Вершина Великой революции. К 100-летию Октября
Что касается трактовки непосредственной истории революционного 1917 года, то советские историки обосновывали тезис, согласно которому в условиях, когда 15 млн рабочих и крестьян имели оружие в руках, а вера в авторитет власти была разрушена свержением трехсотлетней монархии, победить должна была партия, готовая выполнить требования народа. Народ требовал закончить империалистическую войну, дать землю тем, кто ее обрабатывает, устранить огромное социальное неравенство, превратить Российскую Империю в добровольный союз тех, кто живет на ее территории. Советские историки подчеркивали, что эти требования носили рациональный характер, отражали конкретный опыт масс, и их выполнение создавало базу для дальнейшего успешного развития России.
В постсоветский период ряд историков встали на путь пересмотра этого тезиса. Пересмотр не стал результатом накопления новых научных знаний. Он был вызван сменой идеологических ориентиров. Как правило, речь шла об изложении «новым языком» старых версий о том, что в 1917 году народ не ведал, что творил, его требования были иррациональны и вели к «катастрофе», а большевики захватили власть, использовав «низменные инстинкты толпы». Тезис о «катастрофе» обосновывался ссылками на «позорный» характер Брестского мира и страшную цену Гражданской войны, вину за которую эти историки полностью возлагали на большевиков. Отметим, что либеральные историки склоняются к тому, чтобы трактовать победу большевиков как следствие ошибок Временного правительства всех составов. А «традиционалисты» полагают, что либералы были обречены на поражение, что и является аргументом в пользу тезиса о «порочности» всей Русской революции и «благотворности» самодержавного строя в России, который якобы всегда обеспечивал лучший вариант развития страны.
Сопоставим указанные историографические концепции с реальным историческим процессом. Канва событий революционного 1917 года хорошо известна, однако каждый историк по-своему их увязывает и интерпретирует, что и порождает авторскую концепцию истории революции.
Особенности постфевральской ситуации. Как было показано ранее, Февральская революция началась как стихийное восстание рабочих и солдат, которое было освящено авторитетом Государственной Думы. Однако Дума не смогла стать единственным центром власти. В февральские дни наряду с Временным комитетом членов Государственной Думы возник Совет рабочих и солдатских депутатов (Петросовет). В нем доминировали эсеры и меньшевики, сумевшие использовать авторитет своих думских фракций. Совет дал согласие либералам на формирование правительства, обещав поддержку при условии проведения демократических реформ. Решение Совета поддержать Временное правительство либералов было адекватно мартовской ситуации: оно обеспечивало возможность быстро закрепить победу Февраля. Армия и провинция дружно поддержали власть, сформированную всероссийским парламентом – Думой, а если бы власть перешла в руки Совета рабочих и солдатских депутатов Петрограда, то реакция фронта и провинции не была бы столь однозначной.
В то же время Приказом № 1 по Петроградскому гарнизону Петросовет поставил войска под свой контроль в политических вопросах. Приказ составлялся в солдатской секции Петросовета на основе требований беспартийных солдат, которые оформил «внефракционный» социал-демократ Н. Д. Соколов (по иронии истории, сын духовника царской семьи). Большевики не имели отношения к появлению Приказа. Современники, отмечая наличие у Совета реальной военной силы, назвали сложившуюся ситуацию двоевластием.
Программа первого правительства. После Февральской революции главной правительственной партией были кадеты. Премьером стал близкий к кадетам князь Г. Е. Львов, министром иностранных дел – кадет П. Н. Милюков, министром земледелия – кадет А. И. Шингарев. Первую программу действий правительство провозгласило в Обращении от 3 марта, согласовав ее с лидерами Совета. Правительство обещало провести амнистию, провозгласить политические свободы, устранить сословные и национальные ограничения, заменить полицию выборной милицией, готовить созыв Учредительного собрания[199].
