Заметки непутевого туриста
Сказав Николаю одну фразу – что Вьетнам зависит только от него, я упал на заднее сидение микроавтобуса «фольксваген», закрыл шторки и приготовился к гонкам. Водитель цеплялся на хвост различных машин со спецсигналами, которые «расчищали» себе МКАД, – от ГИБДД до скорой помощи. Московские автовладельцы, ненавидящие все машины со спецсигналами, от депутатских до президентских, пытались «отрезать» наглый «фольксваген», идущий в 30 сантиметрах от заднего бампера скорой помощи, около сотни раз. На момент выезда на Ленинградку я хватанул сколько адреналина, что можно было никуда не лететь.
Шереметьево, бизнес-класс, уныло глядел на меня 2 сортами коньяка, дешевым виски и незамысловатыми закусками. Плеснув себе «два по 100», прихожу после гонок на МКАДе в себя и расплываюсь в мягком кресле. До отлета был целый час, напиваться не хотелось, так как впереди – пугающие 11 часов перелета, пошел бродить по дьюти-фри. Единственной покупкой была пластмассовая бутылка 0,5 виски. Много значит интуиция… Как сказал юморист Шестаков, «интуиция – это способность головы чуять жопой». Покупая американскую самогонку, думал: зачем? У меня же «бизнес» – «всё включено», наливай, гуляй. Но подсознание говорило: подстрахуйся, подстрахуйся…
Бизнес-салон встретил хмурыми немолодыми стюардессами, выжимающими из себя улыбки, как пасту из тюбика. Дежурный стакан кислого советского шампанского. Алкогольного экстремизма на борту не планировалось, мои просьбы налить виски воспринимались без энтузиазма – «готовились к взлету». Увидев мой американский шкалик, старшая проводница, особо усталая, сказала: «Свое нельзя». Нельзя так нельзя – и я отложил американский самогон в сторону, пытаясь найти выход из ситуации.
Ужин обычный, без красной икры и деликатесов, положенные 2 стаканчика по 50 миллилитров виски. Что такое 100 граммов для крупногабаритного тела, закаленного на деревенской самогонке и домашнем вине? Набираюсь наглости, прошу третий. Старшая стюардесса недовольно посмотрела, но свой служебный долг выполнила. Понимаю, что это последняя рюмка на халяву, и начинаю высматривать среди снующих стюардесс, союзника.
Подзываю стюардессу по имени Люба, невысокую блондинку с правильными, но увядающими чертами лица – прошу наклониться. Излагаю просьбу – взять у меня виски и наливать его как сок – за этот «подлог» предлагаю 50 долларов. Бутылка и 50 баксов исчезают профессионально, когда старшая стюардесса находится в конце бизнес-класса. Через 10 минут получаю действительно качественное обслуживание: как только я просыпаюсь, мне дают «сок», и я опять проваливаюсь в сон. Так меня «убаюкивали» до самого Хошимина.
Через 11 часов поблагодарив понимающую стюардессу, за сотрудничество, выхожу в аэропорту Таншоннят, где таможня бьет колотушкой по паспортине и дает мне право находиться в социалистической республике 15 дней без визы. Встречают ребята из «Зарубежнефти», Дима невысокий плотный шатен и худощавый высокий Олег, с усталым взглядом. Дима и Олег были организаторами моего досуга на Индокитайском полуострове. Заезжаем перекусить в бар, где владелец – чех. Хорошее пиво и закуски, если закрыть глаза и уши, кажется, что находишься в Праге. После пары бокалов пива потек разговор, в ходе которого интересовался историей ВСР.
Сайгон, а с 1975 года – Хошимин, ранее был портом Камбоджи, после Второй мировой войны, город контролировался французами и, как известно, американцами. С 1955-го по 1975 год он являлся столицей Южного Вьетнама, где обосновались американцы в рамках борьбы с коммунистическим режимом, за что поплатились жизнями 50-ю тысяч молодых парней. Американцы контролировали незначительные территории Южного Вьетнама, осуществляя вылазки вглубь страны. Однако, даже под Сайгоном были многокилометровые туннели, откуда вьетнамцы атаковали американский военный контингент. После завоевания Сайгона, северными вьетнамцами город был переименован в честь первого президента Вьетнама – Хо Ши Мина.
