Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла

Море внешне безжизненно, но оно

полно чудовищной жизни, которую не дано

постичь, пока не пойдешь на дно

Иосиф Бродский

Пролог

– Расскажешь мне сказку, мама?

Он услышал ее звонкий нежный смех в ответ.

– Какую ты хочешь услышать?

– Ту самую, свою любимую.

– Опять? Я же уже рассказывала ее тебе сто раз! Не наскучила? Может, почитаем что-то новое?

– Хочу ее. Давай еще раз. Расскажешь?

– Ах, что за ребенок? Иди ко мне. Садись ближе.

Вдвоем они поместились в одном кресле. Мама прижала сына к себе ближе и обняла его за бок. Мальчик опустил голову ей на плечо и закрыл глаза, чтобы рисовать в голове картинки.

– Однажды большой корабль, на котором Мальчик плыл с мамой и папой пошел ко дну. Родители успели посадить сына в лодочку и отправить в море, чтобы спасти. После кораблекрушения Мальчик остался один в открытом море. И рядом с ним не было никого. Ни одной живой души. Он плыл на своей лодочке, качаясь по волнам. Вокруг лишь море, бесконечное и всемогущее. Мальчик плакал. Он скучал по маме и папе. Больше по маме. Но плакал он недолго. Он набрался смелости и отправился на поиски родителей.

Мама посмотрела на сына, сидящего рядом с закрытыми глазами, словно спящий. Она не сдержалась и поцеловала его в макушку.

– Ну, мама! Продолжай! – «проснулся» он.

– Хорошо-хорошо! Ах, да… и вот Мальчик плывет по волнам и встречает Сову. Своими размерами эта Сова превосходила всех своих сородичей. И перья у нее черные, как ночь без звезд. Мальчик спросил у нее: «Куда мне плыть, чтобы найти свою маму?». И Сова ответила ему: «Вот тебе мое перо. Возьми его и используй, как весло. Оно поможет найти маму». Черная Сова дала Мальчику перо и улетела. Мальчик использовал перо, как весло, чтобы плыть дальше.

Он знал продолжение сказки. Знал, кого Мальчик повстречает на своем пути дальше, но слушать было все так же интересно, как и в первый раз.

– А потом на пути Мальчика повстречалась Смерть. Смерть в белом облачении. И спросил Мальчик у Смерти: «Куда мне плыть, чтобы найти свою маму?». И Смерть ответила ему: «Вот тебе череп. Сияние в его глазах укажет путь, словно свет маяка». И Смерть исчезла, оставив Мальчику белый человеческий череп. Из пустых глазниц вырвались лучи света, и Мальчик последовал в сторону, куда они светили.

Он ярко представлял в своем воображении белые лучи-стрелки, пульсирующие из глазниц черепа, как свет фонаря.

– Но свет в черепе угас. И Мальчик снова оказался посреди моря. И вот с неба к нему прилетел зонтик. Мальчик взял этот зонтик и раскрыл его. Подул сильный ветер. И зонтик стал парусом его лодочки-корабля. Мальчик сказал зонтику: «Зонтик, зонтик, отнеси меня к моей маме!». И зонтик понес его в нужную сторону. Но потом ветер угас. И зонтик оказался бесполезен. Мальчик снова остался один.

Отчего-то зонтик в воображении рисовался ему розовый с ленточкой бахромы по краям и с серебряной ручкой. Девчачий зонтик. Такой от дождя не спасет – только от солнца. Но именно этот образ крепко засел у него в голове.

– И вот Мальчик встретил Рыбу. Большую Рыбу. И спросил Мальчик у нее: «Куда мне плыть, чтобы найти свою маму?». И Рыба ответила: «Плыви за мной следом. И я отведу тебя к ней». И Мальчик поплыл следом за Рыбой. И Рыба привезла его на берег. Мальчик вышел из лодки и увидел на берегу женщину. Он мог узнать ее со спины. Мальчик закричал: «Мама! Мама!». Женщина развернулась к мальчику. Да, это было ее лицо. Лицо его матери.

