Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг.
В России, как и во всем мире, происходил процесс профессионализации системы управления, что приводило к росту социальной гетерогенности бюрократической среды, в которой наряду с сохранением значительной доли дворянства появлялось все большее число разночинцев. В первую очередь от этого пострадали великие князья. В связи с их некомпетентностью, а также с тем, что они являлись родственниками монарха, что снимало с них определенную долю ответственности, они стали оттесняться на второй план. Наступал кризис системы семейного правления.
Однако великие князья не хотели с этим мириться. Так, в своих воспоминаниях великий князь Александр Михайлович пишет: «Даже наименее одаренные из них (великих князей) могли бы с большим успехом занимать административные посты в империи, чем те бюрократические роботы-изменники, которые во второй половине царствования Николая II захватили министерские и губернаторские портфели…»[150].
Несмотря на то что великие князья продолжали исполнять свои традиционные функции, их политическая значимость становилась все меньше. С утерей важных государственных постов и отчуждением их от власти великие князья все больше превращались в псевдоэлиту. В связи с этим менялось и их отношение к монархии.
Николай II придерживался концепции «народного самодержавия». Он свято верил в искреннюю любовь к нему простого народа. Видя в себе, прежде всего, Помазанника Божьего, он почитал всякое свое решение законным и по существу правильным. «“Такова моя воля” было фразой, неоднократно слетавшей с его уст и долженствовавшей, по его представлению, прекратить всякие возражения против высказанного им предположения», – писал В.И. Гурко[151]. Идеалом для Николая II была Русь XVII в., времени правления царя Алексея Михайловича. Соответственно, император хотел править так, как правили в то время на Руси, ему были чужды идеи парламентаризма.
Оттеснение великих князей с центральных позиций правящей элиты страны порождало в них более либеральные в сравнении с императором настроения. Все великие князья являлись состоятельными, европейски образованными людьми, близкими в силу своего происхождения к власти и потому желавшие этой властью воспользоваться. Их не устраивала не монархия, а монарх и его взгляды на монархию, систему управления государством. Считая, что имеют возможность и способность управлять, великие князья оставались не у дел. В отличие от Николая II, для них Россия и царь составляли два разных понятия. Если раньше великие князья являлись опорой монарха, то теперь начинается их длительный и постепенный переход в оппозицию к самодержцу.
К началу XX в. изменяется структура великокняжеской фамилии. Во второй половине правления императора Николая II (с 1905 г.) состав окружающей императора великокняжеской среды претерпевает изменения, поскольку уходят с постов «четыре грозных дяди». К 1917 г. российский императорский дом насчитывал 65 человек. Не все представители семьи Романовых играли заметную роль в политической жизни страны. Всех членов дома можно разделить на четыре ветви (по родственному принципу): Александровичи, Константиновичи, Николаевичи и Михайловичи.
Ветвь Александровичей была представлена вдовой императора Александра III и его братьями Владимиром, Алексеем, Сергеем и Павлом.
Вдовствующая императрица Мария Федоровна (1847–1928), обладая сильным и властным характером, пыталась оказывать влияние на Николая II. Это привело к конфликту между вдовствующей императрицей и супругой Николая II Александрой Федоровной, в связи с чем Мария Федоровна приняла решение удалиться от двора. Подолгу, а с 1915 г. постоянно, она проживала в Киеве. Однако авторитет ее в великокняжеском обществе и аристократической среде был настолько велик, что даже спустя годы именно посещение Киева придавало значимость и своего рода легитимность действиям, направленным на ограничение влияния Александры Федоровны.