В Обращении от 6 марта правительство изложило внешнеполитическую программу, высказавшись за продолжение войны «до победного конца» и выполнение соглашений, заключенных союзниками по Антанте[200]. С точки зрения либералов, это была логичная позиция: Антанта имела хорошие шансы на победу, которая сулила России существенные территориальные приобретения. Однако позиция либералов вызвала протест тех, кто нес на себе основные тяготы войны. В февральские дни наряду с лозунгом «Долой самодержавие» рабочие и солдаты Петрограда выдвигали лозунг «Долой войну». Петросовет наполнил лозунг конкретным содержанием, выпустив 14 марта Манифест «К народам всего мира» с призывом «начать решительную борьбу с захватными стремлениями правительств всех стран» и «взять в свои руки решение вопроса о войне и мире»[201]. Этот призыв быстро превратился в лозунг «мир без аннексий и контрибуций», который был принят Международной социалистической конференцией в Циммервальде в сентябре 1915 года.
Манифест Петросовета сыграл важнейшую роль в формировании антивоенной позиции рабочих и солдат, выдвинув понятную им цель: требовать от правительства заключения справедливого мира. Отказ сделать это разоблачал правительство и лишал его поддержки со стороны народа. Данное требование было привлекательным и потому, что носило антивоенный, но не пораженческий характер. Русский рабочий и солдат не шли за пораженческими лозунгами[202]. Отметим, что многие современники и историки возлагали ответственность за развал армии и срыв военных усилий России на большевиков. На самом деле антивоенная пропаганда большевиков носила вторичный характер и опиралась на то главное, что сделали умеренные социалисты: на Приказ № 1 и на Манифест о мире с требованием заключения мира без аннексий и контрибуций.
Столкнувшись с позицией Совета, правительство в Декларации от 27 марта заявило об отказе «от захвата чужих территорий» и выступило за «утверждение прочного мира на основе самоопределения народов». В то же время правительство говорило и о «полном соблюдении обязательств, принятых в отношении наших союзников»[203].
Важно подчеркнуть, что требование остановить войну и заключить справедливый мир в конкретных условиях весны 1917 года не было утопией. Народы Европы устали от войны, и мирная инициатива со стороны правительства революционной России могла заставить правительства воюющих стран пойти на переговоры. Весной 1917 года этот план имел иные перспективы, чем весной 1918 года. Напомним, что 23 марта США вступили в мировую войну на стороне Антанты, выдвигая принципы самоопределения всех народов и отказа от аннексий. В Германии это требование поддержали депутаты рейхстага. Реагируя на них, канцлер Бетман-Гольвег 29 марта 1917 года сообщил рейхстагу о желании правительства достичь «мира, почетного для всех сторон»[204]. Это были только маневры, но они могли втянуть правительства воюющих стран в серьезные переговоры в случае давления со стороны правительства России, включая и угрозу выхода из войны. В 1917 году Антанта без России была обречена на быстрое поражение. А Россия вполне могла заключить сепаратный мир с Германией на выгодных условиях. Однако П. Н. Милюкова не зря прозвали «Дарданелльским»: кадеты не смогли отказаться от тех «призов», которые Антанта обещала Николаю II (Константинополь, черноморские проливы и др.). Они не собирались выполнять декларацию 27 марта. Позиция кадетов в вопросе о войне лишала их шансов сохранить власть в условиях революции.
К такому же результату вела и их позиция в аграрном вопросе. Воззванием от 19 марта правительство объявило о том, что берет на себя «разработку материалов земельного вопроса», который «должен быть решен путем закона, принятого народным представительством». Постановлением от 21 апреля создавались Главный земельный комитет, губернские, уездные и волостные земельные комитеты. Они и должны были готовить материалы к Учредительному собранию[205]. Кадеты знали о желании крестьян уравнительно переделить землю, но не могли пойти на столь радикальное нарушение прав частной собственности. Не видя пути решения аграрного вопроса, они стремились затянуть созыв Учредительного собрания.