Он представлял себе ее лицо. Лицо своей мамы. Такое доброе. И нежное. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Она улыбалась ему.

Дальше начиналась самая любимая часть сказки.

– Мальчик спросил у мамы: «А где же папа»? Он так отчаянно хотел его увидеть. Ему его очень не хватало, пока он путешествовал на лодочке. Мальчик спрашивал у мамы снова и снова. Но она не знала, что ему сказать. Папа вернулся к ним с глубокими ранами на руках. Он спасал маму во время кораблекрушения и повредил руки. И каждое касание давалось ему с болью. Так больно, что он даже не мог обнять Мальчика или коснуться его. Но папа был рядом с ним. И важнее этого ничего не было на свете! Мама взяла Мальчика за руку, и всей семьей они вернулись домой, чтобы жить долго и счастливо. Конец.

Он открыл глаза и посмотрел на нее.

– Где же папа, мама? Когда он придет?

– Я не знаю, милый. Я постараюсь вернуть его.

– Почему… когда мы смотрим на него, а он смотрит на нас… он не видит нас? Он не знает, где мы?

Но мама не ответила. Она поцеловала его в щечку и сказала:

– Пора спать, сынок. Я очень устала. Завтра я пойду к твоему отцу и постараюсь уговорить его вернуться.

– Хорошо. Пусть он приходит. Скажи, что я очень его жду. Мы приготовим вкусный рыбный пирог и посидим за столом всей семьей.

– Да, малыш. Всей семьей…

Взяв сына за руку, мама проводила его в комнату. Она уложила мальчика в постель и накрыла одеялом. Выключив свет, мать склонилась над сыном и поцеловала его в лоб на прощание, сказав:

– Знал бы ты, как сильно я тебя люблю, мой маленький Натаниэль.

Глава 1. Омут

– Вы чего такие любопытные? А ну, брысь отсюда!

Малисса смерила стайку белых медуз злостным пугающим взглядом, и те рассыпались в разные стороны, отпрянув от ее стола.

– Совсем покоя не дают.

Мелисса огляделась лишний раз по сторонам и склонилась над стеклянными страницами.

– И где же их скат носит? Ох, как во всем этом разобраться?

Вокруг стояло назойливое шушуканье. Работать над проектом в общем обеденном зале очень неудобно. Все постоянно носятся туда-сюда со стопками стеклянных книг, с едой, разговаривают и хохочут. Профессора время от времени появляются с разных углов, чтобы следить за студентами.

Мелисса с осторожностью поглядывала на длинный коралловый стол за ее спиной. Малис не выпускал из рук стеклянную банку, в которой резвился странный черный слизень с красными нитями-венами, опоясывающими его тельце. Слизень больше напоминал толстую пиявку, нежели червя. Сама Мелисса предпочитала именно морских червей, нежели слизней. Эрис постоянно шепталась с Кроу. Эта парочка не разлей вода. Всегда вместе ошиваются рядом с Малисом. И если Кроу почти не обращал на Мелиссу внимания, то Малис в упор молча смотрел на нее, словно хотел загипнотизировать.

Заметив его пристальный взгляд, Мелисса быстро отвернулась от троицы, которая называла себя Омутом – тайный студенческий клуб, который возглавлял лично декан Милантэ Мунлес, противный профессор. Других студентов, кроме своего Омута, он в расчет совсем не берет и относится к ним, как к сардинам.

Вернувшись к чтению, Мелисса не могла сосредоточиться на символах, высеченных на стеклянных страницах. Ей претило читать книгу, которая была сделана за счет рабского труда жителей города, изо дня в день трудящихся в копях кварцевых шахт. Из кварца делалось стекло для книг и для всех нужд Перекрестков – подземных лабораторий, где занимались студенты, создавая свои учебные проекты.