Великий князь Михаил Александрович (1878–1918) был третьим сыном императора Александра III и Марии Федоровны, младшим братом Николая II. После смерти второго сына великого князя Георгия Александровича (1871–1899) в течение 5 лет, вплоть до рождения сына Николая II Алексея, он считался наследником престола. В связи с заключением в 1912 г. морганатического брака он был уволен со службы, а над его имуществом была установлена опека. Несколько лет великий князь был вынужден проживать за границей. Его политическое влияние в этот период было близко к нулю. С началом войны великий князь стал работать в комитете по закупке вооружения в Великобритании, встречаясь с английскими военными специалистами, министрами и даже королем Георгом V. В 1915 г. он вернулся в Россию, был произведен в генерал-майоры и назначен в действующую армию, где стал командующим Кавказской туземной («Дикой») конной дивизией, был награжден орденом Святого Георгия. В 1916 г. великого князя Михаила Александровича произвели в генерал-лейтенанты и назначили командующим 2-м Гвардейским корпусом. Но он не принимал активного участия в политической жизни страны вплоть до зимы 1916–1917 гг.
Великая княгиня Мария Павловна (1854–1920), урожденная принцесса Мекленбург-Шверинская, вдова великого князя Владимира Александровича, по праву считалась третьей дамой империи, вслед за женой Николая II Александрой Федоровной и вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Салон великой княгини Марии Павловны на Дворцовой набережной был центром аристократической жизни Петербурга, а значит, и средоточием различных слухов и сплетен, касавшихся великокняжеского общества, и в особенности жизни императорской четы.
Светская жизнь требовала выполнения этикета и строгих правил. Александра Федоровна, с точки зрения Марии Павловны, с этой ролью не справлялась, что вызывало у третьей дамы империи презрительное отношение к молодой императрице. Великая княгиня имела троих сыновей: великого князя Кирилла Владимировича (1876–1938), Бориса Владимировича (1877–1943), Андрея Владимировича (1879–1956). Независимость и особенное положение великой княгини Марии Павловны в аристократическом обществе могло объясняться еще и достаточно близким положением ее сына, великого князя Кирилла Владимировича, к трону. В иерархии престолонаследия он был третьим. Первым был неизлечимо больной царевич Алексей, за ним следовал брат царя Михаил Александрович, вступивший в морганатический брак. Скорее всего, Мария Павловна, яснее других осознавая возможность перехода престола к Кириллу Владимировичу, именно поэтому приняла в 1908 г. православие (спустя 34 года после заключения брака): мать русского царя должна была исповедовать православную веру. Однако у Кирилла Владимировича были серьезные препятствия на пути к трону. Он был женат на двоюродной сестре и лютеранке. Впоследствии появились и другие обстоятельства, которые не позволяли рассматривать его как законного и достойного наследника престола даже его сторонникам, в частности его измена императору в дни Февральской революции.
Великий князь Павел Александрович (1860–1919), сын императора Александра II и брат императора Александра III, был женат на двоюродной племяннице, принцессе греческой Александре Георгиевне, а после смерти супруги он в 1902 г. вступил в морганатический брак с О.В. Пистолькорс, урожденной Карнович. В связи с заключением подобного брака он был отдален от двора и долгое время был вынужден жить за границей. Великий князь Павел Александрович получил разрешение вернуться в Россию лишь в 1914 г., уже после начала войны. Впоследствии он неоднократно пытался приблизиться к Николаю II, не брезгуя при этом даже помощью Г.Е. Распутина. Самую решительную попытку повлиять на императора он предпринял в декабре 1916 г., однако успеха не достиг и окончательно перешел в оппозицию.
Его сын от первого брака великий князь Дмитрий Павлович (1891–1942) дослужился до званий флигель-адъютанта и штабс-ротмистра. В связи с тем что отец жил за границей, Дмитрий Павлович и его сестра Мария Павловна (младшая) воспитывались в доме своего дяди великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны. После смерти Сергея Александровича воспитателем Дмитрия Павловича фактически стал Николай II. Близость к императору и семейные обстоятельства сказались на его воспитании не лучшим образом. Он отличался импульсивностью, несдержанностью, неуравновешенностью характера.
Таким образом, в ветви Александровичей основным мотивом оппозиции была личная неприязнь великой княгини Марии Павловны и вдовствующей императрицы Марии Федоровны к жене Николая II. Их отношения использовались другими оппозиционно настроенными великими князьями для усиления распространения собственного влияния. Мужская половина ветви Александровичей не могла оказать на императора никакого политического воздействия: Павел Александрович запятнал себя в глазах Николая II морганатическим браком, а Дмитрий считался несчастным ребенком.
