Другая сторона. Камешек

– Зачем это? – удивилась она. Йолрика в комнате не было, а Галед возился, укладывая купленные продукты в заплечные сумки. Пришлось спросить его: – Лето же. Тепло.

– Это здесь лето, – буркнул Галед, перекусывая бечевку, которой был стянут бумажный пакет. – А в других сторонах и осень может быть, и зима. Если ходишь по сторонам, всегда нужно теплую одежду с собой иметь.

Алиса накинула куртку, но зеркала в комнате не было, так что, покрутившись пару минут и взмокнув (куртка оказалась очень теплой), Алиса сняла ее, сложила и протянула Галеду.

Тот странно глянул на нее:

– На меня не налезет.

– Я знаю! – удивилась непонятливости Галеда девочка. – Убери в мешок.

– У тебя своя сумка есть, – хмыкнул Галед, оттолкнув сверток. – В нее и клади.

– Почему? – чуть ли не до слез обиделась Алиса. – Вещи Йолрика ты носишь, а мои не хочешь?

– Я несу то, что не может нести Йол, а он – то, что не могу носить я, – на редкость терпеливо объяснил Галед. – Он – документы, деньги и оружие. А я – все тяжелое, чтобы его руки всегда были свободны и он мог достать арбалет, или вынуть нож. – Галед перестарался, затягивая шнурок, тот порвался, и ему пришлось связать его и затянуть заново. – А твои руки нам к чему?

– Ни к чему, – огрызнулась Алиса, надув губы.

– Вот именно, – кивнул Галед. – Твои вещи – ты и неси. К тому же ноша легкая, не камни тащить.

– У меня в ранце книжки! Туда больше ничего не поместится!

– Придется выбирать, что тебе больше нужно, – пожал плечами Галед. – Идем вниз, есть пора.

– Ты с Йолриком сговорился, – буркнула Алиса. – Вам мои учебники не нужны. А мне нужны!

Галед вышел из комнаты, не дослушав Алису. Та всхлипнула от обиды и несправедливости. В этом дурацком мире никто не принимал в расчет ее желания. Конечно, и дома родители и учителя не всегда их выполняли. Но дома Алиса не чувствовала себя обузой. К ней прислушивались или хотя бы делали вид, что прислушиваются. Дома ее любили.

От жалости к себе на глаза навернулись слезы. Алиса смахнула их и открыла ранец, попробовав засунуть туда куртку. Но учебники занимали почти все место. Ни куртка, ни сапоги, ни даже теплые брюки там не помещались. Тогда она запихнула сапоги в мешок со сменкой, штаны завернула в куртку, перетянула пухлый сверток бечевкой и привязала к лямкам так, что, когда ранец был на спине, сверток болтался под ним. Это было не очень удобно, да и мешок со сменкой теперь стал тяжелее. Кожаные, крепкие, подбитые деревянными гвоздями сапожки весили гораздо больше той обуви, что обычно лежала в сумке. Но Алиса упрямо решила не расставаться с учебниками.

Когда она спустилась в харчевню, Галед и неизвестно когда успевший вернуться Йолрик уже сидели за столом. Алиса все еще дулась на Галеда и молча уселась рядом с ними.

Йолрик весь день ходил по корчмам, харчевням, пивным и прочим злачным местам в поисках свободного проводника. Нашел троих, но все они брали слишком дорого. Спрос на проводников нынче возрос, и даже самые никчемные из них заламывали цену. Найти здесь сталкера, который мог помочь Алисе вернуться домой, Йолрик и не рассчитывал. Он хотел только побыстрее попасть в срединные миры, там шансов встретить мастера-проводника было бы больше. Да и возможностей раздобыть деньги – тоже. Но, видно, придется идти сквозь врата. Проводники оказались не по карману.

