Скандинавия, простираясь от Полярного северного круга до 56° с. ш., из всей северной, низкой части Европы являет собой отдельную систему гор, простирающихся по обширному пространству полуострова, который примыкает к материку Европы широким перешейком от Северного океана до Ботнического залива. Сие протяжение земли омывается с одной стороны Балтийским морем, с другой Северным, или Немецким, морем и океаном и испещрено озерами и реками. Длинные, излучистые заливы тянутся внутрь земли от морских берегов, утесистых, обложенных песчаными отмелями. Мрачные леса берез и сосен растут вокруг озер и рек. Суровый климат тяготеет над всем Скандинавским полуостровом; природа угрюма и неприветлива. Глубокие снега покрывают там леса и долины зимою; лето бывает короткое. Чем далее к северу, тем более исчезает жизнь природы; люди слабеют умственными и телесными способностями, и там, где льды и снега греют землю большую часть года, живет человек с умом притуплённым, малорослый и бесчувственный. Но в южной и средней части полуострова жители мощны, крепки, суровы, как природа их окружающая; дики, как леса ими обитаемые; неукротимы в страстях своих, как снежные потоки, наводняющие весною их озера и реки, как жаркое, кратковременное лето Скандинавии, в течение которого солнце почти не сходит с небосклона.
Жители Скандинавского полуострова были одного рода с обитателями противолежащих берегов Германии. Вероятно, война и междоусобие загнали толпы их на север, через Ютландский (Датский) полуостров, и заставили отделиться от своих родичей во времена, неведомые истории. В лесах скандинавских расселились потомки германских пришельцев, обрабатывали неблагодарную почву, били зверей на одежды, ловили рыбу для пропитания и гордились волею необузданною. Личная свобода человека там была чувствуема еще сильнее, нежели в Германии. Каждое семейство почитало себя независимым от другого. Храбрейший звероловец принимал начальство, когда одна толпа собиралась на другую: мстить кровью за пролитую кровь, разбоем за отнятие добычи и личное оскорбление. Обида требовала неизменного мщения, кровь крови, по мнению скандинавов. Сечи их были смертельны; с окончанием битвы прекращалась подчиненность: все садились за один стол с вождем; рог, наполненный пивом или медом, переходил из рук в руки; слезы и клики радости смешивались с нестройным песнопением скальда, воспевавшего победу, воспламенявшего на новую битву. Дикая поэзия согревала душу скандинава. Он пел, идя в битву, пел, торжествуя победу, пел, умирая на поле битвы, и поэтическая, облеченная восточными символами и северными тучами религия усиливала врожденную склонность его к независимости и презрению смерти, яркими чертами рисуя для скандинавов будущую жизнь, где павшему в битве обещаны были в награду вечное наслаждение пивом и медом, непрерывные битвы, вечная охота за бессмертными зверями.
Таков был народ, заселявший в древние века Скандинавский полуостров. Окруженный морями, он не мог не знать и, узнав, не полюбить мореплавания. Рыбная ловля должна была издревле приучать скандинавов к морским волнам; недостаток в продовольствии принуждал к набегам на иноплеменников; легкость добычи побуждала к хищничеству. На морях скандинавских так же легко было сделаться морским разбойником, как в степях Аравии бедуином, и в горах Греции клефтом.
Вскоре образовались морские разбои скандинавов. Еще Тацит описывал свионов как народ, столь же страшный своим оружием, сколько и флотом. В легких лодках переплывая через Зундский пролив и Балтийское море, нападали они на иноплеменников, в свою очередь приплывавших с оружием в руках на скандинавский берег: добыча, жены, оружие были наградой победителей.
