Плач синтетических сирен
Рестриктер подтягивает рукава форменного пиджака, сжимает ладони в кулаки и сбегает по ступенькам ко мне, а я ещё борюсь со спазмом в груди.
Пячусь от него, и вдруг злость ударяет в голову неожиданным приливом сил. Упираюсь в перила, переношу вес на руки и резко выбрасываю ноги вперёд. Вкладываю всю мощь, что есть. Удар в грудь выбивает из мужчины воздух и откидывает его в окно. Оно с треском лопается, и человек падает вниз вместе с брызгами стекла.
Мне бы замереть в шоке оттого, что сделала. Или оттого, что на меня направлено сразу два ствола. Не знаю что это: инстинкт, адреналин, аффект, безумие, но внутри просыпается кто-то, и это точно не я. Потому что Элия Зарм не кинулась бы на вооруженных рестриктеров. А новое существо – кинулось. И действует на редкость умело.
Под моим коленом разбивается нос, под кулаком хрустит кость, локти вонзаются в рёбра. Я дерусь как никогда в жизни. Нет, не яростно и жестоко, просто я никогда раньше не дралась. А сейчас расправляюсь с двумя крупными мужчинами, как с тощими уличными хулиганами. Теперь костяшки сводит болью, но мне некогда себя жалеть. Спешу к Нио, не думая, как именно смогу помочь. Он не справляется: его взяли числом, уже заносят пистолеты. Круг смыкается теснее. Убьют ведь, если не вмешаюсь. Но что я могу сделать?
Мы попались. Это конец. Сколько можно бегать? Исход был заранее предрешён.
На меня оборачиваются двое. Я медленно поднимаю руки, но объявления об аресте не жду. Только выстрела в грудь. Но через секунду происходит что-то невероятное.
Это начинается странным ощущением на коже. Наэлектризованные волоски встают дыбом, на голову давит некая сила. Что-то сверху резко и мощно ударяет в место, где стоит Нио, окружённый рестриктерами. Крыша над головами лопается стеклом, мне в лицо летит шторм осколков. Едва успеваю закрыться, как невидимая сила сбрасывает меня с лестницы и волочит вниз. Пытаюсь зацепиться, но руки скользят по камню.
Начинаю паниковать – как остановиться? Буду считать телом ступени, пока не сверну шею. Чтобы сменить траекторию, дёргаюсь в сторону, к перилам. Не с первого раза, но хватаюсь за нижнюю перекладину. Рёбра лестницы больно впиваются.
Всё затихает. Во внезапной тишине слышу только, как кровь шумит в ушах да стекло сыплется с покореженных металлических панелей. Замечаю, что кисти в неглубоких царапинах, а с кончиков пальцев срываются красные капли – ободрала о шершавые ступени с кристаллами, когда пыталась затормозить. У меня нет сил подтянуться, если разожму руки – снова покачусь. И тут слышу сверху торопливые шаги.
Удар выбросил меня в правое крыло. Рестриктеров размазало по стенкам. Они теперь в отключке. Но кто-то мог остаться в сознании.
Как там Миллрэт? И что мне делать? Пока мучаюсь вопросами, на ступеньках появляется фигура. Испуганно вскидываю голову, но тут же вздыхаю с облегчением.
– Элия! Держись! – мужчина срывается ко мне.
Я счастлива слышать его голос! Расслабляю руки, и Нио помогает мне сесть. У него на скуле – кровоподтек от удара пистолетом, губа разбита, порез пересекает бровь, в кудрях застряли крошки стекла. Мало того, он бледен, из носа идёт кровь. Но беспокоится обо мне:
– Ты в порядке? – он осторожно, за запястья, разворачивает мои кровоточащие кисти. – Не так серьёзно, обработаем, когда уберёмся отсюда.
– Ладно, – ноги ещё слушаются плохо, поэтому Нио поднимает меня. Стараюсь не касаться его ладонями, чтобы не испачкать. – А ты не ранен? Почему кровь не останавливается? Рестриктеры так сильно ударили?
