ним стоял никто иной, как пропавший во время последнего их путешествия Эмилио Вальдес! Правда, теперь он был облачен в дорогой костюм, а не в лохмотья под кирасой, которые остались на нем после боя.

– Ээ… Эмилио? – Хуан нахмурился так сильно, что у него заболи брови. – Не может быть! Ты…

«Ц-ц-ц! – незваный гость приложил палец к губам (Гранд обратил внимание, что тот ни на секунду не выпускает из второй руки шпагу, как если бы без нее непременно потерял равновесие). – Разбудишь спутников, а они устали – весь день тебя охраняли, и завтра еще будут, и послезавтра… Так что не стоит их беспокоить. Я пришел к тебе, – он кивнул на соломенную подушку. – Позволишь, Твое величество?»

Хуан рассеянно кивнул. Только когда гость опустился с ним рядом, молодой человек к величайшему огорчению отметил, что сквозь его одежду слабо просвечивают травинки. Вальдес был всего лишь привидением!.. Надежда на лучший исход померкла, едва успев родиться.

– Что случилось, Эмилио? Расскажи! – попросил Хуан; он только поклонился, не протягивая руку для пожатия – боялся, что ладонь пройдет насквозь и схватит воздух.

«Что значит – что? Я умер, – произнес призрак с привычным сарказмом в голосе. Странно: ведь если не присматриваться, он выглядел совсем как обычный человек, из плоти и крови. – Едва ли тебя интересуют подробности… тем более что они неприглядные. Что до того, как я оказался здесь, в сарае… – он усмехнулся, хитро прищурив глаза. – Читал же „Хроники Нарнии“, вторую книгу? Ты меня позвал».

– Да ну! – недоверчиво воскликнул Гранд.

«А ты что думал? – продолжал собеседник. – Ты вместе с поганцем-Конором. Вы использовали наше с Генри оружие, чтобы проникнуть сюда и тем самым вызвали нас прямо с небес, – он улыбнулся, внимательно разглядывая серебристыми, лучащимися глазами отвисающую челюсть бывшего товарища по оружию. – Как много бы отдал я при жизни, чтобы наблюдать охреневшего короля! Жаль, получилось только после смерти…»

Он вздохнул и замолчал, скрестив руки и отвернувшись. Хуану стало совсем грустно.

– Мы до самого последнего момента надеялись, что ты выжил.

«А я жив, – заверил его призрак. – Только в другой ипостаси, как сказала бы Элеонора… – он снова обернулся и пронзил взглядом Гранда. – Она ведь в беде, верно?»

– Верно, – вздохнул Хуан, покачав головой. От мыслей о жене, особенно в присутствии бестелесного духа с того света (а заодно и вполне реального прошлого), сделалось еще горше. – И самое отвратительное, что неизвестно, где она и что с ней…

«Отчего ж нет? – нарочито равнодушно пожал плечами собеседник. – Вполне известно».

Гранда прошиб ледяной пот. Если б не истинно королевское умение держать себя в руках, он был в обморок хлопнулся. Ужас от мысли, что его супруга встретилась на небесах со своими друзьями, а он так ничего и не сделал для ее спасения, пронзил сердце ледяными иглами.

– Не хочешь ли ты сказать… – начал было он, но голос дрогнул и предательски оборвался. Он смотрел на ночного гостя умоляюще, тот улыбнулся.

«Эх, Хуанище! Ты всегда мыслишь, как пессимист, или только во время разговоров со мной?.. – он ободряюще подмигнул, потом продолжил успокаивающим тоном. – Не то, что ты подумал… Жива твоя королева, рано настолько сильно волноваться… но беспокоиться все же есть о чем. Пока что за ней Генри присматривает».

Молодой человек промолчал, потому что лишился дара речи, да и челюсти заодно, которая вдруг решила поискать иглу в стоге сена и закопалась в него почти на самое дно. Вальдес наблюдал за другом с хитрой усмешкой, после чего произнес:

«Я бы посоветовал вам осторожнее выбирать друзей, чтобы какой-нибудь Мигель снова не попался…»

– А такой шанс есть? – хмуро отозвался собеседник. Призрак кивнул. – Скажи, – тут же задал следующий вопрос Хуан. – Я… извини… не могу поверить, что ты… Как тебе удалось сбежать из небесной канцелярии?

