Превратись. Первая книга

А.

…

Ах, вон оно что. Когда чумазая Веда увидела человеческую фигуру, то онемела и, чтобы собраться с мыслями, быстро отвернулась. Это было не совсем честно, но теперь, когда она стольким была обязана… Не будешь же базарить, сказала себе Веда, и спотыкаясь, направилась к нему.

Вторая душа подобала ему. Она видала могучих зверей, чьим вместилищем были хиловатые тела, видала хищные ястребиные клювы и помнила о лицах без подбородков.

Но этот… этот был под стать дракону. Ростом он, правда, чудовищным не отличался, но плечи его напоминали о вольных играх воображения самого лучшего из скульпторов Гипербореи, когда сей упрямец грезил о земных богах и героях. Лицо (он сейчас посмеивался) свидетельствовало о том, что он – Орсопоклонник и в натальной его карте Знак Овна находится в треугольнике Марса Благосклонного.

Светлая, не слишком убедительная, шевелюра сейчас и вовсе не имела вида, глаза ясные, брился он, вероятно, (если вас не покоробит прозаическая подробность), каждый день, когда не был драконом. Это, как ни смешно, очень расположило привереду Веду, ибо нововведение наших дней, освобождающее сильную и нежнейшую половину от этой неприятной обязанности, ей вовсе не по нраву.

– Не угодно ли поискать воды? – Это были его первые слова, негромко произнесённые низким голосом. Сначала он просто без слов поклонился ей, тем самым формально довершив знакомство, начатое в полном безмолвии, без обязательных ритуалов.

Несмотря на приступ изумления, она мысленно рассмеялась при его первых словах. Чутьё подсказывало, что где-то есть вода. Кроме того, подсознательная лёгкая память большой умной рыбы напомнила ей, что во время посадки мелькнуло нечто, некий зеркальный отблеск среди мрачновато-уютных круч островка.

Вдруг он спросил, почему госпожа смеётся?

Тогда она опомнилась. Она была уверена, что не выпустила на губы ни тени усмешки. И мало ли какие тайные знания есть у этакой редкостной складчины? В конце концов, это первый дракон в её жизни и с ним следует быть покорректнее и не забывать, что он страшно её выручил.

Со всей церемонностью запахнувшись в остатки любимого вишнёвого халата и со всем величием, на какое способна вспотевшая босая женщина со спутанными волосами, она подошла к нему, скажем, на расстояние руки без пистолета.

Подбирая изысканные выражения, (и рассматривая его глаза, нос, подбородок и всё прочее, а так же предоставив ему ещё раз рассмотреть свою случайную спутницу) акула поблагодарила его.

– Ну, что вы, что вы. – Пробормотал он, на секунду опуская глаза, как будто не уверенный в том, что его есть за что благодарить.

– Я смеялась, – сказала она, прерывая возникшее молчание, – так как тут и, правда, есть вода. Я восхищена вашей прозорливостью. – Мягко добавила она без малейшей усмешки, и тут он поднял на неё самый нахальный взгляд, который ей доводилось встречать своими серо-зелёными глазами.

«Ах, так», – ещё раз сказала она себе. Тогда он получит сильное ощущение в довершение своих подвигов в воздухе. Она, однако, постаралась, чтобы на сей раз он не сумел прочесть её мыслей. (Это сделать совсем просто, я вам расскажу в другой раз.)

Они нашли это озерцо очень скоро. Овальное зеркальце, в такое хорошо смотреться в светлую ночь.

На берегу снова начались церемонии. «Я подожду сколько угодно» – «Да нет же, вам отдых нужен после ваших подвигов….»

(Веда умела красно выражаться.)

Он пошутил насчёт того, что сильно запылился, и возникло некоторое молчание.

– Я всегда плаваю в одежде. – Сказала она. – Поверьте, это – моя странность.

– Эта странность очень нам на руку. – Улыбнулся он.

И спросил, может ли он избавиться хотя бы от небольшой части одежды… своей?

За эту дерзость она мысленно окончательно решила, что он не будет скучать в воде. Так как на сей раз она не стала скрывать свои мысли, он состроил самое почтительное выражение.

Она отступила и шагнула в воду, услышав за спиной шорох. Тотчас она краем глаза заметила мелькнувшие среди бледной глади озерца широкие не слишком загорелые плечи и беззвучно скрылась под водой.

Он не сразу встревожился, поглядывая с другого конца озерца их общей ванны на затихшую гладь воды – дама не казалась ему беспомощной – но всё же поплыл (она это видела почти со дна) к тому месту или чуть правее, где погрузилась светлая голова.

Высокий коричнево-золотой плавник плыл к нему и исчез, будто пригрезился. Огромная красавица-акула вынырнула чрезмерно высоко, как не водится у этих рыб!