Откровение
– Какое? – детектива очень заинтересовало, что может предложить святой Отец.
– Вы оставите меня, мистер Рик. Вы и весь ваш полицейский участок. Вы не будете обвинять меня в преступлениях, которые я не совершал, Вы не будете по отношению ко мне вести расследования, к которым я всё равно не причастен. Вы забудете про меня, про то, что я вообще существую и не станете копать под меня. Только на таких условиях я покину Вермонт, вернусь на свою родину и больше Вы меня здесь не увидите.
Слишком идеальное предложение, чтобы не согласиться, но и слишком наглое со стороны пастыря ставить ультиматум государственным представителям закона. Однако столь влиятельный человек, как Джон может натворить немало хлопот, если позволить ему остаться в Вермонте. Недолго думая, Рик решил согласиться на его сделку, ведь в любом случае, по сути, он ничего не терял, а возможность мирным путём избавиться от святого Отца встречается нечасто.
– То есть, Вы хотите сказать, что добровольно покинете штат и больше сюда не вернётесь, если мы не станем прикручивать обвинения и обвинять Вас в том, чего Вы не совершали, если у нас нет веских на то оснований? Я правильно понимаю?
– Именно так. Но есть одно но, мистер Льюис. – Всегда это заветное «но», без которого ничто никогда не обходится. – Если вы нарушите обещание, если вы продолжите вести по отношению ко мне какие-либо дела, копать под меня, выискивать причастность к другим преступлениям, то я сделаю так, что вы сильно пожалеете об этом.
– Вы угрожаете?
– Я не угрожаю, – быстро проговорил Джон. – Я предупреждаю. У каждого вашего действия будут последствия, которые вам же придётся разгребать. Мне бы очень не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за ваших необдуманных решений. Я сдержу своё слово, и если честь и достоинство что-то значат для вас, то и вы сдержите своё.
Дослушав рассказ до конца, Митчелл спросил:
– Вы всё же ослушались его, верно?
– Мы, естественно, кое в чём его подозревали и не могли вот так всё бросить и оставить преступления нераскрытыми. Конечно, мы занимались поиском улик. Но делали мы это максимально скрытно, но, очевидно, кто-то из наших всё же донёс ему о том, что против него ведётся процесс.
– И теперь вы думаете, что действие секты – это именно то, о чём предупреждал Уокер? Последствия?
– Вполне возможно. Иначе, как объяснить тот факт, что секта разрастается с геометрической прогрессией буквально каждый день?
Детектив выбросил в урну недопитый стакан кофе. Маршал ещё какое-то время обдумывал сказанное, в уме сопоставлял факты, говорящие о том, что Джон Уокер вполне может быть причастен к преступлениям секты. Это многое объясняет, но недоказанным остаётся факт наличия связи его с главарём банды, однако, сам факт, что главарь шайки теперь раскрыт, уже говорит о том, что дело сдвинулось с мёртвой точки и значительно продвинулось.
– Я хотел сообщить о том, что нашёл склад, который снимал Йозеп и обнаружил в нём вещественные доказательства причастности его к секте. – Митчелл, наконец, дал информацию детективу, из-за которой они собственно здесь и собрались. Вынув телефон из джинсов, он напечатал сообщение и отправил его. – Адрес и координаты я скинул, можете смело брать его.
– Ты нашёл его склад? – лишний раз переспросил детектив, не веря своим ушам. – Но почему ты сам не возьмёшь его?
– Потому что у меня есть куча других дел, – отмахнулся маршал. – В любом случае, Йозеп больше не выйдет из колонии, можете предъявлять ему обвинения.
Что-то странное показалось маршалу во взгляде детектива. Что-то не совсем приятное, то, чего Митчелл не хотел услышать, но услышать это всё же пришлось.
– Йозепа вчера выпустили под залог, – недовольно сообщил Рик.
– Что? Кто его внёс?
– Мы уже работаем над этим. Но не это самое печальное, а тот факт, что он пропал, как только вышел из заключения, – детектив стал свидетелем того, как маршал пытается сдерживать внутри себя ярость. Невольно у него самого сжались все внутренности. – Кто-то основательно постарался сделать так, чтобы он ускользнул из-под нашего наблюдения. В любом случае, все выезды из города перекрыты, ему некуда податься.