Наконец в зале появились они, Эш и Винтер. Двое друзей Мелиссы шли в ее сторону, бурно обсуждая насущные проблемы.

– И чего вы так долго? – спросила у них Мелисса, когда двое появились рядом.

– Мунлес послал нас к морскому черту, – Винтер с грохотом уселся за стол.

– Все настолько плохо? – Мелисса взглянула на подругу, Эш.

Эш отмахнулась от налетевших назойливых медуз и, подперев руками голову, ответила:

– Они не будут устраивать поиски дельфина Винтера. Если ты не смог уследить за своим проектом – пеняй на себя. У Винтера есть несколько недель, чтобы создать что-то новое.

– Я трудился над этим дельфином весь год! – застонал Винтер. – Они не могут так со мной поступить! Я так старался! Фаза интенсивного роста должна была пройти на прошлой неделе! Я… я хотел увидеть это! Мой дельфин уже стал слишком сильным и мощным, если его… не сожрали рыбы покрупнее.

Мелисса сочувствовала трагедии Винтера. Она, как никто другой, знала, сколько ее друг вложил сил и времени в свой проект.

– Может, профессор Орэлла сможет нам чем-то помочь? – предположила она. – Она все поймет. Она знает, что такие случаи… бывают. Проекты слишком живучи и могут сбежать из Перекрестков, если станут достаточно сильными и выйдут из-под контроля. Это же означает, что твой дельфин удался на славу!

– Декан Милантэ Мунлес так не считает, – Винтер покачал головой, – он сказал, что руки у меня из клоаки растут, раз я допустил такое.

Но Мелисса не теряла надежды. Она все еще хотела поговорить с профессором Орсиной Орэллой и помочь Винтеру с проектом.

– А что с твоим осьминогом, Эш? – спросила она у подруги.

– Его не вернут.

– Это немыслимо! Как Омут себе такое позволяет?

– Не Омут, Мелисса. Ты же знаешь, что мой проект перехватили по распоряжению самого ректора, Лорда Сееры.

– Но это случилось только потому, что Мунлес над ним кружил свои водовороты весь год! Декан и ректор в близких отношениях. Уверена, что Лорду Сеере все известно о деятельности Омута. Она же ведется под его командованием. И твоего осьминога они прикарманили себе, чтобы только нас отбросить на десять шагов назад.

– Он нестабилен.

Мелисса напряженно следила за Эш. Та выпрямила спину и прикрыла глаза, словно вспоминала дни своей работы над проектом до того, как он попал в руки Омута.

– Он часто выходил из-под контроля. Буянил только в путь! Я не могла его контролировать слишком долго и сдерживать фазы агрессии. Он постоянно погружался в приступы и не выходил в ремиссии. Мунлес это заметил. Он увидел в моем осьминоге свирепство, к которому сам так долго стремился. Я в этом уверена. Им нужно могущественное оружие, способное убивать все живое. Они боялись, что я смогу усмирить осьминога и лишить его той мощи, какую он имел в фазах агрессии. Им нужно больше. Больше силы. Вот и забрали его у меня, чтобы самим доработать его.

– Но тебе выдали новый образец! – возмутился Винтер, стукнув кулаком. – Ты продолжаешь работать над новым проектом, а я… у меня ничего нет…

Эш оглянулась по сторонам. Конечно, она смотрела на столик, за которым сидела троица из Омута, но старалась делать вид, что не замечает их.

– Что там у Малиса за червь в банке? Я такого не видела в Перекрестках, – озадачилась Эш.

– Сама не знаю, – Мелисса пожала плечами, – он носится с ним весь день. С самого утра я вижу, как он не выпускает своего слизня из рук. Похоже, это секретные разработки Омута. Лорд Сеера дает им особые задания. И Мунлес делает все возможное, чтобы угодить ректору. Не удивлюсь, если Милантэ метит на его место.