Йолрик ел, болтал с Галедом и поглядывал на девочку, которая сейчас была больше похожа на мальчишку, чем когда он ее только постриг. Волосы, не расчесанные после сна, торчали в стороны неровными прядями и уже не казались недавно обрезанной косой. Что-то – он и сам не мог понять, что, – занимало его в этой девочке. Обычно он не тяготел к людям, был равнодушен к детям, а если уж и обращал внимание на девчонок, то старше этой как минимум лет на десять. Но он верил в дорогу, читал знаки и всегда старался понять, что ему подкинули на этот раз – сильную карту или пустышку, прежде чем решить, что с ней делать. Девочка притянула его внимание там, в скалах. Он мог тысячу раз пройти мимо и не глянуть в расщелину, но он туда заглянул. Значит, мирозданию зачем-то понадобилась эта девчонка. Сам он пока не находил в ней ничего интересного, разве что она была смешная. Ее открытое, большеглазое лицо с круглым носиком вызывало у него улыбку всякий раз, как его взгляд останавливался на ней. Белесые пушистые брови ползали по крутому лбу, как две мохнатые гусеницы. Пухлые губы тоже все время были в движении. И от этого лицо девочки – то насупленное, то восторженно-радостное, то сердитое, то задумчивое, то капризное – страшно смешило Йолрика. На мгновенье ему даже стало жаль ее родителей, потерявших такую смешную девочку. Именно быстрая смена настроений на ее лице заставляла Йолрика хохотать, но Алиса никогда не видела себя в тот момент, когда она думает: как, хмурясь, сползаются к переносице ее брови, как кривятся губы, складываясь иногда в самые неожиданные гримасы. Йолрик бы удивился, если бы узнал, что родители Алисы вовсе не находили процесс мышления их дочери смешным. Напротив, ее маму беспокоила такая активная мимическая иллюстрация мыслей дочери, и она всерьез подумывала показать ее специалисту. Сама же Алиса ничего об этом не знала и потому принимала смех Йолрика за эльфийские странности.

– Завтра утром пойдем в Тару, а там поглядим: либо через Ливадию, либо через Колесо, если проход открыт, – сказал Йолрик, когда Галед подобрал последние куски. – Постараемся как можно быстрее попасть в Буки.

– Никого не нашел? – вздохнул Галед. – Может, подождем пару дней?

– Чего? – улыбнулся Йолрик. – Дешевле не станет. А работы здесь нет.

– Но кружным путем идти месяц, не меньше.

– Быть может, по дороге проводник попадется, – легкомысленно отмахнулся Йолрик.

– В Буках война, – напомнил Галед.

– Да. – Йолрик снова, совершенно ни к чему, улыбнулся. – Но нас она не касается. Мы не гномы и не люди.

– Те монахи, или как их… – буркнул Галед, – ненавидят не только гномов, а всех нелюдей скопом.

– Да, – легко согласился Йолрик, – но воюют они за пещеры под северными горами. А все врата на юге.

Алиса уже давно наелась и теперь внимательно слушала этот разговор. Половины она вовсе не поняла, а понятная половина ее напугала. Целый месяц идти пешком по измерениям, где война, голод, природные катастрофы и бог знает что еще, ей совершенно не хотелось. Но она понимала, что, сидя в этой харчевне, домой не попадешь. Йолрик купил для нее теплую одежду. Значило ли это, что он берет ее с собой? И если берет, то куда? Что он собирается делать? Искать работу, развлекаться, или отведет Алису домой?

Задавать эти вопросы вслух она не решилась. Слишком уж безжалостно откровенные ответы он давал.

– Ты уложила вещи? – спросил Йолрик, когда Галед встал из-за стола.

– Да, – буркнула Алиса, решив, что Галед рассказал Йолрику об их споре, и тот опять потребует выкинуть учебники. Но Йолрик повернулся к Галеду, который уже нацелился на второй этаж:

– Погулять не хочешь?

– Нет, Йол, я бы выспался перед дорогой.

– Ладно, тогда мы вдвоем.

– Что вдвоем? – насторожилась Алиса.

– Погуляем, – пояснил Йолрик. – Или ты тоже спать хочешь?

– Нет. Хочу с тобой.

– Тогда пойдем, только…

– Не липнуть, я помню, – подхватила Алиса, и Йолрик улыбнулся.

Алиса пошла за Йолриком и у дверей снова увидела ту сердитую девушку, что уже встречала утром. Только теперь в ее руках была не корзина с бельем, а глиняный таз с грязной водой. Она появилась с улицы и прошла через зал харчевни во двор.

– Йолрик… – Алиса проводила ее глазами и дернула спутника за рукав. – Ты сказал, в харчевню не пускают девок.