Однако в марте все смотрелось в радужном свете. Народ верил в готовность правительства выполнять объявленную программу, тем более что она получила поддержку эсеро-меньшевистского большинства Совета.
Апрельский курс Ленина. После Февраля питерские большевики мыслили дальнейшее развитие революции в рамках стратегии, принятой III съездом РСДРП в 1905 году. Она ориентировала партию на осуществление пролетариатом руководящей роли (гегемонии) в демократической революции и завершение ее созданием Временного революционного правительства. Однако большевики отнюдь не рассчитывали и не претендовали на руководящую роль в этом правительстве. Даже вхождение большевиков в правительство не считалось обязательным. Они исходили из того, что задачей Временного революционного правительства станет созыв Учредительного собрания, в котором партия пролетариата не могла иметь большинства в силу социального (по преимуществу крестьянского) состава большинства избирателей. Идеи непосредственного перерастания демократической революции в пролетарскую в резолюциях III съезда не было, поскольку большевики не видели ни политической возможности, ни социально-экономических предпосылок для того, чтобы взять власть и строить социализм в отсталой России. В решениях съезда прямо говорилось о том, что демократический переворот «при данном общественно-экономическом строе не ослабит, а усилит господство буржуазии»[206].
Ленин в одной из работ 1905 года выдвигал тезис о «непрерывной» революции[207], но не как идею непосредственного перехода от одного этапа к другому в рамках одной революционной ситуации. Он прямо критиковал «нелепые полуанархические мысли о… завоевании власти для социалистического переворота»[208].
Исходя из установок III съезда РСДРП, Русское бюро ЦК большевиков в Манифесте от 27 февраля 1917 года призвало рабочих и солдат создать Временное революционное правительство[209]. В практическом плане это означало борьбу за переход власти в руки Совета рабочих и солдатских депутатов. Отказ эсеро-меньшевистского большинства Совета взять власть сделал лозунг неосуществимым. Тогда Петербургский комитет (ПК) большевиков 3 марта принял решение «не противодействовать» Временному правительству буржуазии «постольку, поскольку его действия соответствуют интересам пролетариата и широких демократических масс народа»[210]. Такое решение не закрывало возможности развития революции по мере выявления нежелания правительства действовать в интересах народа.
Вернувшиеся в середине марта из ссылки члены ЦК Л. Б. Каменев и И. В. Сталин сделали шаг вправо от позиции ПК, проявив готовность вести переговоры с меньшевиками об объединении и преодолении раскола в РСДРП. Эта линия могла связать большевикам руки на будущее вследствие убежденности меньшевиков в том, что после Февраля власть должна оставаться у буржуазии. В вопросе о войне Каменев занял позицию, близкую по тону к «революционному оборончеству», призвав солдат на фронте отвечать врагу «пулей на пулю», но при этом требовать от правительства заключить мир без аннексий и контрибуций[211]. Каменев стремился снять с большевиков клеймо «пораженцев», которое ставил на них ленинский лозунг «поражения своего правительства». И эта линия имела свои плюсы.
Ленин, вернувшись 3 апреля в Россию, предложил новую стратегию: в рамках текущей революционной ситуации бороться за второй этап революции, который «должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства»[212]. За этим стояла задача поставить у власти партию большевиков. Цель взятия власти: осуществление переходных шагов к социализму в России и стимулирование революции в Европе.
Позиция Ленина оказалась неожиданной для лидеров большевиков. Л. Б. Каменев 8 апреля писал в газете «Правда»: «Что касается общей схемы т. Ленина, то она представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитывает на немедленное перерождение этой революции в революцию социалистическую». Эта оценка говорит о том, что Каменев и Сталин, возглавлявшие в то время редакцию «Правды», не поняли сути ленинской стратегии переходных шагов.