История Вьетнама после 11-часового перелета и пива перестала меня интересовать достаточно быстро, и друзья повезли меня в Вунгтау, который находится в 120-ти километрах от Хошимина и считается элитным курортом республики. На дорогах немыслимое количество мопедов, их лихие маневры перед капотом нашего автомобиля доводили до исступления. Дима уворачивался от летящих под колеса вьетнамцев и меланхолично сигналил, поправлял очки. Дипномера давали возможность двигаться несколько быстрее ограничения в 50-ть километров по всем трассам Вьетнама!!!
Вунгтау встретило нас богатыми виллами, ресторанами и пансионами. Заселение в шикарный отель «Империал» произошло быстро, по приходе в прохладный номер проваливаюсь в тревожный сон.
Утром звенящим колоколом ударило по голове, слава Хо Ше Мину – мини бар был набит выпивкой. Через пол часа зайчиком скачу по надземному переходу на пустынный пляж «Империала», где располагаюсь на уютном шезлонге в окружении чаек и услужливых официантов. Отдыхающих почти не было, за исключением «семьи якудзы» – папы и сына – до пят в татуировках. Море слегка расстроило: оно было мутное, а временами просто грязное. Муть образовалась от волн и песка, а грязь – от буровых установок, расположенных недалеко в море. Легкое недовольство качеством несвежей пучины, скрашиваю употреблением пива и закусок из морепродуктов. День закончил ужином в «Империале», цена за который дотягивала до московской. Дни потекли и были похожи один на другой…
На четвертое утро в Вунгтау, двигаясь по знакомому переходу, увидел справа от себя статую Христа с распростертыми руками, как в Рио-де-Жанейро… Потея, я начал анализировать ситуацию. Белую горячку отмел – слишком рано, перемещение меня в Рио-де-Жанейро, как и перемещение статуи в Вонгтау, – также. Помог звонок другу-товарищу из «Зарубежнефти» – Дмитрию. Тот велел мне успокоиться и рассказал, что статуя стоит на вершине Малой горы, она действительно похожа на статую Христа в Рио-де-Жанейро – в виде Иисуса с распростертыми руками, только несколько меньше – 36 метров. Иисус устремляет взгляд на Южно-Китайское море. В конце телефонной лекции мой друг предложил подняться к статуе и насладится видами. Жара, влажность и пиво не дали осуществится туристической задачи, ограничились рассматриванием изваяния издалека.
Позже узнаю, что подобных статуй более 10-ти по всему миру, 2 из нихнаходятся в воде (Италия и Мальта). Удивили поляки – возведя в 2010 году, обелиск Христу – высотой аж в 51 метр! Переплюнули весь мир, Церетели укуси их зайц.
Мой незамысловатый тюлений отдых через 5-ть дней был прерван жестким приказом товарищей из «Зарубежнефти» – труба зовет в Камбоджу. Начал косить, ссылаясь на незнание английского и возможный абстинентный синдром в дороге. Аргументы встречающей-провожающей стороны были неумолимы: дашь стюардессе 5 долларов, «она заполнит карту», «прямых рейсов между Россией и Камбоджей нет, и специально ты в Камбоджу не прилетишь», «лететь 1 час», «там есть на что посмотреть», «всего 3 дня» и т. д. – я сломался…
И вот знакомый аэропорт Таншоннят, и через час – камбоджийский Сим Рип. Следуя совету товарищей, дал стюардессе 5 баксов, она радостно пискнула и заполнила какую-то бумажку. Складывается впечатление, что въезд в Камбоджу происходит по миграционной карте наподобие той, которую мы заполняем при въезде на Украину. Как я ошибался… Подойдя к пограничнику, даю ему паспорт и филькину грамоту, заполненную кем-то на высоте 10 000 метров. Пограничник что-то устало ответил по-английски и показал в сторону второй очереди.
Присмотревшись, вижу, что у народа в руках фотографии и несколько листов исписанной бумаги, касающихся их автобиографических данных. Застыв в прыжке минут на 5-ть, понимаю: чтобы пересечь заветную границу, мне надо получить практически полноценную визу. Заскулив, подбегаю к стойке, где сдавались документы на получение визы, что-то испуганно пролепетал на смеси русского и… неизвестного мне языка, кхмер ответил на английском и показал на аппарат, где можно сделать фото. Аппарат неумолимо взирал на меня инструкцией на английском языке… захотелось плакать.