– Нет, – мужчина вытирает рукой кровоточащий нос и закидывает голову назад. – Это последствия силовой волны, пущенной Сиреной.
– Силовой волны? Как это? – поднимаю голову, но дирижабль тих и безжизнен.
Оборачиваюсь на разрушенный переход: завитки металла панелей – всё, что осталось от стеклянной крыши, которая лежит сейчас осколками под ногами, стены зияют дырами, на ступенях трещины и сколы – вот что натворила разрушительная волна. Но почему машина направила её в эпицентр драки? Для чего? Помочь нам или погубить?
– Это сделал я, – Нио говорит тихо, ловит мой непонимающий взгляд.
– А так можно? Я не знала, – изумлённо выдыхаю.
– Я расскажу, но… позже, ладно? – он будто сам сбит с толку. – Сейчас надо уйти в спокойное место, пока рестриктеры не очнулись, – его рука взлетает к виску. Пальцы мелко дрожат. Мне вдруг кажется, что он сейчас упадет, как тогда, после больницы, и я пугаюсь.
– Ладно, идём, – киваю.
Голова ещё кружится, и Миллрэт поддерживает меня до конца лестницы, хотя сам морщится от боли, стоит разогнуть спину. Кровь у него из носа, наконец, останавливается.
Выходим из переулка на улицу. Она живая: шумная, дышащая. Слишком много жизни на нас двоих. Разноцветные огни бликуют перед глазами, сливаясь в линии и тут же разделяясь обратно в точки: фиолетовые, зелёные и синие вывески, красные сигнальные огни автомобилей, желтый свет фонарей и молочно-белый рассеянный сверху, от Сирены. Стук сердца высвобождается через уши, растворяясь в шуме машин и людском гомоне.
Мой шок огромен, чтобы отвлекаться на обстановку. Выдергиваю отдельные элементы: светящиеся колеса велосипеда, металлическая труба протеза ноги прохожего, мигающие вывески реклам прямо перед глазами. Голова снова кружится.
Ветер сильный. Воздух горячими массами прокатывается по коже, раздувает юбку, бросает волосы на лицо, липнет к рукам. Мы просто идём вперёд, чтобы успокоиться. Час назад я перестала соображать, что происходит. Хотя нет, уже больше суток.
Нио отзывает меня в безлюдные дворы. Освещённая улица остаётся позади, шум затихает. Снова фрагменты расколотой реальности: стеклянная дверь, жалюзи с оранжевой подсветкой, лестница, уводящая к подъезду.
– Элия, ты как? – здесь тёмно, и я рада, что мы не видим лиц друг друга.
Но мрак густеет и в голове.
– Нормально, – отвечаю отрывисто и не узнаю свой голос – он глухой и чужой.
Откровенно говоря, в этот момент не ощущаю себя собой. Это кто-то другой, кто выглядит так же, но поступает несвойственным мне образом. Настоящая Элия сейчас дома с родителями, а я – её копия, бегу куда-то, дерусь, теряю близких, никому не доверяю и озлобляюсь. Меня начинает колотить – это подступает внезапно.
– Ничего не нормально, я же вижу! – Нио ворчит, понимая, что я вру.
Как почувствовал, что мне плохо? Хотя тут особых умений не надо. Как сказать ему правду? Как объяснить, что на душе? И себе-то не могу.
– Иди сюда, – он уверенно берёт меня за плечо и выводит на свет.
Скидываю его руку с плеча и отворачиваюсь – слёзы подступают. Почему сейчас? Так не вовремя! А когда они приходят по заказу? Всегда сильнее любой воли.
Мужчина понимает, что меня вот-вот накроет и тянет за собой на пустую детскую площадку. Но я уже не могу удержаться – боль рвёт меня изнутри. Заслышав всхлип, Нио останавливается и говорит что-то успокаивающее. А у меня точно уши закладывает, слышу слова, но смысла не понимаю. Я будто лишилась тела, стала пустой оболочкой.