– Если только он уже не покинул город, – выкрикнул Митчелл, протирая руками глаза и приводя себя в чувство. – Найдите склад и объявляйте его в розыск.
Митчелл развернулся и молча направился туда, откуда пришёл. Внутри него всё перевернулось вверх дном. Ещё утром он радовался тому факту, что преступление секты практически раскрыто, теперь же вскрылись новые факты, которые он не учитывал при расследовании. Но рассказ Рика только лишь укрепил веру в то, что Митчелл на правильном пути. В последние дни маршал уже отчаялся найти хоть какое-то доказательство причастности Джона к преступлениям в Берлингтоне, однако, сейчас он готов был вновь сесть и прошуршать все дела за последние несколько месяцев, чтобы найти зацепки.
– Кстати, насчёт Джеймса, – окликнул Митчелла Рик, когда тот уже отошёл на приличное расстояние. – Мы пытались его отговорить, но он был настроен решительно. – Рик всё же попытался оправдать доверие маршала, но тот лишь проронил в ответ:
– Ну а я не смогу помочь ему во второй раз!
По пути домой на телефон Митчелла раздался звонок от частного детектива, которого он нанял для поиска нужной ему информации. Митчелл согласился встретиться с ним у себя дома, заранее предвкушая, что же мог обнаружить детектив, что попросил о личной встрече.
Звонок в дверь так и не позволил Митчеллу доесть приготовленный Сарой обед. Метнувшись к двери и открыв её, он увидел не слишком ухоженного, но и не отталкивающего от себя человека: волосы его были слегка взъерошены, глаза уставшие, мешки под глазами, слегка сморщенная кожа на лице, хотя ему было не больше сорока лет. Маршал, не мешкая, впустил детектива в дом.
– Ну и как тебе семейная жизнь, не наскучила ещё? – начал детектив.
Митчелла всегда раздражало то, что перед важным разговором люди, зачем-то, стремятся перекинуться парой неважных слов о чём-нибудь несущественном. В Швейцарии, например, данная процедура является частью ведения важного разговора, когда несколько минут идёт пустая болтовня перед основной сутью встречи. Но Митчелл живёт не в Швейцарии, он не любил это ожидание, всегда старался сразу говорить по существу, несмотря на то, что при встрече с детективом Льюисом он тоже позволил себе сначала выговорить то, что у него накипело.
– Нашёл что-то интересное? – сразу заговорил о важном Митчелл, присаживаясь на стул.
– О, ещё как интересное. Ты и представить себе не можешь, что я обнаружил, – подогревал интерес детектив.
– Ну так не томи, выкладывай.
– Не так быстро. – Детектив вынул из своего портфеля серую папку, на вид не слишком объёмную. – Знал бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы раздобыть эти сведения. А ведь оно того стоило. Поверь, ты будешь очень удивлён, прочитав, что мне удалось накопать на Джеймса Росса.
Он не собирался так просто отдавать папку, Митчелл это уже понял, детектив лишний раз решил набить себе цену.
– И что ты хочешь за неё? – терпеливо задал вопрос Митчелл. Детектив сделал вид, что обдумывает цену добытых сведений, хотя прекрасно знал, сколько ему нужно, чтобы душа его была довольна.
– Три сотни.
– Три сотни!? Я и так плачу тебе немалые деньги.
– Я знаю, но ты должен понять, что добыть и собрать воедино всё, что находится в этой папке, стоило мне колоссальных усилий. Этой информации нет нигде, даже в полицейских архивах. Кое-кто сильно постарался, чтобы произошедшее с Джеймсом не выплыло наружу и осталось в тайне. Но на то я и профессионал, что от меня ничего не скрыть. Я залезу в такие дебри, в которых не побывал никто. Ты прекрасно знаешь, что отец Джеймса покончил с собой, врезавшись на огромной скорости в кирпичную стену заброшенного приюта, но ты и понятия не имеешь, из-за чего он это сделал.
Митчелл не понаслышке знал, что это один из самых лучших частных детективов, не считая Рика Льюиса, по крайней мере, в Вермонте, а значит, можно было смело верить его словам о важности той информации, которую он смог раздобыть. Маршалл недовольно полез в карман, вынул купюры и отсчитал три сотни долларов, затем положил их на стол со словами: «Вот, держи, и давай уже папку сюда». Детектив покорно забрал деньги и вручил серую папку своему заказчику.