Дерзость и отвага скандинавов более и более возрастали по мере недостатков в жизни от умножавшегося народонаселения и по мере укоренявшихся обычаев. Независимость личная всегда оставалась первым благом скандинавов; но умножение народа постепенно произвело у них гражданские, политические общества. Они составили множество небольших королевств, делившихся на области. Не признавая власти королей в гражданском быте своем, скандинав шел на звук рога их для защиты и набега. Между тем каждый семьянин был независимым властелином своего добра и своей семьи. Братьям нечего было делить в бедных своих наследиях, и старший брат, оставаясь владетелем отцовского дома, отдавал другому брату только меч и топор. Толпы сих бездомных изгнанников, лишенных всего, собирались вместе, избирали вождя и пускались в набеги. Ничто не останавливало их: буря и крушение лодок не печалили спасшихся от гибели, и по дороге лебедей прилетев в чуждую землю, с бешенством кидались они в битву. «Один на один должно нападать; против двух надобно защищаться; трем не уступать; только от четырех можно бежать». Таков был закон скандинавский. С добычей и богатствами являлись изгнанники домой, возбуждали новые набеги и тяжкие междоусобия; меч был судьбою скандинава: им доставал он все, им и терял.
Все соседи скандинавов с ужасом чувствовали гибельную, свирепую храбрость их. Финны, жители правого берега Ботнического залива, славяне, саксоны и фризы, жители южных берегов Балтийского и Немецкого морей, беспрерывно подвергались их нападениям. Но когда, в течение нескольких веков, морское хищничество и набеги обратились у скандинавов в природу и закон; когда скандинавские короли начали делить землю, как свое наследие, и море, как поле добычи; когда, вместо челноков, явились у скандинавов большие лодки, начальники морских разбоев получили название королей моря, и человек, не отличившийся в морском набеге, считался слабым, а рука красавицы была наградой только куче золота и гибели иноплеменных и соперников, отвага скандинавов перешла все пределы. В начале VI века они явились у берегов Галлии; в 787 году напали на английские берега; в IX веке ужас имени их заставлял трепетать в Англии, Ирландии, Шотландии, Италии, Испании. В церквах французских молились о спасении от набегов скандинавских, как от напрасной смерти. Не дивимся этому, читая описание гибели, протекавшей по следам их всюду: смерть и опустошение предшествовали им и сопровождали их в бедной и в богатой стране. Многие из скандинавских королей беспрерывно были в набегах, жили убийством: битва приводила скандинавов в безумную ярость; они бросались в огонь и в воду, грызли свое оружие и горящие уголья, дрались мечом, дубиной, молотом, поражали врагов и друзей, стены, камни, землю и гордились названием берсеркера, какое давали одержимым таким бешенством храбрости.
События, совершившиеся в начале IX века в Северной Германии, подали новую причину к усилению воинского духа скандинавов. Северную Германию занимал тогда полудикий народ саксонов; он простирался на юг от Ютландии, к Немецкому морю, и еще с III века морем ходил на грабеж в Галлию. Юты и англы, обитатели Ютландского полуострова, ему сопутствовали. С падением Рима Галлия была открыта со всех сторон. Когда сильные германские народы, бургундцы (с 406–413 гг.), визиготфы (с 412–450 гг.) и франки (с 481–500 гг.) основались в Галлии, саксоны покорили себе Британию (в половине V века). Владычество франков в Галлии распространилось и укрепилось; другие народы-завоеватели уступили им. С половины VI века одни франки были обладателями Галлии, и власть их начала останавливать набеги саксонов на сию землю. Явился Карл Великий. Саксоны должны были пасть под силой его грозного оружия. С крестом и мечом Карл пришел в самую землю саксонов; началась кровавая тридцатидвухлетняя борьба, и восемнадцать походов совершено было Карлом. Скандинавы, всегдашние враги и всегдашние спутники саксов, подкрепляли их, принимали участие в их судьбе, и победы Карла, принужденное обращение побежденных в христианскую веру, переселение части их в Галлию, отдача их жилищ другим народам – все это возбудило непримиримую ненависть скандинавов против франков и против христианской веры. Карл при жизни видел начало бедствий, какими должно было обременить страну его оружие скандинавов. «Мы служим свою обедню копьями и начинаем ее до восхождения солнца», – говорили они, истребляя огнем и мечом города и села, сжигая поля, зарезывая священников, грабя имущество обитателей, увлекая в плен жен и девиц. Слабые наследники Карла откупались от скандинавов золотом или робко предавали города и земли свои гибели и опустошению. История Франции, Англии, Шотландии и Ирландии наполнена ужасами скандинавских набегов с IX по XIII век.
