В спецслужбах трех государств

Общеизвестно, что опасные преступления раскрываются по горячим следам или в ходе кропотливого труда и мастерства оперативных и следственных работников.

Сроки следствия затягивались на месяцы, вызывая недовольство московского руководства. Тяжело приходилось Абрамову. По его словам, Андропов упрекал нас в том, что «армия прикомандированных не может раскрыть преступления и проедает государственные средства». Абрамов изнурял себя и подчиненных сотрудников, работая до поздней ночи, без выходных. В результате напряженного труда с ним случился тяжелый инфаркт, и я выехал в Чолпон-Ата, чтобы доставить генерала в республиканский кардиологический центр, где он прошел длительный курс лечения. Абрамов отказался от реабилитации в Москве и выехал в Чолпон-Ата, чтобы продолжить работу по раскрытию преступления.

Во Фрунзе ко мне обратился молодой майор милиции Чернов, эксперт по дактилоскопии, который поделился своей догадкой: он считал, что есть некоторые признаки сходства отпечатков пальцев, оставленных преступником, со смагинскими. Как начинающий эксперт, он не осмелился говорить о своих выводах своему руководству, тем более опровергать официальное заключение старших, опытных специалистов. По совету Абрамова мы решили вместе с нашим оперативным работником отправить Чернова в Москву.

В столице были собраны самые квалифицированные эксперты страны. Комплексная дактилоскопическая экспертиза проводилась, по-моему, впервые с применением компьютерной графики, и комиссия сделала заключение о принадлежности отпечатков пальцев, оставленных на месте преступления, подозреваемому Смагину.

Следствие располагало типом оружия, из которого были убиты все погибшие. Такой карабин «Белка-3» имелся в семье Смагиных, но по показаниям отца оружие попало под колеса машины и пришло в негодность. Он демонстрировал его изогнутый ствол. Под давлением улик, особенно выводов дактилоскопической экспертизы, отец Смагина на допросах рассказал о подробностях совершенного сыном преступления, уничтожении одежды, в которой он был одет, бегстве его из поселка. Он сообщил, что кроме непригодного карабина у них имелся другой (тоже «Белка-3»), который был спрятан в поле после преступления, под мостиком протекающего арыка. При прочесывании местности солдатами было обнаружено орудие преступления.

Смагин-младший был объявлен во всесоюзный розыск. Через некоторое время в Самарской области в электричке, стоявшей в депо, был обнаружен труп человека, покончившего жизнь самоубийством. Им оказался Смагин. Он заметал следы, переезжал с одного места на другое, вел себя настороженно и даже внешне изменился до неузнаваемости.

Наше настроение было совершенно иным; преступник установлен, необходимо закрепить доказательства его вины и установить мотивы. Это было важно, чтобы снять разговоры в республике вокруг этих злодейских убийств. В это время в Киргизию приехал Филипп Денисович Бобков, заслушал наши доклады. Сами материалы составляли более сотни томов. При проведении дополнительного обыска в доме Смагиных была обнаружена старая школьная тетрадь, в которой несколькими годами ранее ученик 10-го класса Смагин на двух страницах описал преступление, близкое к реальному: «Я возьму винтовку и буду убивать киргизов…»

Во время проведения оперативно-розыскных мероприятий по расследованию убийств в Чолпон-Ата было раскрыто, так сказать попутно, около 70 уголовных преступлений в республике: хищений государственной собственности, мошенничества, разбоев, взяточничества. Заместителю начальника следственного отдела КГБ СССР генералу Леониду Ивановичу Баркову и мне была дана команда оставаться в Киргизии до завершения указанных уголовных дел и вынесения по ним судебных решений. Были опасения, что уголовные дела могут быть заволокичены, так как к некоторым преступлениям были причастны влиятельные в республике лица, вплоть до сына первого секретаря ЦК. К примеру, к уголовной ответственности за взяточничество был привлечен заместитель прокурора республики.

Московская бригада оперативников зафиксировала встречу прокурора с крупным расхитителем социалистической собственности. Что могло их, мирно беседующих на скамейке в парке, связывать между собой? Наш сотрудник, проходя мимо, как бы случайно бросил в урну около скамейки пустую пачку сигарет. Таким образом диктофон зафиксировал разговор между этими «приятелями»: прокурор требовал на порядок увеличить ежемесячное вознаграждение, мотивируя тем, что он повышен в должности до заместителя республиканского прокурора.

