Операция без наркоза
Психолог требовался для того, чтобы определить психическое состояние бойца. Если это состояние начинало «хромать», требовалась беседа уже с психотерапевтом, обеспечивающим нервную разгрузку всего за один сеанс суггестии[9].
Офицерам пользоваться такими сеансами разрешалось только в крайнем случае, при совершенно расшатанной психике. Тому было естественное объяснение. Человек, часто попадающий под влияние гипнотизера, становится неустойчивым к чужому влиянию вообще. А для офицера спецназа ГРУ это считается недопустимым. Конечно, гипноз в процессе нашей подготовки использовался тоже, но только легкие его формы, когда, например, проходило обучение владению методом саморегуляции. Там не было необходимости в полном погружении в гипнотический сон. Более того, некоторые из нас на курсах повышения квалификации офицеров спецназа проходили специальный курс устойчивости и противостояния гипнотическому воздействию и воздействию с помощью различных психотропных препаратов из группы «сывороток правды».
Размышляя об этом, я продолжал движение позади младшего сержанта Питиримова и рядового Мукомохова, соблюдая дистанцию метров в двадцать. Это при передвижении ползком считается оптимальной дистанцией от идущего впереди сапера. При инициализации самодельного взрывного устройства поражающие элементы, как официально называются осколки, разлетаются под небольшим, нефиксированным и всегда разным углом от поверхности земли. И на такой дистанции осколки пролетают, как правило, над головой. Хуже бывает, если взрывное устройство расположено высоко и установлено так, чтобы осколки летели вниз. Тогда спрятаться от них трудно, если вообще возможно. Остается надеяться на свое везение. Но двадцатиметровая дистанция и в этом случае дает какую-то гарантию безопасности.
Чаще всего радиус разлета поражающих элементов в самодельных взрывных устройствах покрывает площадь в десять-пятнадцать метров. А все, что улетает дальше, уже теряет скорость и ударную силу.
Отставая от меня, как и полагается, на пять метров, один за другим передвигались с соблюдением дистанции бойцы второго отделения. Последним, как я знал, полз к цели второй взводный снайпер ефрейтор Толя Паровозников со своей винтовкой ВСК-94. Первый взводный снайпер сержант Георгий Ничеухин остался с первым отделением и будет занят на ликвидации первого часового. Его винтовка позволяет работать с дистанции более двух километров – DXL-4 «Севастополь», калибра 10,3х77 мм[10]. Сам калибр почти противотанковый, никого не оставит в живых.
Выбравшись на открытое место, я не в прицел, как другие, а в свой командирский бинокль, снабженный тепловизором, стал рассматривать противоположную сторону ущелья. И сразу поймал в окуляр свечение за камнями. Это спрятались бойцы третьего отделения, пропуская к себе в тыл второго часового. Ждут, когда тому позвонят или он сам позвонит, чтобы доложить обстановку. Доклад, естественно, может быть только один – «все спокойно». Этот доклад будет приговором тому, кто его сделает. Захватывать кого-то в плен, чтобы возиться с ним, связывать, а потом еще и охранять, желающих во взводе обычно не находится. Бандит должен быть ликвидирован. И он будет ликвидирован любым доступным способом, и при этом без звука. Это можно было смело утверждать, основываясь на предыдущем опыте. Тем более что впереди идут бойцы контрактной службы, для которых эта командировка в «горячую точку» является далеко не первой.
Я наблюдал в бинокль и не видел ни одного человека – только легкое свечение над камнями. Оснастка «Ратник» хорошо скрывает тепло, оно исходит только от лиц солдат и от их неприкрытых рук.
Но вот вдалеке появилось свечение более яркое. Самого человека за камнями видно не было. Только тепло, от него исходящее, было несравнимо с тем, что исходило от солдат моего взвода. Часовой просто «сиял» в тепловизоре. А все оттого, что не имел костюма от экипировки «Ратник». Я много раз слышал, что бандиты устраивают настоящую охоту за каким-то новым видом оружия. Но еще не слышал, чтобы охота шла за костюмами. Впрочем, таких костюмов еще не имеет ни одна армия мира. Если, не приведи бог, случится сейчас какой-то международный конфликт, наши солдаты сразу получат существенное преимущество над противником за счет суперсовременной экипировки.
