Пиратский остров; Молодые невольники
Перевязав руку снова, я сделал из остатков рубашки перевязь, чтобы поддерживать ее, и направился к маленькому заливчику. Но я попал туда не сразу. Скорее случайно, чем по памяти, нашел я разбитое дерево, на котором было гнездо орланов. Когда я выходил на поляну, птицы встретили меня криками и, покружившись надо мной, улетели прочь.
Самое трудное было позади. Я уже знал, в каком направлении от этого дерева лежит заливчик, и, припоминая дорогу, по которой шел, я вскоре увидел между деревьями блестящую поверхность воды.
Но в тот же момент я внезапно остановился.
Я услышал человеческие голоса!
Люди, которых я не видел, разговаривали негромко, но очень оживленно. Очевидно, они были на берегу того самого залива, к которому я направлялся.
«Это новый шанс спастись, – подумал я. – Без сомнения, это какие-нибудь охотники».
Итак, я имел возможность уплыть с острова, не пользуясь челноком, которым управлять мог лишь одной рукой.
Я уже собирался поздравить себя с новой удачей, как один из голосов послышался яснее.
И волосы у меня встали дыбом, как только я узнал этот голос!
Он принадлежал человеку, который несколько часов назад пытался меня убить.
Да, это был голос капитана Блэка!
После нескольких минут размышлений ко мне вернулось хладнокровие, и ужас сменился глубоким удивлением.
Что мог делать капитан баржи на этом острове? Вероятно, баржа была тоже там, причем со всем ее экипажем: со стороны лагуны слышалось несколько голосов. Но что случилось? Может, ее здесь чинили?
Я не думал, что Блэк остановился здесь, чтобы меня искать. Они хотели от меня избавиться и теперь наверняка были уверены, что преуспели в этом. Конечно, если бы Блэк и Стингер заметили, что я избежал смерти, они не упустили бы случая покончить со мной навсегда.
Правда, негры сквайра Вудли были здесь. Днем только их присутствие и останавливало Блэка от расправы надо мной. Но бедные рабы не смогли бы мне сейчас помочь. Даже как на свидетелей на них нельзя было положиться – страх перед хозяевами заставит их сказать что угодно. И негодяи нашли бы способ убрать их со своего пути, как они делали это прежде, стоит только приказать им не высовываться из кубрика. Тогда Блэк и Стингер отволокут меня за деревья и убьют как им вздумается. А я был слаб, ранен и безоружен, и у меня не было сил оказать даже малейшее сопротивление.
Все это промелькнуло в моей голове за долю секунды. Под влиянием этой страшной встречи я стоял как вкопанный, так близко к ним, что сухая ветка, треснув под ногой, могла бы меня выдать. Непонятно, как до сих пор они не обнаружили моего присутствия.
Несколько минут я стоял в нерешительности, потом мне пришло в голову, что кто-нибудь может подойти сюда и меня увидеть. Около меня рос громадный кипарис. Его нижние ветви поднимались над землей не более чем на фут. Здесь мне можно было спрятаться и ждать.
Стараясь не шуметь, я залез в самую середину ветвей и остановился только тогда, когда увидел, что достаточно хорошо укрыт зелеными листьями. Я дрожал, как беглец, знающий, что его преследуют и вот-вот заметят его убежище.
Какое-то время я оставался здесь, охваченный мрачным предчувствием. У меня были более чем серьезные причины бояться Блэка и его сообщников!
Я не смел пошевелится; казалось, что даже мое частое дыхание способно выдать меня.
Я сидел уже около часа, пытаясь придумать, что делать дальше. Враги были в тридцати ярдах, а другого средства выбраться с острова у меня не было. Я был бы счастлив, если бы мог вновь оказаться на доставившем меня сюда стволе, но течение его уже унесло.
Значит, я мог рассчитывать только на челнок. Экипаж баржи не нуждался в нем, так как при барже была большая лодка.
Мне оставалось ждать, когда Блэк и его сообщник покинут остров, и тогда уехать самому с помощью старого челнока.
Но они оставались что-то слишком долго. При этом было ясно, что баржа не потерпела аварии. Не слышно было ни ударов молотка, ни визга пилы. Слышны были лишь голоса да топот шагов по палубе.