Обстановка в этой среднеазиатской республике была сложной. Внутренние противоречия затушевывались, чтобы не досаждать центру, создавалась иллюзия размеренной и благополучной жизни народа.

Прибывший в Киргизию на работу молодой специалист писал своим друзьям: «Преступление в Чолпан-Ата ужасное. Вы спрашиваете, сохранились ли в республике басмачи, которые были против советской власти? Конечно, их нет. Но если бы басмачи предвидели, какая в Киргизии будет установлена советская власть, они бы тогда с нею не боролись».

В 1989 году, в годы горбачевской перестройки, по решению партийных органов вместо 5-го управления в КГБ СССР было образовано управление по защите конституционного строя. Изменение функциональных задач происходило по решению директивных инстанций, отражало ход, а вернее шараханье из одной стороны в другую, политики горбачевской перестройки. Когда были реорганизованы эти направления работы, сразу же ощутилась неспособность государства противостоять международному терроризму. Работа против антисоветских и оппозиционно настроенных элементов проводилась, но не в соответствующих реальности масштабах. Недовольным властью лицам разрешалось выезжать за пределы страны.

Внутриполитическая обстановка в стране в период руководства КГБ Владимиром Крючковым существенно изменилась. Отмена конституционной монополии КПСС на власть в правовом отношении привела к утрате ею руководящей роли в обществе. Менялось законодательство по пресечению антигосударственных действий вместе с изменением в целом в стране идеологических ценностей и взглядов. Вследствие изменения политической обстановки, вместо довольно общей трактовки смысла идеологических диверсий усиление внимания к защите конституционного строя было совершенно обосновано. Поэтому соответствующее управление сосредоточивалось на задачах срыва попыток создания нелегальных оппозиционных группировок, предупреждения и пресечения террористических акций, массовых беспорядков, нейтрализации националистических проявлений. Особенно тревожили тенденции к обострению межнациональных отношений.

Полагаю, что в стране слишком запоздали с осознанием того, что националистические процессы были тесно связаны с ориентацией определенных кругов в союзных республиках, стремящихся не к расширению суверенитета, а к личному приходу к власти. В ход пошли террористические акции, взрывы, захваты заложников под знаком откровенного сепаратизма.

Задачи органам государственной безопасности ставились правильные. Но самым опасным в работе КГБ являлось отсутствие правового механизма разрешения возникающих проблем, последовательной и твердой линии воздействия на разрушительные процессы и нарушителей правопорядка.

По темпам ускоренного развития демократических процессов, от реализации широкой гласности вплоть до вседозволенности, пренебрежения законом мы опережали суровую действительность. Один из мыслителей периода Великой французской революции вывел универсальный закон: нет ничего опаснее для страны, где нет традиций демократии и свободы, чем слишком быстрые реформы. Как правило, в подобных случаях процесс реформ выходит из-под контроля. Это обусловливалось еще и тем, что в процессе революционного обновления советского общества спецслужбы капиталистических стран изменили свою стратегию, перевели подрывную деятельность против СССР на новую тактическую основу. Прикрываясь лозунгами об утвердившейся демократизации, многопартийности и гласности, Запад начал осуществлять активную работу по созданию в стране оппозиционных к власти формирований. Основные замыслы направлялись на создание широкой легальной оппозиции, организующей подрывные акции в верхних эшелонах власти, в том числе с использованием депутатского статуса. Велась непрерывная пропаганда идей национализма, шовинизма, клерикализма, исламского фундаментализма, разжигались очаги общественной напряженности, активизировалось подстрекательство враждебных элементов к массовым протестам и действиям.

Сегодня можно безошибочно констатировать, что нашему противнику в результате «холодной войны» многое из его замыслов удалось реализовать в годы горбачевской перестройки.

Крючков отмечал, что надо действовать очень энергично, чтобы восстановить порядок, устранить причины, порождающие преступность, не допустить развала страны. В то же время правоохранительным органам в одиночестве решить это было невозможно. Заслуги сотрудников, отдавших себя защите советского строя, не позволяют гордиться ими только по одной причине: система защиты безопасности государства и общества была не способна удержать распад Советского Союза. Даже наши недруги признавали, что в СССР существовала очень сильная спецслужба – КГБ, но оттого, как он действовал и управлялся в последние годы, было ясно, что вынужденно погибнет вместе со страной. На то были и другие глубинные причины, которые обозначились из ошибок руководства и последствий августа 1991 года, изложенные, в частности, государственной комиссией Сергея Степашина.