Высокотехнологичное оружие имеется в армиях разных стран, взять, к примеру, США или Китай. Но вот костюмов, подобных нашему, ни в одной армии мира пока нет. И не скоро появятся. Насколько мне известно, заявки на «Ратник» делали и китайцы, и индусы, и даже сирийцы с иранцами. Но наш Оборонэкспорт отказался начинать любые поставки, пока полностью, и даже с запасом на несколько лет, не будет оснащена российская армия.
В принципе так должно быть всегда. Но к сожалению, не бывает. Если даже далекая Мексика получила на вооружение гранатометы РПГ-29 «Вампир» задолго до того, как они стали поступать в российскую армию. Кому-то прибыль оказалась важнее вооружения собственных солдат. Но на это всегда существует воля руководства. В случае с «Ратником» она была проявлена…
* * *Я в тепловизор бинокля имел возможность наблюдать за работой своих солдат. Чем я и занимался. Когда часовой вышел из-за высоких камней, я увидел, что он держит около уха предмет, который «светится» в тепловизоре особенно сильно. Если лицо и руки часового выглядели ярко-красными, то предмет в руке был белым. Хотя до этого я никогда не рассматривал в бинокль смартфон, я все же понял, что именно он в руке часового. Значит, ему позвонили с проверкой. Беседа была недолгой. Часовой отключился от разговора, изогнулся, стараясь засунуть трубку куда-то глубоко-глубоко под одежду и, видимо, под бронежилет, когда со спины что-то большое полетело ему под ноги.
Часового дернули за ноги, он, взмахнув свободной рукой, уронил автомат и упал лицом в землю. То, что метнулось ему под ноги, оказалось человеком, который запрыгнул лежащему на спину, нанес короткий удар под основание затылка, после чего ухватил бандита за голову и резко ее повернул. Мне не было слышно, как хрустнул шейный позвонок, но он точно должен был хрустнуть. Часового на внутреннем посту больше не было…
– Товарищ старший лейтенант, готово! – сообщил младший сержант Хозяинов.
– Питиримов! Слышал?
– Так точно, товарищ старший лейтенант.
– На соединение с Хозяиновым. Быстро!
– Понял! Отделение! За мной!
Командир второго отделения вместе с сапером рядовым Мукомоховым быстро вскочили впереди меня и резво побежали к противоположной стороне ущелья. Солдаты отделения, что ползли позади меня, соблюдая прежнюю дистанцию, стали перебегать ущелье вслед за младшим сержантом. Я бежал вместе со всеми.
Хозяинов нас дожидался, не выдвигаясь дальше. И только когда я, приблизившись, дал знак рукой, младший сержант снова выдвинулся вперед. Здесь, на тропе, по которой постоянно ходили часовые, не должно было бы быть мин и самодельных взрывных устройств. Тем не менее я дал команду:
– Володя! Мукомохова с собой возьми!
Володя Хозяинов присутствовал на «проработке» операции и знал, куда ему следует идти вместе с сапером. Остальных бойцов должен был вести за собой я, в том числе и бойцов третьего отделения.
– Понял. – Командир третьего отделения сбавил ход, а рядовой Мукомохов, не дожидаясь приглашения, побежал дальше. И снова все пошло как раньше – командир одного из отделений с сапером шли впереди, только теперь я опять передвигался между двумя отделениями, а второе отделение перешло в тыл группе, временно уступив третьему отделению сапера. Впрочем, Мукомохов был не сапером отделения, а взводным сапером, то есть мог работать вместе с любым бойцом взвода и даже в одиночестве, что случалось чаще. Но в данной операции ему пришлось уже во второй раз работать в паре – сначала с одним командиром отделения, потом с другим.
– Кувалдин! – позвал я.
– Слышу, товарищ старший лейтенант. Как только снайпер отработает, мы выходим. Полным составом.
– Товарищ майор? – позвал я командира экипажа «Ночного охотника».
