– Вы опасаетесь, что поездка Штрефоля может быть связана с его космической программой и успешным стартом «Доминанты»?
– Кто знает, Дик? – философски ответил Макарий. – Помнишь его хвалебные речи трёхгодичной давности с заседания их закрытого клуба? Штрефоль реализовал все свои планы за исключением монопольного права на полёты в космос.
– Но это же невыполнимо! Почти монополия есть у международного космического агентства! А это союз государств и…
– И Люку Штрефолю придётся крупно потратиться, приобретая у государств их доли, чтобы агентство перешло к нему в собственность, – докончил за Дика его фразу епископ и добавил: – Либо же Штрефолю придётся сильно дискредитировать агентство, выдвигая на передний план свои программы. Видишь, я уже с ходу нашёл два варианта. Возможно, есть третий, для нас неочевидный. А ты говоришь: «невыполнимо». Нет, мой юный друг. Это выполнимо. И нам ни в коем случае нельзя терять бдительность.
– А Ваши агенты на «Доминанте» уже выходили с Вами на связь? – робко спросил Дик.
– Нет. Я запретил им это делать без острой необходимости. Нынче столько народа прослушивает эфир, что даже крохотный писк с орбиты может вызвать повышенный интерес. Только в экстренных случаях, Дик, когда им без нас будет не обойтись, – Макарий опять засмотрелся на экран монитора. – Когда ты возвращаешься к Бартоло?
– Я планировал улететь завтра утром, если у Вас не будет поручений, задерживающих меня в Аклеме. У меня сейчас в институте горячая пора: я готовлюсь получать диплом лётчика.
– Слышал. Тоже мечтаешь посетить однажды иную планету?
– Что Вы, Макарий? У меня и на Таире полно дел, – Дик поднялся из-за стола. Пора было прощаться: – Но образование у человека должно быть непременно. А официальная работа пилотом позволит мне проще перемещаться из страны в страну. Это пойдёт на пользу нашему сотрудничеству.
– Что ж, с Богом, Дик! Задерживать тебя не стану. Поблагодари от меня Бартоло. Но наблюдение с компаньонов Штрефоля не снимайте. Надо выяснить, что тот затеял.
ГЛАВА 6. Настоящий друг
Молитвами епископа Макария и усилиями командира Теймураза обстановка на борту «Доминанты» стала более дружественной. Во всяком случае, среди лиц гражданских профессий прогресс был очевиден. Учёные, осознав, что в одиночку справиться с заданиями они не могут, начали активно сотрудничать друг с другом, и результаты их труда не заставили себя ждать.
Эмили и Кирилл при участии физика Леона установили, что причиной болезней растений и животных на корабле явилось искривление магнитного поля, корректирующее силу тяжести. Им троим пришлось провести не один десяток экспериментов, размещая в ботаническом саду электромагниты, локально изменяющие это поле. В итоге рыбы у Кирилла ожили, куропатки начали нестись, а растения Эмили заколосились столь бурно, что теперь шеф-повар не сможет предъявить биологам претензии при всём желании. Для выращивания лекарственных трав Эмили выделила фармацевту часть земли, и уже скоро у Оливии появилась возможность создавать природную аптеку. Николь, воспользовавшись подсказками Глеба, нашла в информационной базе корабля переведённые в электронный формат труды древних алхимиков, о существовании которых она даже не подозревала! Молодая женщина с головой окунулась в изучение этой литературы и в новые опыты. А инженеры, создающие по указу командира индивидуальные проекты рамтианского города, хоть и работали отныне поодиночке, но брали консультации у геолога и метеоролога, что также способствовало общению.
Данная активность позволяла Фёдору делать яркие репортажи, и это его безмерно радовало. Пусть слова Альбера, что экипаж «Доминанты» находится на Таире в съёмочном павильоне, подтвердить или опровергнуть пока не получалось, и не было даже намёков, кто из команды об этом осведомлён. Но реклама шестнадцатого телеканала и завоевание популярности для себя лично Фёдору удавались на все сто процентов.
Каждое утро за полчаса до подъёма Фёдор вскакивал с постели, наряжался в праздничный костюм, включал свою камеру и снимал наклейку с камеры слежения на потолке. Он бодро здоровался с телезрителями, сообщал им, по какой теме сегодня будет делать опрос среди экипажа, шутил, желал удачи и вновь заклеивал камеру, оставляя в интриге подробности своей жизни. Далее Фёдор быстро переодевался в космическую форму и поднимался в столовую на завтрак. В паузах между работой, он выискивал возможность взять у кого-нибудь интервью, а вечером, появившись в кадре уже в другом образе, телеведущий шестнадцатого канала увлечённо рассказывал о событиях дня.