«А я не сбежал, – спокойно возразил собеседник. – Меня направили. К вам. Что ж поделаешь – такая у меня теперь работа».

– Работа?

«Ну, у людей же есть работа! И у нас, обитателей небесных сфер, тоже, – пояснил бывший Альянсовец. – Мы теперь ваши ангелы-хранители… – он засмеялся и добавил: – Вот уж никогда не верил в подобную галиматью! Поверил только когда сам оказался на месте этих существ… Хотя, знаешь, я бы всю свою силу отдал сейчас за шанс вернуться с вами домой!»

Он снова замолчал, отвернувшись. Создавалось странное впечатление, что, даже не глядя на него, призрак все равно за собеседником наблюдает. Странные они на поверку, эти ангелы…

– Значит, ты не можешь возвратиться… – вздохнул Хуан, также не глядя на него.

«Я не сказал – не могу, я этого не знаю. И Генри тоже. Но, во всяком случае, я пока не совершил ничего такого, за что меня могли бы отпустить туда, – пояснил призрак. – Любой ваш хороший поступок прибавляет нам сил».

– Прости за нескромный вопрос… – молодой король задумчиво поскреб подбородок, – а вы на многое способны, да?

«На многое, – подтвердил бывший Альясовец. – Например, летать. Мы не можем только одного – воздействовать на мир и его жителей. Не имеем права. Поэтому я не покажу тебе, где твоя жена, хотя мне это известно, и не отведу к ней за руку. Я могу лишь подбодрить или в крайнем случае – намекнуть, подкинуть головоломку – а дальше уж ты сам. Ты умный».

– А как же защита? Или это тоже запрещено?

«Это другое дело… В экстренном случае мы имеем право что-то сделать, сдвинуть чашу весов, но нам приходится приложить немало усилий, мы свою жизнь в это вкладываем. А если мы истратим ее и развоплотимся окончательно – уже ничем не сможем вам помочь и даже просто поболтать. Ведь за то, чтобы сидеть здесь с тобой в мире людей, которому уже не принадлежу, я тоже трачу силы… Мне полагалось лишь утешить и предупредить тебя, а не болтать по-приятельски…»

Молодому человеку стало стыдно: он и впрямь злоупотребил добротой высших сил. Наверняка, он и раньше это частенько делал.

– Прости, Эмилио, – произнес он негромко, глядя под ноги, – я не должен был тебя держать долго, задавая глупые вопросы. Ты пришел сюда не за этим… – он вздохнул и добавил: – Хотя я безумно рад тебя видеть.

«Я тоже, – признался призрак, – поэтому и пренебрег условиями. Но сейчас мне и впрямь пора… – он поднялся со стога и положил руку на запястье бывшего товарища по оружию. – Не волнуйся: тебе нужно сейчас думать не об этом. Мы с Генри будем рядом и не дадим вам пропасть. Но и вы не плошайте!»

Призрак поднял шляпу и нахлобучил ее на голову. Хуан низко поклонился, как не принято было кланяться никому из живущих – разве что Папе Римскому. Альянсовец коснулся края полей пальцами и растворился в тенях, наполняющих сарай. Только сейчас Хуан обратил внимание, как в нем на самом деле темно: то ли сияние, исходящее от друга, то ли сама встреча осветила не только душу, но и окрестности. Хуан осторожно, чтобы не разбудить друзей, сполз с сеновала, прокрался к двери и, стараясь не слишком ею скрипеть, выбрался наружу.

Там царила звездная ночь, небо висело низко, и далекие светила казались совсем близкими и огромными, как орехи. Молодой человек смотрел в него, не отрываясь, сжав рукой камешек под рубашкой и шептал молитвы. И ему казалось, что оттуда, с темных небес, наблюдают за ним два пристальных, заботливых взгляда потерянных, казалось, навсегда друзей.

Элеонора придержала лошадь, привстала на стременах и обернулась. Дорога позади была почти пустынна, и именно это «почти», выражающееся в крохотном облачке пыли на холме, ее настораживало. Глава Грандов знала, что останавливаться в их случае – подвергать себя немалой опасности, но незнание ситуации – едва ли не страшнее. Молодая женщина знаком попросила спутников сбавить темп и, вытащив из сумки на поясе подзорную трубу, принялась пристально вглядываться в клубившееся на дороге облачко.