Под именем скандинавов мы разумеем здесь обитателей скандинавского полуострова, составляющого ныне Швецию и Норвегию. Но и жители Ютландского полуострова, или датчане, соединялись со скандинавами (так же, как сами скандинавы приставали к германцам и другим народам). Оттого скандинавы не имели одного названия и были означаемы в разных местах разными именами: их называли норманнами (северными людьми) во Франции, датчанами в Англии, аустменами (восточными людьми) в Ирландии, варягами в славянских землях. Наши предки в XII веке называли варяжскими народами всех обитателей Скандинавии, Датского полуострова и Британского острова, различая в них жителей Швеции, Норвегии, Дании и Англии особенными именами.
Взлелеянные на морских волнах, варяги (принимаем это имя для означения скандинавов или норманнов) бесстрашно пускались по льдистым хлябям Ледовитого океана, достигали Белого моря, известного в их описаниях под именем Гандвика; грабили и торговали в Биармии; за 500 лет до Колумба открыли Гренландию и приставали к Северной Америке. Нельзя после сего не предполагать, что гораздо прежде середины IX века по Р. Х. они узнали юго-восточные берега Балтийского моря.
Но в наших летописях находим известие, что в 859 году явились варяги в первый раз на берегах Финского залива и Ладожского озера, обложили данью тамошних обитателей и притеснили их; что через два года были они изгнаны туземцами, и в 862 году призваны ими снова, добровольно.
Известие явно невероятное, даже по излишней его хронологической точности. Предположим сначала общий вывод из истории варягов.
Обыкновенный образ варяжских походов был следующий. По призыву вождя, известного храбростью и опытностью, стекались варяги в назначенное место и определяли поход. Не слава вела их в битвы: варяги не знали ее; недостаток пищи, одежды, жадность добычи, желание иметь рабов, жен были причинами походов. Вождь назначал сторону отплытия: направо, налево, прямо, и варяжские ладьи стремились по указанию вождя. Первый берег, к которому они приставали, был целью, первое, что встречалось, предметом похода. Ограбив берега, варяги пускались по рекам внутрь земли, и грабили приречья, иногда рассыпаясь по сухому пути, но всегда недалеко, всегда сохраняя себе, в случае сопротивления, побег на лодки, оберегаемые частью дружины. Иногда варяги перетаскивали свои лодки по земле в другую реку и в таком случае уплывали обратно в море уже по этой реке.
Корабль викингов. Рисунок конца XIX в.
Побывав несколько раз в каком-нибудь месте и узнав протяжения рек, варяги замечали места, способные для защиты, и, начиная со впадения рек в море, рубили небольшие деревянные городки или крепости, в которых можно было им укрепляться для своего спасения. Сии укрепления распространялись потом внутрь земли, всегда по течению рек, и мало-помалу охватывали целые области, в коих городки делались притонами варягов. Впоследствии многие из них оставались в городках, начинали постоянно жить в сих притонах, покоряли туземцев и основывали небольшие государства. Такие государства становились сборными местами для новых пришельцев, иногда умножавших число старых поселенцев, иногда шедших вперед, и основывавших новые государства. Всякая страна могла казаться варягам лучше дикой, суровой их отчизны, где ожидали их недостаток, бездействие или вражда и междоусобие, когда покоренные в отдаленных землях области, кроме привольной жизни, подчиняли им покорных рабов, коих жизнь и добро зависели от меча и воли победителя. Можем убедиться в верности сего изображения варяжских походов и поселений, сравнив походы и поселения варягов во Франции и Англии: так везде поступали варяги.
Вероятно так поступили они и в земле обитателей юго-восточного берега Балтийского моря. Здесь Рижский и Финский заливы служили им первым пристанищем. По Двине могли варяги идти внутрь земли; по реке Нарове в озеро Чудское; по Неве в озеро Нево, или Ладожское, откуда по Свири выплывали в озеро Онежское, по Вытегре и Ковже в Белоозеро, по Шексне в Волгу. Другой путь варяжский из Ладожского озера описан в наших летописях: Волхов вел ладьи их в озеро Ильмень; отсюда река Ловать показывала путь далее на юг, до Днепра.