Современники, а затем и многие историки, увидели в новой стратегии переход Ленина на позиции Парвуса – Троцкого, которые в 1905 году выдвинули лозунг «Без царя, а правительство рабочее»[213]. Тогда Ленин критиковал этот лозунг. Однако к 1917 году он пришел к внешне похожей, но иной в своей основе концепции развития революции, основанной на учете новых факторов:
– особенностей политической и социально-экономической ситуации в России, которые породила мировая война;
– опыта революции 1905 года, в ходе которой крестьяне требовали ликвидации частной собственности на землю.
В 1917 году вопросы о земле и мире становились главными вопросами русской революции, и они, по-особому переплетаясь, открывали для партии пролетариата возможность взять власть и осуществить переход к социализму в крестьянской стране.
Исходным фактором было крестьянское требование ликвидации частной собственности на землю. Такое требование выводило русскую революцию за буржуазные рамки. Именно с особенностями крестьянского менталитета Ленин связал возможность начать пролетарскую революцию в России. В марте 1917 года в «Письмах из далека» Ленин писал: «В России победа пролетариата осуществима в самом близком будущем лишь при условии, что первым шагом ее будет поддержка рабочих громадным большинством крестьянства в борьбе его за конфискацию всего помещичьего землевладения (и национализацию всей земли, если принять, что аграрная программа „104-х“ осталась по сути своей аграрной программой крестьянства)»[214]. Иными словами, победа пролетарской революции в России будет возможна лишь в том случае, если она совпадет с радикальной аграрной революцией, и именно пролетариат возглавит эту аграрную революцию, то есть даст крестьянам землю. Отметим, что, говоря о победе пролетариата, Ленин подразумевал, что этим пролетариатом руководит революционная партия, то есть большевики. Они-то и должны взять власть и решить аграрный вопрос в интересах крестьян.
А как же кадеты, меньшевики и эсеры? Какова их роль в революции? Почему кадеты не смогут удержать власть? Почему эсеры не дадут крестьянам землю, то есть не осуществят свою аграрную программу, принятую еще в 1906 году? Ответ Ленина на эти вопросы гласил: кадеты не пойдут на радикальную аграрную реформу, которая разрушает принцип частной собственности – основу буржуазного строя, и не откажутся от военных целей царизма, продолжат империалистическую войну; а эсеры и меньшевики в условиях войны не пойдут на разрыв с либералами и станут заложниками политики кадетов. Таким образом, успех новой стратегии зависел не только и не столько от действий большевиков, сколько от действий их политических конкурентов: кадетов, эсеров и меньшевиков. Именно они должны были открыть большевикам путь к власти своим отказом решать вопросы о земле и мире. Отметим, что Ленин уже 4 марта в Цюрихе, получив лишь самые скудные известия о событиях в России, правильно оценил политический потенциал соперников большевиков в борьбе за власть: «Новое правительство не может дать… народам России… ни мира, ни хлеба, ни полной свободы»[215].
Найдя механизм прихода большевиков к власти на фоне крестьянской революции, Ленин уже в мартовских письмах впервые излагает свою стратегию перехода к социализму в России: «В связи с такой крестьянской революцией и на основе ее возможны и необходимы дальнейшие шаги пролетариата в союзе с беднейшей частью крестьянства, шаги, направленные к контролю производства и распределения важнейших продуктов, к введению „всеобщей трудовой повинности“ и т. д.». Ленин отмечает, что «в своей сумме и в своем развитии эти шаги были бы переходом к социализму, который непосредственно, сразу, без переходных мер, в России неосуществим, но вполне осуществим и насущно необходим в результате такого рода переходных мер»[216].