– Возможно, то, что ты там увидишь, изменит твоё представление о том, почему Джеймс Генри Росс яростно выступает против религии, – пояснил детектив, наблюдая, как всё больше и больше изменяется реакция маршала. Чем дальше листал страницы Митчелл, тем всё более удивлённым становился его взгляд.
– Это правда? – сам у себя спросил Митчелл, понимая, что ищейке из частной конторы не было смысла врать. – Джеймс об этом знает?
– В этом-то и вся соль, что Джеймс ни черта об этом не знает. Точнее, он ничего не помнит, об этом ты можешь прочитать в выписке врачебной комиссии на последней странице.
Митчелл пролистал папку до конца, закрыл её и ещё какое-то время сидел, обдумывая то, что он узнал. Из всех возможных вариантов развития событий этот он никак не учёл. Да такое, собственно, невозможно учесть, потому что ни одному нормальному человеку такое просто не придёт в голову.
– Это кое-что объясняет, – сделал своё заключение Митчелл после осмысления прочитанного. – По крайней мере ненависть к религии. Как ты это раздобыл?
– У каждого сыщика свои методы, – проговорил детектив, направляясь к двери. – А теперь, с Вашего позволения, я отправляюсь в бар, чтобы пропить вырученные честно заработанные деньги. За хорошую работу я заслужил себе несколько рюмок хорошего импортного пойла.
Митчелл не произнёс ни слова, так и остался сидеть и обдумывать то, что он узнал. Детектив, не дожидаясь ответа, захлопнул за собой дверь. Дабы маршалу убедиться, что он правильно всё понял, пролистал папку ещё раз, а после и в третий раз, вглядываясь в каждую страницу. Вне всяких сомнений, детектив поработал на славу, теперь оставалось только понять, что делать с этой информацией.
Очевидно, папку можно приобщить к делу, но пока показывать добытые сведения Митчелл никому не собирался. Вбежав в комнату на втором этаже, он заглянул в шкаф и открыл дверцу сейфа, в котором, в основном, хранил табельное оружие. Папка какое-то время полежит там, пока Митчелл не решит, что ему делать с этими сведениями.
* * *
Несколько вооружённых полицейских в сопровождении детектива Льюиса добрались до складского помещения, где предположительно, проходили собрания сектантов. Штурмовая группа ломом выломала замок и раздвинула дверь склада, внутри никого не было. Рик Льюис дал приказ искать любые зацепки, перевернуть весь склад вверх дном, но найти улики.
Спустя пару минут один из штурмовиков окликнул детектива. Рик подошёл к станку, на котором находилась большая синяя сумка, внутри которой находилось несколько комплектов тёмной одежды и самое главное доказательство – маски. Прямо на детектива опустошёнными глазами смотрела маска Дональда Трампа. По предварительной версии, именно в этой маске совершал нападения главный религиозный фанатик и предводитель секты.
Маршал не соврал, доказательства действительно стоящие. Теперь они могут с лёгкостью выдвинуть Йозепу, который по поддельным документам снимал это складское помещение, обвинения. Оставалось лишь поймать его, что не должно составить существенных затруднений. Однако тот факт, что он пропал с поля наблюдения говорит о том, что, возможно, его покрывают влиятельные и могущественные люди, а это может осложнить его поиски.
– Объявляйте Йозепа Эйзеля в розыск! – твёрдо произнёс детектив опергруппе, выходя из складского помещения. – Ищите его везде по всей стране. Если понадобится, сообщите в Интерпол, но найдите этого сукина сына и приведите его ко мне! Желательно, живым.
Снаружи склада уже понабежали репортёры. Отличная новость для жителей города, расследование преступлений идёт полным ходом. Преступники будут вскоре пойманы, а национальная гвардия вновь сделает город безопасным.
Хороший день, ничто больше не могло его испортить.
