Похождения ''синего'' Будды

Уже многие годы все мои вещи помещались в одну большую дорожную сумку. Правда, за последние тучные времена я слегка превысил лимит, кое что из барахла пришлось оставить.

В ресторане было пусто, играла какая-то тихая инструменталка, у барной стойки девушка-официантка в длинном переднике что-то рассказывала бармену, весело смеясь и энергично жестикулируя. Она с сожалением оторвалась от своей приятной беседы и подошла ко мне. Меню местное я знал и поэтому сразу же заказал большую кружку темного пива и мясное ассорти. Любы еще не было и поэтому можно было слегка расслабиться. Я не люблю все эти расставания-провожания и поэтому надо было слегка взбодриться пивком, кокс уже отпустил и чувствовался легкий отходнячок, дома оставалось полбутылки виски и сейчас я немного пожалел, что почему-то не взял ее с собой.

Она появилась, когда я уже почти допил свое пиво, села напротив меня и отрицательно покачала головой, метнувшейся было к ней официантке.

– Может, что-нибудь возьмёшь себе, времени у нас еще немного есть?

– Нет, спасибо, не хочется – сказала она.

– Ну, как прошел день? – спросил я, внимательно вглядываясь в ее лицо, оно было спокойным.

– Нормально, а у тебя как?

– Зашибись, правда заколебался немного. – чувствовалось напряжение, я взял ее руку в свою и сказал – Слушай, я тебе писать буду часто, не грусти, все будет хорошо.

Это я ей сказал просто потому что надо было что-то сказать, на самом деле будет оно хорошо или не будет – одному Аллаху известно. И про письма, там тоже как пойдет, события ведь могут так унести, фамилию свою забудешь, не то, что письма писать. Но пообещал. Я вообще-то не из таких, обещания даю редко, ну, хотя бы потому, что понимаю, сегодня я сегодняшний, а завтра уже буду завтрашним. Но отношения такая штука, что просто вынужден иногда давать какие-то обещания, ну, и, как правило, редко что из обещанного случается. Это напрягает и подсаживает на чувство вины. Вот и сейчас, в ответ на мои слова Люба ухмыльнулась, и я немедленно почувствовал себя виноватым.

Вова – сказала она, поближе придвинувшись к столу. – Ты ни подумай ничего такого, но ты говорил, что дашь мне немного денег. … ммм, это было бы очень кстати.

Тут я сразу же понял, что она уже со мной попрощалась. Это, и еще ее зрачки, говорили о том, что пауза между мной и следующим мужчиной будет недолгой. Зрачки у женщины никогда не врут, если они широкие значит, женщина тебя хочет, если они обычного размера, значит, увы – любовь здесь больше не живет. Правда бывает и так, например, смотрит на тебя девушка сухим обычным зрачком, а ты тут бах такой, резко сориентировался и, например, сказал чего-то уморительное – и зрак вспыхнул.

Бывает и наоборот. Я знатный зраковед. Любины же зрачки обычно бывали как блюдца, во весь глаз, когда она на меня смотрела. – сейчас же они были самыми обычными. Меня это немного резануло и стало грусно. Но, в конце концов, чего я ожидал?

– Да, конечно. – сказал я – сейчас дам и кстати я за квартиру хозяйке за два месяца вперед заплатил.

Я достал из сумки пачку денег, заранее для нее приготовленную и передал ей. Там было не так уж и много, ну, месяца на два бы, наверное, хватило. К сожалению, на большее я был не способен.

– На вот. Нормально? – спросил я ее, невольно как бы извиняясь слегка. Она сунула деньги в сумочку и сказала.

– Да, нормально, спасибо.

Я достал из кармана ключи от квартиры и машины и положил их на стол.

– Ключики вот. Получишь права, катайся на здоровье. Тачку я на нее оформлял, так что тут все было нормально.

– Ну, что, давай еще прикинем, ничего не забыли? – сказал я и подозвал официантку.

– Посчитайте нас, пожалуйста.

Вопреки моим опасениям, встреча, как говорится, прошла в деловой и дружеской атмосфере. Все точки над и были расставлены по умолчанию. Суховато конечно, для возможно последней встречи, но что делать – пути наши расходились. Как, по-моему, ОШО говорил: «В жизни мы друг другу лишь попутчики; бывают хорошие попутчики, а бывают не очень». А может он этого и не говорил, может кто другой, но, если разобраться без эмоций – то так оно на самом деле и есть. Люба для меня была хорошим попутчиком, надеюсь и я для нее тоже.

