Тандерболт

Редактор Мария Нефёдова

Дизайнер обложки Артем Патрикеев

© Артем Юрьевич Патрикеев, 2019

© Артем Патрикеев, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4490-2698-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тандерболт

Посвящается моему племяннику Сергею Данилову.

«WAAAGH!»

Тут тебя ждет не меньшая мясорубка.

Тандерболт1 – один из основных истребителей ВВС США времен второй мировой войны. Особенно хорошо выполнял роль штурмовика.

Я отдыхал на даче, когда всё это началось.

«Тандерболт!» – только это восклицание сорвалось с моих губ, когда мелкий, неприметный инопланетянин непонятного синего цвета с большими черными глазами и овальной большой лысой головой сунул мне в руки оружие.

– Держи, разберешься. Патроны бесконечны, так как телепортируются с наших военных баз. Можешь их не беречь, а вот ружье лучше не теряй. Полезная вещь, скажу я тебе. Извини, времени нет, я отчаливаю с вашей планеты. Что-то пошло не так, и все люди превратились в невесть что, – его слова пронеслись в моей голове через телепатические образы. – Ты один из немногих, кто не переродился. Так что… – Он не договорил, вдруг резко дернул головой и растворился в воздухе, оставив меня с непонятной штуковиной, напоминающей дробовик.

– Тандерболт! – повторил я и сплюнул (не так, чтобы прямо совсем плюнул, но обозначил свое отношение к данной ситуации).

Тандерболт для меня – это одно из самых жестоких ругательств. Сам не понимаю, как так получилось. Матом я никогда не ругался и ругаться не собираюсь, но разные злобные словечки во мне порой не удерживаются. Когда этот тандерболт поселился в моем лексиконе, я не помню, да и ладно. Главное, что этим словом я частенько выражаю все свое негативное отношение к происходящему. Так что не обращайте внимания, это у меня манера говорить такая.

Я повертел дробовик в руках: вроде всё на месте – ствол, спусковой крючок, приклад… В оружии я не очень хорошо разбираюсь, знакомился с ним только в компьютерных играх, но отличить ружье от бензопилы смогу, в этом не сомневайтесь.

Дачный участок, которым я владел, был совсем небольшим, всего шесть соток, но мне хватало. Обрабатывать я его особо не обрабатывал, засеяв все свободное пространство травой и цветами. Зато соседские участки могли гордиться наличием высокоурожайных грядок в гораздо большей степени, чем мой. Но не суть важно. Немного обалдело постояв на крыльце, я не мог понять, что от меня требуется, что могло случиться, и вообще, зачем мне дробовик?

Подойдя к сетке-рабице, изображавшей забор между моим участком и соседним справа, я увидел, что мужчина валяется на земле без всяких признаков жизни.

– Алексей Михалыч! – крикнул я. – Эй, вы живы там?

Ноль эмоций. Надо было что-то предпринять, но вот что? Через сетку лезть не хотелось – неудобно как-то, а вот попытаться зайти через главные ворота можно было попробовать. Бодрым шагом я выскочил на дорожку, быстро добрался до соседской железной резной калитки и легко перескочил ее (может быть, проще было бы поискать щеколду с внутренней стороны, но я поленился).

– Сосед! – крикнул я еще разок, стараясь показать свое присутствие, обходя небольшой, но аккуратный деревянный домик, сделанный из сруба и обшитый вагонкой.

Выскочив за угол, я обнаружил, что сосед исчез, и только поврежденные растения да вмятина на земле говорили о том, что только недавно здесь лежало грузное тело.

– Алексей Мих… – попробовал снова крикнуть я, но звук застрял у меня в груди – сзади послышалось шуршание щебенки.

Щебенка – это дорожка, тут же пронеслось в голове, а раз я ее слышу, значит, кто-то на этой дорожке есть. Сделав это нехитрое умозаключение, я резко обернулся. Желание отпрыгнуть появилось сразу и удерживалось во мне довольно долго. Я лишь с большим трудом сдержал этот порыв, постаравшись не выставить себя полным дураком. Ко мне приближался сосед, вот только что-то в его движениях выглядело слегка подозрительным: может быть, волочащаяся правая нога, может быть, пустой взгляд совершенно черных глаз, а может быть, посиневшее лицо и вперед протянутые руки.