Константиновичи были потомками великого князя Константина Николаевича, умершего в 1892 г. Из-за либеральных взглядов отца Константиновичи были очень непопулярны в семье Романовых и, возможно, в связи с этим не принимали активного участия в политической жизни страны. Из четырех Константиновичей (Николай, Константин, Дмитрий и Вячеслав) лишь Константин Константинович, начальник военных учебных заведений, президент Академии наук с 1889 г. и талантливый поэт, писавший под псевдонимом «К.Р.», оставил заметный след в истории России, главным образом в области просвещения и литературы. Николай же Константинович, единственный из великих князей, был сослан в Ташкент за кражу семейных драгоценностей.
Две младшие ветви – Николаевичи, представленные великими князьями Николаем Николаевичем (младшим) и Петром Николаевичем, и Михайловичи, представленные братьями Николаем, Александром, Георгием и Сергеем Михайловичами, – соперничали между собой. Истоки этой вражды отчасти связаны с тем, что Михайловичи, вернувшись в Петербург с Кавказа, пытались занять видное положение в семье.
Обострялись их взаимоотношения и тем, что в каждой из этих ветвей был своеобразный лидер. С начала XX в. у Николаевичей – великий князь Николай Николаевич (младший) (1856–1929). С уходом с политической сцены четырех «грозных дядей» его одиозная фигура воплотила в себе надежды Николая II на твердую опору в великокняжеской среде. Хотя это во многом оказалось иллюзией со стороны императора, тем не менее Николай Николаевич занимал из всех великих князей самые ответственные посты.
Политическое влияние его родного брата Петра Николаевича (1865–1931), генерал-инспектора по инженерной части, не шло ни в какое сравнение с влиянием Николая Николаевича. Братья были женаты на сестрах – черногорских княгинях Анастасии и Милице. Обе сестры поддерживали авторитет великого князя Николая Николаевича, поскольку понимали, что только он может наилучшим образом защитить их интересы при дворе.
Последняя великокняжеская ветвь – Михайловичи, или, как их называли в Петербурге, «кавказцы», на долгое время были удалены от двора и пытались восстановить свое положение. После удаления великого князя Михаила Николаевича с поста председателя Государственного совета Михайловичи старались реализовать свои политические амбиции. Второму по старшинству брату Михаилу Михайловичу (1861–1929) это не удалось, так как, заключив в 1891 г. морганатический брак с графиней Н. Меренберг, он постоянно жил в Англии.
Не слишком удачлив в этом был и его старший брат – Николай Михайлович (1859–1919), который после смерти в 1909 г. отца, великого князя Михаила Николаевича, стал главой ветви Михайловичей. Степень его влияния на императора была ничтожно мала в сравнении с авторитетом его противника – великого князя Николая Николаевича, но среди Михайловичей он выделялся наиболее развитым интеллектом и заинтересованностью в политике. Другие представители данной ветви были более аполитичны. Великий князь Георгий Михайлович (1863–1919) являлся управляющим Русским музеем императора Александра III и был страстным нумизматом.
Великий князь Александр Михайлович (1866–1933) занимался организацией флота в начале Русско-японской войны и стоял у истоков военной авиации в России. Он был женат на родной сестре Николая II Ксении.
Великий князь Сергей Михайлович (1869–1918) являлся генерал-адъютантом, генералом от артиллерии, а с 1905 г. – генерал-инспектором артиллерии. В 1915–1917 гг. он был полевым генерал-инспектором артиллерии при Верховном главнокомандующем.
Таким образом, в великокняжеской среде с определенной долей условности можно выделить четыре активные группировки. Первая связана с Николаевичами, и прежде всего с именем великого князя Николая Николаевича (младшего). Вторая – с ветвью Михайловичей, сыновьями великого князя Михаила Николаевича, брата императора Александра II. Вторая группировка поддерживала контакты с фрондирующими Александровичами, прежде всего, с вдовствующей императрицей Марией Федоровной и с великой княгиней Марией Павловной, вокруг которых формировались, соответственно, еще две группы великих князей, которые испытывали личную неприязнь к жене императора и потому также оказались в оппозиции к царствующим лицам.
