Плач синтетических сирен
– Готово. Посмотри, не нужно ли тебе что-нибудь… ещё? Личное? – он придвигает дисплей ко мне. Страница раскрыта на разделе бытовой химии и белья.
Не сразу понимаю, что он имеет в виду – вроде же всё необходимое выбрали. Ответ затягивается. А когда до меня доходит, то уши вспыхивают.
Я девушка, а значит, и товары могут понадобиться специфичные. Даже неловко становится оттого, что мужчина спрашивает о таком. Какая дальновидность! Верно, истекая кровью, как бежать от погони? Но с этим порядок – цикл недавно закончился и до начала следующего полно времени. Поверить, не могу, что Нио, пусть и завуалировано, спросил об этом! И как догадалась не уточнять?
Он смиренно ждёт, а я сижу вся красная от смущения.
– Н-нет, больше ничего, – отворачиваю пылающее лицо.
– Хорошо, тогда подтверждаю заказ, – он будто тоже вздыхает с облегчением.
Нажимает кнопку на дисплее и скармливает карты приёмнику. Получив оплату, терминал выдает наш номер, сворачивается и выползает в окно. А мы отъезжаем к выдаче.
Машин кроме нашей нет, но Нио всё равно нервничает и барабанит пальцами по рулю. И у меня горло сводит от напряжения. Только расслабилась, как снова мандраж. Легко перенимаю эмоции Миллрэта, точно мой приёмник настроен на его волну.
Табло высвечивает наш номер и по ленте ползёт заказ. Мужчина оглядывается и выходит из машины. Всё спокойно, он загружает на заднее сидение пару больших пакетов.
Наконец-то можно ехать. Из ближайшего пакета торчит хвост длинной булки, а по салону уже витает дивный аромат горячей выпечки.
Сколько я уже не ела? Слюни сразу заполняют рот.
– Голодная, наверное? Поешь, – Нио замечает мой взгляд.
Меня уговаривать не надо – перетаскиваю пакет на колени.
– А ты разве не хочешь?
– Позже, на трассе. Не хочу сейчас время тратить.
Понимающе киваю и шуршу дальше. Нахожу салфетки и наконец-то стираю с рук следы крови. Достаю бутыль с соком – зов жажды сильнее голода. Пью долго, жадно, почти не ощущая вкуса, даже проливаю на подбородок. Потом ломаю булку и засовываю в рот большой кусок, от запаха сыра и базилика кружится голова. Корочка хрустит, а внутри хлеб мягкий и горячий. Живот сводит от предвкушения.
И тут Миллрэт начинает смеяться. Надо мной что ли? Ну да, над кем же ещё? Набросилась на еду как сумасшедшая. Так и застываю с набитым ртом.
– Прости, – мужчина пытается успокоиться, но лишь пуще хохочет. – Просто ты так забавно выглядишь. Не отвлекайся, продолжай.
Трудно это сделать. Заливается так, что хочешь – не хочешь, обратишь внимание. Ему безумно идёт широкая улыбка, она освещает лицо, сглаживает строгие красивые черты. Даже не могу на него рассердиться. Дожевываю булку и тоже хохочу. Смех – как ключ разомкнул контакты, стало легче, напряжение ушло.
Насытившись, убираю пакет назад. Время на городских экранах – 2:20. Странно, мне казалось, больше. Мысленный поток течёт свободно. Сытость усиливает блаженное чувство тепла и спокойствия. Усталость выбирается из укрытия, тяжелит тело, клонит голову к плечу. Нио ведёт машину так ровно, что меня укачивает. Сама не замечаю, как засыпаю.
А просыпаюсь от того, что в лицо бьёт яркий свет. Перемена удивительна и неожиданна – секунду назад за окном царила ночь, а стоило смежить веки – заиграл день. Широко распахиваю глаза, и в качестве расплаты – щурюсь и моргаю с полминуты. Ноги и спина затекли, руки покалывает от побежавшей по венам крови, а шея хрустит, как вчерашняя булка. В салоне жарко – окна и двери закрыты. Двигатель молчит. Воздух горячий и душный. Провожу рукой по шее, поднимая намокшие от пота волосы.