– На место Сееры? Ты шутишь?

– А почему бы и нет, Эш? Ты же знаешь, как он пресмыкается перед ним. Для меня не станет неожиданностью, если Мунлес однажды вонзит кровавый коралл в спину ректора.

– Тише ты, Мелисса! – шикнул на нее Винтер. – Чего так громко об этом говоришь? Мало нам того, что ты занимаешься правами шахтеров! Мне кажется, что именно из-за твоих изысканий нас так упорно гнобят и двигают назад. Они не довольны, что ты хочешь пойти против законов Академии.

– У Академии жестокие порядки, Винтер. Шахтеры кварцевых копий этого не заслужили. Их график… он ужасен! А условия, в которых они трудятся, чудовищны! При этом мы, студенты, и все профессора Академии радостно наслаждаемся белыми стенами Перекрестков и всеми удобствами. Элита. Я не поддерживаю такого разделения. Уверена, что среди простых рабочих найдется множество талантов.

– Но они не учились столько лет, чтобы получить все знания, которые помогают нам создавать проекты, – парировал Винтер, – у них нет должного уровня образования.

– И почему они не могут его получить? Почему лишь первенец из каждой семьи имеет право пройти отбор на зачисление в Академию? А остальные? Они обречены выкапывать кварц для нас. Это несправедливо! Их жизни, их судьбы – все предрешено с самого рождения. Академия должна выбирать лучших, я согласна. Так сделайте же справедливый отбор! Но ректор Сеера, вероятно, видит иное будущее Академии.

А потом в обеденном студенческом зале появились преподаватели. Их появление не оставалось незамеченным. Трое профессоров, включая декана Милантэ Мунлеса, вошли в зал. Все студенты тут же повставали со своих мест, приветствуя преподавателей.

Вместе с деканом в зал пришли профессора Орсина Орэлла и Сангинарий Саг.

– Нужно узнать, чем промышляет Омут, – шепнула Мелисса Эш на ухо, – готовится что-то грандиозное. Я это чувствую. Все проекты скоро будут закончены, а это значит, что Омут тоже продемонстрирует свое творение.

– И что ты хочешь? – услышал шепоток Винтер.

– Разузнать о проекте Омута до официальной презентации и выставки.

Легкий жест руки декана Мунлеса призвал всех студентов сесть за столы и вернуться к своим занятиям.

Сам же декан, скользя на своем толстом зеленом хвосте, направился к троице из Омута.

Мелисса не вернулась на место. Она не сводила взгляда с профессоров Сага и Орэллы, ведущих беседу в углу зала.

– Что ты задумала? – спросил у нее Винтер.

– Идем к профессорам. Нам нужно попросить у них новый образец для твоего проекта.

И Мелисса решительно двинулась с места.

– Мелисса, не надо! Стой!

Винтер хотел ее остановить, но Эш помешала.

– Заткнись, Винтер! Она хочет тебе помочь и, возможно, у нее что-то получится. Давай пойдем с ней, но ты не будешь мешать Мелиссе выбивать для тебя новый образец. Уговор?

Винтер понимал всю жестокость ситуации. Ему нужен новый образец заместо сбежавшего дельфина, иначе через несколько недель его ждет отчисление.

– Эх… уговор…

Двое друзей направились следом за Мелиссой.

Заметив приближение троицы, Саг и Орэлла прервали свою беседу.

– Прошу прощения, – начала Мелисса, – профессор Сангинарий Саг, профессор Орсина Орэлла.

– Да, Мелисса? – обратилась к ней профессор Орэлла. – Вы что-то хотели?

– Да, профессор. Вы же знаете, что у Винтера сбежал дельфин? Он остался без проекта, а декан Мунлес не хочет давать ему новый образец. Срок сдачи работ подходит к концу. Можно что-то сделать? Декан сказал, что не будет тратить силы и средства Академии на поимку дельфина. Вы могли бы нам помочь? Винтеру нужен еще один образец. Он сделает все быстро. Он у нас очень умный и способный. Я обещаю, что мы поможем ему закончить проект к нужному сроку!