– Я слышу, старлей. Мы готовы. Ждем твоей команды…
В этот момент наушники донесли до нас звук выстрела DXL-4 «Севастополь». Если бы не глушитель, то выстрел звучал бы, как выстрел из легкого противотанкового орудия. Но глушитель позволял подавить звук выстрела даже сверхзвуковой пули до вполне приемлемого. В ущелье его услышать могли только мы, и то через наушники. Тем не менее в наушниках этот выстрел прозвучал достаточно громко. Это потому, что снайпер при прицеливании прижимался микрофоном к винтовке.
– Кувалдин! Поехали…
– Отделение! За мной! – прозвучал зычный и весомый, как его кулак, голос старшего сержанта…
Глава вторая
Я посмотрел в монитор своего планшетника. До лагеря бандитов оставалось не более ста пятидесяти метров.
– Второе и третье отделения! За мной! Заходим к левой стене.
Левая стена ущелья, самая дальняя от бандитского лагеря, стояла вертикально и создавала для нас прекрасное место для обстрела. Прямо под стеной громоздились крупные камни, словно кто-то позаботился и обеспечил нас брустверами.
– Товарищ старший лейтенант! Стоп! – раздался торопливый голос рядового Мукомохова. – Возможно, сюда нельзя…
– Что случилось?
– Кабель…
– Какой кабель? – не понял я, но, если сапер предупреждал об опасности, следовало остановиться.
– Из лагеря к стене идет. Возможно, к взрывному устройству. Электрический взрыватель… Если стену заминировать, она нас накроет, когда взорвется…
Это был умный ход бандитов. Даже если он был сделан в профилактических целях. То есть бандиты не знали, будет на них нападение или нет, но заранее просчитали удобную позицию для обстрела своего лагеря федералами. И позиция эта находилась прямо под стеной, которую можно было обрушить. Если бандитский сапер умеет делать направленные взрывы, то проблем не возникало.
– Обрезать кабель можно? – поинтересовался я.
– Сейчас существуют такие взрыватели, которые на размыкании контакта срабатывают. Вполне может оказаться такой. А может, что и похуже, судя по тому, что позади осталось…
– Давай без загадок. Выкладывай…
– Это может быть мина-обманка. Мы подумаем, что ликвидировали ее, займем позицию, а взорвутся другие. По радиосигналу, предположим. Слишком уж откровенно кабель нам показали. Немного заложили камнями, и все. Просто натуральная дорожка из плоских камней поперек тропы. Дурак поймет, что камни сами по себе так не лягут. Посмотрит, что под камнями. Я, похоже, и есть тот самый дурак – посмотрел. Там кабель к стене идет.
– Значит, на позицию выходить невозможно?
– Не возьму на себя смелость это утверждать. По крайней мере, товарищ старший лейтенант, это чрезвычайно опасно. Это я могу сказать точно. Стена неустойчивая. Несколько взрывов ее обязательно уронят. Боюсь даже, что несколько выстрелов из гранатомета…
Противоположный склон был почти до середины относительно пологим. Уклон составлял не больше тридцати градусов. В самой стене, что стояла сразу за склоном, было несколько небольших гротов. В одном из них, видимо, обустроилось командование банды. В другом был продовольственный склад, в третьем – лазарет, в четвертом – склад боеприпасов. А внизу, в самом ущелье, на дне, стояли палатки, в которых жили бандиты. Откуда эти данные появились в оперативном отделе, мне никто не сообщил. Да это было и не важно. Взрывные устройства скорее всего управлялись из командного грота.
– Мукомохов! – позвал я сапера.
– Я, товарищ старший лейтенант!
– Что замолчал? Что предполагаешь делать?
– Пройду по кабелю. Поищу, куда он ведет.
– А потом?
– Буду искать другие взрывные устройства. Если хоть одно найду, значит, их там много. И место очень опасное.
– Хорошенькая история… А нам что предлагаешь делать? В штыковую идти? Так у нас автоматы штык-ножей не имеют.