– Алексей Михайлович, с вами все в порядке? – попытался я уточнить ситуацию, но в ответ не услышал ничего вразумительного, разве что пару хрюков и мычание. – Э-э… стойте! Подождите! – Я не знал, что говорить, зато начал потихоньку отступать назад. – Алексей Михалыч, остановитесь, вы… как-то подозрительно выглядите!

Я старался не сорваться на крик, но, кажется, мне это не удалось. Как-то страшно выглядел сосед, неестественно и грубо. Руки мои непроизвольно сжали теплую сталь ружья (на самом деле я не могу сказать, из какого материала было сделано оружие – может быть, инопланетяне и не знали, что такое сталь, но мне такая характеристика в тот момент показалась весьма уместной, внушающей уверенность, так сказать).

– Может, у вас инсульт или инфаркт какой-нибудь? – вновь попытался я наладить контакт.

Хорошо еще, что сосед еле волочил ноги, а то бы уже давно оказался рядом со мной, и чем это могло бы закончиться, я даже не представляю.

– Стойте, я буду стрелять! – Вот теперь я точно сорвался на крик.

«Интересно, тут есть предохранитель?» – сразу подумалось, но отвести взгляд от страшного соседа, чтобы глянуть на ружье, я не решился.

– Последний раз предупреждаю! – Я вскинул дробовик и прицелился человеку в ногу.

Убивать его я не собирался, только слегка ранить, не более того. Непонятно откуда заиграла легкая приятная успокаивающая музыка. Я непроизвольно улыбнулся. Сосед оказался уже метрах в четырех от меня, и тут руки не выдержали, а палец нажал на спусковой крючок.

Совершенно бесшумный выстрел не смог заставить взлететь каких-то пичуг с яблони. И птицам повезло, они не видели всего того, что творилось внизу, а это значит, что жизнерадостное щебетание никуда не делось. Зато соседу разнесло всю правую ногу, и его отбросило назад.

– Ничего себе! – вырвалось у меня. – Вот уж долбануло так долбануло… Э-э-э, извини, – пробормотал я, хотя о каких извинениях могла идти речь, когда сосед теперь наверняка останется инвалидом на всю жизнь.

Михалыч зарычал и приподнялся на руках, взглянул на меня невидящим взором и пополз в мою сторону, жадно загребая руками землю.

– Да что ж такое-то! – ужаснулся я. – Стой… точнее, лежи! Не шевелись! Сейчас скорую вызову, они тебя спасут! – Я сам не понимал, что говорил, в голове образовался какой-то сумбур мыслей, который никак не хотел упорядочиться. – Я… это… снова стрельну!

Несмотря на то, что сосед полз очень медленно, мне вскоре потребовалось отступить назад, чтобы он не зацепил мои ботинки своей грязной рукой. За ним оставался ярко-красный кровавый след. Кровь так и текла из ноги, не собираясь останавливаться.

– Не ползи, прошу тебя! – Я поднял ружье дулом в небо и выстрелил.

Послышался истошный писк, и сверху посыпался дождь из черных перьев. «Ворона, что ли», – как-то сразу подумалось. Птичку жалко, конечно, но на соседа этот выстрел никакого впечатления не произвел.

«Вот уж не везет так не везет, птичку зря убил». Всё выглядело весьма огорчительно. Мне надоело тянуть волынку, и я выдал последний предупреждающий выстрел в землю рядом с ползущим мужиком. Однако, как назло, именно в этот момент тот дернул рукой в мою сторону, и выстрелом ему разнесло всю правую кисть.

– Упс… – только и смог я сказать, отскакивая в сторону.

Капли крови забрызгали мои штаны и теперь неприятно смотрелись на светло-серых джинсах.

На улице раздались истошные крики. Я плюнул на соседа и побежал к калитке, в два движения перемахнул на другую сторону и остановился посреди улицы, стараясь определить, откуда донесся крик. Сзади раздался треск. Я резко обернулся и увидел, как, не потрудившись снять крючок, а просто выломав калитку на дорогу, выскочил молодой человек, с трудом зажимающий рукой рану на шее. Кровь просачивалась через его пальцы и капала на землю. Он увидел меня и кинулся в мою сторону. Не прошел он и пары шагов, как из калитки вышла баба Клава. Ее лицо было в крови – даже, точнее, не лицо, а только нижняя его часть. Головоломка начинала складываться в моей голове.