Я попробовал разобрать, о чем шел разговор, но голоса были довольно тихие. Говоривших было трое, я различил голос Блэка. Второй как будто походил на Стингера, но я не был уверен, он говорил очень мало, через большие промежутки времени. Третий был мне не знаком.
Что касается негров, то они молчали. Это было странно, я знал, что они за всякой работой болтают, шутят и громко смеются.
Потом я услышал четвертый голос, который, очевидно, что-то приказывал.
Я, вздрогнул, тотчас узнав его. Это был голос Брэдли!
Я стал вслушиваться в разговор еще внимательнее, ловя каждое слово. Но мне не удавалось ничего расслышать, кроме низкого гула голосов, заглушаемых кустарниками и резким стрекотанием кузнечиков.
Сначала я запутался в предположениях. Ему-то что здесь нужно? Как он сюда попал?
Это так заинтересовало меня, что я не мог преодолеть желания увидеть, что делают эти четыре человека. Я долго отыскивал средство увидеть их так, чтобы они меня не заметили, и наконец нашел. Надо было взобраться повыше и как можно дальше подвинуться по одной из толстых ветвей, которые были надо мной.
Это оказалось не очень трудно. Ветви были густые и широкие, и я поднялся по ним, как по лестнице.
Глава XIX. Странные занятия
Сидя на дереве, я находился в безопасности, так как листва была очень густа. Кроме того, меня окружало множество растений, так что здесь мог спрятаться даже слон.
Главное – не шуметь, и ничто не выдаст моего присутствия. Я долго сидел, не смея высунуть головы из листьев. Просидев так минут двадцать, я вполне убедился, что жизнь моя висела на волоске. Я заключил это не из того что услышал, а из того, что увидел. Голоса отсюда были все так же неразборчивы, зато теперь я видел все как на ладони. Одна из самых толстых ветвей кипариса росла прямо по направлению к лагуне. Я прополз вдоль этой ветви и увидел не только лагуну, но и баржу сквайра Вудли. Там были лишь белые, а негры куда-то исчезли.
Сначала я увидел троих: Блэка, Стингера и того, которого я не знал, но, судя по его лицу и манерам, он находился в подходящей компании.
Все они усердно трудились, каждый над своим делом.
Прежде всего я увидел Стингера. Он стоял в том месте баржи, где была лестница в каюту. Он тщательно вытирал доски палубы и первые ступени лестницы, держа в одной руке швабру, а в другой – сосуд с мыльной водой.
Подвинувшись еще несколько вперед, я увидел и двух других мошенников. С баржи на берег была уложена доска. На берегу валялось с полдюжины тюков хлопка, которые выкатили по этой доске. Блэк и незнакомец занимались тюками. Все трое были без верхней одежды.
Подвинувшись еще несколько вперед, я увидел и двух других мошенников
Сначала я наивно подумал, что баржа действительно потерпела крушение, попав в водоворот, и они ее разгружали, чтобы не дать потонуть. А все мои прежние предположения были сделаны под влиянием страха и волнения.
Тогда не было ничего удивительного в том, что баржа вошла в залив. Не удивился я и отсутствию негров. Вероятно, они были под палубой и подавали тюки в палубный люк. Единственное, что меня удивляло теперь, это то, что я не слышал под палубой их обычного шума и смеха.
«Что же с ними случилось?» – гадал я.
Однако вскоре занятие Блэка и незнакомца меня озадачило, я увидел, что они развязывают стягивающие тюк веревки и снимают упаковку с тюков. Наконец я понял, в чем дело. На снятых упаковках было крупными буквами написано имя владельца. Я смог разобрать надпись: «Вудли». Упаковки заменялись новыми, вполне похожими на эти, но надпись была иная. На новых было написано крупным шрифтом: «Н. Брэдли»!
До этого момента я мог довольствоваться лишь предположениями. Теперь все стало ясно. Я наблюдал сцену пиратства – явления, как говорили, нередкого на берегах Миссисипи.
Плантаторы-пираты овладевали баржей и маркировали груз так, чтобы его можно было продать на рынках Нового Орлеана.
Нат Брэдли был вожаком шайки. Это было очевидно и доказывалось тем, что на упаковках было написано его имя. Он не присутствовал при перегрузке, но я не сомневался, что слышал его голос, отдававший приказания лодочникам. Как же он устроил этот захват?
