К последнему царству
Иногда мне кажется, что чиновники у нас размножаются почкованием. Вот жил-был район, которым управляла районная администрация. И был там райцентр, небольшой городок, которым тоже управляла райадминистрация. Почему-то вдруг решили, что райцентру нужна своя городская администрация. Глазом не моргнули, как там уже работало 60 человек. Или создали в области департамент с неопределенными функциями, которых раньше ни у кого не было – сотня человек. А каким словом называется то, что человек, оформляя в собственность участок земли, целый год таскается по чиновникам? И далее до бесконечности.
Бюрократия – это раковая опухоль на теле страны. Тут таблетками уже не поможешь. Необходима операция. Кстати, уменьшив в 5 раз количество чиновников, мы в 5 раз уменьшим уровень коррупции.
– Вы намерены победить коррупцию?
– Да.
– То есть, вы обещаете сделать то, что ещё ни когда, ни кому и ни где не удавалось сделать?
– Вы поймите, Александр, что ни кто, ни когда и ни где и не пытался бороться с коррупцией. Если у Петра I главный вор страны Алексашка ходил в лучших друзьях, так боролся ли Петр с коррупцией?
– Но сейчас сажают и министров, и губернаторов. Разве это не борьба с коррупцией?
– Нет. Это клановые разборки.
– А как отличить борьбу от разборок?
– Просто. Если бы в современной России кто-то действительно хотел бороться с коррупцией, первым делом ужесточили бы антикоррупционное законодательство, ведь это можно сделать росчерком пера, чего уж проще. Но они не хотят это делать, потому что завтра большинство из них сами могут подпасть под действие ужесточенного законодательства. Какая уж тут борьба.
Мы приравняем казнокрадство и лихоимство к особо тяжким преступлениям, где самым мягким наказанием будет 10 лет. Более распространенным – 20 лет. Достаточно регулярным – расстрел. И ни каких УДО, ни каких амнистий по этим статьям.
– Жестокость – не панацея.
– Разумеется. Такие ухари, как Алексашка, будут воровать и под угрозой расстрела, но много ли в наше время найдется таких ухарей? Мы снизим коррупцию раз в пять, сократив количество чиновников, а жестокостью наказаний снизим ещё раз в пять. То, что останется, уже не будет коррупцией в современном варианте. Но бороться с этим остатком будет труднее всего. Основу дальнейшей борьбы составят особые методы отбора управленческих кадров. Но не только. Я знаю, что надо делать, но больше пока не скажу. Двух лет не пройдет, как это узнают все.
– А как вы относитесь к Правителю?
– Это великий человек. В XXI веке ни где не было такого правителя. Но мы должны двигаться дальше.
– В том же направлении?
– Примерно в том же, но гораздо дальше.
– Значит, вы считаете себя продолжателем его дела?
– В некотором смысле.
Ставров встал, давая понять, что интервью закончено. Курилов уже направился к двери, но в последний момент обернулся и спросил:
– Александр Иеронович, почему сейчас интеллект и талант ни кому не нужны?
– А ты умный и талантливый? – серьёзно спросил Ставров.
– Да, – так же серьёзно ответил Курилов.
– Тогда позвони мне после выборов. Вот визитка.
***
Интервью разом заполонило весь интернет. Его напечатали даже некоторые государственные СМИ. Оппозиционные СМИ ограничились цитированием фрагментов с ёрническими комментариями, но мнение оппозиции уже ни кого не интересовало. Все знали, кто будет следующим президентом России.
Часть вторая. Президент.
После выборов вокруг Ставрова сразу же завертелись кремлевские холуи, но он разом отправил в отставку всю администрацию президента, переговорил с руководителями подразделений и некоторым пообещал, что они останутся. С рядовыми сотрудниками разговаривал Мозгов, процентов 20 из них он рекомендовал шефу взять на работу, хотя без энтузиазма: «За неимением гербовой пишут на простой».
На вопрос о подготовке инаугурации, Ставров сказал, что её не будет, при этом окатил чиновника таким ледяным взглядом, что тот не решился продолжать тему.
А вот банкет по поводу избрания новый президент решил провести. Ещё во время выборов он по одному повыдергивал из разных мест десятка три своих бывших сослуживцев, которым полностью доверял. Они были его службой охраны и сейчас все до единого присутствовали на банкете. Само собой пригласил Мозгова, Бабкина, Курилова, да ещё несколько человек, которые помогли ему во время предвыборной кампании, которой не было, но она всё-таки была.