Утвердясь на сем вероятном предположении прихода варягов на юго-восточные берега Балтийского моря и узнав дух, характер, образ действий скандинавских пришельцев, мы должны обратиться к другому важному и любопытному предмету. Еще не соображая подробностей повествования наших летописей о появлении варягов, нам должно узнать новую страну, куда явились они.
На самих берегах Балтийского моря варяги нашли обитателей, издревле там поселившихся. Идя далее внутрь земли, они встречали повсюду туземцев. Мы должны узнать сих первобытных жителей нашей отчизны: они означены в наших летописях. Летописи наши передают вам известия о больших и малых народах, обитавших на пространстве от Балтийского до Черного морей, и от Волги до Карпатских гор, в половине IX века, когда варяги вступили в эти земли, предназначенные провидением составить через несколько веков сильное, могущественное государство. Пришельцы и первобытные туземцы были стихиями, из коих оно первоначально образовалось. История должна знать сии стихии так же, как и место действия их.
Место действия являлось обширное: вся восточная часть Европы, от Скандинавского полуострова и Ледовитого моря до Кавказа и Черного моря, ограничиваемая с востока хребтом Уральских гор и Каспийским морем, с запада морем Балтийским и хребтом гор Карпатских. Эти обширные страны известны ныне под именем Европейской России. Находясь под различными климатами: от самого холодного до самого благорастворенного, они представляют вообще несколько плоских возвышенностей и обширных долин: нет снеговых гор Южной Европы, ныне многочисленных озер Скандинавии; ничто не ознаменовано здесь разительными противоположностями природы, только все огромно: реки, горы, степи растянуты на тысячи верст, как будто для того, что сим странам предназначено было показать огромные явления, разительные противоположности мира нравственного, необыкновенное развитие человеческого общества.
Омываемое с севера, запада и юга водами четырех морей сие пространство земель разрезывается в разных направлениях несколькими огромными реками. С самой почти середины его плоская возвышенность земли (которую географы называют Алаунской) стремит к югу три большие собрания вод: реку Волгу, протекающую более 3000 верст и впадающую в Каспийское море; Дон (1000 верст) и Днепр (1500 верст), впадающие в моря Азовское и Черное. Множество рек с Северной покатости того же плоского возвышения течет в Балтийское море и Северный океан. Множество рек пересекает в разных направлениях все пространство к югу, вообще соединяясь или с Волгою, или с Доном, или с Днепром. Не обогащенное ни драгоценными металлами, ни гнездами драгоценных каменьев сие пространство земель, место соединения пределов Азии и Европы, одарено было другими богатствами. Дремучие леса покрывали его, и в них водилось бесчисленное множество зверей: драгоценные кожи их издревле составляли предмет торговли жителей. Реки и моря изобиловали рыбой, составлявшей пропитание народное в тех местах, где почва земли не могла вознаграждать трудов дикого земледельца. Рыба также была предметом торговли, а в недрах земли повсюду крылось железо на мечи и копья. На этом-то пространстве, в лесах, по берегам рек и озер, в IX веке обитало множество разноплеменных народов. Представляем исчисление оных, находящееся в наших летописях.