Глава 4
– Сегодня утром шериф города Берлингтон официально выступил с заявлением о том, что Йозеп Эйзель, выходец из Эстонии, разыскивается полицией в связи с нападением на жителей города. По словам полицейских, именно он организовал преступную группировку, орудующую на протяжении нескольких недель в Вермонте, в связи с чем в штате действует чрезвычайное положение. Национальная гвардия уже поймала большинство участников банды, но сам же Йозеп остаётся на свободе. Его положение сейчас неизвестно. Именно поэтому мы призываем всех граждан быть бдительными, поскольку этот человек очень опасен…
Опасен? Опасен! Да, опасен, как никогда. Сейчас Йозеп словно зверь, отчаянно загнанный в клетку, готов наброситься на любого, кто приблизится к нему и вторгнется в личное пространство. Теперь уже нет смысла скрываться за маской Дональда Трампа, теперь его лицо транслируют по телевидению, прерывая кадрами заплаканного лица Айры, которая оправдывается перед репортёрами, что не знала о том, что её братец замышляет в соседней комнате, как по-тихому провернуть очередное нападение на обывателя или госслужащего. Всё она знала и прекрасно обо всём догадывалась.
В очередной раз от злости Йозеп сжал пульт в руке, но на этот раз не стал бросать в сторону телевизора, поскольку не сможет заплатить за него владельцу этого дешёвого мотеля. В Алабаме жители не сильно обеспокоены тем, что происходит в Вермонте, именно поэтому здесь он может чувствовать себя более уверенно, но расслабляться всё же было нельзя.
– Да пошли вы все на хер! – негромко выкрикнул он и выключил телевизор.
Они нашли его склад, нашли чёртову сумку, нашли там вещи, нашли всё, что указывало на него. На Йозепа, который всячески старался не раскрыть себя. Однако нельзя не признать тот факт, что со своей работой он справлялся весьма неплохо, учитывая, как ловко им удалось завести полицию в тупик. На протяжении нескольких недель полиция расследовала это дело, в то время как группировка продолжала орудовать и расти, как на дрожжах. И всё это благодаря заслугам святого Отца Джона, без него Йозеп бы не справился со своей обязанностью. И его заслуги будут вознаграждены в высшей мере, в том числе и в другом мире. Сам Всевышний благословит его труды, осталось лишь выполнить последнюю просьбу. Последняя работёнка, ради которой он, собственно, здесь, в Алабаме, в одном из самых религиозных штатов, посетить который собирается сам Джеймс Генри Росс.
Без стука в дверь в комнату вошли двое. Первый был крупный накачанный мужчина, производящий впечатление обычного бодибилдера, одетого в парадный костюм. Второй был худеньким и с лысиной, которая явно бросалась в глаза. Алопеция в сорок лет – не самое приятное для мужчины, но его это, по всей видимости, не слишком заботило. Одет он также был в костюм с чёрным галстуком, и сильно уж контрастировал на фоне первого типа. В руке у лысого мужчины был небольшой свёрнутый пакет.
– Уже освоился? – сразу же решил осведомиться лысый. Он прошёл чуть вперёд и остановился почти что посреди и без того небольшой комнаты, которую он сам же и снял на несколько дней для Йозепа.
– Меня только что объявили в розыск! – нервно проговорил Йозеп, не зная, сесть ему на кровать или остаться стоять перед своими спутниками.
– Мы уже знаем. Поэтому мы и принесли тебе это. – Лысый мужчина бросил в руки Йозепу свёрнутый пакет.
Йозеп развернул пакет и достал из него кепку и чёрные солнцезащитные очки. Очевидно, это должно было послужить маскировкой. Но Йозеп чувствовал Йозеп, что такая маскировка не прокатит.
– Вы, сука, издеваетесь, что ли?
– Это вынужденная мера, – разъяснил лысый, тот, что накачанный всё время молчал и только лишь пристально смотрел на собеседника так, что у Йозепа пересохло в горле. – Наденешь это, как только получишь задание. Лишний раз не высовывайся наружу, оставайся в номере, еду заказывай в номер, алкоголь не употребляй.
– Почему мне нельзя взять бухла? – перебил Йозеп.
– Потому что святой Отец не потерпит, если ты провалишь задание из-за того, что не способен будешь себя контролировать, – пояснил тот. – А ты ведь хочешь искупить свои грехи, верно? Хочешь стать Божьим дитя, тогда выполняй всё, что мы тебе скажем.
– Хорошо, я понял.
– Вот и отлично. Надеюсь, ты не подведёшь. Пока что оставайся здесь, следи за тем, чтоб телефон, который тебе выдали, всегда был на связи и жди дальнейших указаний.
