Околосмертные переживания и жизнь после смерти глазами православного скептика

Такими богословскими вопросами в работе иеромонаха Серафима Роуза [5] являются:

– православное учение об ангелах;

– воздушные мытарства;

– православное учение о посмертной судьбе души;

Затрагивать эти вопросы у автора нет ни желания, ни соответствующих знаний.

Но является ли околосмертный опыт предметом подобных споров.

Однозначно нет.

Речь идет о конкретном феномене, свою оценку реальности которого вправе дать любой человек, основываясь не только на мнении отдельных представителей православного вероисповедания (а в их числе и уважаемый иеромонах С. Роуз, и епископ Александр (Милеант) и митрополит Иерофей (Влахос)) но и собственных представлениях, опирающихся на данные научных исследований.

Хочу сразу обратить внимание на то, что работа С. Роуза «Душа после смерти» вышла в свет в 1980-м году, а сам иеромонах ушел из жизни в 1982-м году, до опубликования первых серьезных исследований ОСО, проведенных кардиологами М. Сабомом и М. Роулингзом.

Фактически С. Роуз в своем анализе и выводах опирается на работы докторов Э. Кюблер-Росс, Р. Муди и тандема исследователей К. Осиса и Э. Харальдссона.

Но ни Э. Кюблер-Росс, ни Р. Муди, будучи психологами, не являлись исследователями такого сложного и неоднозначного феномена как ОСО в том смысле, который вкладывается в это определение.

Не говоря уже о том, что доктор Э. Кюблер-Росс вообще никаких исследований не проводила/

А заслуга доктора Р. Муди, вошедшего в историю как основателя всего научного направления исследований ОСО состоит в первую очередь в том, что, обратив внимание на системное проявление типовых фрагментов (картин) процесса умирания человека и опубликовав эти наблюдения (а не результаты исследований), он вызвал взрыв интереса общества к проблеме околосмертных переживаний.

.Главный вопрос, на который следует найти ответ, это какие аргументы в своей работе приводит С. Роуз в обоснование сделанных на такой ограниченной информационной базе выводов (их несколько) и заключения.

Убедят ли нас сегодня эти аргументы в правильности выдвинутых в адрес исследователей ОСО обвинений.

Я буду приводить эти аргументы, сопровождая своими комментариями, обоснованность которых вправе определить сам читатель.

1. Начнем с вопроса об области изучения, которую охватывает околосмертный опыт.

Уже в самом его название присутствует ответ – на «границе» мирской жизни, т.е. до наступления биологической смерти.

«Переживатели» по определению не могут нас информировать о формах и содержании жизни после смерти.

Например – «Таким образом, мы видели, что столь бурно обсуждаемые ныне „посмертные“ и „внетелесные“ опыты совершенно не похожи на подлинные опыты иного мира, которые на протяжении веков обнаруживались в жизни богоугодных мужей и жен».

Становится понятным, что подобные утверждения, сделанные С. Роузом не имеют и не могут иметь отношения к этим знаниям, тем более служить своего рода упреком в их «новизне».

Собственно, и сам С. Роуз подтверждает это:

«Но сначала скажем еще раз о том, что же доказывают эти опыты относительно истины религии.

Большинство исследователей, по-видимому, согласны с доктором Р. Муди, что эти опыты не подтверждают обычного христианского представления о небесах («Жизнь после смерти»); даже опыты тех, кто полагает, что видел небо, не выдерживают сравнения с подлинными видениями неба в прошлом; даже опыты ада скорее являются намеками, чем каким-то доказательством действительного существования ада»

Так что говорить о каком-либо информационном вмешательстве в религиозные доктрины христианских религий, касающихся представления жизни после смерти, не приходится.

Предметом обсуждения становятся знания, полученные в околосмертном состоянии.

2. Из книги С. Роуза [5]:

«Фактически про эти опыты можно сказать, что доказывают они не более того, что душа человека живет вне тела и что нематериальная реальность существует, но решительно не дают никакой информации о дальнейшем состоянии или существовании души после нескольких первых минут смерти или об окончательной природе нематериального царства.

С этой точки зрения современные опыты куда менее удовлетворительны, чем сведения, скопившиеся за века в житиях святых и других христианских источниках; из этих последних источников мы знаем намного больше – конечно, при том условии, что мы доверяем тем, кто дал информацию, в той же мере, в какой современные исследователи доверяют тем, кого они опрашивали.