Собрав всю свою волю, прикидываю, что делать – разыграть острый сердечный приступ или притвориться душевнобольным. Решил идти сложным путем – собрать в кучу все знания английского языка. Вышло следующее: «Айм рашен турист, ноу инглиш, хелп ми», для полного понимания я сунул в паспорт 50-долларовую купюру. Смышленый кхмер всё понял, что-то начал заполнять в документах, сделал ксерокс паспорта и заплатил пошлину. В результате у меня в паспорте появилась виза на весь лист, да еще некрасиво скрепленная скобкой степлера. На Сейшелах я удостоился маленькой печати в виде попы, а тут почти камбоджийский «шенген».
Экскурсовод, женщина около 45 лет, озабоченно выглядывала русского туриста возле выхода с табличкой, где была написана моя фамилия. После знакомства я стал называть ее Леной, а она меня – «большой Эдуард». В машине Лена начала выполнять свои обязанности и с вожделением рассказывала, что Камбоджа – государство с многовековой богатой историей, берущей начало в VII веке. Когда-то Камбоджа была сильным государством. Название города Сим Рип, куда мы ехали, переводится как «победа над тайцами». Население Сим Рипа – 10 000 человек, практически все жители занимаются обслуживанием туристов, приезжающих в храмовый комплекс Ангкор – символ и душу Камбоджи…
История Камбоджи повторяет историю всех могущественных государств: развитие – завоевательные воины – правление – упадок – завоевания в обратной последовательности. Королевство Ангкор в XII веке расширило свои владения за счет Бирмы, Таиланда, Лаоса, Вьетнама и Малайзии. Однако позже вьетнамцы и тайцы, которые раньше подносили рис кхмерам, завоевывали Камбоджу и «откусывали от нее куски».
В настоящее время Камбоджи является слаборазвитым аграрным государством. Большинство промышленных предприятий занимается переработкой сельскохозяйственной продукции, народ работает в сфере туризма, сельского хозяйства, занимается рыбной ловлей и производит дешевую одежду. Любовь к недорогому хлопковому трикотажу с национальной символикой, желание порадовать друзей и немного рисовой водки на борту, превратили меня в матерого шопоголика. За 3 дня набрал на рынке в Сим Рипе 2 внушительные сумки с майками, шортами и сувенирами.
Первый день проходит в снятии стресса путем приема пищи в виде вкусного обеда с морепродуктами и рисовой водкой. Причем приглашенный к столу водитель пил на ровне со мной, ГАИ по ходу в государстве напрочь отсутствует, Елена ограничилась бокалом белого вина. Счастливые приезжаем в отель, где меня оставляют в покое до следующего дня. Выглянув в окно, увидел бирюзовый бассейн с шезлонгами, но жара, влага и рисовая водка убаюкали меня, как любящая мама младенца.
Очнувшись, в темноте долго не могу понять, где я нахожусь. Сориентировал север с югом, определил свое местонахождение на земном шаре, понял, что дико хочу молока. Окончательно стряхнув дремоту, собираюсь пройтись до местного магазина. Следуя советам товарищей, оставил основную сумму денег в номере, взял пару американских мелких купюр, которые здесь принимают наравне с риелями, и вышел в ночь. Ночь была влажная как мокрая теплая простыня, воздух теплой пеной заполнял легкие.
Никаких разбойников по дороге не встретил, хотя меня пугали преступностью, которая досталась Камбодже от гражданской войны. Немного навязчиво предлагали свои услуги таксисты и зазывалы местных ресторанов. Вывеска круглосуточного магазина, точнее небольшого помещения с продуктовыми полками внутри и небольшим кондиционером. В магазине демократично, прямо на полу, тройка человек пили алкоголь. Увидев иностранного туриста, молодой парень без ступни и пальцев на левой руке, аккуратно валяющийся на полу, попросил меня купить выпить. Рука послушно потянулась за дорогой бутылкой Смирновской, продавец остановил мое поступательное движение и указала более дешевую бутылку местного пойла. Мол не траться на бичей. Беру все-таки Смирновку, что мы фраера жадные, угостим многострадальный народ нормальной выпивкой. Передаю красивую бутылку парню, покалеченного войной, которую развязали красные кхмеры.
Предлагают присесть, как интеллигентный человек отказать не могу. Через пол часа прилег на пол с остальными, мне как уважаемому гостю предложили самую большую и чистую картонку под задницу. Через пол часа сходил еще за Смирновкой. О чем говорил с собутыльниками и главное на каком языке – не помню. Помню только удивленные глаза ночных покупателей, рассматривающих гигантского белого туриста, пьющего на полу с инвалидами и бродягами. На какой скорости и в какое время вернулся в отель не от фиксировал.