Они покинули номер, оставив Йозепа наедине. Вместо того, чтобы включить телевизор и попробовать отвлечься, он лишь зациклился на своей вере и предался мечтам о том, как произойдёт встреча со святым Отцом. Как он гордо скажет ему, что выполнил все просьбы и готов заслужить прощение и Божью благодать. И встретиться с самим Господом всевышним.
Только бы всё прошло по плану.
* * *
– О, благодать! Спасён тобой…
Стены коридора, казалось, начинали сужаться. Джеймс в панике бежал куда глаза глядят. Куда угодно, лишь бы подальше от него.
– Я из пучины бед…
Отсюда нет выхода. Школа была закрыта для того, чтобы никто посторонний не смог в неё проникнуть. В данном случае двенадцатилетний Джеймс не мог покинуть здание, поскольку не было никого, кто мог бы помочь ему выбраться наружу. Только лишь один человек был здесь, помимо самого Джеймса. И он точно не собирался ему помогать.
– Был мёртв и чудом стал живой…
Он здесь, он рядом, он словно внутри этих стен, парт, стульев, шкафов. Он внутри разума, и он медленно захватывает его. Бежать бессмысленно, он всё равно настигнет цель. Он волк, загоняющий свою жертву, и никак не выбраться из этого лабиринта разума.
– Был слеп, и вижу свет.
Чем дальше бежал Джеймс, тем глубже погружался в западню, построенную из освещённых стен религиозной католической школы. В конце концов, свет погас, оставив его наедине с давящим чувством страха и безысходности. На глазах наворачивались слёзы, но они только мешали видеть, хоть и разглядеть что-либо в кромешной темноте уже практически не представлялось возможным. Впереди бесконечная череда коридоров, идущих в никуда. Все кабинеты, в которые ломился Джеймс закрыты, идти можно было только вперёд или назад.
Он стоял впереди. Тот, кто пел христианскую песню, тот, от кого веяло опасностью. Одетый в чёрный костюм, лица его не разглядеть, но Джеймс и не желал его видеть. Он стоял молча, ничего не говорил, не двигался. Только пристально смотрел на маленького Джеймса.
Страх окутал помещение, страх заставил Джеймса развернуться и бежать в обратную сторону. Пот подступил со лба к глазам, смешался со слезами, попал на уголки рта. Джеймс ощутил вкус солёного во рту, не останавливаясь, продолжал бежать от священника. Но бежать было бессмысленно. Впереди снова показался он, человек в чёрном одеянии, протягивая руки, подзывая к себе, продолжая напевать песню. Джеймс по инерции врезался в его грудь, оказался в объятиях святого отца. Хищник поглотил свою жертву.
Подушка пропиталась потом. Джеймс вскочил с кровати и упал на пол, пытаясь сообразить в темноте, где он находится. Это не школа явно. Он по-прежнему в номере отеля, куда и въехал этим днём вместе со своей девушкой.
Две минуты он так и валялся на полу в трусах, пытаясь прийти в себя и слушая, как в ванной комнате струится вода. Ханна принимала душ. Вздохнув с облегчением от того, что она не застала его в таком состоянии, он поднялся на ноги, включил свет и уселся на диван, включив телевизор, чтобы отвлечься от дурного сна.
В новостях говорили о том, что Йозеп разыскивается полицией по подозрению в совершении ряда нападений на жителей Берлингтона. Джеймс пригляделся к его фотографии, пытаясь понять, этот ли человек распугал весь персонал и пациентов в психиатрической больнице? Этот ли человек накинулся на него на парковке? К сожалению, однозначно ответить на этот вопрос он не мог, поскольку все члены секты носили маски. Но одно Джеймс понял определённо – расследование подходит к концу. Всех членов культа скоро поймают и в городе вновь воцарится спокойствие, а это значит, что после встречи с Отцом Джоном в Бирмингеме он сможет спокойно вернуться в родной штат и продолжить свою политическую деятельность.
Переключив канал, на котором транслировалась передача с Джоном Уокером, Джеймс представил, как завтра пройдёт с ним встреча. Всю поездку он обдумывал это событие, на котором никак не должен облажаться, если надеется заручиться поддержкой своих избирателей и привлечь в свои ряды новых представителей. Его карьера политика либо взмахнёт вверх, либо с невиданной скоростью может опуститься на дно, и вот тогда уже продвигать свои взгляды относительно религии будет куда сложнее.