Великие князья как часть правящей элиты России прошли долгий путь эволюции. Перестав быть источником угрозы при решении вопроса о престолонаследии в годы царствования Николая I, в середине и второй половине XIX в. великие князья стали основой системы семейного правления, когда они безусловно поддерживали все действия императора и активно проводили его политику на высших государственных и военных должностях. В данный период великие князья играли не только традиционные роли шефов гвардейских полков и президентов академий, но и занимали высшие государственные посты империи, оказывая значительное влияние на политику страны. Они являлись вернейшей опорой монарха, независимо от его политической направленности, будь то консервативный курс Николая I, реформы Александра II или политика контрреформ Александра III.
В начале правления Николая II великокняжеское влияние достигло своего апогея. Однако процессы профессионализации системы управления, морганатические браки великих князей и, главное, революция 1905–1907 гг., повлекшая за собой создание Государственной думы, способствовали уменьшению их политической значимости. Система семейного правления клонилась к своему закату, а вмешательство великих князей в политику становилось эпизодическим, продиктованным чрезвычайными обстоятельствами, и чаще всего было связано с назначением или смещением высших должностных лиц.
Оттеснение великих князей с центральных позиций правящей элиты страны завершалось их личным вытеснением из семьи монарха, чему способствовало и появление Г.Е. Распутина. Данный процесс постепенно изменил и отношение великих князей к самодержавию. Все вышеперечисленные факторы порождали у великих князей более либеральные в сравнении с императорской фамилией настроения. Одна из опор монархии превращалась в ее оппозицию.
Помимо внешних факторов, оказывавших влияние на положение великих князей, сказывались и внутренние противоречия великокняжеской среды. Всех членов дома Романовых можно разделить по родственному принципу на четыре ветви: Александровичи, Константиновичи, Николаевичи, Михайловичи. В каждой из этих ветвей были оппозиционно настроенные великие князья.
В ветви Александровичей основным мотивом оппозиционности была личная неприязнь вдовствующей императрицы Марии Федоровны и великой княгини Марии Павловны к жене Николая II. Их отношения использовались другими оппозиционно настроенными великими князьями для усиления распространения собственных влияний.
Константиновичи не допускались к активному участию в политической жизни страны из-за своих либеральных взглядов. По этой же причине они были непопулярны среди остальных Романовых.
Наиболее верной опорой монархии являлись две младшие ветви – Николаевичи и Михайловичи, однако некоторые их представители с конца XIX в. враждовали между собой. Лидер Николаевичей, Николай Николаевич, занимал из всех великих князей самые ответственные посты, включая пост Верховного главнокомандующего в начале Первой мировой войны. Степень влияния на императора лидера Михайловичей – Николая Михайловича – была ничтожно мала в сравнении с авторитетом его противника великого князя Николая Николаевича, но он выделялся среди великих князей наиболее развитым интеллектом и заинтересованностью в политике. Таким образом, даже между ближайшими сторонниками Николая II существовали противоречия, основанные на личной неприязни друг к другу. Личностный конфликт внутри великокняжеского окружения ускорял его переход в оппозицию.
Часть II. Великокняжеская оппозиция 1915–1917 гг.
Великокняжеская оппозиция в России 1915–1917 гг. явилась значимой составной частью структурного предреволюционного кризиса и ярким показателем разложения правящей элиты.
К началу Февральской революции 1917 г. положение великих князей в системе государственного управления было подорвано. К этому времени ими были утеряны почти все реальные властные позиции в верхах. Однако они еще сохраняли значение ближайших родственников императора, которые могли оказать на него влияние при принятии важных политических решений. Это способствовало тому, что великие князья оказались в самом центре политических противоречий в верхах.