Я снова подумал о неграх и все старался найти их на барже или рядом с ней. Но их не было, и они хранили не свойственное им молчание.
Заснули или их заперли? А может быть, они мертвы!
От этой мысли кровь застыла у меня в жилах. Сначала я не мог и подумать, что это правда, но негры все не показывались.
Только Стингер на верху лестницы старательно тер палубу.
Я сосредоточил свое внимание на этом человеке.
«С чего это, – думалось мне, – он стал так опрятен?»
И пока я искал ответ на этот вопрос, взгляд мой упал случайно на воду, брызгавшую из-под швабры. Она была красного цвета, словно окрашена кровью. Я содрогнулся с головы до пят и вспомнил то, что слышал ночью и что принял за кошмарный сон. Я вспомнил выстрелы и последовавшие за ними крики агонии.
Итак, это мне не приснилось. Убийство было действительно совершено, и Стингер смывал следы преступления. Негры не показывались… Их-то, значит, и убили; это их кровь, а трупы, вероятно, брошены в воду.
Как ни ужасны были подозрения, они настолько овладели моим умом, что никакие рассуждения не могли их опровергнуть. Я застыл от ужаса, сидя на своей ветви.
Глава XX. С одним веслом
Я продолжал сидеть тихо и неподвижно на ветви кипариса. Несмотря на усталость и неудобство своего положения, я теперь не имел ни малейшего желания спуститься вниз.
Очевидно, я находился в большой опасности. Люди эти были убийцами, одно лишнее преступление не прибавило бы ничего к тому, что они уже совершили. Напротив, избавиться от меня им просто необходимо, и я не мог ожидать пощады, если бы они меня заметили.
Я решил дождаться ночи. Тогда я проскользну через чащу к покинутому челноку, отвяжу его, пользуясь темнотой, и вытащу из лагуны. Таков был мой план.
Так как нечего было и пытаться сделать это раньше середины ночи, я призвал на помощь все свое терпение и всю энергию. Никогда за всю мою жизнь время не шло так медленно. Казалось, дню не будет конца, а солнце никогда не зайдет.
Наконец мало-помалу я примирился с судьбой. Я стал наблюдать за тремя пиратами, старался поймать отрывки их разговоров, хотя у меня уже не оставалось сомнений в том, чем они промышляли. Говорили пираты очень оживленно, но почти шепотом.
Потом они вскоре куда-то исчезли один за другим. Тюки были теперь, должно быть, все перепакованы, и Стингер закончил свою работу, потому что все трое ушли под палубу и несколько часов оттуда не показывались.
Вероятно, они уже не первый раз занимались этой подделкой упаковок, потому что втроем закончили всю работу всего за несколько часов. Впрочем, я припомнил, что в день охоты на орланов видел клочья упаковочного полотна на берегу, и понимал теперь, что это были остатки добычи, захваченной пиратами.
Стало ясно, каким образом Нат Брэдли так быстро составил себе состояние на новой плантации. Прямо перед моими глазами и было объяснение этой тайны!
Разбитый усталостью, полумертвый от голода и жажды, мучимый раной и лихорадкой, не берусь сказать, как я не потерял сознание и не свалился с дерева вниз, прямо в руки врагов.
Наступила ночь, и пираты снова показались на берегу. Торопливо собрав остатки упаковки и сделав несколько больших свертков, они привязали к ним камни и бросили в воду. Потом сели в челнок, находившийся при барже, предварительно заперев ее, и в несколько ударов весел вышли из лагуны и скрылись.
Убедившись, что они уехали, я с большим трудом спустился с дерева и, улегшись на мох, стал ждать, когда совсем стемнеет. Тогда только я решился приблизиться к тому месту, где видел челнок.
Днем я сделал несколько наметок, и теперь, пользуясь ими, мне быстро удалось его отыскать. Он наполовину врезался в песок, но, сломав ветви, к которым челнок был привязан, я довольно легко столкнул его в воду. Потом вошел в него. Там лежало всего одно весло, но я все равно мог действовать лишь одной рукой.
Медленно и осторожно пробрался я вдоль берега, минуя баржу, и вышел из лагуны в реку. По счастью, я никого не встретил. Ночь была действительно очень темной, и, кроме того, после заката солнца стлался густой туман.