Зрители от подобного поведения были в восторге. Рейтинги шестнадцатого канала, как надеялся Альбер, взлетели. В социальных сетях появились сообщества фанатов Фёдора Волкова, разбирающие на отдельные цитаты репортажи своего кумира. А друзья и коллеги Фёдора с гордостью и толикой грусти смотрели на него с голубых экранов и вели календарь, отмечая, сколько им осталось ждать его возвращения домой.
– Ничего, Федька вернётся, ещё успеет надоесть, – по-доброму смеялись и успокаивали они себя. И снова вздыхали, понимая, что без этого парня, их компания совсем не та.
Сам же Фёдор в это время следил, чтобы никому не было грустно на корабле. Трагические репортажи – не его конёк, а значит, к любому надо подобрать в нужный момент те слова, которые поднимут с колен, помогут расправить крылья и дадут силы летать.
– И что ты такой мрачный, Вияя? – подбадривал он молодого индейца, когда узнал причину его плохого настроения. – Ты же мне объяснял, что твои магические кости заговорят, когда придёт срок. А раз молчат, следовательно, срок ещё не настал. Где твоя выдержка и терпение военного?
– Да, воин должен быть крепок духом. Но я беспокоюсь, что силы зла растут, а у меня нет путеводителя, к чему быть готовым.
– Воин обязан быть готовым ко всему, Вияя, я это от Ларса слышал. Так что перестань хмуриться. Твоё имя означает «управляющий солнцем», а ты выглядишь как тяжёлая туча. Непорядок.
Индеец широко заулыбался и протянул руку Фёдору:
– Твои слова по сердцу сыну вождя. Отныне, друг, ты всегда можешь рассчитывать на меня и на помощь магических сил нашего племени!
Фёдор крепко пожал протянутую ему руку. А уже через пару часов утешал нового расстроенного:
– Что ты убиваешься из-за этих дураков, Глеб? Конечно, наши военные сильные. Они целыми днями пропадают в качалке, наращивая бицепсы, трицепсы и кубики на животе. А ты круглосуточно сидишь за компьютером. Ваши физические данные объективно не могут быть равными!
– Но, Федя, я ведь и не стремлюсь быть, как они! Меня задевают их обидные насмешки! Они готовы прицепиться ко мне всякий раз, когда я прохожу мимо!
– А ты думаешь, Глеб, военные донимают только тебя? Они и учёным прохода не дают своими комментариями!
– Но это же несправедливо! На нас навешали столько работы, что голова разрывается, а эти парни ни черта не делают на корабле, кроме того, что красуются в тренажёрном зале перед зеркалами, и ещё позволяют себе такое поведение!
– Это от недостатка мозгов, Глеб. Они столько лет всё делали по команде начальника, что теперь сами ни трёхзначное число в уме сложить не смогут, ни написать что-нибудь грамотно. «Элита!».
Глеб, всерьёз переживающий несовершенства своей фигуры после едких замечаний военнослужащих, теперь приободрился:
– И правда! Сами они «дефекты природы»! Спасибо тебе, Федя, за поддержку! Ты настоящий друг!
А чуть позже аналогичные слова признательности звучали и от Леона, когда Фёдор помог ему передвинуть несколько коробок с приборами в его лаборатории:
– Незаменимый ты, Фёдор, человек! Цены тебе нет!
И если подобные похвалы и клятвы дружеской верности от Вияи, Глеба и Леона были лестными и тешили тщеславие, то заверения в дружбе от женщин делали жизнь Фёдора на корабле тоскливой, ведь он в общении со слабым полом рассчитывал на большее. Может, пришло время прощаться с ветреной юностью, когда хочется сказать, что ты уже мужчина и у тебя есть постоянная подруга, может, дело было в том, что Фёдор, вопреки приказу главврача, саботировал приём гормональных препаратов, но о женщинах он думал. У каждого члена экипажа рядом с порцией его обеда стояла пиала с витаминами и гормональными успокоительными. И, конечно же, предполагалось, что каждый съедал то, что ему дают. Предполагалось, но не проверялось! Почему Фёдор, увидев пилюли в первый раз, высыпал их к себе в карман, а не в рот, он не знал. Но поступив так однажды, он уже не мог заставить себя их принимать:
«Ну, не съел витамины, что с того? – уговаривал он свою совесть, ссыпая накопленные пилюли в высокий стакан и пряча тот на полку под умывальником. – Питание у нас разнообразное, за восемь месяцев не рассыплюсь. А калечить мою мужскую природу я не позволю! Надо только маскировать свои симпатии, проявив силу воли и мудрость разума. Справлюсь без проблем».