Кстати, купленное «молоко» по вкусу напоминало помесь мышиной мочи с нафталином. После проб из пяти разных пакетов – все благополучно слил в унитаз и рухнул на кровать, как раненный лось.
И снился мне сон, что я работаю на стройке и рядом дико стучит отбойный молоток. С трудом поднимаю голову – в дверь кто-то яростно и долго колотит разными частями тела, включая ноги. Думаю, открою – убью. Схватившись за голову, на полусогнутых иду к двери. Провернул ключ – на пороге Лена в смешной панамке и улыбкой в 32 зуба. Лена тут же что – то затарахтела, упоминая слова «экскурсия», «в обед очень жарко», «одевайся». С ненавистью смотрю на ее худую шею и понимаю, что если сейчас не отвернусь, то просто задушу ее. Молча иду к мини бару достаю два пива и маленькую бутылочку джина. Прижимаю указательный палец к губам, выразительно смотря на Лену. Учившаяся в СССР Лена, понимает мои утренние проблемы и замолкает, пока я расправляюсь с частью мини бара.
Полегчало. Не могу найти свой спрятанный косарь долларов. Лена что-то тревожно ворковала на своем языке и вместе со мной в пятый раз перерывала номер. Решаю воспользоваться страховочным вариантом – картой «Ситибанка». Сняв 500, 300 и 200 долларов, я получил радостное СМС-уведомление, что мой счет заблокирован. «Ситибанк» всегда отмечался чрезмерной бдительностью, а тут такие подозрительные трансакции, да еще в Камбодже! Подумав, что мне хватит этих денег, не вступаю в дискуссию с сотрудниками банка с расстояния 7,5 тысяч километров.
Камбоджийская Елена Прекрасная вела, точнее, везла меня в Ангкор, который называют восьмым чудом света и ставят в один ряд с самыми известными мировыми памятниками культуры. Эмоциональная сила, исходящая от Ангкора, заставила Киплинга упомянуть о нём в знаменитом произведении – «Маугли», где он фигурировал как таинственный мрачный замок, где жили обезьяны. В XXI веке здесь снимался фильм «Лара Крофт – расхитительница гробниц», где прекрасная Анджелина под светом сапфир, прыгала по храму Та-Пром, как дикая лань.
Елена не умолкала ни на минуту. Казалось, что, если она перестанет говорить у нее остановиться сердце. Слушаю. Ангкор – древняя столица Кхмерской империи, с IX по XII век доминировавшей во всей Юго-Восточной Азии, с населением более миллиона человек!!! Однако в середине XV века Ангкор был разрушен войсками Сиама. Около сотни дворцов и храмов погрузились в тропические леса и влагу… И только в конце XIX столетия французский исследователь Энн Муо вывел Ангкор из забытья. А в начале 1990-х годов Ангкором заинтересовалось ЮНЕСКО и взяло его под свою «крышу».
В первый день мы посмотрели храм Байон, который располагается в центре комплекса и построен ориентировочно в конце VII – начале VIII веков. Кстати, при строительстве храмов в Ангкоре использовался камень-песчаник и совсем не использовались соединительные смеси. В храме Байон находится около 54 башен, расположенных на разных уровнях и имеющих разную высоту. Каждая башня символизирует ту или иную провинцию Камбоджи. В настоящее время у Камбоджи осталось около 24 провинций – остальное «отжали» близлежащие государства, когда кхмеры были слабы. На каждой стороне этих башен изображены лица Будды. Все лица Будды смотрят сурово, как будто ты у них что-то спер. Спрятаться от взгляда Просветленного невозможно, в связи с чем у туристов появляется легкая робость, как у должника перед кредитором. Помимо загадочных скульптур с улыбающимися лицами, храм Байон содержит множество барельефов с изображением повседневной жизни кхмеров того времени.
Возле статуй Будды в храме Байон Лена попросила меня вести себя тише, чтобы не обижать местных жителей, которые расположились вокруг многорукого бога и что-то у него просили. Хотя что можно выпросить у Будды в этой бедной стране, я не понимал. Статуэтки Будды в виде сувениров на территории комплекса Ангкор не продаются, что говорит о почтительном отношении кхмеров к своей религии и своему богу.