– Помогите! Помогите! Бабушка сошла с ума! – кричал молодой человек, приближаясь ко мне. – Я не виноват, я ничего не делал. Она неожиданно упала и несколько минут лежала на полу неподвижно, а когда вновь зашевелилась, я попытался ее поднять, но она вцепилась зубами мне в шею. – Парень лепетал оправдания, а сам чуть не плакал. – Я не знаю, как ее остановить, она сильнее меня!

Вот это выглядело новостью. Ничего себе бабулька, которая сильнее здорового… ну, почти здорового парня. Если бы я не видел саму бабу Клаву, я бы решил, что это парень сошел с ума и что это у него какие-то проблемы с головой, но вид злобной покрытой кровью старушки заставлял поверить словам парнишки. Я вскинул дробовик к плечу, но затем понял, что так мне неудобно, и сменил позицию.

– Парень, отойди в сторону.

Молодой человек поспешно отпрыгнул вправо и забежал мне за спину. Бабулька продолжала двигаться к нам как ни в чем не бывало.

– Баба Клава, стойте! – на всякий случай попробовал я, хотя, сравнивая ее и своего ближайшего соседа, уже догадался, что никакие слова тут не помогут. – Я не хочу причинять вам вреда. Остановитесь!

Как и предполагалось, бабулька все шла и шла вперед, стараясь добраться до нас как можно быстрее. В нетерпении она даже вытянула вперед свои костлявые руки.

«Тандерболт», – прошептал я и выстрелил. Ее голова мгновенно превратилась в кровавый шар, состоящий из множества красных капелек.

– Ничего себе! – хрипло произнес паренек, продолжавший пугливо выглядывать из-за меня на валяющийся на дорожке труп.

Я усмехнулся и подумал: «Как однообразны реакции у людей – что я, что этот парнишка среагировали на результаты выстрела совершенно одинаково. Это наш примитивизм такой или случайное совпадение?»

– Да уж, – пробормотал я, кладя дробовик на плечо.

Неожиданно парень тяжело задышал и медленно осел на землю. Я попытался его подхватить, но правая рука была занята ружьем, а левая оказалась не настолько сильна, чтобы удержать человека от падения.

– Ты чего? – Вопрос, как и большинство вопросов, которые задают обычные люди, был абсолютно бесполезен, ведь и так можно было догадаться, что хлеставшая из раны на шее кровь обязательно немного подпортит самочувствие любого еще живого индивида, что уж говорить об этом субтильном юноше. – Полежи тут, я мигом.

Дома лежала аптечка и много всяких полезных и не очень медицинских вещей. Бинт, перекись водорода, мазь «Левомеколь» – это все то, что мне пришло в голову захватить с собой, прежде чем я вернулся на улицу.

Парень уже не хрипел. Он вообще не дышал. Слегка привалившись к забору, он смотрел остекленевшим взором на белые бегущие облака, которым было совершенно наплевать на то, что происходило внизу. Они бежали себе и бежали, ни о чем не думая. Да и о чем они могли думать, если жизнь их весьма коротка в основном. Наполнился водой – пролился дождем, вот и вся жизнь. Специфическая, но весьма однообразная, на мой взгляд.

Я не стал закрывать парнишке глаза, ведь говорят, что мозг может умирать довольно долго, несколько минут, так почему бы ему еще не полюбоваться на бескрайнее успокаивающее небо? Я отвернулся и пошел к себе домой.

Первым делом попытался перевести дух и прийти в себя. Получилось не очень здорово, да и чего можно было ожидать после такого? Затем вспомнил о соседе, который, вполне возможно, еще был жив. Я быстро схватил мобильник и стал судорожно вспоминать, как же надо звонить в скорую помощь, однако скоро запутался, но вспомнил, что в памяти телефона изначально была заложена возможность позвонить в службу спасения, что я и сделал. Автоответчик долго и нудно объяснял мне, как же важен мой звонок и как они стараются сделать все возможное, чтобы я мог с ними соединиться, и так много-много раз. Я уже начал думать, что деньги на телефоне у меня кончатся раньше, когда трубку неожиданно сняли, и в трубке послышалось непонятное ворчание. Я попытался немного поалёкать, но ничего вразумительного из этого не получилось – мне все так же отвечали злобным ворчанием, один раз даже сильно рыкнули прямо в ухо, так что мне пришлось отвести трубку подальше от головы, чтобы совсем не оглохнуть. Скоро я понял, что ничего путного из этого звонка не выйдет.