И действительно, справляться с поставленной задачей Фёдору пока удавалось. Своё поведение он контролировал, ничьих подозрений не вызывал, а его душевные переживания никого не интересовали. Однако переживания имеют свойство накапливаться, а людское терпение, как известно, не безгранично.
«Ах, что за мука: скрывать симпатии, когда они с каждым днём становятся всё отчётливее? – возмущался он. – Я не хочу ничего скрывать! Зачем вообще идти против человеческой природы, чтобы соблюдать чьи-то дурацкие правила? – и услужливый «мудрый разум» быстро находил приятный для измученной силы воли ответ: – Незачем! К чёрту маскировку! Надо срочно завязывать романтические отношения. Осталось лишь решить, с кем?!».
Из восьми представительниц прекрасного пола, находящихся на борту «Доминанты», по-настоящему его влекли Эмили, Марианна и Николь. И это приводило Фёдора в растерянность: он терял голову от их обаяния и готов был предложить роль дамы своего сердца каждой. Когда Фёдор попал под влияние женских чар, отчёта себе он не отдавал. Наверно, это произошло в первые секунды знакомства. А теперь всё – на крючке. И Фёдор даже не беспокоился, что любовная интрижка непременно повлечёт за собой скандал, которым он лишит одну из женщин права быть отправленной на Красную планету, если всё-таки их заточение в этой киностудии играет хоть какую-то роль в решении данного вопроса. Не собираясь сам проходить в основной состав команды, Фёдор не думал, что другим членам экипажа это может быть необходимо. Он был погружён исключительно в собственные переживания.
– Нелегко с женщинами? – однажды спросила его Оливия, и Фёдор вздрогнул: так точно попал её вопрос прямо в цель.
«Да, как бы экипаж ни смеялся над экстравагантностью нашего фармацевта, а есть у Оливии интуиция, позволяющая видеть людей и их чувства насквозь», – признался себе Фёдор.
– По-разному бывает, – уклончиво ответил он вслух и срочно полез в карман за спасительными карамельками. Конфета – это не только элемент сладкой жизни и отвлекающий фактор от нападающих неприятностей! Конфета – это дополнительная возможность сделать кому-нибудь комплимент, равно как и отличный повод сменить тему и уйти от неудобных вопросов. – С Вами, например, Оливия, совсем несложно! Это Вам. Угощайтесь! – он протянул вперёд целую горсть карамели.
– О-о! – возглас удивления и восторга вырвался из груди пожилой дамы. – Откуда такое богатство? На корабле ведь нет?
Фёдор выкрутился:
– Я волшебник. Да не стесняйтесь, берите! У меня ещё есть.
Оливия расцвела в улыбке:
– Спасибо тебе, Волшебник, не откажусь. Признаться, я уже начала скучать по сладкому. В столовой всё однообразно и правильно, даже аппетит пропадает. А ты меня порадовал. Но быть в долгу я не люблю. Поэтому вот тебе в благодарность мой совет: не терзай себя напрасными думами о наших красавицах. Так решения не принимают. Когда ищешь вторую половинку, не глазами смотри, а душой. Голова не способна проанализировать, что творится в нашем сердце. А все ответы находятся здесь, – она похлопала ладонью по груди Фёдора. – Сюда надо заглядывать, когда сомневаешься. В хранилище истинных чувств.
– Сюда? – неуверенно переспросил Фёдор, в какой-то мере понимая, что запутывается ещё больше. Ведь он и сердцем тянется сразу к нескольким женщинам. Ему импонирует Эмили, его волнует Марианна, его интригует Николь.
«Нет, если бы хоть одна из них подала мне малейший намёк на возможные отношения, тогда всё было бы проще, а так…».
А Оливия, в очередной раз прочитав его мысли, добавила:
– И не жди от своей избранницы первого шага, Федя. Она сама его ни за что не сделает. Характер такой. Её миссия для неё очень важна. С этим тебе придётся считаться. Впрочем, в твоём сердце уже есть это знание, как и твоё согласие тоже. Я видела.