Такая твердость и настойчивость не могли не радовать преподавателей. Саг и Орэлла даже нежно улыбнулись в ответ.

Профессор Сангинарий ответил:

– Винтер, я видел твоего дельфина, и он был прекрасен. Я знаю, что ты работал над ним весь год. Ты очень упорно и старательно трудился. И если дельфин сбежал, то он был слишком хорош, да, профессор Орэлла?

– Да, я согласна. Конечно, декан не разделяет подобных взглядов других преподавателей на этот счет. У него вообще… – ее взгляд метнулся в сторону Омута, – свои предпочтения.

– Так вы нам поможете? – вырвалось у Эш.

Профессора переглянулись.

– Да, – кивнула Орэлла, – мы с профессором Сагом поговорим с ректором Сеерой и попросим для вас еще один образец. Думаю, он послушает нас. Надеюсь, Лорд Сеера будет благоразумным и не станет идти на постоянные провокации декана Мунлеса.

Все в Академии знали, что у профессоров с деканом натянутые отношения. И то, что декан Мунлес являлся приближенным ректора Сееры, лишний раз усугубляло ситуацию.

– Лорд Сеера поможет, – согласился с выводами коллеги профессор Саг, – если же нет, то мы сами раздобудем для тебя, Винтер, новый образец. Мы сделаем все возможное, чтобы ты закончил проект к сроку. Не волнуйся. Мы поможем.

– Ох, спасибо большое! – сорвалось с губ Винтера. – Я очень вам благодарен! Спасибо, профессор Саг! Спасибо, профессор Орэлла! Я вас не подведу – обещаю.

Мелисса обрадовалась, что смогла добиться желаемого результата. У них с профессорами хорошая связь и надежные отношения.

– У вас есть еще вопросы? – спросила профессор Орэлла.

– М-м… да!

Мелисса осторожно покосилась на Омут: трое студентов встали из-за своих места и направились следом за деканом Мунлесом.

– Что за червь в банке у Малиса? Вы что-то знаете о разработках Омута?

Двое профессоров также обратили взгляды на мрачную компанию тайного клуба.

– Боюсь, что декан Мунлес не делится своими разработками в Омуте с другими преподавателями, – вздохнула профессор Орэлла, – это тайна только самого Омута и ректора Лорда Сееры. Ну, судя по виду, это новый слизень. Не видела ничего подобного в Перекрестках. Впрочем, я не советую вам соваться в это дело, ребята. Делайте то, что должны. Если залезть в Омут… можно и не выбраться. Или даже пострадать.

– «Пострадать»? – переспросила Эш.

– Мы знаем лишь о том, что там ведутся проекты, особо опасные для жизни, – ответил профессор Саг.

– Именно поэтому они забрали себе моего осьминога! Он у меня был… очень опасным! Он не выходил несколько дней из фазы агрессии!

Саг и Орэлла мрачно переглянулись.

– Я считаю, что подобный поступок декана недопустим, – высказалась Орэлла, – он не имел права отнимать у студента проект и присваивать его своим тайным разработкам. Он даже не является твоим наставником, чтобы так поступать. Мунлес воспользовался властью, которая имеется в его распоряжении. И без ректора тут не обошлось, конечно. Впрочем, Эш, не обращай на это внимания. Это значит только одно: твой проект впечатлил руководство Академии настолько, что они не сдержались и украли его у тебя. Поэтому не переживай об этом ни минуты. Уверена, что с новым образцом все получится также успешно.

– Да, профессор. Я буду стараться. Обещаю.