Первое время брожу по храму без особого энтузиазма, спотыкаясь о булыжники и тихонько проклиная рой туристов из Китая и Японии, которые фотографировали всё, начиная от мух и заканчивая мною. Однако масштабность и своеобразная архитектура начали манить и незаметно притягивать. Внимательно и подолгу рассматриваю росписи на стенах и слушаю Лену, которая, если отвлекался, практически кричала мне в ухо «аида!» (типа «слушай!»). наконец-то обед, молчаливый водитель, видать из бывших партизан, опрокинул со мной 0,7 рисовой водки, спокойно сел за руль и отвез меня в отель.
На второй день попросил Лену отвезти меня на озеро Тонле Сап (одно из самых больших пресноводных озер мира) посмотреть так называемую деревню на воде. Через час пути доехали до какого-то миниатюрного грязного порта, заставленного старыми лодками. Загружаемся вместе с Леной в «судно», гоним по грязной реке, оставляя за собой неприятный запах плохо переработанного дизельного топлива. Виды так себе – на берегу мусор, редкая, измученная палящим солнцем, растительность, усталые рыбаки кидающие навесиком сети в надежде поймать золотую рыбку.
Путешествие по реке началось и, собственно говоря, закончилось, с посещением водного поселка, заставленного судами разного размера, в которых жили вьетнамцы. По словам Лены, представители Северного Вьетнама незаконно проникали на озеро Тонле Сап и оставались там жить прямо на лодках. Когда мы подплывали к их судам, Лена шепотом спрашивала: «Ты слышишь, они говорят на вьетнамском?» – как будто я знал кхмерский… Понял одно: недолюбливают они друг друга.
Дико жарило солнце, от озера шла неприятная духота. Хотелось пить, и желательно пиво. По моей команде припарковались возле большого вьетнамского дебаркадера, где можно было поесть и выпить. Глядя на жуткую антисанитарию, от приема пищи отказываюсь – прошу Лену купить пива. Последнее было непонятного вкуса и теплое. Пришлось обратить взор на крепкий алкоголь, стоящий за стеклом. Цены в долларах, надеясь на качество покупаемого продукта достаю 10 баксов. Однако, взяв в руки бутылку рисовой водки, понял, что наши бутлегеры по сравнению с вьетнамскими, ушли далеко вперед: пробка просто не откручивалась, из-под этикетки был виден клей, и наклеена она была асимметрично дну бутылки. Возвратил продукт обратно и тоскливо посмотрел по сторонам.
Ребенок с питоном на плече увидел потенциальную жертву и практически заставил меня за доллар сфотографироваться с противной тварью. Тут же пожалел об этой фотосессии – меня облепили дети с различными зверюшками, протягивая грязные руки. Чем больше я раздавал денег, тем большее количество детей меня окружало. Дети начали плыть с соседних судов на резиновых автомобильных камерах держа в руках петухов и разных водоплавающих. Скрываюсь от детского экстремизма в лодке и прошу поднять парус.
От поездки в деревню на воде отказываюсь, понимая, что ничего там нового не увижу, кроме смены кораблей на дома и мы берем курс в порт. Промучившись на воде еще минут 40, наконец-то добрались до старенькой «тойоту» с кондиционером и вечно угрюмым водителем.
По дороге в Сим Рип, Лена предложила заехать в крокодилий питомник. В заповеднике настроение поднялось не только от холодного пива, но и от количества экзотических хищников. Я тут же предложил Лене совместный бизнес, связанный с московскими должниками. Предлагаю бросать должников прямо в ямы к крокодилам. Поняв суть «бизнеса», кхмерка долго смеялась. Затем в одиночестве покормил крокодилов. купленной тут же рыбой. Крокодилы были голодные, дрались за каждую рыбешку, грозно раскрывая пасти и поднимая мощными хвостами кучу грязи и воды. Пища от восторга, покупаю ведро рыбы и вываливаю ее вниз, началось настоящее сражение. Несколько десятков крокодилов очнувшись от спячки смешались в одном гигантском месиве.
Оставлю наличность в местном магазинчике, купив всякого ненужного барахла из шкуры крокодила, которое после нескольких банок пива смотрелось вполне прилично. Подходит мутный тип и что-то говорит Лене, та переводит не хочу ли я убить крокодила? Цена вопроса 500 долларов, но это не охота, а расстрел животного в вольере, отказываюсь.
Неутомимая Лена снова тянет меня за уши в Ангкор.