Ровно 10 лет было отдано мною оперативной работе в 5-м управлении. Это были незабываемые годы по напряженности, общественной опасности и сложности происходивших в стране процессов, вызванных националистическими проявлениями. Интересно было работать под руководством и вместе с Ф. Бобковым, И. Маркеловым, И. Абрамовым, В. Проскуриным, К. Махмеевым, К. Пястоловым, В. Шадриным, В. Струниным, В. Головиным, С. Лапиным и другими коллегами. Не менее памятны для меня сотни коллег, которые работали в союзных республиках над проблемами национальных отношений, пресечением проявлений крайнего национализма и сепаратизма.

Какой главный вывод делаю для себя, проработав это десятилетие на фронтах «холодной войны»? Ответ на вопрос не прост. Я побывал по делам службы во всех союзных республиках кроме Таджикистана. Мне удалось увидеть масштабы и размах трудовых достижений СССР, страны, в которой я родился и где протекала большая часть моей жизни. В отличие от некоторых, переживаю за гибель советской империи, в которой я как гражданин никогда не чувствовал себя униженным, «жителем эксплуатируемой колонии», будь то в Казахстане или на Украине. Только через выстраданное и глубоко прочувствованное я понял величие русского, украинского, казахского и других народов, познал исключительную значимость настоящей братской дружбы между ними. Сегодня с глубокой тоской я вспоминаю благодатные примеры этого родственного чувства. И необыкновенная теплота разливается в моем сердце, ибо я счастлив, что через мою жизнь прошли судьбы многих достойных людей. Я познал настоящее товарищество, о котором писал Николай Гоголь в «Тарасе Бульбе». Думаю, что в этом познании и есть ответ на мой вопрос.

Мне повезло с направлением контрразведывательной работы. Для постороннего взгляда она казалась политическим сыском, бесполезной борьбой с инакомыслием. Это не так. Я видел в те годы не газетного, а реального врага – национализм, экстремизм, терроризм, сепаратизм на своей земле, которые разрушили СССР. Каждый день заполнялся напряженной работой, постоянными вызовами в горячие точки, что напоминало выезды врачей к больным людям. Только в опасности был не один человек, а вся наша страна. И она требовала заботы и лечения. Длительные командировки отнимали время от семейных забот, сына и внуков. У меня было мало возможностей сходить с женой в театр, посмотреть на красоты столицы, посидеть с друзьями. Но меня утешает то, что моя работа, способности и труд моих коллег нужны были нашему обществу, государству для решения злободневных задач.

Это направление работы КГБ понимал Андропов, переживший трагедию будапештских революционных событий. Его помощник Виктор Шарапов, китаист, посол в Болгарии, отмечал, что Юрий Владимирович четко осознавал такую мысль: любой национализм – русский, украинский, казахский, киргизский, грузинский – представляет собой угрозу для единства многонационального государства. В своем понимании он исходил не из национального, а общеполитического подхода.

Эти первоочередные задачи значимы и сегодня. Не случайно Президент России Дмитрий Медведев обозначил необходимость «жесткого противодействия национализму и терроризму. Любая пропаганда сепаратизма, национальной и религиозной нетерпимости – вызов стабильности и единству нашего многонационального государства».

И в советское время были люди, которые понимали опасность, грозящую нам извне. Куратором 5-го управления КГБ СССР, которое решало тогда оперативные задачи по борьбе с идеологическими диверсиями и защите конституционных основ государства, был Виктор Михайлович Чебриков. В своем выступлении на XXVII съезде КПСС большое внимание он уделил идеологическим диверсиям, ведущимся против СССР. Тогда же он четко определил их цель: оказать враждебное влияние на умы и настроения советских людей, подорвать веру в коммунистические идеалы и повернуть их против социализма. Пора вспомнить мысль Чебрикова о том, что идеологические диверсии осуществляются в сфере политики и права, философии и религии, нравственности и морали, то есть там, где идет борьба идей. Современники должны помнить, что наше общество, русский и другие братские народы в последний период существования социалистического государства испытывали агрессивное насаждение идеологии националистической розни и эгоизма, настроений нигилизма, апологетику бездуховности и предательства.

К чему мы пришли сегодня – особенно ясно видно по нагло лгущему телевизионному экрану…

В 1984 году я был переведен на работу в секретариат КГБ СССР в непосредственное подчинение председателю КГБ Чебрикову.