Слёзы срываются с подбородка, волосы липнут к мокрым щекам. Смотрю в никуда, точно мне приоткрыли Вселенную, неописуемо красивую и безобразную одновременно.
Видимое спокойствие рушится, когда приходит вторая волна. Она сильнее – беззвучные рыдания искажают лицо. Я клоню голову, и капли щекочут, замирают на кончике носа и срываются вниз. Каждая – частичка души, воспоминание о Юне, о погоне, о рестриктерах, пытавшихся нас убить. Всё уходит, иссушая меня. Я отдаю эту боль жестокой Вселенной, скатываясь вглубь себя и позволяя эмоциям нахлынуть. Не знаю, что прервёт моё погружение, кажется, ничто не сможет. Я – воздух в разбитом сосуде.
Тень Нио нависает надо мной несуразной громадой, заслоняет свет фонаря. Живот сводит от слёз, истерика душит, и Миллрэт привлекает меня к себе. Громкие всхлипы тонут в его грудной клетке, проходят её насквозь и улетают в небо, где их цепляют Сирены.
Когда боль срывает голос, и я больше не могу плакать, мужчина обнимает меня так крепко, что даже дышу с трудом. Но я благодарна – это то, что нужно. Нио так много, что его руки заворачивают меня полностью. И я снова тону, но уже не в пустоте себя, а в дружеском участии. Обвиваю руками спину Миллрэта и затихаю.
Иногда кажется, что боль не преодолеть, не покой приходит внезапно, сметая поставленные заслоны. Я жива! И твёрдо уясняю, что не одна. Есть человек, которому я могу безоговорочно доверить свою жизнь. Может, мы и из разных миров, но у нас одни интересы.
Нио – мой единственный друг.
Когда я окончательно успокаиваюсь, и объятья становятся неловкими, он отпускает меня.
– Извини, распустила сопли, не удержалась, – говорю глухо и трогаю лицо.
Оно неприятно холодное, но уже сухое – обтерла о толстовку мужчины.
– Стало легче? – задает он единственный вопрос.
– Да, спасибо, – отвечаю уверенно.
Не вру. Иногда надо отпустить эмоции, пока они не порвали тебя на части. Теперь я выпита до дна.
– Хочешь чего-нибудь? – такие простые вопросы, а сколько в них заботы.
Шмыгаю носом и качаю головой. Не чувствую ни жажды, ни голода, ни усталости. Но знаю, что скоро захочу. А мы опять без крова. Плевать, готова спать на скамейке в парке – сейчас не до бытовых вопросов.
Ветер в листве – самый громкий звук, но спокойствие обманчиво. Улица тихо шумит за домами. Добавляю в ночь скрип качелей – сажусь на них и начинаю раскачиваться.
– Как думаешь, насовсем отстали? – спрашиваю я с надеждой.
– Не будь такой наивной, – Нио усмехается. – Скоро они снова нападут на след.
Мужчина садится на перекладину карусели. Нелепость: он такой большой, а она как игрушечная под ним. Я улыбаюсь не со зла, напротив, даже получаю какое-то эстетическое удовольствие. Мы молчим некоторое время, а потом я вспоминаю:
– Ты обещал рассказать про волну. Как ты избавился от рестриктеров? – в сумраке лицо Миллрэта бледное, с тёмными отметинами, оставленными дракой.
– Использовал нейросвязь. Но, если честно, не собирался. Программа запрещает конструкторам использовать боевые команды без надобности. Даже мой уровень доступа ограничен. А тут режим сменился, ключ замкнул цепь… Само собой вышло.
В голове не укладывается. Нио ментально заставил Сирену разрушить крышу павильона и раскидать патрульных! Он разбирается в таких вещах, о которых я не имею понятия. Но сейчас, кажется, и сам до конца не понимает, как это сделал, так что нет смысла расспрашивать. Однако иногда наводящие вопросы помогают прояснить картину.
– Догадки есть?
– Есть одна. Пол в переходе – каменный, с вкраплениями кристалла.
– А его свойство – проводить нейроимпульсы, – выдыхаю я, сообразив.