Глава 1. Политическая эволюция великих князей Николая Николаевича и Николая Михайловича в 1915–1916 гг.
Великие князья Николай Николаевич и Николай Михайлович являлись центральными фигурами великокняжеского окружения, поэтому их политическая эволюция до начала периода великокняжеской оппозиции, который длился с ноября 1916 г. до февраля 1917 г., нуждается в более детальном рассмотрении.
Политическая эволюция великого князя Николая Николаевича в 1915–1916 гг. была существенным фактором для формирования великокняжеской оппозиции.
Единственный из великих князей, он занимал ответственные должности в государственном управлении. На примере его служебной карьеры можно проследить изменение взаимоотношений великого князя с Николаем II от дружбы и поддержки к оппозиции по отношению к самодержцу и самодержавию. Основными вехами этой эволюции стали его участие в подготовке и принятии Манифеста 17 октября 1905 г., его столкновения с военным министром В.А. Сухомлиновым в 1905–1908 гг., введение им в царскую семью Г.Е. Распутина, последующая ссора с ним и, наконец, отстранение от должности Верховного главнокомандующего русской армией в 1915 г.
Великий князь Николай Николаевич (младший) (1856–1929) окончил Николаевское инженерное училище и Академию Генерального штаба. Он принимал участие в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг., а с 1884 г. командовал лейб-гвардии Гусарским полком, в котором проходил службу и его племянник, будущий император Николай II. С 1895 г. являлся генерал-инспектором кавалерии.
«Если государь не примет программу Витте…я застрелюсь у него на глазах»
Наиболее заметно его вмешательство в политику стало проявляться с октября 1905 г., причем это произошло не по воле великого князя: когда Николай II оказался в чрезвычайно сложном положении, вызванном размахом революционного движения в России, Николай Николаевич… охотился у себя в имении Першино Тульской губернии.
Перед высшей властью стоял выбор: либо реформы, либо диктатура. Первый путь предлагался в программе С.Ю. Витте, и несмотря на то что в своих мемуарах граф пишет о собственном нежелании принятия своей программы[152], он являлся ее автором и защитником. Однако Николай II не доверял ему полностью, и сам С.Ю. Витте знал об этом.
Круг обсуждавшихся кандидатов на пост диктатора был крайне узок: командующий петербургским гарнизоном Д.Ф. Трепов и великий князь Николай Николаевич. Относительно первого С.Ю. Витте замечал, что «государем владеет Трепов: он, Трепов, а не государь пишет мне резолюции»[153]. Другой кандидат, великий князь Николай Николаевич, как вспоминал С.Ю. Витте, был, по выражению министра двора графа В.Б. Фредерикса, «естественным диктатором… так как он, безусловно, предан государю и казался мужественным»[154].
Поставленный перед такой дилеммой, Николай II не торопился с принятием решения. 9 октября он заслушал доклад С.Ю. Витте наедине, а 10 октября – в присутствии Александры Федоровны, которая «не выронила ни одного слова, сидела, как автомат, и по обыкновению краснела как рак»[155]. В следующие дни программа С.Ю. Витте подверглась активному обсуждению, от которого сам он был отстранен. Вместе с тем 12 октября император короткой телеграммой: «Приезжай, Николай»[156] вызвал великого князя Николая Николаевича в Петербург. Последний сумел добраться до столицы лишь утром 15 октября. «Правые круги с восторгом восприняли известие о вызове Николая Николаевича, рассчитывая на его энергичную диктатуру»[157], – замечал об этом начальник канцелярии министра двора А.А. Мосолов.
К тому времени, вследствие размаха революционных действий, Николай II еще 13 октября был вынужден назначить С.Ю. Витте на пост председателя Совета министров, но тот отказался, заявив, что не может «сделаться первым министром до утверждения его программы»[158].