Впрочем, в случае провала, время расставит всё на свои места.
Утром следующего дня три автомобиля (два из которых были полицейские) выехали из отеля и направились в сторону городского храма. Джеймс и Ханна, которые находились в одном из них, расположились на заднем сиденье и наслаждались достопримечательностями города. Шериф города Бирмингема предоставил Джеймсу два полицейских патруля на случай, если заранее согласованная встреча пройдёт не столь гладко, как предполагалось, поскольку Отец Джон имеет большое влияние в Алабаме и может с лёгкостью сделать так, что конфликтная ситуация перерастёт в массовые беспорядки. Однако Джон Уокер сам изъявил желание встретиться со своим оппонентом по взглядам и пообещал, что эта встреча пройдёт гладко и запомнится Джеймсу надолго.
Личный водитель Джеймса и Ханны не спеша проезжал по улицам, дав возможность оценить красоты города, оценить обстановку и морально подготовиться к предстоящей встрече. Разумеется, Джеймс волновался и даже несколько раз нервно потёр запотевшие ладони, что было весьма некстати, поскольку ему предстоит рукопожатие с проповедником, а влажные ладони тут же выдадут его беспокойство. Ханна заметила нервозность Джеймса и достала из сумочки пару сухих салфеток, на что Джеймс поблагодарил её и вытер руки.
Мысленно он отрепетировал свою речь, придумал интересующие его вопросы, которые он задаст пастырю, но проблема состояла в том, что предсказать, как и в каком русле пройдёт диалог он не мог. Здесь царство полностью принадлежит Джону, а Джеймс находится в его власти. Это чужая территория, и преимущество в любом случае будет на стороне святого Отца, как бы Джеймс не был подкован. Остаётся только импровизировать по ходу дела.
На горизонте показался большой протестантский храм, огороженный забором и имеющий довольно приличных размеров сад. Все три автомобиля остановились подле калитки, возле главного входа в церковь уже собралась кучка репортёров. Джеймс, как, впрочем, и всегда, выглядел достойно для встречи с пастырем и похода в храм: черный костюм с белой рубашкой и красным галстуком всегда остаётся классикой для важных и деловых мероприятий. Ханна тоже была одета подобающе: чёрное платье до колен и чёрные каблуки – скромно, строго и деловито. Джеймс выбрался из машины и подал руку Ханне.
Красота храма действительно производила впечатление. Такую церковь даже Джеймс посещал бы с удовольствием каждую субботу, если бы был верующим. А сад из яблоневых деревьев лишь украшал внешний фасад здания. Насладившись видом храма, они двинулись мимо калитки и направились к дверям здания, минуя наскучивших репортёров. Однако Джеймс прекрасно понимал, что именно от них и от того, как репортёры преподнесут зрителям эту встречу, зависят его рейтинги. Ответив на пару вопросом касательно предстоящей встречи за закрытыми дверями храма, Джеймс и Ханна, не задерживаясь, двинулись дальше.
– Нервничаешь? – подметила она, наблюдая, как у Джеймса начался лёгкий мандраж.
– Немного, – ответил он, пытаясь максимально скрыть внешние проявления страха. В конце концов, он выиграл выборы в городской Совет, сумел завоевать доверие граждан во время дебатов, а это всего-навсего встреча с глубоко верующим человеком. Так убеждал себя Джеймс, поднимаясь по ступенькам.
Посмотрев в глаза Ханне и обратив взор на репортёров, наблюдавших за ними, Джеймс понял, что назад пути нет и смело отворил дверь. Войдя вместе с Ханной в храм, он поначалу решил, что в церкви не было вообще никого. Спустя несколько секунд он все же обнаружил женщину в монашеской рясе, которая, видимо, следила за чистотой храма. Ещё один пастор находился возле алтаря, что располагался в восточной части здания. Но Джеймса интересовали не они, а тот человек, что сидел на скамейке с Библией в руках и направил взгляд в сторону амвоны.
Джон Уокер тихо нашёптывал молитву, устремив взгляд в центр храма, где располагалась роскошная амвона на красном ковре. Именно здесь он больше всего любил читать проповеди, хоть и объездил множество городов, побывал в нескольких десятков различных храмов – именно здесь он чувствовал своё единство со Всевышним.