– Да, создалось проводящее поле, как если бы я подключался через импульса́р.
– Нужна была помощь, и мы её получили, – тихо говорю я, и Миллрэт кивает.
Это всё объясняет, но… Сирена помогла нам? Неожиданно. Я думала, весь город против нас.
– Нетрудно догадаться, о чём ты думаешь. Но я точно не могу сказать, – мужчина вздыхает. – За последние сутки вижу всё больше фальши и не узнаю собственную жизнь.
– Я тоже, – вторю я, и ночь глушит мои слова.
– Пойдём, поищем, где переночевать. Кое-какие деньги у нас есть, – Нио поднимается, но то ли слишком резко, то ли ещё не до конца пришёл в себя, и его кренит в сторону.
Он столько раз спасал меня, а я ничем не отплатила. Я в ответе за его самочувствие!
Стремительно соскакиваю с качелей и подлетаю, но Миллрэт уже ловит равновесие, хоть и не до конца распрямляется – всё-таки сильно приложили спиной.
Он удивлённо смотрит на меня, а я краснею и отступаю.
– Извини, подумала…
– Я в норме. В глазах потемнело.
– Тебе нужно отдохнуть, – мямлю я. – Человеческое тело – не машина.
Ну что за приступ заботы?
– Нам обоим надо, – он улыбается. – Можно снять комнату в мотеле.
Мы снова выходим на шумную и освещённую улицу. Не знаю, где мне спокойнее – среди людей или вдали от них. Усталость повисает на плечах, мешает идти.
Мы молчим, я не знаю, о чём говорить. Загнала себя в крайности. Некоторое время назад называла Нио другом, сейчас даже идти рядом стесняюсь. Что он говорил про мотель? Но ведь… Ох, да кому ты нужна? Тем более такому как он. Особенно сейчас. Расслабься.
Мысли обрывочные и путанные. Асфальт сливается со стопами, будто иду по ртути, и она дробится на шарики и снова соединяется в бурливое опасное море. Как бы на ходу не заснуть. Поэтому, когда Нио дёргает меня за рукав, я подпрыгиваю. Чёрт, почти задремала.
– Элия, смотри!
Поднимаю взгляд… и вижу наши фотографии крупным планом на информационном экране ближайшего здания. Передают новость о нас. Бегущая строка сообщает детали:
«…двое пациентов сбежали из больницы. Симптомы: паранойя, агрессия, галлюцинации. Инфицированные опасны и психически неустойчивы. Угрозы заражения нет, но контакт нежелателен. При обнаружении беглецов просьба немедленно сообщить властям. Не пытайтесь захватить их самостоятельно!».
Я застываю поражённая. Ловко. По официальной версии, мы заражены и всё, что с нами происходит, – галлюцинация. Действующий на психику вирус? Почему тогда не объявили карантин? Значит, мы сумасшедшие. Сойдёшь тут, когда приходится лезть на пожарную лестницу, прыгать с третьего этажа и драться с рестриктерами. Не знаю, кому верить. А вдруг не врут? Может, зараза внутри, а мы не чувствуем? Там, в павильоне, я будто потеряла разум, не сознавала себя собой. Вот и неконтролируемая агрессия.
Мурашки атакуют спину, когда опускаю взгляд на ладони. Тру их друг об друга, чтобы счистить бурые пятна засохшей крови.
Неужели я теперь монстр с сознанием в ловушке? И даже себе не могу доверять?
Плохо дело, раз объявили на весь город. Слёзы обиды душат. За что нам это? «Инфицированные опасны». Чем? Тем, что хотят выжить и вернуть свою жизнь? И какой вердикт? Сгноить в лабораториях? Изучить неизвестный феномен? Убить?
Попробуй, докажи, что ты нормальный. Небось, и родителям скормили байку, что их не в заложниках держат, а защищают от нас.
Нио склоняется ко мне, и дрожь хлыстом рассекает спину, когда слышу:
– Элия, нужно уехать из города.