Снаружи послышались звенящие звуки. Я выскочил на крыльцо и увидел, что сосед уже подполз к самому забору и теперь оставшейся целой рукой трясет сетку, стараясь оторвать ее или просто привлекая мое внимание. Второе ему явно удалось. Я подошел поближе и попытался с ним заговорить. В ответ я получал лишь ворчание и злобный оскал. Сосед явно сошел с ума, собственно, так же, как и баба Клава.

Я призадумался. Я смотрел множество фильмов про зомби, и, в общем, картина, что теперь предстала передо мной, хорошо бы вписалась в один из сюжетов, но одно дело – действие в телевизоре, и другое – в жизни. Всё воспринималось как-то не так, слишком натурально, что ли, еще и инопланетянин этот…

Мысли вернулись к дробовику, который я так и держал на плече. Не стоит думать, что визит инопланетянина меня не удивил – нет, конечно, но цепь последующих событий пестрила таким необычайным разнообразием, что в голове всё быстро перемешалось и уже не вызывало такого удивления. Точнее, удивительные события сыпались как из рога изобилия, поэтому я просто устал удивляться и бросил это дело.

Попробовав заглянуть к соседям напротив, я натолкнулся на открытые враждебные действия, а потемневшие лица и пустота людских глаз явно свидетельствовала о том, что словами здесь ничего нельзя было добиться. Тогда я вернулся к себе и закрыл калитку, хорошенько привязав ее к опорному столбу проволокой, чтобы эти подозрительные личности ко мне ненароком не пожаловали. После чего заперся в доме, включил телевизор и попытался отыскать хоть что-нибудь полезное. «Ведь не может такая гадость случиться со всеми, – думал я, – кто-нибудь должен был остаться в здравом уме и памяти. Может быть, это вообще только в нашем районе такая котовасия2 случилась, кто ж его знает». Однако телевизор сначала никак не хотел прояснять ситуацию (какие-то каналы показывали всякую явно давно записанную чушь, другие вообще отказывались работать), и, только включив какой-то местный канал – кажется, клинский, – я вдруг увидел примечательное событие: в кадре что-то суетился мужичок лет сорока, постоянно оглядывался по сторонам и все никак не мог собраться, чтобы хоть что-то сказать, но затем его прорвало:

– Я не знаю, что происходит, – говорил он. – Все вокруг неожиданно попадали, прямо во время эфира! – Видимо, это было для него особенно важно. – Только со мной ничего не произошло. – Он замолчал и стал во что-то пристально всматриваться за экраном. – У меня, похоже, мало времени. Они, то есть люди, которые попадали в обморок, поднялись затем явными мертвяками, не могу даже другого слова подобрать. Они гнались за мной, но мне удалось их обхитрить! – Мужчина нервно рассмеялся и попытался поправить съехавший набок галстук. – Надеюсь, здесь, в студии, они меня не достанут, дверь я запер, так что…

Послышались какие-то громкие звуки, напоминающие падение чего-то тяжелого. Тут же свет в телевизоре заметно приглушился. Мужчина дернулся куда-то в сторону и выпал из кадра.

– Черт, черт! Я забыл про запасную дверь!

Послышались звуки борьбы, после которых мужчина вновь появился в кадре весь в крови.

– Это конец, это конец, – причитал он, а затем бросился в противоположную сторону.

Тут же появилось медленно бредущее, корявое, но явно агрессивно настроенное существо, которое с неприятным звериным рычанием протопало следом. Теперь уже слышны были скрежет и звуки открываемой железной щеколды. Судя по всему, человек открыл какую-то дверь, пытаясь спастись через нее. Однако последующий истошный вопль, звуки ударов и падения свидетельствовали о том, что дело его плохо.