Стол накрыли без наворотов и деликатесов, просто что бы нормальным мужикам можно было нормально поесть. Водку выставили само собой «Иероныч», её качество Ставров одобрил, и на банкете, к слову сказать, присутствовал автор идеи этой водки, он же – автор этикетки.
Едва успели выпить по рюмке за нового президента России и немного закусить, как Ставров сказал:
– Друзья, простите, что обманул вас, это на самом деле не банкет, а производственное совещание, так что сразу хорошо поешьте, накатим ещё по одной и поговорим о делах.
Все заулыбались и занялись едой, потом выпили по второй под шутку, что на совещании тосты не положены, и Ставров сразу стал сосредоточенным.
– Мы первым делом должны пенсионную реформу провести. Сроку месяц, тянуть нельзя. Надо всё очень быстро и грамотно посчитать. Сколько людей оставим на этой теме? На какие деньги мы налетели, благодаря моей щедрости. Работы тут очень много, одна только ликвидация пенсионного фонда чего стоит. Человек нужен неутомимый, квалифицированный и кристально честный.
– Командир, – сказал один из спецназовцев, – а я знаю одного такого. Занудный, правда, так все финики занудные. Но дело своё знает лучше всех, и в работе – зверь.
– И не брал?
– Вы что? Он скорее позволил бы себя расстрелять. У него были крупные неприятности с начальством из-за того, что ни какие схемы не хотел проворачивать.
– Найти мне его завтра же, чтобы не позднее, чем послезавтра он был у меня. Надо будет – самолёт пошлем.
– Сделаю, командир.
– Всем господам офицерам предлагаю продолжить службу под моим началом. Я просил вас помочь мне во время предвыборной кампании, эту просьбу вы уже выполнили. Теперь прошу: останьтесь со мной, ребята. Гарантирую вам хлеб, воду, бедную одежду и множество страданий. Пока прошу только личной преданности и абсолютного доверия. Потом попрошу больше. У кого другие планы на жизнь, подойдите ко мне в течение часа.
– Сначала напоил, потом вербовать начал. Грамотно, – проворчал один из офицеров.
Все взорвались дружным смехом, Ставров смеялся вместе со всеми, еле выдавив из себя:
– Вас напоишь, как же … Вам же цистерну надо, – он быстро вернулся к делу: – Подтянется ещё человек 20 наших, кого раньше не мог выдернуть со службы. Но для верховного главнокомандующего это не будет проблемой. Повспоминайте тех, с кем я не знаком, но с кем служили вы. Предлагайте скупо и осторожно. Только лучших из лучших. Сформируем офицерскую роту. Подполковник Боровский, завтра ко мне в 6 часов.
– Есть, господин полковник.
Ставров подумал о том, что ни один из парней ни разу не назвал его президентом, обращаясь к нему только, как к командиру, и это ему понравилось. Особые люди. Элита элит. Настоящая армейская аристократия. Каждый из них стоит взвода. С ротой таких парней можно перевернуть Россию. Но в современном мире всех проблем с помощью спецназа не решить. Ставров встал из-за стола и подозвал к себе Курилова.
– Ты готов возглавить пресс-службу президента?
– Это чиновничья должность. А я не чиновник.
– Знаешь, Александр, ты не похож на журналиста. Чем и снискал мою милостивую благосклонность. Кто же ты?
– Человек, который пишет.
– Понял. А зачем тебе было нужно то интервью? Ведь там невозможно было блеснуть интеллектом и талантом.
– Искал человека.
– Нашёл?
– Смею надеяться.
– Ты поддерживаешь те идеи, которые я тогда изложил?
– Целиком и полностью.
– Так вот, твоя задача будет в том, чтобы их популяризировать. Может быть, тебе и не надо возглавлять пресс-службу, но ты ведь знаешь, как она должна работать, какие задачи и как именно выполнять, какие люди там нужны. Давай я тебя поставлю на три месяца исполнять обязанности начальника пресс-службы. Сделай, чтобы она работала, как надо, потом, может быть, её возглавишь, а, может быть, мы для тебя другой статус подберем. Хочешь писать – пиши.