Омут прошел мимо них. Малис держал в руках банку с черным слизнем. Он, Кроу и Эрис косо поглядывали на Мелиссу, Эш и Винтера. Омут считал их своими прямыми конкурентами и радовался каждым ослаблением позиции со стороны противника. Винтер потерял проект. У Эш его нагло отняли. А Мелисса занималась защитой труда шахтеров, что шло вразрез с политикой Академии. Именно по этой причине Мунлес так яростно «атаковал» студентов перед сроками сдачи проектов.

– Возвращайтесь к работе, ребята, – велел им профессор Саг, – ее у вас сейчас предостаточно. Мы с профессором Орэллой сегодня же сходим к ректору и попросим новый образец. Удачи вам.

Распрощавшись с профессорами, троица вернулась за свой стол. Мелисса закрыла стеклянную книгу, обдумывая свои мысли.

– Вы есть хотите? – поинтересовалась Эш. – Что у нас сегодня?

– Только салаты из водорослей с мидиями, – ответил Винтер.

– Ох… опять эти мидии! Каждый день! Да сколько можно?!

Потом двое друзей обратили на молчаливую Мелиссу, погруженную в свои мысли.

– О чем задумалась, Мелисса? – спросил у нее Винтер.

– Омут. Хочу погрузиться в него с головой и узнать все его темные секреты.

Глава 2. Война началась

– Присцилла!

Эвр увидев, обезглавленное тело, бросилась к нему. Отбросив розовый зонтик в сторону, она упала на колени. Ее пальчики в белых перчатках с дрожью потянулись к иссохшей шее, облитой запекшейся черной кровью.

– Нет… нет…

Синяя пещера усыпана окровавленными трупами сов, изрезанных и искромсанных на куски. Перья. Кровь. Отрубленные головы.

Некогда громадные крылья Присциллы обратились в тонкие обломки из костей, обтянутые черной кожей – перья осыпались.

– Как им это удалось? – ужаснулся Алойш, увидев жуткое зрелище.

Вилиамонт Гринштейн, оставаясь в инвалидном кресле, крепко сжал пересохшие губы и процедил:

– Они нашли их…

Эвристика, заливаясь слезами, извергла адский крик:

– Откуда у них мечи?

В пещере повис звенящий стон.

– Где они взяли проклятые мечи?

Эвр с гневном ударила кулачком о каменный пол. Девочка обернулась и злостно взглянула на Вилиамонта, пыхтя, как бык на корриде.

Вилиамонт поймал себя на мысли, что никогда прежде не видел такой злости и столько ярости в глазах своей верной соратницы. Эвр хочет убивать. Он видел это желание в ее взгляде, полном жажды мести.

– Клинки были утеряны, – проговорил, заикаясь Алойш, – они не могли… невозможно…

Но у Вилиамонта нашелся ответ на загадку:

– Старая карга… – прошипел он.

Алойш сглотнул:

– Кама?

– Гадкая старуха! – рявкнула Эвр. – Это все из-за нее! Она дала им чертовы мечи! Она подсказала им, как пробраться сюда! Это все она! Их руками она сгубила нашу Присциллу!

Эвр подползла на коленках к отрубленной голове Присциллы, взяла ее в руки и подняла перед собой.

– Бедняжка…

Лицо Присциллы обезображено – худое, вытянутое, с длинными расплавленными глазницами, залитыми черной смолой, кровью.

– Мы будем помнить тебя всегда, дорогая.

Эвр подалась вперед и наградила мертвую треснутую, словно стекло, щеку поцелуем.

– Алойш, – Вилиамонт заговорил в приказном тоне, – с Камой разберешься ты. От этой дряблой перечницы необходимо избавиться как можно скорее.

– Слушаюсь, – кивнул Алойш в ответ.

– Но сперва… город.

– Перламутр-Бич? Вы уверены?

– Медлить нельзя. Этот город должен стать нашим в ближайшие дни.

Эвр это обрадовало. Она оставила голову Присциллы рядом с телом, подняла зонтик и вскочила на ноги.

– Это мне нравится!