Тяжело было смотреть такие кадры. Там явно убивали человека, а ты сидишь и ничего поделать с этим не можешь, причем всё происходило по-настоящему, а не в качестве розыгрыша какого-нибудь. Но и рука не поднималась, чтобы выключить или найти другой канал. Я так и сидел, завороженно глядя в телевизионный экран. Вскоре звуки борьбы оборвались, и слышна была только неприятная возня, как будто стая враждебно настроенных друг к другу гиен пытается разделить свою добычу. Затем в кадре появилось одно умертвие, затем еще одно. Они все шли в ту сторону, куда пытался убежать мужичок. Затем камера пошатнулась, изображение завертелось и выключилось.

Хм… произошедшее произвело на меня неизгладимое впечатление, но самое интересное, что в голове всплыло слово «умертвие3», которое, по моим представлениям, подходило к этим существам, еще недавно бывшим обычными людьми, как нельзя лучше. Я повертел это слово на языке и так, и эдак. А почему бы и нет? Мир уже и так погряз в книжных «зомбях», не пора ли сменить пластинку? К тому же как-то не верилось, что люди стали управляться чужой волей. Они просто перестроились. Как всегда, хотели есть и кому-нибудь нагадить, как самые обычные люди, только действовать они теперь решили по-иному, нападая на тех, кто не стал такими, как они. Собственно, совершенно обычное состояние любого общества – большинство всегда отторгает непохожих, уникальных, непонятных существ. На данный момент большинством стали умертвия, а люди – такие, как я, – явным меньшинством. Так что реакция большинства стала совершенно понятной и предсказуемой.

Я пытался переварить в голове полученную информацию, пытался как-то осмыслить и освоиться с происходящим, но так неприятно было раскладывать по полочкам полученные знания и свои размышления, что я решил просто жить дальше – как можно дольше и как можно лучше. А там как кривая выведет.

«Тандерболт!» – я вскочил с дивана и выключил телевизор. Прислушавшись к тому, что происходит снаружи, я понял, что улица наполнялась народом. Опять заиграла легкая спокойная музыка. Я прислушался, пытаясь определить направление звука, но создавалось ощущение, что звук идет отовсюду. «Неужели ружье?» – неожиданная догадка заставила поднести приклад к уху. И правда, звук стал заметно более явным и четким. Вот тебе на!

Только теперь мое внимание целиком и полностью поглотило полученное оружие. В принципе, ничем выдающимся, на мой взгляд, оно не отличалось, кроме одного – небольшого диска на внешней стороне закругленного приклада. На этом диске были нарисованы шесть различных вариантов: дробовик, ружье, снайперская винтовка, шестиствольный пулемет и еще две совершенно непонятных картинки. Также сбоку от диска располагалась красная стрелочка, в данный момент нацеленная на пиктограмму дробовика. Недолго думая, я попробовал повернуть загадочный диск. Как только стрелочка совпала с пиктограммой «ружье», послышался щелчок. Я убрал пальцы от диска, и тут же оружие начало трансформироваться прямо у меня в руке. Тот, кто видел и знает, кто такие Трансформеры, может меня понять: детальки начали переезжать с места на место, как-то по-иному состыковываться, поворачиваться, защелкиваться и т. п. Действие продолжалось несколько секунд, по окончании которых в руках у меня оказалось довольно длинное ружье с прямым прикладом.

В это время музыкальный темп ускорился, навевая тревожные мысли. Снаружи послышалось рычание и злобное потрясывание сетки забора.

Я выглянул в окно. У моей калитки столпилась почти вся наша улица – а это четырнадцать домов, включая мой, тем более что сейчас, поздней весной, народу на дачах было очень даже прилично.

Опасливо приоткрыв дверь дома, я выглянул на крыльцо – пусто. Спустился по ступенькам к бетонной дорожке, а затем направился к калитке. Музыка в моих руках (если можно так выразиться, учитывая, что я отчаянно держался за ружье, находя в нем хоть какой-то элемент для самоуспокоения) продолжала ускоряться.

– Образумьтесь! Успокойтесь! Вспомните, что все вы люди! – постарался я перекричать неожиданно громкий рев, раздавшийся почти из всех собравшихся поблизости глоток.