Итак, переход к социализму в России «вполне осуществим» и «насущно необходим» «в связи» и «на основе» «крестьянской революции». Тезис о необходимости перехода к социализму Ленин ярко раскрыл осенью 1917 года, показав реальную альтернативу, пред которой стояла Россия в эпоху империализма: догнать развитые страны Запада или погибнуть. Акцент на эту цель по-иному раскрывает взгляд Ленина на соотношение русской и мировой пролетарской революции. Приверженность идее мировой революции часто затемняет патриотический характер ленинской стратегии. В общеевропейской революции он видел не самоцель, а важное условие для решения национальных задач. При этом главную ставку делал на внутренние факторы развития русской революции: на возможность соединить борьбу за мир и землю с борьбой за социализм. В этом и состояла суть новой стратегии.
Из стратегии вытекала тактика: никакой поддержки Временному правительству, никакого объединения с меньшевиками, критика социалистов за поддержку буржуазного правительства, завоевание большинства в Советах путем этой критики. «Пока мы в меньшинстве, – писал Ленин – мы ведем работу критики и выяснения ошибок, проповедуя в то же время необходимость перехода всей государственной власти к Советам рабочих депутатов, чтобы массы опытом избавились от своих ошибок»[217].
VII Апрельская Всероссийская конференция большевиков, проходившая 24–29 апреля, в целом приняла новую стратегию, но сделала это в компромиссных формах, которые отражали разные взгляды большевиков на перспективы революции. Наиболее четкая формулировка текущей задачи большевиков дана в резолюции «О Советах рабочих и солдатских депутатов». В ней ставилась задача «подготовки во всероссийском масштабе сил для второго этапа революции, который должен передать всю государственную власть в руки Советов или других органов, непосредственно выражающих волю большинства народа (органы местного самоуправления, Учредительное собрание и т. п.)»[218]. Понятно, что формула перехода власти «большинству народа» более расплывчата, чем ленинская формула перехода власти «в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства», данная в «Апрельских тезисах», ибо резолюция оставляла открытым вопрос о том, кто будет доминировать в этом большинстве. Ссылки на Учредительное собрание и органы самоуправления (как органы власти наряду или вместо Советов) говорили о том, что ленинский тезис о Советах как «единственно возможной форме революционного правительства»[219] также был скорректирован.
Тем не менее главный результат Ленин получил: конференция прямо ориентировала большевиков на борьбу за власть в рамках текущей революционной ситуации с целью осуществления переходных шагов к социализму. Ленин политически и психологически подготовил партию к борьбе за эту цель, преодолев догму о том, что в России нет условий для такого перехода.
Апрельский курс был логичен в теории, но на практике таил в себе подводные камни: критика умеренных социалистов и пропаганда лозунга перехода власти в руки Советов порождали для партии опасность быть втянутой в преждевременные выступления радикальных слоев рабочих и солдат с целью немедленного воплощения этого лозунга вопреки воле эсеро-меньшевистского большинства в Советах. Каменев указывал на эту опасность[220]. Понимал ли ее Ленин? Скорее всего, да, но он боялся, что иная тактика не позволит большевикам вовремя отделить себя от «соглашателей» в глазах народа, и, как следствие, партия упустит благоприятный момент для взятия власти. Эти опасения преследовали Ленина весь 1917 год и стали причиной целого ряда его тактических ошибок и конечного триумфа.
Апрельский кризис. В дни, когда большевики вырабатывали свой новый курс, произошли события, которые ярко подтверждали ленинский тезис о нежелании правительства дать народу мир. 18 апреля или 1 мая по новому стилю в Петрограде прошла многотысячная первомайская демонстрация, одним из главных лозунгов которой был «Мир без аннексий и контрибуций». В этот же день П. Н. Милюков направил правительствам Антанты ноту, в которой вместо инициатив по заключению мира подтверждал готовность России «довести мировую войну до решительной победы»[221]. Текст ноты буквально поразил Исполком Совета, так шел в прямое противоречие с декларацией правительства от 27 марта. Эсеры стали обсуждать возможность составить правительство без кадетов: «Каждый день, – говорил лидер эсеров В. М. Чернов, – усиливает нашу позицию. <…> Мы несомненно знаем, что боремся за власть… Свергнуть-то всегда можно, но пробил ли час?»[222]. В итоге Исполком решил вступить в переговоры с правительством.