Выйдя из ресторана, мы взяли такси и минут через двадцать уже были на вокзале. Как обычно в такое время, там было куча народу. На табло уже было объявление о посадке на мой поезд. Я на минутку заскочил в лавку, торгующую разными чемоданами, и не долго думая купил себе большую дорожную сумку – моя мне показалась какой-то уж слишком убитой для такого достойного человека. Быстренько переложив шмотки, мы пошли к вагону.

До отправления поезда оставалось еще несколько минут, я отнес вещи в свое купе, и теперь обнявшись, мы молча стояли на пироне, слов не было. Объявили отправление.

– Вова, возьми вот, – сказала она, достав из сумочки свою фотографию.

– О, спасибо, – я взял фотку и мысленно обругал себя за то, что сам не догадался ее об этом попросить.

Люба была очень фотогеничной и прекрасно получалась на всех фотографиях, я ее за это называл фотогигиеничной. Вот и здесь она была этакой романтичной красавицей.

– Граждане, заходим. – сказала проводница.

Я поцеловал Любу в губы и зашел в вагон и вдруг, в каком-то внезапном порыве, обернулся и крикнул.

– Люба, я люблю тебя!

А она грустная стояла на пироне.

Глава 3.

В купе уже сидели трое моих попутчиков, все трое смотрели в окно, на медленно уходящий пирон.

– Здравствуйте,– сказал я, и они обернулись ко мне.

Двое их них были похожи друг на друга, оба лысые, круглолицые и с усами, только один был чуть постарше, вместе они смахивали на известного кинопродюсера Марка Рудинштейна. Внешность же третьего попутчика была настолько заурядной, что я даже затруднился бы ее описать. – просто обычный человек неопределенного возраста. Лысые добродушно улыбнулись мне и кивнули, третий пассажир сказал: «Привет».

Я погрузился в свои думы, они у меня были какие-то многослойные, мне было грустно, меня радовали предстоящие приключения, и еще очень хотелось выпить.

Между тем лысые негромко общались меж собой, какими-то отрывистыми незаконченными фразами и казалось отлично друг друга понимают. В какой-то момент прозвучало чье-то имя и на него отреагировал третий попутчик, оказалось он знает этого человека, слово за слово, и тут все начали знакомиться.

Выяснилось, что в Москву я еду вместе с фсбэшниками: лысый номер 1, тот, что постарше – был генералом, лысый номер 2 – полковником, ну, а третий был майором, как он сказал, в отставке. Имен я, конечно не запомнил, для меня запомнить с первого раза чье-то имя – практически не реально, даже с десятого не всегда удается. Особенность у меня такая, еще я плохо запоминаю лица, путалось где право, где лево, нечетко знаю алфавит и таблицу умножения.

По идее, я должен был напрячься в такой компании, но я почему-то был спокоен и расслаблен. Лысые излучали добродушие и какую-то домашность, ну, а третий, – он как-то постоянно выпадал из моего внимания и проявлялся только когда вставлял какую-нибудь реплику – не иначе он был каким-нибудь неуловимым шпиёном в прошлом, а может, пребывал им и в настоящем.

Я, конечно же, представился мелким бизнесменом – оптимизация налоговых отчислений: формулировка была проверенной – никто никогда не пытался понять, что это за фиговина такая? К тому же после того, как я сказал, что еду поболтаться по Индии на пару месяцев, разговор сразу же переключился на Юго-Восточную Азию в целом. Рассказывали лысые интересно, в основном тот, что помладше, другой же был расслаблен и просто улыбался. Вся ситуация однозначно подразумевала легкое дружеское возлияние, и я в какой-то момент решился и произнес такую речь:

– Товарищи офицеры – сказал я – У меня возникло острое и непреодолимое желание, сгонять в буфет и купить что-нибудь алкогольненькое, ну, например, виски, если вы не возражаете. Как вы на это смотрите?

– Замечательная идея, молодой человек, – сказал лысый номер 2, и вопросительно посмотрел на своего старшего товарища.

– Ну, почему бы и нет. – сказал тот, – в разумных конечно пределах и полез уже было в карман своего пиджака, но я его опередил. – А можно, я угощаю,

– ну пожалуйста…? – На что оба лысых улыбнулись и благосклонно кивнули головами. Третий попутчик предложился меня проводить.

Пока мы шли по вагонам в буфет, мне вдруг вся эта ситуация представлялась похожей на ту, которую я как-то видел в документальном фильме на канале дискавери: африканская саванна, стада разнообразных парнокопытных и львы, лежащие в непосредственной близости и почти не обращающие внимание на потерявших страх животных – потенциальную пищу, и все потому, что львы сыты и всякие там олени это прекрасно знают – вот и спокойно пасутся.

Параллель эта меня позабавила, к тому же я намеревался подогнать львам еще и бухла.

Мой третий попутчик оказался настоящим гурманом, когда мы наконец добрались до буфета, он со знанием дела, давая емкие характеристики, помог мне в итоге выбрать бутылку 0,7 шотландского виски и в радостном предвкушении мы двинулись в обратный путь.

В купе царила идиллия: лысый номер два нарезал маленьким перочинным ножичком разные вкусности, а лысый что постарше протирал полотенцем уже где-то раздобытые стаканы.

– Ну, вот, – сказал я, ставя бутылку на стол, – что Бог послал, – третий попутчик положил рядышком пакет с бутербродами, купленными им.

– Не наш Бог, не православный, – сказал лысый номер один, рассматривая этикетку на бутылке. Потом он открыл ее и разлил по стаканам:

– Что ж, как говорится, за знакомство и что б у вас все было и вам за это ничего не было!

Все выпили и закусили. Благодатная теплота разлилась по моему телу, и на душе стало удивительно хорошо. Потом все слушали, как лысый номер один тихим и спокойным голосом рассказывал про героические дела и былые победы.

Бутылка усыхала, а я становился все более и более осоловевшим, так что в какой-то момент, извинившись, пополз на свою верхнюю полку, где и мирно заснул, под негромкую беседу своих попутчиков.

Проснулся я уже почти у самой Москвы, точнее меня разбудил третий попутчик. Лысые уже собрались и неспешно попивали чаек.

– Как самочувствие, молодой человек. – спросил лысый номер два.

– Ум болит, но в целом нормально. – сказал я слезая с полки.

– Это вы все потому, что закусывать отказывались, но ничего, уже подъезжаем, сейчас на свежий воздух выйдете и все пройдет.

– Надеюсь, – сказал я, медленно приходя в себя.

Через некоторое время поезд подошел к пирону. Лысые встали и приветливо попрощавшись, двинулись к выходу. В купе остались я и третий попутчик.

– Вы куда сейчас, – спросил меня он участливо.

– Ну, первым делом, пивком надо подлечиться; ну, а потом пойду гостиницу какую-нибудь искать. И можно на ты, вчера же вроде как на ты общались? – сказал я ему, немного морщась от пульсирующей в голове боли.

– А, ну, давай я с тобой тоже за компанию кружечку выпью заодно объясню, как добраться до недорогой гостиницы, тут недалеко.

Потом мы около часа сидели в вокзальной кафешке. Пили пиво и разговаривали, в основном о литературе и поэзии.

Он читал мне свои стихи, а мне, с каждым глотком все больше хорошело. В итоге он решил проводить меня до самой гостиницы, где мы и по-братски расстались, довольные друг другом.

Поначалу я думал проспаться в гостинице до вечера, а там, на трезвую голову, как я надеялся, позвонить своей московской подруге и заночевать у нее, вполне резонно рассчитывая душевно потрахаться. Она пьяных не любила, будучи дочерью сильно пьющего отца. Так что надо было быть трезвым, но сон почему-то не шел, я ворочался-ворочался, а потом плюнул и решил позвонить – была, не была.

Мою московскую подругу звали Ольгой, она очень обрадовалась моему звонку, как мне показалось – с девушками никогда не можешь быть в чем-либо уверен, и сказала, что подъедет за мной где-то через час.

Мы познакомились с ней прошлым летом в Крыму, где оба были на интенсивном десятидневном семинаре под названием «Демон в раю». Вел этот семинар реальный демон, португалец по имени Прашантам, человек с впечатляющей харизмой, неиссякаемой энергией и внутренним стержнем. Он был ошевским групп лидером, терапистом и уже несколько десятилетий колесил по всему свету, устраивая свои насыщенные и вставляющие тренинги. Про него рассказывали такую историю: он был сыном военного, изучал в Сорбонне медицину, участвовал в Парижских студенческих волнениях в конце 60-х, потом жил в Японии, где изучал боевые искусства и игру на флейте, и как каждый, наверное, португалец, он стремился побывать в ГОА – бывшей жемчужине колониальной Португалии. И вот, как-то потусив со своей подругой в ГОА, он заехал в Пуну, в Ашрам ОШО, а от ГОА это, наверное, часов 5-6 на автобусе – просто помыться в душе и на свою «беду» встретился с ОШО, который сразу же увидел огромный потенциал этого человека и назначил его групп-лидером, то есть человеком, который проводит различные тренинги – группы. Вот с тех пор он этим и занимался. Внешности он был довольно неказистой – черненький, носатый и небольшого росточка, но женщины поголовно в него влюблялись и лишь те, с которыми он имел сексуальные отношения, считали его козлом, не все конечно, но многие – ну, это потому, что он не верил в постоянство, жил настоящим и, как легко сходился, так же легко и расходился.

Я, на тот момент, только-только расстался с Любой, она увлеклась одним перцем из Москвы, психологом, лет на двадцать ее старше, человеком ушлым и важным. Я, естественно был в горе, все было черно-белым и неинтересным и собственно, ломанулся к Прашантаму в Крым в сильной надежде замутить там, на группе с какой-нибудь девушкой.

Это, кстати, исконно женская технология – ничего так не лечит раны предыдущего романа, как новое увлечение, вот и я решил не пребывать лоховатым страдальцем, а срочно кем-нибудь увлечься. И где, как не на группе Прашантама это могло случиться. Там это запросто. Его харизма, мощные методы, и башню срывало напрочь, люди становились открытыми и легкими. «Трахайтесь, больше трахайтесь» раздавался зычный, наполненный энергией голос Прашантама и по ночам лагерь оглашали любовные стоны и крики. С раннего же утра и до позднего вечера шла интенсивная духовная работа.

Народу было много, человек сто, как минимум, и я по началу обхаживал одну девушку, с которой уже пересекался раньше, мы даже переписывались, но в итоге она повелась на другого, мне это вообще было как серпом по яйцам – прям облом на обломе, я уже начал совсем отчаиваться. Но тут, в один из дней, ко мне сзади подошла какая-то девушка и просто меня обняла, я обернулся, и мы поцеловались – вот так все просто «само собой» случилось. Продолжалась эта история всего пару месяцев, каждую субботу в обед, после работы, я летел к ней на самолете в Москву, а в воскресенье после обеда, улетал обратно в Питер и до вечера еще успевал поработать и в общем не так уж это было и напряжно, скорее даже очень романтично. Так бы еще долго могло продолжаться, но тут объявилась Люба, которую я уже, если честно, стал забывать. Сопротивляться я был не в силах, и мы опять стали жить вместе.

Ольга подъехала на своей красиво вишнёвой машине, где-то через час, как и обещала. Я к тому времени уже успел оббегать ближайшие продуктовые магазины в поисках кардамона – испытанного средства против запаха алкоголя, заодно еще купил маленькую бутылочку рома, так, на всякий случай.

Вообще, Ольга была девушкой весьма целеустремленной, при всей своей молодости, она уже была зав. кафедрой в институте и кандидатом экономических наук, что не мешало ей слыть среди своих студентов либералкой, а с некоторыми и дружить, но это в основном, относилось к девушкам. Время от времени некоторые студентки даже жили у нее дома, и она очень нежно к ним относилась, что вызвало у меня смутное предположение в ее бисексуальности. Впрочем, это неважно.

Чуть только припарковавшись, Ольга со свойственной ей целеустремленностью ринулась из машины и добежав до меня несколько метров, повисла на моей шее. Признаться, я был впечатлен, хотя это слегка отдавало театральностью. Некоторый из моих знакомых, которые знали и ее, отзывались об Ольге, как о человеке довольно жестком, но с этой стороны я ее не знал. Со мной она была само мягкодушие и сердечность, правда любившее и умевшее виртуозно употреблять матерные слова и курившее как паровоз.

Мне ее отношение ко мне казалось слегка утрированным, наигранным что ли и даже, в общем-то, смущало. Казалось, что она имеет дело не со мной, ас моим образом, а я настоящий должен напрягаться, чтобы не сорвать чужую игру.

– Привет! Какой ты молодец Вова, что приехал! Надолго?

– Привет Оля, нет ненадолго, ты же знаешь мои дела, завтра вот поездом в Бишкек поеду, там сделаю визу, и в Индию. – Ольга знала, что я занимаюсь обналичкой и ее это, как ни странно ( дочь мента), вообще не беспокоило. Да и в конце концов, чем мы таким страшным занимались? Все наши клиенты были вполне добропорядочные стабильные фирмы. Ни с криминалитетом или там с вороватыми чиновниками мы дел не имели. Кто же виноват, что люди свои же деньги не могли в банках получить наличными. Нет, какие-то, до определенной суммы, они конечно получить могли, а выше – под большой процент, наш процент был значительно ниже, и мы делали это оперативно. К примеру стройка, там же все на нале держится, а вот пойди ты это банку объясни – у них там строгие инструкции. Так что мы, по сути, делали благое дело, не давали загнуться нарождающемуся Российскому бизнесу! Но все равно это было не законно.

Я кинул сумку в её багажник, и мы уселись в машину. Несколько секунд смотрели друг на друга, а потом стали обниматься и целоваться. Хорошее начало!

– Ну, что, поехали. – сказала она.

– Поехали, как кстати тебе водится по Москве. – она всего как несколько месяцев назад получила права и поначалу в письмах жаловалась мне на то, как ей трудно с этим живется. Вообще она очень любила жаловаться, а мне по плану, нужно было интенсивно ее жалеть. Вот и тут, через какое-то время она мне начала жаловаться в целом, и в частности на девушку, которая у нее в данное время жила.

– И представляешь, у нее там мальчик какой-то появился с недавних пор, приходит теперь иногда за полночь домой и слово ей не скажи. – говорила она мне с возмущением, ловко при этом перестраиваясь по ходу движения.

Мне бы побольше молчать да кивать, как я обычно делаю, ведь впереди маячил долгожданный трахенбахен, но видимо не до конца еще выветрившийся алкоголь и нарастающее раздражение…

Короче черт меня дернул вступить в полемику:

– Слушай, ну, ты же не мамка ее, и потом здоровая молодая девка, ей ведь тоже трахаться хочется. – лучше бы я ей этого не говорил, отчего-то мои слова привели ее в бешенство, она даже чуть не боднула какого-то дядьку на мерседесе, на него и слила первую волну негатива.

– Баран жопоголовый, уебывай на другую полосу, если ездить не умеешь!

Я почувствовал, что-либо секса сегодня вообще не будет, либо он будет феерическим. Вторая волна не застала себя долго ждать:

– Вовик, ты что, бухой что ли?

– Ну, так слегка, чего ты так разошлась, подумаешь, девушка живет своей жизнью, нормальная тема – сказал я примирительно.

– Нормальная тема? Она со мной живет, и потом, Вовик, я же тебе много раз говорила, мне не нравится, когда ты пьяный.

– Да не пьяный я – сказал я возмущенно, – просто мы уже полчаса обсуждаем какую-то девушку, которая у тебя живет, тебе не кажется это странным?

– Мне кажется странным, Вовик, что ты как-то наплевательски относишься ко мне и к моим желаниям. Захотел, бросил, захотел, появился, как ни в чем не бывало, да еще и пьяный к тому же.

Тут уже я почувствовал, как во мне возникает волна ярости. Я вдруг подумал, что, наверное, таков и был план: завести меня черти знает куда к себе домой, а там, пользуясь моментом целенаправленно и планомерно от иметь мне мозг, и никакого традиционного секса. Тут я наконец и увидел ее другую ипостась, про которую мне говорили некоторые знакомые. Включилась немилосердная сука, и не было мне пощады. Это была, наверное, месть за то, что я, типа, променял ее год назад на другую. Может поначалу она этого и не хотела, но теперь уже было поздно – «забрало с лязгом упало». Красиво уже не будет.

– Ну так, тормози здесь где-нибудь – сказал я внешне спокойно, хотя внутри меня все кипело.

– Зачем, что ты задумал? – спросила она встревоженно.

– Надо, остановись

Она прижалась к обочине, и я со словами «открой багажник», вышел из машины. Потом я вытащил свою сумку из багажника, открыл ее и достал бутылку рома. Она с тревогой, и вся сразу какая-то присмиревшая, смотрела на мои движения. Я демонстративно отхлебнул из бутылки, сморщился и на миг замер – ром был злющ! Ольга молча смотрела на меня и ждала, что я скажу.

Ярость моя сдулась так же внезапно, как и появилась, но обратку давать уже было поздно:

– Вот теперь я действительно пьяный и буду еще пьяней, поэтому лучше нам тут расстаться. Встреча в этот раз не получилась, может когда-нибудь в другой раз. К тому же мне кажется, что девочки тебе все же больше нравятся, чем мальчики – так чего же себя мучить? Ладно, всего тебе хорошего. До свидания, – я махнул ей рукой и взвалил на плечо свою сумку, она стояла молча, опустив голову.

Когда я перешел на другую сторону дороги, ее машина все еще стояла. Затем я тормознул какого-то джигита на удалой шахе и только тогда она уехала.

В гостинице я не выписывался, так что номер за мной оставался до утра.

Первоначально я предполагал уехать из Москвы на поезде до Бишкека, следуя инструкции шефа, но теперь уже мне показалось нереальным несколько суток колбасится в поезде и поэтому я решил на следующий день лететь туда самолетом. Пока я из номера звонил в справочную аэропорта, на глаза мне попался листок с рекламкой “веселого досуга”. Это было то, что нужно. Я сходил в душ, накатил рому и заказал в номер путанку. Через пятнадцать минут в дверь постучали, но то что я увидел, когда открыл, меня немного озадачило: передо мной стояли двое бандосообразных и меж ними было нечто, отдаленно напоминающее женщину – какой-то страх божий с сиськами. Трезво заценив расклад, я не стал возмущаться, ибо судя по всему, это было чревато, поэтому я просто сказал, что, мол, передумал. Братки уже было набычились, но я вытащил из кармана две тысячные купюры и инцидент был улажен.

Я бы нисколько не удивился, если б узнал, что это такое тут специальное разводилово. В общем, совершенно разочаровавшись во всем внешнем, я был вынужден прибегнуть к самоудовлетворению, после чего благополучно заснул долгим и глубоким сном.

Глава 4

Говорят, люди с годами взрослеют, но это точно не про меня – я, походу, просто старею, да к тому же еще и глупею. В юности помнится, я был намного умнее: любил порассуждать на глубокие темы, в голове были какие-то интересные мысли, спорил, блистал эрудицией, в общем считал себя человеком глубоким, с богатым внутренним миром, разбирающимся в себе и в людях. Куда все подевалось? В детстве, помнится, мамка частенько говаривала: «Все дети, как дети, а ты… в кого только такой уродился?».

Вот и этим утром, мысль о том, что все люди, как люди, а я какой-то цирковой уродец, начала насиловать мой мозг, когда еще последний сон толком не закончился. С этой мыслью я окончательно и пробудился. На душе было мрачно, воспоминания о вчерашнем инциденте с Ольгой, резали меня по живому и выковыривали из памяти прочий негатив, казалось бы, надежно заколоченный в глубины подсознания. Это была классическая похмельная депрессуха – знаем, плавали! Чисто физически – все вроде было не плохо: не тошнило, кости не ломило, даже голова не болела – но душу надо было срочно спасать!

Пока собирался и шел до ближайшего пункта налива, я включил себе в голове спасительные куплеты «Неси меня олень, в свою страну оленью» и еще «Оранжевое небо, оранжевая мама, оранжевое я» и все в таком духе, которые неплохо забивали частоты негатива.

Грех уныния был успешно преодолен в гостиничном ресторане, уже на второй рюмке. И сразу все стало по-другому: я сидел расслабленный на удобном стуле, а утренние переживания казались далекой и нелепой чушью. Впереди меня ждали увлекательные приключения, и я был к ним практически готов.

С билетом на самолет проблем не возникло, проблемы возникали с таможней – дело в том, что у меня оказалось дорожных чеков на большую сумму, чем это было разрешено законом. Но и эта ситуация была с легкостью разрешена, я просто дал денег таможеннику и, как говорится, «таможня дала добро». Уже, когда я летел в самолете, мне позвонила Ольга, тон ее был извиняющийся, и она попыталась было что-то объяснить, но я вежливо ее прервал, сказав, что мол «проехали» и что я в данный момент лечу в самолете, уже на полпути к Бишкеку. Желание не предавать большего значения случившемуся меж нами, по-моему, было взаимным, на том и порешили – довольно мирно друг с другом попрощавшись.