Выйдя из лагуны, я уже легко ориентировался. Мне нужно было опять подняться по течению, стараясь не попасть на середину реки. Это было трудно, так как я греб только одним веслом. Но, преодолев усталость и волнения дня, я почувствовал, что вместе с надеждой на спасение и отмщение ко мне вернулась моя прежняя энергия.
Впрочем, я был искусным гребцом, и доплыть до плантации для меня было лишь вопросом времени, если только я не попаду в водоворот или не буду унесен течением на середину реки.
Я греб уже около получаса и, убедившись, что меня не преследуют, остановился отдохнуть. Кроме того, я был уверен и в том, что отплыл довольно далеко от убежища убийц, так справедливо названного Островом Дьявола.
Я охотно вышел бы на берег, чтобы пешком дойти до плантации, но рассудил, что в лодке оставаться безопаснее. Так я не рисковал встретиться с дикими зверями или с людьми и при всяком подозрительном шуме мог укрыться в росших вдоль берегов кустах.
Не прошло и четверти часа после восхода солнца, как я достиг места, при виде которого у меня забилось сердце. Это была пристань плантации Вудли.
Здесь не было никакого жилища, только небольшой настил служил пристанью, и к нему были привязаны две лодки, которые я тотчас же узнал.
Дом был отсюда в двух или трех милях, и большая деревня мешала его увидеть с берега.
В этот ранний час и в то время когда уборка была уже окончена, я не надеялся, что меня увидят, да и не желал этого.
Прошло несколько часов с тех пор, как всякая опасность миновала, и теперь я думал о будущем и, главное, о том, как отомстить пиратам-убийцам, как уличить их в преступлениях.
Я знал, что в этой удивительной стране, где жили Вудли, трудно добиться правосудия иначе, как личными усилиями. И я говорил себе, что, несмотря на все имевшиеся у меня в руках доказательства, надо было уличить Брэдли с помощью хитрости.
Во всяком случае, лучше было бы мне не встречаться с неграми на плантации, пока я не увижу хозяина и мы не решим с ним, как действовать дальше.
Я поторопился сойти на землю и, привязав челнок, бросился под деревья и осторожно направился к дому.
Глава XXI. Испуганный чернокожий
Я никого не встретил, пробираясь от одной кучи заготовленного на зиму хвороста к другой. Вопрос теперь был в том, чтобы войти не замеченным неграми, которые, вероятно, уже работали возле дома.
Подходя ближе, я услышал человеческие голоса. Время от времени раздавался собачий лай, очевидно, подходить слишком близко не следовало. Правда, я был почти неузнаваем. Покалеченную руку я перевязал шелковым шейным платком. С левого плеча свисал плащ, весь порванный и грязный. Теперь даже близкий друг не смог бы сразу узнать меня. Но это и было как раз опасно.
Раздумывая, что делать, я вдруг услышал шум приближающихся шагов и шорох сухих листьев. Кто-то шел от дома по направлению ко мне. По тяжелой и ленивой походке я узнал негра и вскоре убедился, что не ошибся.
Это шел Джейк, мой прежний проводник.
Я обрадовался. Лучшей встречи, кроме разве самого мистера Вудли, я не мог ждать. Я решил рассказать все Джейку и послать его к мистеру Генри с просьбой прийти ко мне.
Так как Джейк меня не видел, то я хотел подпустить его поближе, чтобы отрезать ему путь к отступлению, если бы он, увидев меня, захотел убежать.
Я спрятался за ствол старого тополя и стал ждать, заранее улыбаясь тому, как удивится негр. Я видел, что он шел к пристани, вероятно, за челноком, чтобы отправиться на рыбную ловлю. Он прошел мимо меня, не заметив моего присутствия. Потом, сделав несколько шагов, он остановился, к чему-то приглядываясь. Он стоял ко мне спиной и не видел, как я вышел из засады и приблизился к нему. В нескольких шагах я окликнул его:
– Джейк!
Он быстро обернулся, и я понял, что мои предосторожности были не напрасны, так как он первым делом хотел бежать. К счастью, я загораживал ему дорогу к дому, а бежать к реке не имело смысла.
– Джейк! – повторил я, стараясь говорить обыкновенным голосом. – Ты не узнаешь меня, потому что я весь в грязи. Ну, так что же? Узнал ты меня теперь?