– Не могу знать, товарищ старший лейтенант…
Вообще-то в комплект оснастки «Ратник» входит штык-нож «Шмель». Этот штык-нож подходит к автомату Калашникова, но не подходит к нашим компактным автоматам 9А-91 с глушителем. Штык-нож просто невозможно закрепить на глушителе. И потому мы держим это холодное оружие просто в виде боевого ножа. А в штыковую атаку ходим не со штыками, а с малыми саперными лопатками, заменяющими нам и бритвы, и топоры, и ножи. Кстати, у меня появилась мысль относительно такой атаки.
Два отделения взвода, что шли позади меня, остановились со мной одновременно, хотя разговор с сапером касался только меня и решение предстояло принимать мне. Нужно было оценить риск обвала каменной стены. Сам я это сделать был не в состоянии и потому вынужден был полностью доверять такому специалисту минного дела, как рядовому Мукомохову. Или же не доверять. А солдаты уже должны выполнять мою команду и доверять мне, как командиру, даже если я не вызываю у них доверия. Но если я имею право в чем-то не доверять отдельному солдату, то сами солдаты права не доверять моему мнению не имели. И потому они ждали моего решения.
– Мукомохов!
– Я, товарищ старший лейтенант!
– Работай! Ищи…
– Ищу. Но могут ведь так спрятать, что и найти не удастся. У них времени было много. Камни маскировки могли даже зацементировать.
Это он вовремя заметил. Я вспомнил, что во время ограбления магазинов с крыльца одного из них, где делался ремонт, было украдено два мешка цемента. Здесь, конечно, и одного мешка хватило бы, но второй можно было взять про запас. А песок в ущелье есть в изобилии. И вода тоже. Сделать крепкий раствор нетрудно…
– Могут. Но цемент по цвету отличается от местных камней.
– На это и ориентируюсь. Хотя подкрасить раствор каменной крошкой несложно. Я с этим уже встречался.
– Что встали? – обратился я, обернувшись к солдатам взвода. – Устраивайтесь на отдых до выяснения обстоятельств.
«До выяснения обстоятельств» в данном случае ничего не значило. Я уже по большому счету практически принял решение. В опасное место вести взвод не стоит. Мукомохов правильно заметил, что хватит несколько выстрелов из гранатомета, чтобы стену своротить и обрушить. И она упадет на наши головы. Это следует рассматривать как второй вариант после взрывов. Даже если Мукомохов с младшим сержантом Хозяиновым ничего не найдут, все равно занимать позицию под стеной будет опасно. Бандиты, видимо, рассчитывали, что кто-то придет сюда темной ночью и не сумеет сразу разобраться, под какой стеной занять позицию. Ориентироваться будет по карте. А карта не показывает устойчивость стены. А мы вот благодаря внимательности взводного сапера разобрались.
План операции разрабатывался в оперативном отделе сводного отряда в соответствии с картами космической съемки и картами съемки с разведывательного беспилотника. Но так невозможно было рассмотреть качество и устойчивость скал, под которыми нам предлагалось оборудовать свою позицию. И в этом случае списать ситуацию на ошибку оперативного отдела было невозможно. Я с подобными картами много раз работал и знаю их качество.
И я принял решение – нужно дождаться прихода первого отделения и атаковать бандитский лагерь врукопашную. Это автоматически лишало нас поддержки вертолета «Ночной охотник», но другого выхода я не видел. В любом случае эффект неожиданности был еще на нашей стороне. Главное, чтобы старший сержант Кувалдин поторопился.
– Кувалдин!
– Я! Идем в темпе в вашу сторону. Уже вошли в ущелье. Проверили часового. Пуля ему в шею попала. Голову практически оторвало. На куске кожи висит.
– Я понимаю, что жалко человека, но ты можешь скорость добавить?
– Сейчас будем нырять под скалу. А дальше перейдем на бег.
– Давай, Валера, постарайся. Время нас поджимает. До следующего контрольного звонка ты должен быть здесь…
– Будем, товарищ старший лейтенант, – твердо пообещал замкомвзвода.
Я знал, что Кувалдин умеет отвечать за свои слова. И верил ему.
Я, пока время позволяло, забрался на подходящий по высоте камень, для чего потребовалось попросить помощи у двух солдат, которые меня легко подсадили, и оттуда стал рассматривать в бинокль бандитский лагерь. И сразу же, на ходу, вырабатывал план атаки.