15 октября в 11 часов утра, сразу по прибытии великого князя Николая Николаевича, в Петергофе состоялось совещание, в котором принимали участие как сторонники введения диктатуры – генерал-адъютант граф В.Б. Фредерикс, генерал-адъютант О.Б. Рихтер, – так и представители различных программ реформ – граф С.Ю. Витте, статс-секретарь И.Л. Горемыкин, и барон А.А. Будберг. Приглашенный на совещание Николай Николаевич был извещен о своей возможной роли будущего диктатора лишь утром того же дня. О новизне ситуации для него говорит тот факт, что великий князь «неоднократно прерывал докладчика [С.Ю. Витте. – Е.П., К.Б.], дабы яснее усвоить себе отдельные подробности доложенного»[159]. Никакого решения на данном совещании принято не было. Однако помимо этого были совещания Николая II с В.Б. Фредериксом, И.Л. Горемыкиным, А.А. Будбергом. С.Ю. Витте об этих совещаниях узнал лишь случайно.
В тот же вечер в Петербурге С.Ю. Витте посетила депутация рабочих во главе с М.А. Ушаковым, председателем «Общества взаимного вспомоществования рабочих, занятых в механическом производстве», зубатовской организации, основанной в Петербурге в конце 1902 г. На следующий день утром М.А. Ушаков посетил и великого князя Николая Николаевича, причем после этой встречи великий князь окончательно отказался стать диктатором.
В этой ситуации естественно возникает вопрос о том, каким образом делегация рабочих сумела встретиться с двумя кандидатами на высший государственный пост в разгар всеобщего кризиса и к тому же серьезно повлиять на принятие ответственного государственного решения. В исторической литературе высказывается мнение о том, что встреча М.А. Ушакова с великим князем Николаем Николаевичем была инспирирована С.Ю. Витте[160]. Будущий премьер пригласил к себе рабочего-зубатовца, использовав посредничество скандально известного князя М.М. Андронникова. Небезынтересно, что на следующий день в организации, возглавлявшейся М.А. Ушаковым, был создан комитет для оказания помощи нуждающимся рабочим, причем на деньги в сумме 5 тысяч рублей, пожертвованных графом С.Ю. Витте, а первое собрание этого комитета почтило жертвователя вставанием[161].
Таким образом, давление на Николая Николаевича со стороны М.А. Ушакова, которое в конечном счете повлияло на решение великого князя отказаться от роли диктатора, было не только инспирировано С.Ю. Витте, но и косвенно оплачено им. Более того, вероятно, и встреча М.А. Ушакова с претендентом на пост премьера проходила по инициативе не князя М.М. Андронникова, а самого С.Ю. Витте.
Результат этой встречи не замедлил сказаться. Согласно соответствующим эпизодам из мемуаров С.Ю. Витте и А.А. Мосолова, записанным со слов графа В.Б. Фредерикса, в беседе с последним «великий князь, будучи в каком то неестественном возбуждении, выхватил револьвер и закричал: “Если государь не примет программы Витте и захочет назначить меня диктатором, я застрелюсь у него на глазах из этого самого револьвера”»[162]. Через несколько минут состоялось объяснение великого князя с императором, во время которого Николай Николаевич отказался от должности будущего диктатора.
Этот факт привел к тому, что в придворных и великокняжеских кругах Николая Николаевича обвиняли в прямом воздействии на государя по данному вопросу. Так, великий князь Александр Михайлович в воспоминаниях писал: «Из всех членов императорской семьи великий князь Николай Николаевич принял самое большое влияние на наши государственные дела. Два важнейших акта в истории России – Манифест 17 октября 1905 г. и отречение Императора Николая II 2 марта 1917 г. – следует приписать полнейшей аберрации политического предвидения великого князя Николая Николаевича»[163].
После встречи с великим князем Николаем Николаевичем, Николай II в тот же день сообщил второму претенденту на пост диктатора, Д.Ф. Трепову, о своем окончательном решении: «Да, России даруется конституция. Немного нас было, которые боролись против нее…»[164]. Тем не менее даже на подписание самого Манифеста 17 октября Николай II пригласил как С.Ю. Витте, так и великого князя Николая Николаевича, до последнего момента надеясь избежать введения всякого подобия конституционного строя в России.