Глава 7. Преступление
В первую минуту так и тянет поднять Миллрэта на смех. Уголки губ дёргаются вверх. Очередной акт геройства? Хотя нет, самоубийства – стоит выйти из города, как мы заледенеем и умрём. Но желание смеяться пропадает, когда до меня доходит. Зачем выезжать за границу? Вулканические леса, Пепельные поля или карьер добычи кристалла находятся на территории Синдерсити, но в отдалении от мегаполиса.
А затаиться нужно. Теперь весь город в курсе, спокойно нам не будет. Поэтому даже не переспрашиваю, меня волнует другое:
– За что они так с нами, Нио? Ты веришь тому, что передали?
Теперь мне кажется, что прохожие оглядываются, узнают нас и по кристаллам сообщают в участок. У меня руки в запекшейся крови и порванная блузка, у Нио – живописное лицо после драки. Мы нервные и усталые, взгляды дикие. На лбу написано, что мы – те самые беглецы.
– Ни единому слову. Жалкие лгуны! Я не сумасшедший, – мужчина злится. Уже не в первый раз я, услышав плохую новость, сникаю, а Нио психует. – Мой разум не заражен, а агрессия – ответ на террор!
Слушаю его, а внутри всё трепещет. Отрадно знать, что наши мысли сходятся. Его слова, пусть и в грубой подаче, вселяют в меня уверенность.
– Нужно исчезнуть, отсидеться, придумать план, – Миллрэт отводит меня под дерево.
– Но куда ехать?
– Куда – побочный вопрос. Главный – на чём? Транспорт нужен.
– Ты хочешь угнать машину? – замираю, пронзённая догадкой.
Рядом никого, но Нио шикает на меня и озирается.
– А как иначе ехать? Автобусом? – ворчит он.
– Но ведь это неправильно! Рестриктеры и так на нас охотятся, а мы добавим обоснованных обвинений. Это уже преступление!
– А захватить родных, объявить нас инфицированными, оперировать без согласия семьи, стрелять – не преступление?
Он зол, и я разделяю его чувства, но разве ярость – повод сносить барьеры? Становиться такими, какими нас хотят видеть? Или неважно, что мы будем делать, нас рано или поздно схватят? И пока не поздно, нужно пустить все силы и средства на выживание?
– Зачем мы им? – продолжает он. – Раскромсать на органы? Выкачать кровь? Генетические опыты или эксперименты на мозге? Добром не кончится. Операция явно нелегальная, иначе попросили бы помочь открыто. Отсюда вывод – летальный исход неизбежен. Мы так важны, что они даже других с пути ликвидируют, – он горячится всё сильнее и выдвигает теории одна фантастичнее другой. Но с каждым новым доводом, они всё меньше кажутся мне невероятными.
– Они убили Юну только, чтобы схватить нас, – мне передается настрой мужчины. Волны мурашек омывают лопатки и плечи, а глаза против воли наполняются слезами.
– Именно! Во мне есть что-то, позарез нужное им! Инфекция, которая ломает рассудок и делает меня агрессивным? Или сфабрикованный диагноз – всего лишь вуаль? Я узнаю, – его голос может резать сталь. – Пойду до конца, куда бы меня это ни привело. А ты?
Я сглатываю и смотрю в голубую бездну его глаз. Но ответа там нет. Он за гранью неизведанного. Чтобы его отыскать, нужно перешагнуть через себя, через закон. Но с прежней жизнью я простилась ещё в больнице, когда помогла Нио. Я выбрала сторону, положившись на интуицию. Мы зачем-то нужны городу. Или почему-то нас хотят ликвидировать. А по какой причине, я дознаюсь!
– Я с тобой! Даже если придётся пойти на преступление. Пандект больше не имеет надо мной силы, – сама удивляюсь, как сурово звучит мой голос – под стать интонациям Нио.
Он протягивает руку, а я ни секунды не колеблюсь и крепко пожимаю. И тогда улыбка прорывает неприступность Миллрэта, раскалывает твёрдую маску отстранённости. Голубая бездна заполняет меня до краев и выплёскивается. Бурные волны холодят, но я уже дышу этим. Наша доверительная связь с Нио – теперь часть меня.