Миллрэт спит, опустив сидение и повернув голову ко мне. Лучи с чёрных ресниц стекают на щёки. Внимание на царапинах и ссадинах не заостряю, смотрю на крупные черты лица, узкую переносицу, продолговатую ямочку на кончике носа, зарастающий щетиной подбородок. Освещённый дневным светом через лобовое стекло, Нио невероятно красив.
Я раньше не замечала или не до того было в темноте и суматохе?
Он переоделся и теперь в клетчатой рубашке и тёмных брюках. Рукава закатаны по локоть, расстёгнутые верхние пуговицы обнажают волосы на груди. Губы мужчины приоткрыты, и какое-то время не могу отвести от них взгляд. А когда удаётся, постыдно краснею и решаю поскорее ретироваться.
Распахиваю дверь, и прохладный воздух задувает в салон. Ветер с радостью треплет чёрные кудри Миллрэта, но тот даже не шелохнётся. Он вел авто всю ночь, пока я спала.
Спускаю ноги с сидения. Ужас, все в мелких порезах. Особо глубокие саднят. Надо обработать, но если начну рыться в пакетах – разбужу Нио, а мешать его отдыху не хочу. Царапины не убегут – займусь ими, когда мужчина проснётся.
Выпархиваю из авто. Сейчас, при свете дня, события ночи кажутся сном.
Машина стоит на солнцепеке – заряжается. Прав оказался Миллрэт – дальше карьера не уехали. Припарковались на возвышенности перед съездом, впереди – гигантская воронка. Она уходит вниз так глубоко, что кажется бесконечной. Есть ли там дно вообще? Широкие края сужаются в черноту, кажется, дыра проходит планету насквозь, и, стоит в неё прыгнуть – обнаружишь себя на другом континенте, среди незнакомых людей, в ином мире.
Может, это и есть выход из Синдерсити? Нужно только прыгнуть и появиться в новом месте, с новой жизнью? Но передо мной лишь безмолвный карьер.
Извержение кальдеры подняло залежи кристалла с глубин. Учёные исследовали необычный минерал и быстро нашли применение открытому свойству. Сейчас запас карьера истощен, и добыча остановлена – у города избыток ресурса. Но технику и оборудование не увезли. Прямо на горизонте красуется причудливый роторный экскаватор: огромный металлический монстр. Только такая махина могла прорыть столь глубокий карьер.
На длинной стреле – гигантское колесо, ковши которого ещё хранят остатки руды. На спуске стоят экскаваторы поменьше, буры, огромные грузовики, кузова которых могут вместить десятки машин. Человек рядом с ними покажется мелкой букашкой, и я именно так себя ощущаю, глядя на всё это с площадки.
Ветер гонит пыль по пустырю. Чем ближе к границе города, тем бледнее небо, тут оно тёмно-серое, запылённое. Дышится ещё легко, но у дороги – уже предупреждающий указатель, что дальнейшее путешествие по трассе опасно для здоровья. Однако Сирены пока справляются. В сорока минутах отсюда – Вулканический лес. А если повернуть на юго-восток, можно приехать на Пепельные поля.
Не была ни там, ни там, только видела схему проезда. Там нет жизни: иссушенная, присыпанная пеплом земля, карликовые изломанные деревья, тяжёлый воздух. Плодоносит только западная территория, благодаря удобрениям Вэна. Страшно представить, что мир за городом выглядит как Пепельные поля – мили пустоты и мрака. Ни жизни, ни надежды.
А если Синдерсити больше не примет нас, куда идти?
Что-то щёлкает за спиной. Нио, потягиваясь, выходит из машины, щурится от света и зевает. Сонный он такой милый. В свежей одежде выглядит солидно и по-деловому, а я перед ним в лохмотьях. Не стала пакетами шуршать, а теперь думаю, что зря не переоделась.
– Доброе утро, – Миллрэт подходит. Тоже разглядывает меня, будто первый раз видит.
– Доброе. Всё-таки разбудила? Я старалась выползти тихо.
– Нет, я сам проснулся. Заспался, хватит.
Некоторое время мы молча смотрим на заброшенный карьер. С Нио комфортно молчать, нет неловкости. С утра я не люблю много говорить, обычно Юна щебечет вокруг, рассказывая новости. И как умудряется набирать их за несколько часов?