Прекраснейшим памятником всего комплекса Ангкора является наиболее известный и хорошо сохранившийся храм Ангкор-Ват, строившийся в течение 30 лет, во времена правления Сурьявармана II. Храм считается самым большим сакральным зданием в мире и представляет собой типичное для азиатской архитектуры сочетание элегантности и гармонии. Сурьяварман страдал тщеславием и хотел себя увековечить путем «консервирования» своего праха в усыпальнице-мавзолее, что и было сделано после его смерти.
Стены храма покрыты интереснейшей резьбой. Наиболее часто встречается фигура Апсары – богини, небесной танцовщицы. На стенах их тысячи, и ни одна не похожа на другую. Сначала я не видел отличий, пока не стал по совету Лены, внимательно присматриваться к фреске. У танцовщиц было действительно разное выражение лиц, разные фигуры и украшения. Венчают храм 5 башен. Именно эти башни изображены на национальном флаге Камбоджи.
Далее Лена практически в приказном порядке (хотя мое тело, измученное жарой, переходами-переездами и «переплывами», просилось в прохладный номер) повезла меня в храм Та-Пром. Та-Пром известен даже тем, кто никогда не совершал путешествие в Камбоджу: здесь снимались наиболее впечатляющие сцены «Лары Крофт – расхитительницы гробниц». Та-Пром не реставрируют, просто поддерживают его в состоянии, в котором он пребывает и по сей день, специально для того, чтобы у туристов было представление, каким был Ангкор до прихода в эти места цивилизации. Нагромождение каменных блоков, остатки колонн, башни, раздавленные стволами больших деревьев – баньянов – так выглядит Та-Пром.
На следующий – последний день, окончательно насытившись древней архитектурой Камбоджи, купался в почему-то соленом бассейне отеля, загорал и наблюдал за охреневшими китайцами, которые, выйдя с завтрака, плевали и сморкались в ухоженную зеленую траву, как последние московские бомжи. Далее я еще упомяну об этой своеобразной нации и их общественной культуре.
Замечу, что 1 000 долларов, которую я «потерял» в день прилета, нашел в русско-английском разговорнике, куда заглядываю только в исключительных случаях.
Вылет, через час полета – раскинул объятия, ставший почти родным аэропорт Хошимина. Меня встречал уже знакомый мне Олег, товарищ Дмитрия, также работник «Зарубежнефти». Олег попытался быстро провести меня через таможенный контроль, но я остановил его, сказав, что у меня багаж. Высокий усталый от жары Олег, удивленно посмотрел на меня. Но максимальный пик изумления наступил, когда он увидел, как я волочу два здоровенных баула с тряпьем и сувенирами. Сотрудник «Зарубежнефти» предложил открыть розничную торговлю майками с надписями «Ангкор» прямо в аэропорту.
Путь лежал обратно в Вунгтау к Дмитрию, причем, чтобы сэкономить время, мне было предложено проследовать в этот райский уголок на совсем не райском судне – старой советской «Ракете»… Практически раритет эпохи коммунизма. Попрощавшись с Олегом, который купил мне билет и отогнал попрошаек, прыгаю в судно на крыльях.
В движении этот «кусок железа» был наполнен таким ревом дизельного двигателя, что я целовал свой айфон с наушниками, практически взасос. За исключением 4–5 остановок в Желтом море и мелкого ремонта «Ракеты», дорога до Вунгтау прошла без происшествий. В порту встречал Дмитрий, который в очередной раз заселил меня в отель «Империал». Дальнейшей целью моего пребывания во Вьетнаме было освоение кайтсерфинга.
Вечером выбираемся в так называемое кайтерское кафе, где я был представлен своему будущему тренеру – рыжей, худощавой, похожей на прибалтийку девушке по имени Лена. Мой друг галантно раскланялся и, ссылаясь на ранний подъем, скрылся в наступившей вьетнамской ночи. Лена критически осмотрела мое 140-килограммовое тело… и предложила выпить за мою спортивную карьеру. Я с пониманием отношусь к женскому алкоголизму, но столкнулся с его ярким проявлением – впервые. За 15 минут Лена пять раз заказала виски. Правда, себе она заказывала 50 граммов, а мне – 100. С перелета, после «Ракеты» и с голодухи за неполные полчаса я фактически превратился в сомнамбулу, слабо стоящую на ногах. В ход пошло пиво. Сквозь туман доносились фразы Лены: «У меня не будет на тебя трапеции», «Надо искать кайт 16-ть метров», «Я тебя не удержу»…