– Согласен.
– Трудно всё-таки разговаривать с вашим братом.
– У меня нет брата, господин президент.
Ставров усмехнулся и, помимо его воли, это получилось немного зловеще.
– Не хочешь выглядеть похожим на человека, который выиграл в лотерею?
Курилов вдруг виновато улыбнулся и сказал:
– Примерно так.
***
Утром Ставров разговаривал с Боровским.
– Георгий, твоя задача создать Белую Гвардию. Пока – дивизию из трех полков. Потом развернем полки в дивизии и создадим первый гвардейский корпус. То, что это должны быть хорошие бойцы, и говорить не стану. Но обязательное требование – все должны быть православными.
– Срок?
– Год.
– Нереально.
– Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы и внимания не обратил, но если уж ты говоришь, что нереально …
– Господин полковник, я могу создать за год не только дивизию, но и корпус, вот только качество вас не порадует. Я примерно понимаю, о чем речь, и сразу хочу сказать: ни в коем случае нельзя допустить дискредитацию идеи.
– Что реально?
– За год … максимум – полтора …лучше всё-таки – полтора, мы можем создать полк. Марковский полк.
– Почему именно Марковский?
– Мой предок был офицером Марковского полка. Я хорошо знаю историю и традиции марковцев.
– Вот как? Не знал. Но на ловца и зверь бежит.
– Только где же я так быстро найду православных солдат и офицеров на целый полк?
– Сегодня же разошлем приказ во все дивизии ВДВ и бригады спецназа ГРУ. Уже завтра они проведут анкетирование среди личного состава на предмет отношения к религии. Послезавтра личные дела православных лягут тебе на стол. На батальон их, надеюсь, наберётся. Потом их быстро перебросят в Подмосковье, а ты тем временем найдешь в Сибири какой-нибудь заброшенный военный городок и тут же начнешь приводить его в порядок. Впрочем, с этим и местные справятся. Ты тем временем успеешь переговорить с личным составом, кто не подойдет – отправишь обратно в части, остальных – в самолёт и к месту постоянной дислокации.
– Вряд ли когда-нибудь отставной подполковник ворочал такими делами, – улыбнулся Боровский.
– Во-первых, ты уже полковник, так что шей себе парадную марковскую форму с полковничьими погонами. Это, кстати, важно, форма должна во всех деталях соответствовать настоящей марковской. А, во-вторых, я дам тебе такие полномочия, что при твоём появлении министр обороны будет вскакивать, как юный лейтенант. То есть, как поручик. Погоны и звания сразу вводите у себя царские.
– Как я объясню людям, где им предстоит служить?
– Сразу скажи, что в суперэлитном подразделении нового образца. Они же про Белую Гвардию ни хрена не знают. Натаскивать на белый патриотизм ты их будешь уже на месте.
– Наплачемся мы с этими постсоветскими кадрами. Ты представляешь, что за православных мне подсунут? Если среди них наберется процентов 10 нормальных церковных людей, я уже буду рад. Остальные будут такие: «В Бога я вроде верю, а поскольку я русский, значит я православный». «В церковь ходить не считаю нужным, у меня Бог в душе». Будут и такие: «Я православный и коммунист, поскольку это одно и то же». А найдутся и такие: «Я верю и в Христа, и в Будду, и в Кришну, потому что все религии учат одному и тому же».
– Ты думаешь, я всего этого не понимаю? Но человек, сказавший, что он – православный, как минимум не имеет аллергии на православие. Ты сразу со всеми подпишешь контракт на полтора года. За это время ни один из ваших не должен покидать территорию части, даже если про него очень быстро станет ясно, что марковцем он ни когда не станет. Территорию огородите большую, чтобы там и стрельбище, и маршброски, и погулять. Ни интернета, ни телефонов у вас не должно быть. Секретность соблюдайте строжайшую. Место лучше выбрать такое, чтобы километров на пятьсот вокруг ни какого жилья. У тебя там точно будут побеги, так чтобы бежать было некуда. Жалование всем положи двойное за причиненные неудобства. По поводу «как бы православных». Либо за полтора года они станут нормальными церковными людьми, либо им это время придется пострадать, а там секретность снимем и пусть валят, куда захотят. Буддийско-коммунистическо-беспоповское «православие» давить у себя коваными сапогами.