На берегах Балтийского моря, от Невы до Немана, говорят летописи, жили народы, именовавшиеся: чудь, нарова, корсь, летгола и зимгола. Далее, к югу от чуди, при озере Ильмене жили славяне; на верховьях Волги, Двины и Днепра – кривичи; на реке Полоше, впадающей в Двину, – полочане; между рекою Припятью и Двиною – дреговичи; вниз по Днепру от кривичей, на левой стороне и по реке Соже, – радимичи, по Десне – северяне; на правой стороне Днепра, южнее их – поляне; к западу от полян – древляне. Между древлянами, дреговичами, полочанами и жителями берегов Балтийского моря находились: литва, ятвяги, ливь, голяды; к юго-западу от полян, по реке Бугу, жили бужане. Далее, к югу от полян до Днестра, Дуная и Черного моря простирались степи. К востоку от радимичей, на Оке, жили вятичи. С ними граничила обширная земля хазаров, простиравшаяся от Днепра до Волги и от Оки до Черного моря, заключая в себе и Таврический полуостров, или нынешний Крым. На север от хазар жили опять маленькие народы мещера, мордва и черемисы по Волге; мурома по Оке и Клязьме; меря на озерах Клещине и Ростовском; весь на Белоозере. Земли за озерами Белым и Кубенским называли предки наши: Заозерье и Заволочье. Они знали, что там, далее к северу и востоку, жили народы и сохранили нам имена: заволочской чуди, югры, печоры и перми. Далее сих народов не простирались их сведения, и все смешивалось в баснословных рассказах. «За юграми, – говорят летописцы XII века, – живет народ самояд; за ним же находится путь, непроходимый пропастями, снегом и лесом, который ведет к горам Лукоморья, возвышающимся до небес: там в горах живут люди безвестные, слышен клик, говор; слышно, что жители прорубают гору, и уже прорубили они небольшое отверстие, откуда глядят и просят железа, ножа или секиры, и кто дает им требуемое, тому платят они мехами».
Зная из византийских летописей баснословное известие о делении мира между сынами Ноевыми, предки наши знали, по слуху имена отдаленных стран и народов в Средней и Южной Азии, Европе и Африке; но Восток был мало известен грекам, и предки наши почти не знали его. Вот что сохранилось нам от них из первобытной истории и географии Севера и Востока.
В числе 72 народов, разделившихся при столпотворении Вавилонском (говорят летописи), был народ, называемый славяне. Прошло много лет, и сей народ поселился по Дунаю; часть его расселилась от Дуная до Днестра под именем улучей и тиверцев, сии два народа назывались у греков Великая Скифия, имели города и были многочисленны; были и еще народы славянские: дулебы, жившие по Бугу. Тут напали на них народы, пришедшие из Скифии, то есть хазарии, называемые: булгары, волохи, угры белые и обры, телом великие и умом гордые. Обры начали мучить дулебов, насиловали их жен, впрягали мужей в свои телеги. За гордость истребил Бог обров, и погибель их осталась пословицею народа: погибли, как обры. Но волохи, угры и булгары стеснили, согнали славянские племена с их жилищ при Дунае, и все славянские народы стали переселяться. Одни основались на реке Морав и назвались моравами; другие поселились в другом месте и назвались чехами; третьи – в третьем месте и назвались белые хорваты, сербы, хорутане; славяне, пришедшие на Вислу, назвались ляхи, разделясь на разные роды: полян, лутичей, мазовшан и поморян. Наконец, еще славяне пришли на Днепр и назвались поляне; другие, по лесистой области, древляне; третьи, седшие между Припятью и Двиною, дреговичи; четвертые, по реке Полот, полочане; пятые, около озера Ильменя, назвались своим именем: славяне; поселившиеся по Десне, Семи и Суле приняли название северян; поселившиеся по Бугу назвались бужане, а впоследствии именовались волыняне. Потом было еще позднейшее переселение от ляхов за Днепр: пришли братья Радим и Вятко и поселились: первый на Соже, второй на Оке; потомки первого назвались радимичи, потомки второго – вятичи.
Между тем первобытная славянская земля на Дунае занята была волохами и уграми белыми. У переселившихся с Дуная славян были города, у полян: Киев, построенный князем Кием, у славян ильмерских – Новгород.
«Вот народы славянского происхождения, – прибавляет летописец: – поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужаны. Вот другие, не славянские, народы, хотя они так же, как славяне, происходят от афета: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печора, ямь, литва, зимгола, корсь, нарова, ливь».