В этот раз, вопреки обычаю, мне уже не смогут предъявить претензии в оперативном отделе, где всегда стараются обратить внимание на отклонения от разработанного плана. Оперативники обижаются: выходит, они зря сидели ночи напролет, сводя воедино разрозненные данные и разрабатывая просчитанный по времени каждый шаг взвода. Работа, конечно, кропотливая, нудная и утомительная, и я понимаю людей, что прикладывают столько усилий, которые в итоге оказываются никому не нужными. Я множество раз уже выслушивал подобные претензии, но, как всегда, предпочитал действовать согласно расчетам только тогда, когда это являлось необходимостью. А позже действовать исходя из обстоятельств, которые не всегда складываются так, как их видят в оперативном отделе. Сейчас обстоятельства давали возможность действовать только одним способом.
Бинокль показывал мне привычные ряды палаток армейского образца. Точно я вспомнить не мог, но, кажется, подобные палатки использует армия Ирака, чьи склады были захвачены игиловцами. Впрочем, я мог и ошибаться, потому что со времен училища не заглядывал в соответствующие справочники. Кажется, слегка похожие палатки имеются и в сирийской армии, на чьих складах боевики тоже имели возможность поживиться. Да и у турецкой армии, кажется, палаточные городки выстраиваются таким же порядком, в два, а иногда даже в четыре ряда, только сами палатки у турок несколько другие, более европейского вида, что ли. И еще у турок с двух сторон лагеря выставляются дежурные палатки, в которых сидят сменные офицеры, отвечающие за порядок в лагере. Офицерские палатки обычно в ряд не вписываются, а ставятся просто в середине. И еще у турок обязательно есть часовой в лагере. Здесь часового не было. Бандиты, видимо, посчитали, что достаточно иметь одного часового в верховье ущелья и двух в нижней его части.
Тепловизор моего бинокля легко нашел и жилой грот в стене, где располагалось командование банды. Грот был, видимо, не слишком глубоким, и потому вход был занавешен какой-то плотной тканью типа одеяла или пледа. Тем не менее в щели выходило активное тепло, улавливаемое прибором. Тепло было темно-красного цвета, что говорило о его естественном происхождении. Скорее всего его излучали несколько человеческих тел.
– Товарищ старший лейтенант, вижу вас… Мы на подходе… – доложил старший сержант Кувалдин.
– Понял, подходите ближе. Хозяинов, Мукомохов, доложите обстановку.
– Прошли по кабелю. Он в расщелину уходит, а что в самой расщелине – неизвестно. Туда не пролезть. Возможно, там даже нет ничего. Просто камень к концу кабеля привязали и забросили как можно дальше. И дернуть нельзя. Мы же не знаем, что там такое. Осмотрели еще три расщелины. Пока ничего не нашли. Расщелин здесь множество. И вертикальные, и под углом, и даже горизонтальные. В любом месте можно установить взрывное устройство. Здесь простой фугас нужен. А его установить недолго. Главное, хватило бы взрывателей.
– Ладно. Бросайте это неблагодарное дело, выходите к другим. Будем новым путем идти. В рукопашку…
Наушники донесли до меня дружный шепот солдат взвода. Рукопашный бой – это большая редкость в операциях спецназа ГРУ. Обычно мы стараемся не допускать противника до такого тесного контакта, при котором возможно применение всего, чему солдат обучали ежедневно. Все хотели себя испытать в деле.
– Хозяинов, выходи к дальнему концу бандитского лагеря. Сейчас Питиримов поведет туда свое и твое отделения. Со мной остается только ефрейтор Паровозников.
– Есть остаться! – доложил второй снайпер взвода.
– Постарайтесь без звука проходить палатку за палаткой, – продолжил я давать задание. – Встретимся посредине. Я пойду с этой стороны с Кувалдиным. Сильно не торопиться. Если кто-то не вовремя проснется, можно применять автомат. И только на опережение встречной стрельбы. Хотя лучше обойтись лопатками и ножами.