– Значит, нужны очень хорошие священники.
– Да. На каждую роту нужен священник. Все священники должны быть монархистами.
– И православными.
– Да уж, – хохотнул Ставров, – Смотри, чтобы были с одной стороны без фанатизма, а с другой стороны без экуменизма. Ты не первый год в Церкви, объяснять не надо. И чтобы была у батюшек педагогическая жилка, ведь мальчишек всему с азов учить придётся, им в школе Закон Божий не преподавали.
– И на каждую роту – храм?
– Обязательно. Богослужениями их сильно не истязайте, но посещение воскресной литургии обязательно для всех.
– Литургию не посещают, в ней участвуют.
– Посещать литургию мы прикажем, а вот участвовать в ней приказать невозможно.
– А ведь их придется обучать не только основам Православия. История России с монархическим уклоном, монархическая теория, история Белой Гвардии, история красного террора. Это как минимум. Где я преподавателей найду?
– Постарайся найти священников, которые всё это могут преподавать. Посмотри в университете, может быть, найдешь несколько человек, ярких и правильных. Книг с собой побольше наберите, в интернете наскачивайте. Там у вас интернета не будет, секретность должна быть жесточайшей. Ни кто до времени не должен узнать, что у нас появилась собственная боевая сила.
– А мне-то можно будет покидать территорию части?
– Только тебе и твоему заместителю. Дадим вам вертолёт, – оборудуем в ближайшем населенном пункте центр связи.
– Командир, ты где на всё это денег возьмешь?
– Не думайте о деньгах. Делайте дело, а деньги – моя печаль. У нас будут миллиарды. Долларов. Кстати, стрелковое оружие закупите самое лучшее, но только отечественное. Иностранное местами лучше нашего, но к нему не стоит привыкать. И патронов на стрельбах не жалейте.
Что ещё забыли? Отправь туда первую партию ребят, которых сразу отберешь, дай Бог, чтобы их на батальон набралось. Начинай обучение и продолжай поиск кандидатов в гвардию, в том числе и священников, и преподавателей. Закрывай приём за полгода до выпуска. Через полтора года марковцы будут нужны мне в Москве. А в Сибири сохраним учебный центр гвардии, и уже безо всякой секретности. Что-то ещё точно забыли. Начинай работать, не теряй ни одного часа. Через три дня встречаемся, проговорим детали.
***
– Юра, ты сколько потратил на выборы? – спросил Ставров у Бабкина.
– Без малого два миллиона зеленью.
– Дам тебе жирный госзаказ, с первых же доходов возьмешь себе два миллиона.
– Как будто это главное.
– Это тоже главное. Ставров всегда платит долги.
– А что за заказ?
– Ты ведь книги любишь, историей увлекаешься. Не хочешь заняться издательским бизнесом?
– Хочу, – грустно улыбнулся Бабкин. – Я ведь себя ни когда ресторатором не видел, да так уж вышло. Книгоиздателем быть куда интереснее.
– Как дело организовать, я тебе рассказывать не стану, скажу, что ты должен издавать в первую очередь. Главное – монархическая литература. Тихомиров, Ильин, современные авторы.
– Среди современных много неумных. Впрочем, среди прежних тоже.
– Значит, разбираешься. Вот и выбирай, что издавать. Создай издательский совет, подтяни ярких публицистов, писателей, историков. Вместе думайте, что издавать.
– Некоторых книг нет.
– Так вы и должны их издать.
– Они не написаны.
– Так вы и должны их написать. Только писать надо быстро, у нас каждый день на счету. Следующая большая тема – история красного террора. Тут есть, что переиздать.
– Надо ещё в спецхране посмотреть подшивки газеты «Красный террор».
– Вот! Наиболее яркие публикации из этой газеты надо издать отдельной книгой. С комментариями, предисловием и послесловием. Особое внимание уделите дедушке Ленину, в первую очередь его несказанной доброте. Кажется, Резун сказал: «Дайте в моё распоряжение все СМИ страны, и я вам сделаю из плюгавого карлика, помешанного на убийстве детей, доброго дедушку Ленина». А в вашем распоряжении все СМИ и издательства, так совершите обратную метафору.
– Совершим. Апулей будет нервно курить в сторонке.