Юна… Грудь сжимает, и сердце превращается в пружину, туго свернутую стенками рёбер. Нет, слишком больно вспоминать. Так и вижу, как взвиваются вверх светлые влажные волосы, и подруга валится на пол коридора. Эта картина впечаталась в память навечно.
– Батареи ещё долго будут заряжаться? – спрашиваю, чтобы отвлечься.
– Уже полные. Можно ехать. Или хочешь здесь побыть?
– Нет, поехали. Я только переоденусь, – запускаю пальцы в прореху на боку, и под напором ладони хлипкая ткань блузки разрывается до талии. – Чёрт!
Скрываюсь в машине под смех Миллрэта.
Глава 8. Вулканический лес
С полным зарядом авто едет быстро. Добираемся до границы Синдерсити, здесь покрытие дороги кончается. Прошу Нио остановиться – так далеко никогда не забредала, и теперь гложет любопытство.
Температура в лесу ниже, чем в городе. Изо рта выдыхается облачко пара. Здесь тяжело дышится – пыль забивает нос и рот, хочется кашлять. Пейзаж мрачный, мёртвый. Макушки кривых деревьев опалены ржавчиной и присыпаны пеплом, под ногами разливается ломкая медь, такая же хрупкая, как подверженный усталости металл. Снег в траве лежит белыми проплешинами. Большие камни выглядят как кучи аккуратно уложенного и застывшего пепла. Серые хлопья витают в воздухе, медленно планируют на бурую листву, но вихри Сирен поднимают их и кружат в бесконечном круговороте.
В просвете между деревьями – шапки сугробов, воздух не прозрачный, небо хмурое – ничего не разглядеть. Там царство хлада, неизвестности и смерти.
Подхожу к снегу медленно, как к опасному врагу, присаживаюсь и простираю ладонь. В нос заплывает запах прелой листвы. Тонкая струйка холода поднимается, окутывая руку. Опускаю пальцы в снег и вздрагиваю от того, как мягко они погружаются. Я думала, снег твёрже. Вынимаю кисть и смотрю, как снежинки тают на коже. Зачерпываю горсть и крепко сжимаю, а после смотрю на параллельные борозды, оставленные пальцами. Наклоняюсь так низко, что от моего дыхания верхний слой исчезает.
– Что ты там нашла? – звучит надо мной голос Нио.
Так залюбовалась ледяным чудом, что не услышала шуршания его шагов по траве.
– Ты видел когда-нибудь снег? – встаю и простираю к нему ладонь с бесформенным талым снежком. Мужчина с любопытством смотрит, но быстро теряет интерес.
– Выглядит не очень, – он даже не притрагивается и вертит головой. – Дальше поедем. Здесь слишком холодно и пыльно для стоянки.
Не могу оторвать взгляд от кромки леса, за которым куполом нависает пепел.
Из города нет выхода. Прыгнуть в разрытый карьер и то безопаснее, чем идти этим путем. Я замёрзла уже здесь, а какие за границей температуры?
Но мы не можем вечно прятаться. Сколько и куда бы ни бежали – в итоге нас схватят и запрут в лаборатории, будут мучить, пока не извлекут то, что нужно, а потом выбросят как отработанный материал. Неприятно думать так о себе. Особенно после того, как всю жизнь считала себя если не особенной, то личностью. Человеком, а не сырьем.
Почему моё право на жизнь хотят оспорить?
– Элия? – Нио подходит, не дождавшись ответа. – Согласна?
– Да. Извини, просто задумалась, – наверное, взгляд у меня отстранённый. Чувствую себя пустой.
Миллрэт берёт мою руку, ещё хранящую прикосновение снежного комочка. У мужчины горячие и сильные пальцы, они прогоняют холод, а заодно и пепельный морок безысходности из головы. Становится спокойнее – тепло умиротворяет.
– Не переживай. Нас здесь не найдут, – он склоняется ко мне с лёгкой улыбкой.
Без поддержки Нио я давно бы спасовала. Слабая, сомневающаяся, испуганная девчонка – без него я никто. Заглядываю ему в глаза, а над головой разворачивается синева неба – чистая, дарующая надежду. И во мне стремительно набирает силу новое яркое чувство, точно питается от ласкового взгляда. Оно такое мощное, что, кажется, развеет пепел за городом. Нельзя давать ему окрепнуть, ведь у него одна судьба – сломаться под ногами с хрустом умершей травы.