Вилиамонт ответил торжествующей улыбкой и добавил:

– Они первыми начали войну против нас. Настал момент, когда мы должны нанести ответный удар и показать всем, на что мы способны. Очень скоро Перламутр-Бич встанет перед нами на колени. И мы станем его единственными владыками.

Вилиамонт сделал мягкий пасс рукой в сторону мертвого тела Присциллы – зажегся огонек. И вот уже язычки пламени охватили изуродованный труп. Струйки огня расползлись в разные стороны, задевая и поджигая мертвых сов.

Пещера занялась алым пламенем.

– Алойш, твой черед настал. Делай то, что должен.

– Да, милорд.

– Пришло время перейти к новой фазе.

– Энтони! Энтони!

Прижимая доску для серфинга к груди, он огляделся по сторонам. Перламутровый Пляж в разгар сезона всегда переполнен туристами и отдыхающими.

Бесконечные шезлонги, пляжные бамбуковые коврики, зонтики, шлепанцы, солнечные очки, маски с трубками, кремы от загара, панамки и разноцветные пляжные полотенца.

– Энтони Эрнандес! Я здесь!

«Где Миса? Черт! Ничего не вижу! Слишком много людей».

Он крутился на месте, топчась босыми ногами по горячему белому песку.

– Миса!

– Энтони!

– Где ты?! Я тебя не вижу!

Он тупо глядел во все стороны, пытаясь отыскать свою девушку среди загорающих дамочек, мускулистых пловцов, любовных парочек, играющих детей и заботливых бабушек, стоящих рядом с ними.

В ушах звенел легкий блюз, порой своей громкостью заглушающий шум морских волн.

– Я здесь!

На него напали сзади: так неожиданно и внезапно. Энтони подпрыгнул на месте и выронил синий серф с изображением дельфина из рук.

Позади раздался звонкий смех Мисы:

– Дурашка! Ты чего такой пугливый?

Он смотрел на Мису. Она стояла перед ним и ласково улыбалась. Миса подалась вперед, чтобы поцеловать его, но Энтони… сделал шаг назад.

– Что?

Миса тупо уставилась на него.

– Энтони, ты в порядке?

Он не ответил.

– Ты чего, милый? Все хорошо?

Она сделала шаг вперед. Он – шаг назад.

– Энтони… ты меня пугаешь! Что с тобой?

Она протянула ему руку.

– Пойдем. Самое время сделать заплыв. Большая волна вот-вот уйдет. Ты же хотел покататься на пене.

Снова шаг вперед.

Энтони не двигался и не отвечал.

– Ты чего завис? Энтони!

Миса уверенно выставила руки в его сторону, чтобы коснуться его плеч. Энтони ушел назад. Еще шаг. И еще.

– Энтони?..

Миса обиженно остановилась.

По ее глазам струились слезы.

– Ты чего уходишь от меня? Почему? Я тебя обидела?

Она вытерла намокшие глаза ладонью.

– Я и так одна. Каждый день. Ты меня совсем не ищешь!

Мгновение – и Перламутровый Пляж опустел. Только белый песок. Море. И солнце, уходящее в закат.

– А я тебя, знаешь ли, жду. Дожидаюсь. Когда ты придешь ко мне? Где мой Энтони? Когда он спуститься на дно?

И последнее слово разнеслось эхом в его ушах: «…на дно».

– …на дно. Энтони!

И песок стал жидким, как вода. Энтони разом провалился. Земля ушла у него из-под ног. Он плыл в песке, как в воде. И Миса плыла рядом с ним.

– Энтони! Помоги мне! Меня что-то схватило!

Он бросился к ней.

Он должен спасти ее!

Еще раз!

А потом Миса застыла. Ее глаза расширились. Ее тело приподнялось над уровнем песка и замерло.

– Энтони…

Она смотрела ему прямо в глаза, когда… когда ее тело ушло на дно. В воздухе взорвался алый всплеск, и песок окрасился кровью.