Наши штатные автоматы специально были подготовлены для подобных операций. Сам звук выстрела слышно не было. Пневматическая винтовка стреляет намного громче. Зато слышен звук переводимого автоматикой затвора. Это, конечно, не самый приятный момент, и в особых обстоятельствах является демаскирующим элементом, тем не менее запрещать солдатам применять огнестрельное оружие неразумно и даже рискованно, поскольку бандитам этого никто не запретит.
Но стрельба из наших автоматов не поднимет переполоха в лагере. Лязганье затвора, если оно одиночное, не способно вызвать тревогу. Мало ли какой шум может иметь естественное происхождение. Кто-то во сне дернул ногой, что-то уронил – вот и звук. Во сне это естественное явление. Я сам однажды, когда ехал в поезде, кого-то увидел во сне. Нога ударила того, кто мне приснился, в результате чего купе стало иметь хорошую вентиляцию. Нога пробила двойную стену с утеплителем и вылезла в коридор. Это происшествие стоило мне денежных затрат, хотя, когда на станции проводница вызвала наряд милиции, как тогда еще называлась теперешняя полиция, менты восприняли мое поведение вполне адекватно и только восхищались ударом, который пробил насквозь двойную стену. Представляли, должно быть, что с головой станет от такого удара. К счастью, дело было ночью, никого за стеной в коридоре не оказалось. Но самое забавное было то, что ни в одном из соседних купе никто не проснулся.
Точно так же хотелось надеяться, если в одной из палаток будет лязгать затвор автомата, в соседних никто не проснется. Тем более что для солдат спецназа ГРУ очередь в три патрона считается нонсенсом. Мы обучаем солдат стрелять очередью в два патрона, потому что третья пуля, как показывает боевая практика, всегда летит мимо, даже если ствол автомата снабжен компенсатором. А у нас на всех стволах стоят глушители, и компенсатор здесь поставить невозможно. Потому при длинной по нашим меркам очереди ствол автомата будет уходить вверх и влево. Конечно, есть специалисты, в основном среди пулеметчиков, которые держат оружие железной хваткой, и пули длинных очередей ложатся туда, куда их посылает стрелок. Но это исключение.
Я спрыгнул с камня, потому что увидел приближение первого отделения. В ночи двенадцать бойцов, десять солдат и два сержанта казались большой толпой, хотя шли колонной по два и даже держали дистанцию между шеренгами. Но я на ночной обман не поддался, поскольку перед этим смотрел в свой командирский планшетник и видел весь маршрут продвижения первого отделения.
– Снайперы! Выбирайте позицию. За вами грот в противоположной стене. И все бандиты в гроте. Там, возможно, есть не только автоматы, поэтому пресекать всякую попытку применения оружия. Ничеухин со своим «громобоем» только страхует. Основной обстрел ведет Паровозников. Жилой грот показать? Или сами в прицел определите?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Термографическая картинка – изображение с камеры тепловизора.
2
Сель – мощный водный поток, сбегающий с гор, в котором минеральная составляющая – камни, почва и прочее – достигает более половины содержания самого потока. Вызывается обычно мощными ливнями или активным таянием снега в горах. Сбегает по склонам с большой разрушительной силой, оставляя за собой порой целое русло.
3
Арамидная ткань – ткань из арамидной нити, иначе называемой кевларовой нитью. Название «арамид» – это аббревиатура английского термина «ароматический полиамид». Молекула этого вещества представляет собой длинную цепочку, в которой большинство амидных связей связаны с двумя ароматическими кольцами одновременно. Такие связи имеют очень большую энергию диссоциации, а ароматические кольца обеспечивают высокую термостабильность молекулы. Данные свойства обуславливают основные качества арамидной ткани. При попадании в нее, например, пули арамидные нити резко расширяются и зажимают пулю, блокируя ее внутри себя. Из-за этого качества кевлар (арамид), сложенный во множество слоев, нашел применение при изготовлении бронежилетов. В противоосколочном варианте в целях уменьшения веса количество слоев делается меньше. В комплекте снаряжения «Ратник», помимо наколенников и налокотников, носятся противоосколочный круговой модуль-воротник и противоосколочные нарукавники. И сам комбинезон бойца тоже противоосколочный, хотя и с меньшим количеством слоев.
4
СВУ – самодельное взрывное устройство.