Неожиданно врубился тяжелый рок, который заставил меня подпрыгнуть прямо на месте, и тут же я услышал шаги за спиной. Резко обернувшись, я увидел Викторию Андреевну. Ее домик находился как раз за моим участком, нас с ней (точнее, наши участки) разделяла только водопроводная труба, которая никак не могла служить серьезным препятствием для преодоления.

– Еще вас мне не хватало, – огорченно вздохнул я и поднял ружье, приложив приклад к плечу. – Еще пара шагов, и я стреляю.

Самое интересное, что постоянно играющая громкая музыка никак не заглушала остальные посторонние звуки, так что я прекрасно слышал шаги приближающейся ко мне женщины, а также всё то, что происходило у меня за спиной.

Так как никакой реакции на мои слова не последовало, я выстрелил женщине в ногу (я не почувствовал почти никакой отдачи, что было весьма удивительно). На этот раз такого ужасного эффекта не последовало. В ее штанине образовалась небольшая аккуратненькая дырочка, через которую тут же стала просачиваться резво бегущая кровь. Однако на Викторию Андреевну это не произвело никакого впечатления. Она так же упорно продолжала шагать дальше. Тогда я выстрелил ей в плечо. И снова – дырочка, кровь, никакой реакции, разве что женщина слегка качнулась назад, но затем снова выровнялась.

– Кошмар, да и только.

Вспомнив все известные фильмы о зомби, я выстрелил ей прямо в голову. Это ее ненадолго остановило, но лишь ненадолго. Она постояла, как бы слегка задумавшись, а затем вновь направилась ко мне. Дело принимало дурной оборот. Я начал паниковать и далее стрелял уже не задумываясь. Выстрел, еще выстрел, еще… Я все время целился ей в голову, а учитывая, что расстояния между нами уже почти никакого не оставалось, то промахнуться было бы трудновато в любом случае. Я стрелял без перерыва, пока ее голова не превратилась в кровавую кашу. Только после этого она упала на спину и затихла. Она больше не имела своей головы, ошметки отстреленных частей валялись по всему участку, создавая по-настоящему адскую картину. Музыка тут же зазвучала намного тише.

«Все-таки ружье не так хорошо себя показало, – решил я, – слишком незначительные повреждения получаются». После чего перевел диск на дробовик. Стараясь не смотреть на то безобразие, что образовалось на моем участке, я повернулся к напиравшим умертвиям, еще недавно казавшимся мне добрыми соседями. Я довольно быстро понял, что никаких слов эти существа не воспринимают, а только потворствуют своим желаниям, живут инстинктами, если можно так сказать. А раз так, то и говорить тут было не о чем. Единственное, что меня беспокоило, это возможность возвращения всех этих умертвий обратно в первоначальное, людское состояние. Только это удерживало меня от того, чтобы сразу перестрелять всех этих чудовищ, нависающих на моем заборе. А то вот поубиваешь всех, а они вновь людьми станут, и что потом? Как мне жить далее с этим придется? Я отвернулся и пошел к дому. Сосед все так же продолжал трясти забор. Отсутствие пары конечностей и практически вся вытекшая кровь никак не повлияли на его активность.

Немного постояв на крыльце, вслушиваясь в неприятные звуки снаружи, я посмотрел на летящие облака, на свое любимое дерево – дуб, который выращивал уже много лет, на яркую зеленую траву, игравшую изумрудами на моем участке под лучами солнца.

– Эх, – вздохнул я.

Хотел отдохнуть от всяких трудов и нервотрепки, а тут такое.

Заперев дверь, заодно придавив ее тяжелым столом, я отправился в комнату, включил телевизор, пощелкал по каналам. Нашел несколько работающих и оставил себе Винни-Пуха в исполнении Евгения Леонова. Надо же было хоть как-то постараться поднять себе настроение!

Устроившись поудобнее на диване под веселую, мелодичную песенку про мёд, я неожиданно легко заснул. Сам не понимаю, как так вышло – видимо, нервное напряжение так сработало, но факт остается фактом.

Снилось мне что-то доброе и светлое, когда в него вклинилась песня:

Я рывком сел на диване и стал ошалело осматриваться по сторонам. Что же такого могло произойти?

– Ты чего меня будишь? – обратился я к оружию.

В ответ лилось продолжение песни:

– Да уж, постараюсь пройти как-нибудь, – скептически заметил я и тут услышал звон разбитого стекла. – Зараза!