– О! – сказал он с удивлением, которое при других обстоятельствах меня бы очень позабавило.
– Ты боишься меня, что ли?
– Боже мой, масса! Что с вами? Вы бледны как смерть и весь в тине! Что с вами? – повторил он, поднимая руки с видом глубокого удивления.
– Что с вами? Вы бледны как смерть…
– Со мной случилось очень печальное приключение, но теперь некогда объяснять. Пойди к мистеру Вудли и попроси его прийти сюда; только никому не говори, что я здесь.
– Масса Генри еще не вставал. Идите в дом, масса, я его сейчас предупрежу, что вы идете.
– Нет. Прежде нужно, чтобы он пришел сюда.
– Сюда? – повторил негр, все больше удивляясь. – Не угодно ли вам войти в дом и переодеться?
– Нет, я не пойду, не поговорив с мистером Генри. Но смотри, никому не говори, что меня видел, – только мистеру Вудли. Попроси его прийти сюда и принеси мне чистую одежду. Иди скорее. Мне очень больно.
Действительно, уже час, как моя рана стала ужасно болеть.
После того как негр удалился, я сел под дерево и прислонился к нему, чтобы удержаться, – так я был слаб.
Я никак не думал, садясь здесь для того, чтобы дожидаться мистера Генри Вудли, что до его прихода увижу его брата Уолтера. Однако так и случилось.
Место, где я встретил негра, было довольно далеко от плантации. Пока я рассчитывал, сколько времени ему потребуется, чтобы привести хозяина, я услышал пронзительный свист парохода на реке. Я встал и сделал шагов двадцать до того места, откуда видна была пристань. Перед ней только что остановился пароход, и от него отделилась лодка. В ней сидело трое: двое гребли, третий был, видимо, пассажир.
Через несколько минут лодка была уже у пристани. Два гребца выложили из нее несколько вещей, за ними легко выскочил пассажир и, сделав прощальный знак рукой, веселой походкой направился в мою сторону.
Я увидел молодого Уолтера Вудли и пошел навстречу.
Он не сразу узнал меня. Только услышав мой голос, он догадался, кто стоит перед ним. Он взял меня за руки и некоторое время смотрел на меня с неменьшим, чем Джейк, удивлением.
Я решил, что сначала он должен объяснить мне, как сюда попал. Щадя свои силы, я не хотел ничего рассказывать о себе до прихода его брата, чтобы поведать все обоим сразу.
Оказалось, что он направлялся в Новый Орлеан для наблюдения за продажей отправленного на барже хлопка, а сюда решил заехать, чтобы повидаться с братом и сестрой. Он думал уехать следующим же пароходом, дня через два или три.
Не прошло и четверти часа, как мы увидели спешившего к нам Генри. Джейк почтительно следовал за ним, неся сверток с одеждой и обувью.
Генри меньше удивился, чем негр и его брат. Он не удивился и тому, что встретил Уолтера, так как ожидал его уже несколько дней и теперь, услышав сигналы парохода, был уверен, что брат приехал. С другой стороны, негр подробно описал ему мое странное появление и не менее странный вид. Генри тотчас же объяснил себе это неожиданное возвращение нежеланием Блэка принять меня в качестве пассажира. Он не расспрашивал меня, а помог переодеться, чтобы сразу отвести домой.
Он побледнел только, когда увидел мою рану, и понял, что со вчерашнего дня произошли события более серьезные, чем он предполагал.
Короче, он так же, как и я, придерживался мнения, что будет лучше, если никто не узнает о моем возвращении, прежде чем мы обо всем переговорим. Он приказал Джейку убрать с дороги всех негров. Но если бы кто-нибудь из них и увидел меня, то вряд ли узнал человека в одежде мистера Генри, небритого, с рукой на перевязи.
Я прошел в дом никем не замеченный. Наскоро переодевшись и спустившись в столовую, я увидел и мисс Вудли. Она встретила меня с радостью, послужившей мне утешением после всех передряг.
Тем не менее, поскольку я умирал от голода, мне дали поесть, прежде чем расспрашивать, и воспользовались этим временем, чтобы позвать доктора. Тот осмотрел мою рану и нашел ее не очень серьезной.