– Надеюсь, что так и будет, – аккуратно высвобождаю руку и иду к машине.
В дороге молча смотрю в окно. Вид угрюмого пейзажа навевает на меня дурные мысли. Не хочу их развивать и стараюсь прогнать. Нио не беспокоит меня, за что я ему благодарна. Находим подходящее место для стоянки – небольшую поляну. Вокруг тот же лес после катаклизма, но воздух чище – пепел не летает, в горле не свербит. А ещё тут теплее, можно не выдыхать пар и не ёжиться.
Меж деревьями блестит гладь небольшого пруда. Естественный или искусственный? Бесцветное небо отражается в воде, мелкая галька устилает дно, попадаются большие валуны. Хочется освежиться, но вода мутная и плохо пахнет.
– Я купил очиститель, – вдруг говорит Нио. – Закинем в пруд, через пару часов воду можно будет использовать.
Восхищена его запасливостью. В сборах я всегда что-нибудь да забываю, а он всё предусмотрел!
Чувствую себя странно. Я за городом, в лесу, у меня ничего нет. Но неожиданно нахожу себе занятие. Миллрэт выгружает пакеты на плоский камень, а когда разгибается, морщит лицо. Отвернуться не успел – увидела.
– Больно? Спина, да? – догадываюсь я.
– Терпимо, не переживай, – он пытается отболтаться, но в глазах ещё не погасли искорки боли. Теперь от меня не отделается:
– Тебя сильно ударили об лестницу. Где аптечка? Нужно чем-нибудь смазать, – ворошу ближайший пакет.
Мне везёт – сразу нахожу контейнер с лекарствами. Препаратов много, но надо знать масштабы трагедии. А раз взяла роль медсестры, придётся соответствовать:
– Сними, пожалуйста, рубашку, – не думала, что когда-нибудь попрошу Нио о таком. – Хочу посмотреть… – на что смотреть собралась? С ума что ли сошла? – …насколько всё серьёзно, – добавляю тише и отворачиваюсь.
Мужчина не спорит. Признает, что сам не дотянется, а обработать надо. Видимо, болело сильно, а попросить не решался. Он усаживается на валун, расстегивает пуговицы. Меня охватывает смятение, когда оголяются грудь и плечи, но стоит Нио снять рубашку, с трудом удерживаю вздох и замираю, поражённая.
И вовсе не из-за рельефа мускул под кожей – всё тело в кровоподтёках и ссадинах. Под ребрами проявились фиолетовые разводы. На широкой спине, в области лопаток, страшное зрелище – симметричные синяки как отсохшие крылья. Всё опухло, не знаю, как притронуться, чтобы причинить меньше боли. И так настрадался. Цена успешного побега разукрасила тело Миллрэта, ведь он обычный человек без сверхспособностей.
Но для меня он герой. Ведь даже не пикнул, не пожаловался и собирался молча терпеть. Становится стыдно – я отделалась парой царапин, основной удар он всегда принимал на себя, защищая глупую девчонку. А я даже не поблагодарила за спасение жизни.
– Ты чего там притихла? Всё настолько плохо? – мужчина не выдерживает и оборачивается, считывает сочувствие с моего лица и хмурится.
– Вообще-то да. Сильно тебе досталось. Сейчас смажу, постараюсь осторожнее, прости, если будет больно.
– Потерплю, – он с готовностью сжимает зубы.
Сидит передо мной с обнажённым торсом и не стесняется. Хотя чего ему? Это я слушаю в ушах скорый стук сердца, а внутри всё трепещет. Предложила помощь, но только испытание себе устроила.
Прежде чем выдавить гель, тру ладони друг о друга, чтобы согреть. Но Нио всё равно вздрагивает, когда касаюсь его.
– Извини. Холодные руки?
– Скорее гель. Но прохлада приятная.
Осторожно, кончиками пальцев, размазываю средство по опухшим местам. Нежными движениями охватываю всю поврежденную поверхность, синяки под ребрами и мелкие царапины. Гель впитывается быстро и холодит ладонь, а значит, должен глушить боль.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги