Чехова, 16

С самого раннего утра в древнем замке Абхат-мандир царила суета.

Прислуга сновала по широким золоченым коридорам, перетаскивая мебель и предметы интерьера; бряцая тяжелыми латами, ходили по залам воины царского гарнизона, гремели посудой и наполированными сервизами повара на кухне. Нанкур, столица Кирана, готовился принять почтеннейших гостей из княжеств Илы и Дармдара.

Цветущий сад Мраморной аллеи был переоборудован для торжественного пиршества. На улицу вынесли два длинных стола и десяток мягких диванчиков из царских спален. Несколько садовников торопливо подстригали кусты и поливали благоухающие клумбы.

Главный советник правителя, господин Викрам, стоял на веранде второго этажа и о чем-то громко спорил с начальником охраны.

Сын Викрама, юный Виджей, бежал вдоль увитой плющом аркады и ловко лавировал между слугами. Выглянув в сад на мгновение, он поднял тяжелый фолиант над собой и помахал отцу. Тот улыбнулся краешком рта и удостоил мальчика скупым кивком головы.

Виджей добежал до распахнутых настежь дверей, нетерпеливо пританцовывая, дождался, пока оттуда вынесут очередную партию мебели, и помчался по главной галерее замка, на бегу поправляя сползающую накидку.

Проносясь мимо высокого парадного входа в тронный зал, он краем глаза заметил какое-то движение. Остановившись, мальчик пригляделся и увидел царевича Нагарджуну, стоящего возле трона своего отца, царя Абхея.

– Нагарджуна! – окликнул его Виджей, заходя внутрь. – Что ты тут делаешь? У нас же урок фехтования в полдень! Мастер Йодхан уже заждался! Пошли скорей!

Но царевич только повел плечом и даже не обернулся.

Виджей хмыкнул, настороженно подошел ближе и потянул друга за локоть:

– Эй, с тобой все в порядке?

Длинные прямые волосы не давали как следует рассмотреть лицо царевича, но и без того было видно, что Нагарджуна бледен, словно мел. Его сложенные в магическую мудру тонкие пальцы курились черным дымом.

– Что? – усталым голосом спросил он. – Ах, да, прости, Джей… Я только… Ничего.

Он незаметно тряхнул рукой, гася заклятие, убрал что-то в складки своей одежды и как-то неловко растер впалые щеки. Виджей нахмурился. Он знал царевича с малолетства, но сейчас не требовалось особых талантов, чтобы понять – с другом творится что-то нехорошее.

Мальчик оглянулся на вход в тронный зал, убедился, что их никто не подслушивает и шепотом спросил:

– Нагарджуна, я не понимаю. Последние две недели тебя будто подменили. Мы даже толком не общались все это время. Что происходит? Пойми, я твой друг, и я волнуюсь.

Царевич спрятал глаза и замотал головой.

– Ну же, рассказывай! – потребовал Виджей.

Нагарджуна посмотрел на друга, тяжело вздохнул и сплел в пальцах защитное заклинание. Полупрозрачный звуконепроницаемый купол накрыл ребят с легким треском.

Виджей удивился: аметистовые стены тронного зала были заколдованы таким образом, что творить магию здесь попросту невозможно. Эта привилегия сохранялась только за членами царской фамилии, которые крайне редко пользовались данным исключением из правил.

– Я поругался с отцом, – буркнул царевич с неохотой и уселся прямо на пол.

– В любой семье это бывает, – пожал плечами Виджей. – Я вот тоже со своим часто ругаюсь.

– Но твой отец не правитель целой страны, – резонно вставил Нагарджуна.

Виджей осекся и кивнул, признавая справедливость его замечания.

Царевич вдруг зарычал, гневно сжимая кулаки:

– Все из-за этой дурацкой встречи с князьями! – Неожиданно Нагарджуна взорвался, ударив рукой по мраморной плите. – Они запудрили ему мозги, Джей! Наобещали кучу бесполезных соглашений, а сами хотят отрезать от нас лакомый кусок восточных земель! Это же очевидно! Но мой отец… Он уже слишком стар, чтобы нормально соображать!

Виджей долго молчал, не зная, что сказать.

– Ну, я не думаю, что все так, как ты описал, – осторожно начал он. – У царя Абхея есть целая куча советников, есть мой отец. Они наверняка это обсудили и взвесили.

Нагарджуна презрительно фыркнул и отвернулся.

– Эй, послушай. Абхей – великий царь. Он поднял Киран с колен после эпохи Завоеваний, удвоил наши территории, возродил пашни и фруктовые сады. Вот скажи, хоть раз он делал неправильный выбор?

– Джей, ты не понимаешь! – отмахнулся царевич. – Я вижу его каждый день, бываю на его совещаниях, слышу все его рассуждения…

– Дружище, – перебил Виджей, – но ведь ты…

– Хватит! – рявкнул Нагарджуна.

На какой-то неуловимый миг белки его глаз почернели, а лицо превратилось в туго обтянутый кожей череп. Волшебный купол громко лопнул, разметав серебристые искры остаточной магии.

– Что-то не хочется сегодня махать мечом.

Царевич смерил друга свирепым взглядом, запахнулся в свои одежды и быстрым шагом направился прочь.

Остолбеневший Виджей еще несколько секунд приходил в себя, прокручивая в голове их разговор. Затем перевел глаза на роскошный царский трон с высокой треугольной спинкой, инкрустированной черными бриллиантами и перламутром. Свет, ниспадавший на ложе правителя через окна в потолке, красиво переливался на драгоценных кристаллах.

Сразу за возвышением для трона располагался неприметный арочный проем, закрытый серебряной решеткой. За ней, насколько знал Виджей, находилась специальная защищенная магией комната, в которой царь мог укрыться в случае необходимости. Там же правитель Кирана держал самый ценный экспонат своей сокровищницы – Архатунскую жемчужину.

Большой полированный шар из мутно-белого хрусталя не только хранил в себе колоссальный запас тонкой энергии, но и обладал возможностью высасывать магию из других артефактов. Поэтому управлять Жемчужиной мог лишь очень сильный и способный маг, каким и являлся царь Абхей.

Виджей вдруг вспомнил, что обычно тайный проход занавешен алой бархатной портьерой, но сейчас та была отодвинута. Заподозрив неладное, мальчик двинулся влево, пытаясь рассмотреть решетку.

– Виджей! – послышался суровый голос отца.

Тот вздрогнул и обернулся.

– Что ты здесь забыл? – спросил Викрам. – У вас с царевичем фехтование! Йодхан крайне недоволен вашей с ним дисциплиной.

– Отец, – Виджей еще раз бросил мимолетный взгляд на тайный проход. Теперь ему почудилось, что на прутьях решетки мерцает тусклый зеленый свет. Тряхнув головой, он поклонился и добавил: – Я искал царевича Нагарджуну и… засмотрелся на царский трон.

Советник Викрам недовольно повел бородой и ткнул пальцем на парадные двери:

– Поторопись на урок, сын. И будь, пожалуйста, более собранным.

– Да, отец, – покорно произнес Виджей. – Прости меня.

Викрам вздохнул, снисходительно улыбнулся, похлопав сына по спине.

– Если Йодхан спросит, – шепнул он, – скажи, что я тебя строго отчитал.

Виджей подавил улыбку, кивнул и поспешил на занятия.

Ночь выдалась удивительно ясной.

Обе луны Сона-локи – лимонно-желтая и бледно-фиолетовая – искрились в зените золотистого небосвода и поливали задремавший мир своим тусклым сиянием.

Нанкур, дремал, утопая в призрачных переливах. Редкие порывы теплого ветра шелестели пушистыми кронами деревьев, ярко мерцали лампы уличных фонарей, где-то вдалеке кричала потревоженная птица.

Виджею не спалось. Мальчик стоял на балконе своей комнаты и с высоты третьего этажа наблюдал за безлюдными улицами родного города.

Нараставшая тревога колола его сердце. Из головы никак не выходило обезображенное лицо Нагарджуны. Магия, которую он пытался создать в тронном зале, тяготела к темной энергии. Конечно, царевич сплел это заклятие лишь потому, что находился в подавленном состоянии, но, тем не менее, Виджей очень переживал за друга.

Он хотел поговорить об этом с отцом, но тот до сих пор был крайне занят. Приехав домой, Викрам незамедлительно пригласил на ужин помощника илийского князя, чтобы обсудить с ним детали завтрашней встречи. Трапеза затянулась до позднего вечера.

Виджей тяжело вздохнул и поднял взгляд на холм, туда, где в обрамлении пышных цветущих садов находился царский дворец. Ночью дом правителя сиял как драгоценный камень, но сейчас его красота совсем не радовала глаз. Сейчас от него веяло тревогой и напряжением.

– Не спится? – тихо спросил отец, бесшумно заходя в спальню.

Он кинул взгляд на нетронутую кровать и на меч в ножнах, лежащий на столе. Виджей почувствовал, как нахмурились густые отцовские брови, и оглянулся на него.

– Что тревожит твое сердце, сын мой? О чем ты хотел поговорить?

Виджей долго молчал, пытаясь облачить в слова свои ощущения. Затем произнес осипшим голосом:

– Я боюсь за Нагарджуну, папа. Мне кажется, его разум во власти темных мыслей.

– И что тому причиной? – поинтересовался отец, закладывая руки за спину. Он всегда делал так, когда думал или говорил о чем-то серьезном.

– Царевич сомневается в решении царя подарить Иле и Дармдару часть наших земель, – признался Виджей, глянув на отца. – Последние несколько дней он ведет себя очень скрытно, а сегодня…

Мальчик запнулся, вспомнив страшную гневную вспышку Нагарджуны.

– Что – «сегодня»? – подтолкнул его отец.

– Сегодня он даже не пошел со мной на фехтование, хотя всегда любил уроки боя от Йодхана, – закончил Виджей. И добавил: – Пап, я понимаю, завтра очень важный день и у тебя полно дел, но, может, ты поговоришь с царем об этом?

Викрам глубоко вздохнул, устремив взгляд на Абхат-мандир. И степенно кивнул.

– Хорошо, Виджей, я постараюсь найти время для этого разговора, – пообещал он. – А теперь пора спать. Я попросил выгладить твой парадный костюм.

– Спасибо, – устало сказал мальчик, обнимая отца.

Викрам взъерошил сыну волосы и улыбнулся:

– У меня есть для тебя подарок. Я хотел преподнести его завтра утром, но, думаю, сейчас он более уместен.

Отец достал из складок маленький расшитый золотом мешочек.

Следуя древней традиции, Виджей низко поклонился и принял подношение обеими руками. Он развязал шнурок и высыпал себе на ладонь горсть глянцевых черных зерен.

– Сармитовые семечки? – удивленно спросил он.

– Верно. Съешь парочку и запей водой, – посоветовал отец. – Они успокоят твой ум и сердце.

– Это очень дорогой подарок, – не удержался Виджей.

Отец усмехнулся, расправляя полы своего шервани:

– Ты не переставал радовать меня в последнее время. Все учителя в один голос хвалят тебя. А похвала мудрейших многое значит. Я горжусь тобой, Виджей.

Мальчик просиял и еще раз поклонился.

Викрам обнял сына, поцеловал его в макушку и вышел из комнаты.

Оставшись в одиночестве, Виджей, не раздеваясь, присел на кровать, положил на ладонь два черных зернышка, но так и не решился их проглотить. Он сунул семена в нагрудный карман рубашки, а золотой мешочек убрал в ящик стола и лег спать.

Мальчик не знал, сколько времени он проспал, но, когда он открыл глаза, за окном было по-прежнему темно. Виджей поднялся, тряхнул головой, прогоняя сон, и прислушался. В комнате для гостей на втором этаже кто-то громко разговаривал. Виджей узнал голоса отца и нескольких слуг. Мальчик поначалу хотел спуститься к ним, но внезапно услышал цокот копыт на улице.

Он выбежал на балкон и разглядел в темноте спешащего к дому одинокого всадника. Наездник явно не жалел скакуна, нещадно орошая его бока ударами плети. Когда гонец спешился и бегом направился к воротам особняка, в груди у Виджея похолодело.

Он всмотрелся в утреннюю дымку, окутавшую царский замок и увидел бледно-красные огни на сторожевых башнях.

Абхат-мандир был поднят по боевой тревоге.

Не теряя драгоценных секунд даром, мальчик схватил со стола ножны и перекинул ремень через голову. Наручи и перчатки пришлось надевать на ходу, спускаясь по главной лестнице в холл.

– Господин Викрам! – кричал запыхавшийся слуга, врываясь в дом. – Советник! Беда!

Отец Виджея быстро сбежал по ступенькам и схватил гонца за плечи.

– Что случилось? – Голос его был напряженным и сильным. – Говори же!

– Кто-то напал на покои царя, господин. Личная охрана Его Величества пропала без вести.

Слуга мелко задрожал и всхлипнул. Лицо его покрылось испариной, а ноги подкосились. Только теперь под окровавленными складками плаща стала заметна дыра в боку.

Викрам придержал гонца и с силой встряхнул:

– А царь? Царь жив?

Посланник попытался что-то сказать, но глаза его закатились, и он обмяк.

Виджей, наблюдавший за этой сценой сверху, перепрыгнул через перила, оказавшись в двух шагах от отца.

– Папа… – надломленным голосом позвал он.

Лицо Викрама побледнело, на лбу залегла глубокая складка. Он раздумывал не более секунды, а затем громко скомандовал столпившейся в проходе прислуге:

– Коня мне, живо! И вызовите лекаря для этого бедолаги!

Кто-то из лакеев опрометью бросился к конюшне. Женщины-кухарки склонились над телом гонца, проверяя пульс и осматривая рану. Из толпы оставшихся слуг вышел широкоплечий Бирбал, сражавшийся бок о бок со своим господином еще во времена Завоеваний.

– Я поеду с тобой, – настойчиво сказал воин.

– Нет, – отрезал Викрам, скидывая с себя домашние одежды и облачаясь в принесенный кем-то походный плащ. – Ты останешься с моим сыном здесь…

– Но отец! – встрял в разговор Виджей.

– Даже не думай, сын! – рявкнул Викрам. – Тебе там делать нечего!

Еще ни разу в жизни Виджей не видел отца таким сосредоточенным и суровым. В голосе его ясно слышались нотки испуга и даже паники. Это заставило мальчика отступить.

Воздух в комнате внезапно стал густым и тяжелым – отец призывал магию, пробуждая защитные заклинания особняка. Картинка за окном дрогнула и поплыла. Каменные своды дома медленно затянула тонкая магическая пленка.

Закончив с колдовством, Викрам повернулся к Бирбалу.

– Береги его, – глядя в глаза воину, сказал он. – Увези подальше, если будет нужно.

– Ручаюсь жизнью, – кивнул в ответ вояка.

Они положили руки друг другу на плечи в братском жесте. Затем отец прижал к себе Виджея, прикрыл веки, произнося мантру.

– Пап, пожалуйста… – начал было мальчик.

– Не делай глупостей, сынок, – перебил его Викрам. – Я вернусь, как только все успокоится. Будь с Бирбалом и не выходи из дома, хорошо?

Не дожидаясь ответа, советник царя запахнулся в плащ и выбежал во двор.

Бирбал проводил его хмурым взглядом и повернулся к оставшейся в холле прислуге:

– Все, кто способен держать клинок, вооружитесь и стерегите дом. Возможно, в городе начнется мятеж, и кто-то захочет напасть на нас. Выставите стрелков на крышу, оцепите периметр. И будьте начеку.

Воин опустил глаза на Виджея и тепло улыбнулся в седую бороду.

– Ты слышал наказ отца, дружок, – сказал он, – так что из дома ни ногой. Пойдем-ка, дождемся его в библиотеке…

Учитывая, что Бирбал был в два раза выше и в четыре раза шире Виджея, спорить не имело никакого смысла.

Пока старый вояка просил кухарок приготовить им чай со сладостями, мальчик обдумывал варианты побега.

Бирбал жил в их доме с самого заселения и служил его отцу верой и правдой. На первых этапах обучения он учил Виджея основам кулачного боя и военной стратегии. Потому мальчик прекрасно знал, что, несмотря на свои внушительные габариты, Бирбал наделен немыслимой для обычного человека реакцией и обостренным восприятием. Сбежать от него незаметно было просто невозможно.

Трясясь от негодования и злобы, Виджей влетел в библиотечный зал и швырнул перчатки на ближайший столик.

– Ну-ну, – миролюбиво сказал вояка, входя следом, – не горячись так. Твой отец талантливый воин и не менее искусный маг. Я уверен, он сможет защитить царя.

– Если тот еще жив! – сгоряча выпалил Виджей.

Бирбала передернуло. Желваки на его могучей челюсти заиграли так, что это стало заметно даже сквозь густую бороду. Он недовольно крякнул, но промолчал.

А вот Виджей молчать не собирался:

– Ты видел рану того несчастного? Его поразило заклинание, а не клинок. Мы отправили отца одного в самое пекло! Простишь ли ты себе, если с твоим господином что-то случится? Ведь он тебе как брат!

– Он отдал мне приказ! – твердо сказал Бирбал. – Уже не раз приказы твоего отца спасали меня и его войска от гибели. Почему же сейчас я должен ослушаться?

Виджей открыл было рот, чтобы ответить, но в этот миг на улице раздался страшный грохот.

Бирбал тут же оказался перед окном и отдернул занавеску. Виджей протиснулся под его руку и тоже вгляделся в темноту.

– Во дворце что-то взорвалось… – буркнул Бирбал.

– О, боже…

Они посмотрели друг другу в глаза, словно бы советуясь. Наконец, воин выругался в бороду и произнес:

– Поедем в одном седле. И ты будешь держаться за моей спиной, как привязанный.

– Идет! – быстро согласился Виджей, чувствуя в горле колючий комок.

От особняка, в котором жил Виджей, до царского дворца не более пятнадцати минут верхом. Если бы Виджей скакал один, то он бы уложился и в десять. Но поводья держал огромный Бирбал, весивший в доспехах и при оружии почти столько же, сколько взрослая лошадь. Кроме того, вес и размеры воина не позволяли ему ездить на обычных скакунах, поэтому для передвижений Бирбал использовал першеронскую тягловую породу коней. Это животное, конечно, было крайне выносливым и сильным, но никак не быстроходным.

Проклиная все на свете, Виджей щурился от встречного ветра и пытался разглядеть хоть что-то впереди себя. В голове вертелся круговорот страшных мыслей. На момент взрыва, отец точно не успел бы оказаться во дворце, а значит, происшествие настигло его в дороге и наверняка заставило удвоить осторожность.

Через несколько минут бешеной скачки до Виджея донесся едкий кисловатый запах с примесью дыма.

– Финейская бомба! – крикнул он Бирбалу на ухо.

Воин не отреагировал, он и сам прекрасно знал, что за вонь расползается по сонным улицам города.

Нехорошо. Очень нехорошо. Финейская бомба – крайне гнусное и коварное оружие узкого круга поражения. Не самое мощное, но зато самое эффективное, поскольку магически привязывается к конкретному человеку, которого и уничтожает в первую очередь. Потому-то эту пакость так любят тайные заговорщики и наемные убийцы.

Главные ворота царской резиденции оказались открыты настежь и никак не охранялись. Рядом со створками валялся сломанный пополам засов. Решетка ограждения оплавилась в нескольких местах. Повсюду были разбросаны части гвардейской экипировки и куски покореженных доспехов.

Бирбал и Виджей переглянулись. Вояка натянул поводья, пуская лошадь медленным шагом, и проехал через ворота.

Дальше начинался довольно большой парковый комплекс, переплетенный сетью тропинок и выложенных камнем дорог. Деревья были окутаны густым туманом. Вдалеке виднелись оранжевые всполохи и слышались звуки боя.

Виджей провел во дворце значительную часть своего детства и прекрасно ориентировался в зеленом лабиринте кустарников и пальм.

– Направо! – шепнул он Бирбалу. – К покоям царя!

Воин развернул лошадь и пустил ее галопом. В этот момент дымку озарила белая вспышка. Воздух наполнился жутким треском и грохотом.

– Быстрее! – Голос Виджея задрожал от напряжения.

Бирбал пришпорил коня, и вскоре глазам мальчика предстало поле боя.

Некогда красивое и величественное здание царского совета превратилось в обугленные руины. Возле них группа гвардейцев силилась противостоять натиску крупного иссиня-черного ракшасса с длинной жесткой шерстью. Огромная рогатая голова демона чем-то напоминала бычью, а вот туловище походило на обезьянье.

Солдаты стреляли в противника из арбалетов, пытались проткнуть копьями, но их оружие не причиняло ракшассу видимого вреда. Существо только утробно рычало, силясь нанизать людей на свои ветвистые рога.

Виджей хлопнул Бирбала по плечу, прося остановиться. К счастью, демон был так увлечен гвардейцами, что не заметил двух спешившихся всадников.

Мальчик сложил пальцы в огненной мудре, призывая на помощь магию, и метнул в спину демона сгусток раскаленного докрасна пламени. Заклятие прожгло в загривке существа небольшую дыру, заставив того взвыть от боли. Однако прежде чем тварь успела развернуться, рядом с ней уже оказался Бирбал с заколдованной секирой наготове.

Рогатая голова взмыла в воздух вместе с кровавым фонтаном. Опешившие гвардейцы изумленно охнули, отступая назад. А в следующий миг труп ракшасса распался на несколько клубов черного дыма и исчез среди всполохов огня.

– Где начальник охраны? – громко, чтобы перекричать вой пожара, спросил Бирбал. – Где господин Викрам?

Кто-то из солдат ткнул в направлении царских покоев:

– Первый советник ускакал туда. Он приказал нам держать периметр. Кто-то напал на царя и призвал демонов…

Бирбал не дослушал объяснения рыцаря. Он перехватил топор поудобнее и побежал по брусчатой улице. Виджей поспешил следом. Страх ледяной коркой покрывал его сердце. В висках пульсировала кровь, и от этого кружилась голова.

Здания и хозяйственные постройки были полностью или частично разрушены. Пожар быстро перепрыгивал с одной крыши на другую. Отовсюду слышались крики раненых и звон оружия. Остатки царской гвардии до сих пор чудом удерживали оборону под натиском потусторонних сил.

Брусчатка огибала огромную цветущую клумбу и выходила прямо к Гранатовой башне – личным покоям царя Абхея.

В ясную безоблачную погоду фасад здания представлял собой невероятное зрелище: тысячи солнечных зайчиков роились в облицовочных плитах, которые были усыпаны обработанными гранатами. Алые блики виднелись за несколько километров от замка и считались главной достопримечательностью города.

Теперь же архитектурный шедевр напоминал гигантский факел. Бледно-желтый дым финейской бомбы стелился по земле, разнося повсюду противный кислый запах. А вверху все еще гремели взрывы. Раскаленные обломки сыпались вниз, падая на черепицу ближайших зданий огненным дождем.

– Нет… – замотал головой Бирбал. – Не может быть!

Вскинув секиру, он ринулся к башне, двери которой, похоже, снесло заклинанием.

Виджей побежал за ним, но затем разглядел сквозь дым широкую трещину в стене Южного крыла замка. Оттуда, насколько он помнил, можно легко попасть в главную галерею и во внутренний двор, где должно было проходить пиршество.

Пробравшись через руины, Виджей закашлялся от витавшей в воздухе каменной пыли и побежал вперед, прыгая по обломкам.

Главная галерея царской резиденции превратилась в кладбище. Полы устилали окровавленные тела павших солдат. Стены покрылись глубокими шрамами от магических ударов, витражные окна оказались разбиты, и по залам свободно гулял проснувшийся утренний ветер.

Сглотнув ком в горле, Виджей соорудил защитное заклинание и двинулся вперед. Коленки предательски задрожали, в груди гулко стучало сердце.

– А-а-агх! – пронесся по галерее предсмертный крик.

Парадный вход тронного зала осветила красная вспышка. Хлынувшая оттуда волна магии сорвала лепнину со стен и разбила последнее уцелевшее окно. Град осколков со звоном вылетел на Мраморную аллею.

Набравшись храбрости, Виджей ринулся к тронному залу и забежал внутрь.

На полу хаотично были разбросаны тела мертвых рыцарей, включая начальника царской охраны и… Виджея передернуло. Он заметил испещренный порезами лоскут дорожного плаща, того самого, в котором он последний раз видел своего отца.

На ногах стоял всего один человек в длинных темных одеждах. В руке убийца сжимал Архатунскую жемчужину, светившуюся алым пламенем.

Застонав, незнакомец пошатнулся и едва не рухнул.