По той внезапной бледности, которая покрыла лицо мисс Вудли, когда она услышала о моей ране, я понял, что она испытывает ко мне нечто большее, чем обыкновенную симпатию к приятному гостю. И не сопровождайся мои приключения смертью невольников ее отца и кражей хлопка, я был бы счастлив, что испытал их… Они ведь стоили мне бесспорной уверенности в любви мисс Корнелии.
Глава XXII. Неожиданный гость
Впрочем, мисс Корнелия узнала о драме на барже много позже. Я сказал ей только, что поссорился и подрался с Блэком и был вынужден вернуться на плантацию на лодке, взятой с баржи.
Мне было трудно прибегать к подобному объяснению, но я рассудил, что это будет осторожнее со всех точек зрения. Тем не менее мисс Вудли не очень поверила этому объяснению, и, когда она ушла, оставив меня с братьями, я был уверен, что она сомневается в моей искренности.
Утолив голод, я подробно изложил братьям Вудли всю историю. Конечно, они слушали меня с нескрываемым изумлением и гневом. Как ни ужасно было то, что я рассказал им, они не сомневались в правдивости моего рассказа. Моя рана была достаточным доказательством преступления Блэка и его сообщников.
Впрочем, они не были удивлены и той горячностью, с которой я обвинял Брэдли. Оба знали его как опасного человека, способного на все. Им доводилось также слушать странные рассказы о нем самом, о его образе жизни, о быстром обогащении, а также кое-что по поводу Острова Дьявола. Раньше говорили, что Брэдли много играл, но в последнее время доходили и более дурные слухи, хотя никто не мог ничего доказать.
В описываемое время часто рассказывали о преступлениях пиратов на реках и плантациях некоторых южных штатов. Торговцы неграми промышляли почти на глазах у всех, и все знали, какие несчастья приносил этот промысел. Подозревали многих, но никто не знал точно, чем занимался Нат Брэдли.
Мое приключение бросило свет на его нечистые дела. Нат Брэдли был главарем пиратов, то есть вором и убийцей.
Уже несколько лет говорили о судах с товарами, пропадавших на Миссисипи. В прошлом году большой груз, шедший из Арканзаса и принадлежавший одному тамошнему плантатору, исчез, как по волшебству, вместе с баржей и неграми, которые находились на ней. Никто так и не узнал, что же случилось.
Многие предполагали, что без вести пропавшие суда погибли в водоворотах или во время ураганов, но другие, более недоверчивые, вспоминали подвиги знаменитого Маррела. Когда его посадили в тюрьму, пираты не исчезли, и Брэдли стал его преемником.
Между тем как мы рассуждали об этих событиях, нам многое стало понятнее. Так, я вспомнил, что Блэк и Стингер были совершенно неизвестны семейству Вудли. Они сами явились на плантацию как лоцманы и строители судов по профессии, и их приняли на эти обе должности. Я вспомнил также часть разговора между Блэком и Брэдли, услышанного мною, когда я шел на плантацию. Я удивился тогда, что Брэдли так интересуется количеством тюков, которое пойдет на барже.
Теперь я не сомневался, что негодяи явились к мистеру Вудли по приказанию Брэдли. Очевидно, все это было продумано заранее. Во всяком случае, все велось так искусно, так уверенно, что одно это указывало, что все трое были не новички в подобных делах.
Что касается негров, то не вызывало сомнения, что они убиты. Этого требовала осторожность, хотя Брэдли и предпочел бы, может быть, взять их к себе на плантацию или кому-нибудь продать.
Установив все эти факты, необходимо было придумать, как наказать преступников и отобрать у них груз хлопка.
Намерения пирата-плантатора были ясны. Три сообщника должны привезти хлопок Вудли в Новый Орлеан, где они наверняка знают какого-нибудь уважаемого купца, и продать ему весь хлопок оптом по относительно низкой цене. Они переменили упаковки лишь по своей крайней осторожности, но теперь уже совершенно нельзя было отличить эти тюки от тех, которые ежедневно продавались в Новом Орлеане. Брэдли возьмет за них столько, сколько дадут, хотя они и были оценены Вудли в двенадцать тысяч долларов. А едва они будут проданы и доставлены покупателю, то будет очень трудно доказать, что они украдены.
Что касается самого судна, то от него легко избавиться, продав его в Новом Орлеане или уведя куда-нибудь – в крайнем случае можно просто пустить ночью вниз по течению Миссисипи.