Мужчина потерял шапку, я раздавила очки, когда падала на рюкзак. Пластик в трещинах, одна линза отвалилась. Горе-маскировщики. Жмусь в тень Миллрэта, а он натягивает капюшон. Ощущение опасности прогоняет сон. Предчувствие чего-то страшного высушивает горло. Но на жажду нет времени.
– У нас нет ничего, чтобы обойти иммобилайзер и отключить шину контроллеров, – говорит Нио. – Значит, не заведённую машину нам не угнать.
Кусочек льда снова скользит вдоль позвоночника. Всё ещё хуже, чем я думала. Но отступать нельзя – согласилась же. Тем более, не обязательно убивать водителя.
– Какой план? – мой голос глух, прокашливаюсь, чтобы придать ему громкости.
– Выбираем жертву, отвлекаем, забираем машину, – Нио пожимает плечами с такой обыденностью, точно всю жизнь занимался угоном.
Авто выберет он, а отвлекать буду я. С импровизацией у меня не очень хорошо, но придётся постараться.
Прямо с улицы угонять опасно, поэтому пытаем счастье на парковках. Машин мало. Первые несколько попыток заканчиваются провалом. Владельцы уезжают слишком быстро, не реагируя на меня. И вот наконец везёт.
Из здания выходит мужчина средних лет в бежевом плаще, низкорослый и плотный. Светлые волосы едва прикрывают уши. Он отключает сигнализацию, забрасывает на заднее сидение барсетку. Спешить нельзя, поэтому наблюдаю, как устраивается с комфортом на сидении, достает из бардачка сигареты и закуривает. Мерное тарахтение двигателя – сигнал к действию. Я быстро выхожу из укрытия и просовываю голову в окно со стороны пассажира. В салоне пахнет табаком с ментолом.
– Добрый вечер. Можете помочь? – я улыбаюсь, но голос дрожит.
Непорядок! Выдаст меня! Заметно, что я дергаюсь, или всё нормально? В любом случае, нужно тянуть время, пока с другой стороны не подкрадётся Нио.
Водитель поворачивается ко мне. Сальный взор скользит по лицу и груди, забирается под блузку через порванную ткань. Никогда не думала, что взгляд может вызывать такое омерзение. Для добропорядочной девушки прогулки по ночному Синдерсити нежелательны. Как мало, оказывается, я знала о месте, в котором жила всю жизнь.
– Ты откуда взялась такая? – он выдыхает облако дыма.
Меня не боится, не газует, движок не глушит. Краем глаза я замечаю, что Миллрэт уже подбирается к машине, и продолжаю забалтывать мужчину:
– Скажу честно… Мне неловко обращаться к незнакомому человеку. Никогда бы не стала, если бы не ситуация. Но мне не у кого просить, а вы выглядите презентабельно.
– Чего тебе? Денег что ли? – грубо прерывает он меня. – Быстрее говори, что вокруг да около ходишь.
Ответить не успеваю. Удивительно, но мне не жаль владельца авто, когда Нио хватает его за затылок, ударяет лбом об руль, добавляет кулаком в нос и вытаскивает из салона. Счастливец в забвении отправляется в кусты.
На парковке никого. Пока я озираюсь, Миллрэт уже садится в машину.
– Элия, не тормози! – он окликает меня, но вместо того чтобы сесть, я кидаюсь к поверженному. – Куда ты? – Нио недоумевает. – Надо ехать. Жив он, только без сознания.
– Сейчас, – я перекатываю блондина на спину, поворачиваю голову.
Он думает, я пошла проверить, не убил ли он мужчину. На самом деле меня заботит другое. Мы в бегах. Угоняем автомобиль. Нападаем на невинного человека. Теперь всё серьёзно. Я преступница. И должна защищать себя и своего сообщника.
Удар у Миллрэта на редкость точный и сокрушительный – водитель, и правда, в отключке. Из носа тонкой струйкой течёт кровь. Стараюсь не испачкаться и тянусь к мочке уха. Кончики пальцев трясутся, поэтому кристалл выковыриваю не сразу.