Но даже и тогда нашей основной позицией в отношении потустороннего мира остается вера, а не знание: мы можем с определенной уверенностью знать, что после смерти есть «нечто» – но что же это в точности, мы постигаем верою, а не знанием».

Самым спорным и необоснованным в этом фрагменте является утверждение о неудовлетворительном объеме знаний ОСО (вспомним о тех источниках информации, которыми руководствовался С. Роуз до 1980-го года) в сравнении со знаниями из жития святых полученных ими «за», или «до» черты смерти.

Тем более что, еще раз обращаю внимание, речь не идет и не может идти об описаниях потустороннего мира, который, возможно, находится за чертой мирской жизни и которую «переживатели» околосмертного опыта не пересекали.

Естественно, что во всем, что касается потустороннего мира, С. Роуз абсолютно прав – наши представления о нем, опираются исключительно на веру.

Так что вывод, сделанный С. Роузом о существовании каких-то противоречий околосмертных видений с религиозными представлениями православных верующих [5]:

«Кроме того, то, что д-ру Кюблер-Росс и ее единомышленникам кажется известным о жизни после смерти на основании „посмертного“ опыта, находится в явном противоречии с тем, во что верят православные христиане на основании учения Христова и также „посмертных“ опытов, описанных в православной литературе», – оказывается не только не обоснованным, но и противоречивым по своей сути.

Ведь крайне важно было бы понять о каких противоречиях между околосмертными видениями и представлениями о загробной жизни православных верующих говорит С. Роуз.

3. К каким же выводам приходит С. Роуз после своего анализа работ Э. Кюблер-Росс и Р. Муди.

Главным его выводом является то, что работы психологов докторов Э. Кюблер—Росс и Р. Муди являются проявлением действия бесовских сил, направленных на внедрение в наше сознание оккультного учения и практик.

Поскольку «это учение, в буквальном смысле, придумано бесами с единственной и очевидной целью – подорвать традиционное христианское учение о загробной жизни и изменить весь взгляд человечества на религию».

А какую же роль отводит С. Роуз этим исследованиям: «Но остальной части человечества, включая большинство тех, кто все еще называет себя христианами, современные опыты вместо того, чтобы подтверждать истины христианства, служат тонким руководством к обману и лжеучению, к подготовке грядущего царства антихриста».

Как скептик не могу не возмутиться подобному миссионерскому наставлению С. Роуза в адрес всех тех (включая христиан), кто обратил свое внимание и усилия на изучение ОСО.

Не обвиняя напрямую «переживателей» околосмертного опыта в исполнении бесовских замыслов и козней, С. Роуз эту миссию адресует исследователям этого феномене: «Сам „посмертный“ опыт, можно сказать, не имеет связи с оккультной философией, которая распространяется с его помощью; он содействует распространению этой философии потому, что основные христианские меры осторожности и учение, которые некогда защищали людей от подобной чуждой философии, ныне в значительной мере устранены и фактически любой „потусторонний“ опыт будет ныне использован для проталкивания оккультизма».

Иначе чем «запрет» на исследование околосмертного опыта от почитаемого защитника православия такое утверждение назвать трудно.

Но прежде чем перейти к анализу основных аргументов, выдвинутых в качестве таких серьезных обвинений «переживателям» ОСО – как носителям бесовских козней и заповедей, и будущим исследователям этого феномена – как распространителям оккультной философии, подведем промежуточный вывод приведенным выше утверждениям в желании найти обоснование их появления.

Логика анализа имеющегося в распоряжении С. Роуза материалов об исследованиях околосмертного опыта представленных в работах Р. Муди, К. Осиса и Э. Харальдссона заключалась в их сопоставлении (а если быть точнее – противопоставлении) с переживаниями и видениями известных праведников, благочестивых жен и мужей православия зафиксированными в истории христианской религии.

В работе С. Роуза представлен большой объем информации, вошедший в историческое наследие христианской религии характеризующий состояние верующих праведников и грешников, разнесенный по нескольким главам работы.

Но ключ к неприятию имеющейся в распоряжении С. Роуза информации об ОСО мы обнаружим уже в 3-й главе его работы:

«Это самое большое различие между американским и индийским опытами умирания в исследованиях докторов Осиса и Харальдссона, но авторы не находят ему объяснения.

Естественно, возникает вопрос: почему в современном американском опыте почти совсем отсутствует один элемент – страх, вызываемый ужасными потусторонними явлениями, столь общими как для христианского опыта прошлого, так и для настоящего индийского опыта.

Поэтому христиане прошлых веков, которые имели живую веру в ад и чья совесть в конце жизни обвиняла их, часто перед смертью видели бесов…».

Вот он, самый желанный и самый ожидаемый от любых исследований состояний близких к смерти элемент околосмертных переживаний.

Его отсутствие, или недостаточный (с точки зрения ортодоксов любой христианской доктрины) процент присутствия в околосмертных видениях будет основанием утверждать, что именно эти переживания являются трансляцией оккультной философии в наше сознание.

Именно «доказательству» этой гипотезы иеромонах С. Роуз посвятил свою работу.

И так.

Начнем с главного.

Любые, подчеркиваю, любые гипотезы, теории, предположения и версии, предлагаемые исследователями, аналитиками, представителями духовенства и богословия различных религий, ставящими перед собой задачу изучения и интерпретации феномена ОСО, исходят из поиска и определения того места и того временного интервала, в котором пребывает душа (разум, сущность) в период околосмертных переживаний (до пересечения «границы» мирской жизни).

Ведь околосмертные переживания – это не открытие Р. Муди, лишь привлекшего такое колоссальное внимание к этому феномену.

Вся история человечества, как и история любой религии полна подобных наблюдений, причем каждая из религий интерпретирует эти видения (внетелесное состояние души) в нужном для себя ракурсе.

Что об этом пишет С. Роуз:

«Сфера, в которую душа попадает сразу, когда она выходит из тела и начинает терять контакт с тем, что мы знаем как материальную реальность (будь то после смерти или просто при выходе из тела), – это не небо и не ад, а близкая к земле область, которую называют по-разному: «потустороннее» или «плоскость Бардо» («Тибетская книга мертвых»), «мир духов» (Сведенборг и спириты), «астральная плоскость» (теософия и большинство оккультистов), «Место 2» (Монро), – а на православном языке – поднебесное воздушное пространство, где обитают падшие духи, которые усердно стараются обмануть людей, чтобы привести их к погибели.

Это не тот «иной мир», который ожидает человека после смерти, а только лишь невидимая часть этого мира, через которую человек должен пройти, чтобы достичь воистину «иного» мира – небесного или адского.

Для тех, кто действительно умер и кого Ангелы уводят из этой земной жизни, это область, где в воздушных мытарствах начинается частный суд, где воздушные духи обнажают свою истинную природу и враждебность к роду человеческому; для всех же остальных – это область обмана со стороны тех же духов».

Мы подошли к самому важному и ответственному моменту, который должен или убедить нас по крайней мере в обоснованности всех размышлений иеромонаха С. Роуза, или сохранить те сомнения и скептицизм, которые являются необходимым фактором поиска ответов на будоражащие человечество вопросы.

Понимает это и сам С. Роуз:

«Чтобы понять, в какую же область входит душа после смерти, мы должны учесть все особенности человеческой природы.

Мы должны понять природу человека до его падения, затем – изменения, происшедшие после падения, наконец – способности человека вступать в контакт с духовными существами».

Весь дальнейший анализ С. Роуза основывается на православном учения об ангелах, предложенным Св. Игнатием Брянчаниновым, составной частью которого является модель поднебесноего воздушного пространства.

Именно модель «поднебесного воздушного пространства» стала тем фундаментом, на котором строятся все «обвинения» С. Роуза в адрес эмпирического опыта околосмертных переживаний и его исследователей.

«Обоснование» этой модели было выполнено путем умозаключений Св. Игнатием Брянчаниновым в XIX-м веке, но именно оно, по мнению С. Роуза предопределяет не только осознание «истинной» сути околосмертных переживаний, но и понимание цели и предназначения как всех будущих исследований этого феномена, так и их результатов.

Вот как декларирует это положение сам С. Роуз:

«И на самом деле, современный римско-католический (и протестантский) Запад далеко отошел от учения Священного Писания и раннехристианского предания не только в художественном изображении Ангелов, но и в самом учении о духовных существах.

Понимание этой ошибки для нас существенно, если мы хотим действительно понять подлинное христианское учение о посмертной судьбе души.

Один из великих отцов недавнего прошлого, епископ Игнатий Брянчанинов, увидел эту ошибку и посвятил целый том собрания сочинений ее выявлению и изложению истинного православного учения по этому вопросу (т.3. Изд. Тузова, СПб., 1886).

Критикуя взгляды образцовой римско-католической богословской работы ХIХ века (аббат Бержье «Богословский словарь»), епископ Игнатий отводит значительную часть тома (стр. 185—302) борьбе с современной мыслью, основанной на философии Декарта (ХVII в.), что все вне царства материи просто принадлежит царству чистого духа.

Такая мысль, в сущности, помещает бесконечного Бога на уровень различных конечных духов (Ангелов, бесов, душ умерших).

Эта мысль особенно широко распространилась в наше время (хотя придерживающиеся ее и не видят всех ее последствий) и во многом объясняет заблуждения современного мира в отношении «духовных» вещей: большой интерес проявляется ко всему, находящемуся вне материального мира, и в то же время часто почти не проводится различие между Божественным, ангельским, бесовским и просто результатами необычных человеческих возможностей или воображения».

Вопрос.

Но можно ли признать модель (гипотезу) пребывания нашей души (разума, сущности) перед «переходом» в загробный мир, предложенную Св. Игнатием Брянчаниновым в XIX-м веке достаточно обоснованной и убедительной для всех последующих выводов, и заключения, сделанных иеромонахом С. Роузом.

Несколькими абзацами ранее мы приводили перечень некоторых моделей той области, которую называют по-разному – «потустороннее» или «плоскость Бардо» («Тибетская книга мертвых»), «мир духов» (Сведенборг и спириты), «астральная плоскость» (теософия и большинство оккультистов), «Место 2» (Монро).

Вопрос о названии и содержательном наполнении подобной области в христианстве, а также различные ее модели, позволяющие обосновать пребывание душ умерших сразу после смерти в течение более 18-и веков (до модели Св. Игнатия) следует признать предметом богословских споров представителей разных христианских религий.

Хотя не исключено, что и в самом православном вероисповедании могут присутствовать модели этой области, отличные от варианта Св. Игнатия.

Совершенно очевидно, что с гипотезой существования поднебесноего воздушного пространства не согласятся сторонники редукционной модели формирования нашего сознания.

Это неудивительно.

Вас скорее всего не удивит и отрицательная реакция всех представителей протестантской христианской конфессии, наиболее обоснованно защищающих холистическую (а не дуалистическую) модель нашего посмертного существования работами Самюэля Баккиоки – обладателя ученой степени папского Грегорианского университета в Риме и золотой медали от папы Павла VI за заслуги академического отличия (изучение Священного Писания) с наивысшей похвалой.

А какую богословскую оценку можно ожидать от духовенства римско-католической церкви, критикуемой самим Св. Игнатием.

Общим и очевидным исходным положением для всех существующих в христианском богословии моделей поднебесного воздушного пространства является тот факт, что все они формировались путем умозаключений их авторов на основе одних и тех же исходных материалов – Священного Писания и Священного Предания.

И модель Св. Игнатия Брянчанинова – не исключение из этого правила.

Вопрос об «истинности» любой из них остается открытым.

Удивительно другое.

Отсылая нас к раннехристианским моделям сфер (сфера, в которую душа попадает сразу, когда она выходит из тела и начинает терять контакт с тем, что мы знаем, как материальную реальность – это не небо и не ад, а близкая к земле область, которую называют по-разному), С. Роуз возвращает всех нас к библейской космологии, претерпевшей за последние тысячелетия кардинальные изменения, оставаясь при этом предметом исключительно веры.

Так что вопрос религиозного представления поднебесного воздушного пространства как мы видим, относится к сфере интеллектуальных богословских споров далеких от современных научно-обоснованных представлений о Вселенной..

А раз так, то ожидать признания гипотезы Св. Игнатия можно рассчитывать исключительно от православных верующих.

Но и тут оказывается не все так однозначно, как хотелось бы С. Роузу.

Как мы уже знаем, от его обоснования и представления состояния души в ожидании смерти дистанцировались и епископ Александр (Милеант) и митрополит Иероффей (Влахос).

Все сказанное позволяет утверждать, что мнение иеромонаха Серафима Роуза, приведенное в его работе [5], имеет неоднозначное, более того, спорное обоснование.

Но какие же выводы и какое заключение оставил всем нам в наследие этот действительно широко образованный по тем временам, искренне уважаемый и несгибаемый (без всякой иронии) ортодоксальный защитник православного вероисповедания.