Удовольствуемся сими недостаточными известиями и не будем требовать от летописцев наших ничего более. Если, замечая недостаток их известий, мы будем разыскивать, откуда же явились волохи, угры белые, болгары, обры? Что значит: от скифов, то есть от хазар? Летописец предложит нам смешанные известия; ограничится иногда библейским повествованием, превратно истолкованным, иногда исторической басней, или просто скажет: пришли от Востока; пришли от стран неведомых. «Были, – повествуют летописцы, – в пустыне Эвритийской, между Востоком и Севером, двенадцать народов от рода Измаила, сына Агари. Сами себя называли они сарины, или сарацины, утверждая, что происходят от Сарры: сие несправедливо, ибо они Агарины потомки. Кроме сих Измаиловых сынов были еще два народа от дочерей Лотовых; сии народы суть хвалисы и булгары; последние жили по реке Волге до моря, хвалисы и ныне (в XII веке) там живут; по их имени и море называется Хвалынское; часть булгаров также ныне живет на Волге, и сею рекою можно плыть к волжским булгарам и хвалисам. Двенадцать племен Измаиловых были разбиты Гедеоном и бежали в пустыню, находящуюся за Волгою к востоку. Там восемь колен встретил Александр Македонский и, видя их, нечистых и поганых, загнал в горы Полунощного Лукоморья, задвинул горами, и только не сдвинулись горы на двенадцать локтей. Тут устроены медные врата и запаяны сунклитом, коего ни железо, ни огонь не берут. В горах живут они, прорубают горы и выйдут при конце мира. Остальные четыре народа племени Измаилова остались, и они-то суть народы, именуемые торкменами, печенегами, торками и половцами. Что касается до угров белых, сей народ начал быть при Ираклии царе, который воевал с Хозроем царем Персидским. Тогда были и обры, ходили войной на царя Ираклия и едва его не полонили».
Скиф из Приднепровья. Антропологическая реконструкция М. М. Герасимова
Вот вполне все исторические и этнографические известия летописей наших о древних событиях и народах тех земель, часть которых, со времени прибытия варягов, получила название Русской земли. Это название распространилось потом, в течение нескольких веков, на обширное, вышеозначенное нами пространство, перешло за пределы его, переменилось в имя России и означает ныне наше отечество, Российское государство.
Известия наших летописцев не удовлетворяют нас, не дают нам ясных понятий. Дополним известия сии систематически расположенным историческим обозрением.
Все повествуемые летописцами дела и события суть темные предания о древних веках; все исчисляемые ими, пришедшие во времени и остававшиеся еще в XII веке народы были – или обломки многочисленных народов, двигавшихся из Азии в Европу и из одной европейской страны в другую, или остатки первобытных племен, увлеченных другими, появлявшимися после них, или новые народы, явившиеся от смешения различных племен и поколений.
Пространство земель, которое мы назвали местом действия скандинавских пришельцев IX века, то, что ныне разумеем мы под названием Европейской России, на западе примыкает к Европе; Скандинавия, Германия, Греция, три великие части Европы, из коих развивался мир Европейских обществ Древнего и Среднего времени, суть страны, примыкающие к нему Европу. С востока прилегает Азия, страна народов древнейшего образования, рассадник, из коего рука провидения пересаждала их в Европу, где суждено было им созревать и давать плод. Черное море находится на самом юге сего пространства: оно как будто разделяет два пути с юга на север: один из Европы, с Эллинского полуострова, между Средиземным и Черным морем, через Дунай; другой из Азии, через Кавказский перешеек, между Каспийским и Черным морем, через Дон. С востока Азия сближается здесь Зауральской и Заволжской равнинами: кроме пути через Кавказский перешеек, сухопутное сообщение Средней Азии с Европой здесь, через твердыни Урала и Волгу.
Юго-Западную Азию составляют Индия, Аравия, Персия и Малая Азия. В этих странах началось образование человека, его понятия гражданские, первоначальные образы гражданского общества: демократический и патриархальный, первые познания религиозные, коими падшее человечество хотело приблизиться к утраченной им истинной вере. В мифических преданиях Востока сохранилась нам память о войнах, борьбе, переворотах народов этих стран. Следствием оных были переселения в Восточную Азию и в Европу. От сего в Азии, из тунгузов и юго-западных народов азийских, образовались монгольские народы; за ними последовало образование турецких племен, занявших остальное пространство, от монголов к Каспийскому морю и к Индийским странам.