Потом сразу вскакиваю и давлю его каблуком до характерного хруста, веду подошвой по асфальту, распыляя крошки. Закатываю мужчину обратно в куст и бросаюсь к машине. Нио газует с ходу, едва я запрыгиваю на переднее сидение. Чуть не стукаюсь головой о стекло, но успеваю нажать кнопку пристёгивания, и лента ремня змеится через грудь.
– Неплохо придумала, – ловлю одобрительный взгляд Миллрэта и чувствую глупую гордость от того, что правильно поступила. – Теперь, когда очнётся, не сразу заявит. Наши фото на всех экранах, может, и не узнал, но потом догадается. Кажется, всё прошло гладко.
– Ага, – коротко отвечаю и вздыхаю с облегчением. Сердце до сих пор стучится в решётку рёбер, но всё уже позади, нас не преследуют.
– Элия, ты отлично справилась. Благодаря тебе у нас есть авто, – мужчина доволен.
– Благодаря мне? – удивлённо восклицаю я. – Не я водителя в руль впечатала!
– Точно, не ты, – смеётся Нио, – зато ловко его заболтала. Неплохая мы команда, а?
Команда? Круто звучит. Мне приятна его похвала. А ещё ему чертовски идёт улыбка.
– Да, неплохая. Спасибо.
Запах сигарет и ментола душит. Только сейчас замечаю, что дым из салона не улетучивается. Наверное, зажжённая сигарета куда-то закатилась. Так и есть. Нахожу её под сидением и брезгливо выбрасываю в окно.
– Проверь его вещи, – даёт мне указание Миллрэт.
Нажимаю кнопку, и из широкой пасти бардачка вываливаются сигареты, зажигалка, тюбик с лекарствами, носовые платки, инструменты и синтезатор звука для машины. Ничего особенного. В сумке блондина полезных находок больше: универсальное удостоверение на авто, связка электронных ключей и денежные карточки.
У нас ещё остались от Сиары, но здесь раза в три больше, номиналом в десять, пятьдесят и сто кредитов: настоящее богатство. Цены в городе невысокие – внешнего оборота нет, и смысла завышать тоже.
– Нио, здесь деньги и много, – перебираю в пальцах разноцветный пластик.
– Запасливый хозяин. Нам повезло, – он бросает взгляд на удостоверение. – Что ж, спасибо, Карам Блант. Перед тем как покинуть город, заедем в магазин, закупим всё необходимое, – сообщает мужчина, выруливая на эстакаду.
– Будто на неделю в лес едем, – усмешка вырывается у меня против воли.
– Нет, вряд ли столько, – он качает головой, не отрываясь от дороги. – Но без запасов и пары дней не протянем.
– Куда поедем?
– Смотря на сколько хватит заряда. Если повезёт, дотянем до Вулканического леса. Сейчас батареи полны наполовину, до карьера хватит. А там уже спокойно зарядим.
Поверхности автомобилей в Синдерсити – фотоэлектрические элементы, поглощающие излучение Сирен, как солнечные батареи. На этой энергии и ездят. Многое в нашей жизни зависит от умных машин. Что случится, если они вдруг сломаются?
Справятся ли там ребята без главного конструктора?
Минут через пять въезжаем на территорию круглосуточного супермаркета. Покупка автоматизирована: заказ и оплата через терминал, выдача на конвейере. Минимум людей на обслуживании, только менеджер на пункте контрольной проверки, но его мы не увидим.
Манипулятор с дисплеем влезает в салон. Я смотрю через плечо, пока Нио выбирает разделы и заполняет электронную корзину: продукты, посуда, кое-какие приборы, одежда, обувь, лекарства, спальные принадлежности, предметы гигиены. Сумма выходит кругленькая, но деньги для нас теперь не проблема. Миллрэт спрашивает мои размеры в одежде и предпочтения в еде. В остальном справляется сам. Кажется, ничего не упустил.