– Люблю начитанных людей. Дальше. История Белой Гвардии. Все воспоминания белогвардейцев, все серьёзные исторические работы и толковая публицистика, все хорошие художественные вещи на эту тему должны быть изданы и переизданы.
– Все не надо. Зачем переиздавать депрессивный «Дневник белогвардейца» старого брюзги Будберга или Романа Гуля, который совершил Ледовый поход на телеге с раненой ногой, а потом вообще смылся из армии.
– Дело говоришь. Вещи должны быть духоподъемные.
– Так всё более или менее издано.
– Наша задача – массовые тиражи. От 100 тыс. экземпляров. Эти книги должны быть в каждом книжном магазине, в каждой библиотеке, в первую очередь – в школьных.
– Саша, ты думаешь, люди сейчас часто покупают книги?
– Сразу создайте сайт, где выставляйте всё, что издано, для бесплатного скачивания. И в магазинах книги должны стоить раза в три ниже рыночной цены. Это не бизнеспроект, деньги найдем.
– Но сейчас вообще читают мало.
– Для тех, кто не читает, будет другой проект. Вспомни, что говорил плюгавый карлик про важнейшее из искусств, – Ставров немного помолчал и неожиданно резко продолжил: – Юра, а ты что такой вялый? И не ты один. Во время выборов вы все горели, а теперь как-то попритихли.
– Саша, люди не знают, как теперь с тобой разговаривать.
– А что тут непонятного? Разговаривать со мной надо, как с тираном и деспотом. Рекомендую смотреть на меня, как на реинкарнацию Ивана Грозного, и тогда вы очень быстро поймете, что я самый добрый и ласковый тиран на свете.
– Очень тонкая рекомендация, – Бабкин рассмеялся, что с ним случалось не часто, – Я намерен ей последовать.
***
Кинематографист Никитин явно не испытывал проблем с выбором интонации для разговора с президентом. Ему было не привыкать. Он напоминал ручного кота, который очень хорошо знает, когда ему гулять самому по себе, а когда мурлыкать и тереться о ногу хозяина. Ставров знал, что ручных котов не бывает, так что перед ним либо не кот, либо он не ручной. Но сейчас это не имело значения, он не сомневался в успехе разговора, который лишь обещал быть чуть более сложным.
– Давайте снимем хороший сериал про Белую Гвардию. Не надо пока экранизировать всю историю движения, возьмем для начала только армию Корнилова-Деникина-Врангеля. В первую очередь – цветные полки, в основном – марковский.
– Заманчиво, – с легкой грустью сказал Никитин. – Но будут большие проблемы со сценарием. Когда снимали фильм о Псковской миссии, не могли найти сценариста, который сделал бы оригинальный сценарий, так что сначала заказали роман, а потом уже из романа делали сценарий.
– Так пойдите по этому пути.
– Это потребует больше времени. А ведь вам надо быстро?
– Даю год.
– Нереально.
– Господин Никитин, слово «нереально» я слышал в последнее время ровно столько раз, сколько раз начинал серьёзный разговор. У вас нет желания прервать эту печальную традицию?
– Господин президент, если вы спросите меня, можно ли из одной овечьей шкуры сшить семь шапок, я вам отвечу, что можно, только шапки будут очень маленькие. Так же и сериал можно снять за год, но удручающе упадет качество. А ведь мы не можем этого допустить?
– Не можем. Но мы можем год не спать вообще, а потом год отсыпаться?
– Интересное предложение …
– В этом случае сколько потребуется времени?
– Полтора года минимум.
– Максимум. И ни на один день больше. Вы опытный человек, господин Никитин, и вы прекрасно понимаете, что я стал президентом не для того, чтобы заниматься проблемами кинематографа. Вы ведь знаете, что является ставкой в этой игре.
– Судьба страны, – прошептал Никитин.
– С вами приятно иметь дело. Тогда вам и объяснять не надо, что главная задача сериала – вышибить слезу, создать образы таких героев, перед которыми захочется встать на колени.
– Надеюсь вас не разочаровать. Мы сделаем то, что надо и точно в срок. Слово дворянина.
– Вы – руководитель проекта. Нанимайте режиссеров, сценаристов, романистов, артистов, операторов и тех людей, названия которым я не знаю. Не экономьте на массовке, на костюмах, на декорациях.