Левансер, впрочем, тоже не остался равнодушным к ситуации. Он развернул лошадь и подъехал поближе. Ястреб предпочел держаться в стороне.

– Что там, сеньора? Погоня? – поинтересовался он, близоруко прищурившись, вглядываясь в полоску горизонта.

– Бог ее знает, – задумчиво обронила спутница, – патруль, а может – погоня. С такого расстояния разглядеть не получается… Хотя не в нашей ситуации на союзников рассчитывать.

– Сколько их хотя бы? – продолжал хмуриться барон, не стремясь выспрашивать, что спутница хотела сказать последней фразой. Его многие мечтали бы заколоть за старые делишки, но зачем и кто преследует эту удивительную женщину с языком острее собственной шпаги… Она от кого-то скрывалась, и это подтверждалось хотя бы тем, что внимательный Левансер чуял за ними слежку еще в городе, но расспросить ее как-то не успел.

Пыль сильно мешала, скрывая истинное положение вещей, Элеоноре с трудом удавалось подсчитать всадников. Два, четыре, пять…

– Семеро, насколько я вижу… Но я могу и ошибаться.

– Семеро, – недовольно покачал головой Левансер, прищелкнув языком, – против троих? Неудачный размен, сеньора…

– Семеро против двоих, – мягко поправила глава Грандов, проверяя шпагу, – вполне честная драка. Лучше проверьте свои пистолеты, Адриан. Мальчишка сможет помочь нам разве что тем, что не промахнется на первом же выстреле. А потом посмотрит за лошадьми, потому как драться верхом не входило в мои планы… Смелее, друг мой, пора согнать жирок!..

– Что ж, – показательно обреченно выдохнул француз, – значит, разомнемся…

Он бросил короткий взгляд на Ястреба и тихонько усмехнулся.

– Может, попробуем оторваться, а? – жалобно протянул юноша. Ему не улыбалось превратиться в мишень для стрелков.

– Мы не оторвемся, – чеканя каждое слово, ответила Элеонора, разворачивая лошадь, присматривая наиболее удачное место для схватки. – Если это наши враги – а у меня нет причин думать иначе – они будут преследовать нас повсюду. Так что придется дать им бой.

– Убить их всех?

– Возможно, – на лице молодой женщины появилась та самая жестокая, холодная улыбка, которую юноша видел всего лишь единожды, и тогда он чуть не лишится жизни сам. Его начало трясти. – Иначе они убьют нас, либо наведут на наш след кого-нибудь пострашнее шайки головорезов. К бою, барон! А ты, – обратилась она к Ястребу, – держись в стороне и лошадей береги.

Ястреб готов был обидеться: сперва агитируют подраться, а потом превращают в пажа, который только и годен что навоз подчищать. Правда, страх превратиться в подушку для иголок вернул ему остатки здравого смысла. Вот когда дело дойдет до рукопашной – тут-то он себя покажет!

Элеонора в одной руке держала поводья, в другой – двухзарядный пистолет, редкость для этих краев. Если она не промахнется, шансы на победу увеличатся.

Облако пыли приближалось. Теперь даже близорукий мог разглядеть его, да тех, кто его создавал – частично тоже. Элеонора медленно навела пистолет, каким-то чудом удерживая взбеленившуюся лошадь. Они будто составляли одно целое, никакая сила не смогла бы вышибить ее из седла. В такие моменты юноша готов был любоваться ею часами. Вот она, королева! Всегда впереди, вдохновляет и поддерживает. Смелая и прекрасная!.. Только это не более чем образ: на деле она жестокая, холодная эгоистка, готовая убивать с улыбкой на лице… Она – всего лишь лидер игрового сообщества, такая же, как они…

Чего же ради она медлит? Глава Грандов чего-то выжидала, целилась… Облако приближалось. Теперь уже невооруженным глазом можно было разглядеть всадников в темных кожаных одеждах без гербовых лент и штандартов. Не патруль. Либо наемники, либо бандиты – в обоих случаях им не союзники… Но Элеонора по-прежнему медлила. Левансер с тихим ворчанием, отчаянно щуря левый глаз, навел тяжелый пистолет на толпу.