Все околосмертные переживания, которые испытывают люди, находящихся в ожидании «близкой» смерти, возникают и формируются как результат их общения с «собеседниками», которых С. Роуз описывает следующим образом:

«Существа, с которыми сталкиваются в этой области, всегда (или почти всегда) бесы, будь они вызваны с помощью медиумов или оккультными способами, или же встречены во время пребывания «вне тела».

Это не Ангелы, ибо Ангелы обитают на небе и лишь проходят эту область как Божие посланники.

Это не души умерших, ибо они обитают на небе или в аду и лишь сразу после смерти проходят эту область по пути на суд за содеянное ими в этой жизни.

Даже самые опытные в выходах из тела люди не могут долго оставаться в этой области, не подвергая себя опасности навсегда разлучиться со своим телом (умереть), и даже в оккультной литературе редко можно найти описания воздушных встреч таких людей.

Нельзя доверять экспериментаторам в этой области и, конечно же их нельзя оценивать «по внешности».

Даже твердо укорененные в православном христианском учении легко могут быть обмануты падшими воздушными духами посредством всяких видений, а входящие в эту область, не имея о ней понятия и принимая с доверием ее «откровения», становятся жалкими жертвами падших духов»

Но любой оппонент С. Роуза вправе задать вопрос, а с кем тогда проходило общение православных благочестивых жен и мужей на границе и как нам относиться к описанию красочных картин, свидетельства которых нам предоставляет уже сама православная церковь.

Ответ оказался прогнозируемым:

«Мы должны четко проводить различие между подлинно благодатными видениями иного мира и просто естественными опытами, которые, может быть, и выходят за нормальные рамки человеческого опыта, но ни в коей мере не являются духовными и ничего не говорят нам об истинной реальности рая и ада истинного христианского учения».

Очередной вывод, который следует из приведенного умозаключения С. Роуза – подлинные (духовные) видения способны переживать исключительно верующие православной (никакой иной христианской) конфессии.

Дословно:

«Уже здесь можно, однако, дать предварительную оценку столь распространенным сейчас видениям неба: большинство этих случаев, а может быть, и все они почти ничего общего не имеют с христианским видением неба.

Это не духовные, а мирские видения

Новейшие опыты вызывают чувство, близкое к «комфорту» и «миру» современных спиритических и пятидесятнических переживаний, а не глубокое благоговение, страх Божий и покаяние, которое вызывало у христианских святых подлинное ощущение присутствия Божия, образцом чего является случай с апостолом Павлом на пути в Дамаск (Деян.9:3—9)».

Я вынужден привести достаточно объемный фрагмент работы С. Роуза [5] чтобы у читателя сложилось представление о том механизме возникновения пагубных оккультных видений, с которыми люди возвращаются к мирской жизни после пережитого околосмертного опыта:

«Из приведенных мест Священного Писания явствует, что телесные чувства служат как бы дверями и вратами во внутреннюю клеть, где пребывает душа, что эти врата отворяются и затворяются по мановению Бога.

Премудро и милосердно пребывают эти врата постоянно заключенными в падших человеках, чтоб заклятые враги наши, падшие духи, не вторглись к нам и не погубили нас.

Эта мера тем необходимее, что мы по падении находимся в области падших духов, окружены ими, порабощены ими.

Не имея возможности ворваться к нам, они извне подают нам знать о себе, принося различные греховные помыслы и мечтания, ими привлекая легковерную душу в общение с собою.

Непозволительно человеку устранять смотрение Божие и собственными средствами, по попущению Божию, а не по воле Божией, отверзать свои чувства и входить в явное общение с духами.

Но и это случается.

Очевидно, что собственными средствами можно достигнуть общения только с падшими духами.

Святым Ангелам несвойственно принимать участие в деле, не согласованном с волею Божиею, в деле, не благоугодном Богу.

Чем влекутся человеки к вступлению в открытое общение с духами».

Но где же здесь ода православному верованию спросите Вы.

Получите ответ:

«Причина этой доверчивости ясна: римо-католицизм и протестантизм, уже многие века, оторванные от православного учения и практики духовной жизни, потеряли всякую способность к ясному различению в царстве духов.

Им стало совершенно чуждо самое существенное христианское свойство – недоверие к собственным «добрым» мыслям и чувствам.

В результате «духовные» опыты и явления духов стали сегодня, возможно, более распространенными, чем в любое другое время христианской эры».