– Господин президент, у вас есть представление о том, какая это сумма?
– Меня вообше не волнует, какая это сумма, и вас это тоже не должно волновать.
– С вами приятно иметь дело, господин президент.
– Но это не всё. За эти полтора года вы снимите ещё один сериал. О преодолении смуты. Начните где-нибудь с тушинского вора и закончите собором 1613 года. Собору уделите особое внимание.
– Это будет проще. На «Борисе Годунове» руку набили.
– Замечательно. Качество «Бориса Годунова» меня вполне устраивает.
– Можно сделать лучше.
– Ветер в парус. Главная мысль в том, что без царя очень плохо, а когда царь, наконец, появляется – это всеобщее ликование.
– Господин президент, я только с виду похож на полного идиота, а на самом деле я довольно неглупый человек.
– Вот и славно. Это только первый этап. Потом снимем отдельный сериал про поход дроздовцев. Потом – про армии Колчака, Юденича, Миллера. Можно отдельно про Врангеля снять. Про Кутепова. Исход, Галлиполи, эмиграция. Тема не копана. Потом снимем сериал про царствование Алексея Михайловича. Там такие персонажи колоритные: Ордин-Нащёкин, Ртищев. Это же восторг и упоение. Потом большой сериал про Александра Невского.
– Суворов, Кутузов, Ушаков.
– Верно. Если всё нормально пойдет, вы до конца жизни будете обеспечены очень интересной работой.
– Да я в общем и сейчас не бедствую. На кусок хлеба кое-как хватает. И заняться есть чем. Но мне действительно интересно то, что вы предлагаете. Я с вами, господин президент. Но невозможно разговаривать с людьми, пока нет твердой уверенности в финансировании.
– Завтра вам позвонит человек, который предложит деньги.
***
– Господин Берг, вы знакомы с Никитиным?
– Лично не знаком, но фильмы его очень люблю.
– А вы хотели бы с ним подружиться?
– Заманчиво, – иронично заметил Берг.
– Я так считаю: настоящая большая дружба начинается с участия в больших совместных проектах.
– Почему бы и нет? Но во сколько мне это обойдется?
– Я пытался посчитать, но нолей так много, что я в них запутался. Но вот что характерно: когда я пытался посчитать стоимость ваших активов, то сбился гораздо раньше. Я и не подозревал, что нолей бывает так много. Но что там все эти ноли. Ведь нет на свете ни чего дороже настоящей мужской дружбы.
– Можете не продолжать. Я понял.
– Никитин ждёт вашего звонка.
***
– Мозгов, как думаешь, в чьих руках сейчас находиться судьба России?
– Я знаю.
– Не знаешь. В твоих.
– Именно это я и знал.
– А сможешь?
– Всё не просто. Но выполнимо. Тебе нужны чиновники, которые не будут воровать. Я их найду.
– А они вообще-то хоть существуют?
– Конечно. Их, разумеется, не большинство. Но они есть.
– А вот объясни мне, что твоя психология об этом глаголет: почему одни воруют, а другие – честные?
– Не стал бы вообще употреблять слово «честные». Это не термин. В наше время честным считают хозяина строительной фирмы, который ворует 10-15 % средств, выделенных на строительство, и не больше. Это такой честный вор. Честность – понятие условное и относительное. А нас интересуют люди, имеющие неэкономические мотивации деятельности.
– Что это за мотивации?
– Представь себе Курчатова, который мастрычит бомбу, или Королева, который делает ракету, или Кошкина, который возится со своим Т-34. А если бы им сказали: не делай бомбу, не делай ракету, не делай танк, и вот тебе за это куча денег. Только ни чего не делай. Живи в своё удовольствие. Кто из них согласился бы?
– Ни один.
– Да. Их деятельность имела неэкономические мотивации. У каждого было «дело всей моей жизни». И сделать это дело было для них гораздо важнее, чем разбогатеть.
– Значит, чем талантливее человек, тем вероятнее, что он не будет воровать?
– Да, но не гарантия. Иной талантливый человек не успокоится, пока не конвертирует свой талант в состояние, пока про него не скажут: «Он стоит сто миллионов». Такой человек и сам не способен поверить в свой талант, пока не станет богатым. Талант – штука эфемерная, а вот сто миллионов – это очень конкретно.