20 апреля тысячи солдат пришли к Мариинскому дворцу, где заседало правительство, и потребовали отставки Милюкова и Гучкова. Лидеры Петросовета уговорили солдат вернуться в казармы. Вечером на встрече с делегацией Исполкома Г. Е. Львов сразу заявил о готовности правительства уйти. Затем министры нарисовали мрачную картину положения дел в стране. Лидеры Исполкома испугались ухода кадетов и удовлетворились обещаниями правительства «разъяснить» текст ноты как стремление к миру без аннексий.
Однако 21 апреля на улицы столицы на антивоенную демонстрацию вышли около 100 тыс. рабочих и солдат. Демонстрации прошли в Москве и других городах. Многие солдатские комитеты на фронте заявили о недоверии военному министру Гучкову. Ему и Милюкову пришлось уйти в отставку. Следует подчеркнуть, что антивоенные демонстрации не были результатом пропаганды большевиков, которые еще только разворачивали свою печать в действующей армии. Главным фактором было желание народа закончить войну. И именно эсеры и меньшевики придали рациональную форму этому желанию, выдвинув лозунг заключения мира без аннексий и контрибуций.
Первая коалиция. После апрельских демонстраций кадеты предложили лидерам Совета войти в состав правительства, угрожая отставкой. Предложение было принято. Главный аргумент: только коалиционное правительство сможет наладить управление страной, избежать анархии, которая может привести к победе контрреволюции. Горечь поражения революции 1905 года была свежа в памяти. В состав нового кабинета наряду с десятью министрами либерального толка вошли шесть министров-социалистов. Премьером остался князь Г. Е. Львов, пост военного министра занял эсер А. Ф. Керенский, пост министра земледелия – эсер В. М. Чернов. Задачи нового кабинета были объявлены в Декларации от 5 мая. По вопросу о войне в ней говорилось: «Временное правительство… открыто ставит своей целью скорейшее достижение всеобщего мира… без аннексий и контрибуций на началах самоопределения народов». По вопросу о земле правительство обещало «регулировать землепользование в интересах народного хозяйства и трудящегося населения». Чернов обещал издать декрет о запрете купли-продажи земли до Учредительного собрания, поскольку помещики стали совершать фиктивные сделки, дробя поместья на мелкие участки. Важным было и обещание бороться с хозяйственной разрухой «проведением государственного и общественного контроля над производством, транспортом, обменом и распределением продуктов». Выполнение заявленной правительством программы могло обеспечить мирное развитие революции. Однако кадеты, приняв на словах программу коалиции, стремились под прикрытием социалистов продолжать свою политику. И это определило судьбу кадетов, коалиции и революции.
В мае под руководством эсеров состоялся I Всероссийский съезд крестьянских депутатов. Из более 1 тыс. делегатов эсеров было 537, большевиков – 9 человек. Съезд выразил доверие коалиционному правительству, но показал уязвимость коалиции: делегаты привезли десятки решений губернских и областных съездов и сотни наказов крестьянских сходов, в которых доминировали требования отмены частной собственности на землю и передела всей земли. Это было неприемлемо для кадетов. (Отметим в скобках, что наказы выявили полный провал аграрной реформы Столыпина в ее социально-политическом аспекте: стремлении насадить у крестьян психологию частной собственности.) Лидеры эсеров заверили крестьян в том, что наказы будут учтены, и под давлением делегатов вписали в резолюцию съезда положение о том, что до Учредительного собрания «все земли без исключения должны перейти в ведение земельных комитетов» с правом последних определять порядок обработки и уборки полей, укоса лугов и т. п.[223] После съезда крестьяне, ссылаясь на его решения, стали передавать землю помещиков волостным земельным комитетам. По сути, I Всероссийский крестьянский съезд положил начало аграрной революции.