Громыхнули выстрелы одновременно с обеих сторон. Отчаянно заржали лошади. А дальше всадники, которые так и не сбавили галоп, накатились на оборонявшихся, как цунами. И все смешалось. Ястреб только успел спешиться и, отскочив в сторону, поймать за повод вырвавшуюся из пыли вороную Элеоноры. Самой ее хозяйки он уже не видел. Дальше прогремели еще три выстрела и зазвенели, сшибаясь, клинки. Ястреб потянул за поводы лошадей, уводя их с дороги, наскоро забросил их на первую попавшуюся толстую ветку, а сам принялся воевать с пистолетом: тот отчаянно не желал работать. Юноша боялся посмотреть в сторону сражающихся, но в то же время ему было ужасно интересно.

– Ястреб! – крик Элеоноры прозвучал, как гром. – Что копаешься?!

Хотел бы он быть быстрее! Но страх сковывал пальцы шибче лютой стужи. И барон, и глава Грандов были сильны и опытны, но и противники – тоже, к тому же, их было больше. Выстрелы уровняли шансы, но не слишком. К тому же, Левансер был ранен – ему пуля пришла в плечо и прошла навылет. Он продолжал сражаться так же неистово, как и прежде, но рано или поздно он истечет кровью. Элеоноре повезло: на ее долю выпала пара легких царапин. Встав спина к спине, сцепив руки в захват, Элеонора и Левансер отражали атаки нападавших, но их уже начинали теснить. В голове Ястреба возникла постыдная мысль – о побеге.

– Разберись со щенком! – рявкнул один из «черных».

Ястреба прошиб пот. Он заторопился с пистолетом, но тот отказывался подчиняться. Наемник бросился к нему, юноша зажмурился и навел пистолет на врага. Последнее, что он видел, был занесенный над ним палаш…

Что-то свистнуло, а дальше палаш, разрубив воздух возле его уха, воткнулся со всего размаху в гнилую корягу рядом. Лошади взвились, а юношу отбросило в траву. Он рухнул лицом на корни, расцарапав его в кровь, но не смел пошевелиться: над головой его сшибались клинки, раздавались крики ярости, боли и посмертные стоны, что-то свистело и грохотало. Ястреб, никогда не отличавшийся набожностью, шептал, запинаясь, обрывки молитв, что слышал когда-то из уст спутницы. Он не хотел умирать, даже если после смерти кошмар закончится, а он проснется в своей постели, дома, в родном тихом Владимире!

Он не знал, сколько времени прошло с того момента, как он упал в траву, до того как звуки схватки стихли, а вместо них сверху зазвучали голоса – два знакомых и три – чужих.

– Адриан, Бог мой! Ты жив!.. – незнакомый, мужской.

– Как вы, барон? – Элеонорин, сурово-заботливый.

– Не стоит беспокойства, госпожа моя. Довольно сносно… – начал Левансер, но не договорил – голос его перешел в стонущий свист.

– Ты серьезно ранен, дружище, – голос главы Грандов из холодно-властного вдруг сделался обеспокоенным и мягким.

Ястреб позволил себе пошевелиться и повернуть голову, несколько раз зажмурился, пока с глаз не упала паволока. Что же он увидел? Нападавших в живых (или, по крайней мере, в сознании) было не видать, зато на краю дороги, как раз на повороте, стоял неизвестно откуда взявшийся фургон, запряженный тощим мерином, который всем своим видом пытался показать, что вот-вот отправится в праотцам. Еще один фургон виднелся позади него. На козлах сидела худенькая рыжеволосая девчушка в широкой черной юбке и блузе со шнуровкой, в кудри ее были вплетены цветки мальвы. На коленях хрупкая возница держала тяжелый арбалет – видимо, его болты оборвали короткую и бессмысленную жизнь наемника, намеревавшегося его прирезать. У плеча мерина стоял невысокий широкоплечий жгучий брюнет – не то южанин, не то цыган – в поношенном камзоле. Видимо, он и окликнул барона.

– Лопни мои глаза! – воскликнул Левансер, рассмотрев наконец незваных гостей. – Буэндиа! Вот уж не ожидал…

– Что мы придем на выручку славному вояке, вроде тебя? – усмехнулся черноволосый и почтительно поклонился Элеоноре. – А ты уже нашел себе восхитительную спутницу. Времени даром не теряешь!

– Что ты!.. – заверил барон друга, с тихим шипением осматривая рану сквозь дыру в рубашке. – Аррх! Тысяча чертей!.. Простите, это я не вам… Дружище, – снова обратился он к собеседнику, – на сей раз даму охраняю я.