Йолрик засмеялся, и высвободил руку.

– Это не девка, это дочка хозяина. Она, конечно, тоже может стать шлюхой. Если ей не повезет, она забеременеет от какого-нибудь постояльца, он на ней не женится, и отец ее прогонит. Но это вряд ли случится. Скорее всего, она выйдет замуж, нарожает детишек и когда-нибудь унаследует от Галика этот постоялый двор.

– А почему забеременеть плохо? – растерялась Алиса. По ее представлениям, беременность – это радость. Мама, когда носила Максима, была веселой, не ходила на работу, много ела и читала Алисе сказки.

– «Плохо» и «хорошо» – это понятия относительные, – сказал Йолрик. – Для кого-то зачать ребенка – долгожданное счастье, а для кого-то – беда. Зависит от обстоятельств.

– А как это – «стать шлюхой»? – слово было Алисе смутно знакомо, но она не знала, что оно значит.

– Так называют женщин, – пояснил Йолрик, – которые занимаются любовью с мужчинами за деньги. В этом городе такие женщины встречаются часто. Ими все пользуются, но занятие это у людей уважения не вызывает. А занимаются они этим в основном от безденежья. В мирах, подобных Лесному Краю, у женщин не так много возможностей заработать.

Алиса испуганно замолчала. Не сказать, чтобы она поняла все, что он говорил, но задавать вопросы на эту тему ей расхотелось.

Йолрик, похоже, совершенно не заботился о том, что можно, а что нельзя говорить детям. Он одинаково подробно отвечал на все Алисины вопросы, в отличие от мамы, которая определяла, что нужно, а что не нужно знать девятилетней девочке. Видимо, теперь определять, что спрашивать, а что нет, придется самой.

Йолрик быстро шел по узеньким улочкам, ловко маневрируя между прохожими, и все внимание Алисе пришлось сосредоточить на том, чтобы не потерять его из вида.

Через весь город, деля его на две части, протекала река. Должно быть, та самая, где вчера делали привал Алисины спутники. Йолрик привел Алису на большой каменный мост, сплошь застроенный лавочками не хуже рынка. Он был таким широким, что на нем умещались не только лотки и лавки, не только толпы зевак и покупателей, но и уличные артисты и музыканты, дававшие представления прямо посередине моста. Если бы внизу не текла река, это была бы самая настоящая городская площадь.

В шумной пестрой толпе Алиса увидела и детей, и женщин. Видимо, находиться здесь было вполне прилично.

Йолрик купил ей тянучку, похожую на огромный, красный язык, и они протолкались поближе к действию.

Представление оказалось цирковым. Жонглеры, фокусники и акробаты сменяли друг друга. Среди них были тахины – люди с головами животных, худые и гибкие синекожие люди и люди совершенно обычные, если не считать их способности гнуться в неожиданных местах и вынимать шарики из носа. Девочка, немногим старше Алисы, ходила по натянутому над мостом канату, и даже танцевала на нем.

Алиса засмотрелась на нее и услышала, как кто-то позвал громко, прямо у нее над ухом:

– Али!

Сначала она не поняла, что зовут ее, но потом вспомнила утреннюю встречу и оглянулась.

– А, привет, Кай.

Белобрысый мальчик тоже держал в руках уже порядком обгрызенную тянучку.

– Ничего интересного, – скривился Кай, указав на цирковых артистов. – Вот когда глотатели огня приезжают в город, это да! Но они бывают только осенью.

Йолрик обратил внимание на то, что количество детей рядом с ним удвоилось, и улыбнулся.

– О, ты обзавелся приятелем?

– Это Кай, – сказала Алиса, сообразив, что обращается Йолрик к ней, а не к мальчику. – Его отец – кузнец, – зачем-то добавила она.

– Замечательно, – рассмеялся Йолрик. – Можете поиграть вместе, только с моста не уходите.

Кай потянул Алису за руку в сторону от представления.

– У тебя есть деньги?

– Нет.

– У меня тоже, – вздохнул Кай. – А то могли бы купить петарды.

– Я не люблю петарды, – Алиса обеспокоенно закрутила головой, в поисках Йолрика.

– Боишься потеряться? – фыркнул Кай. – Не бойся, я знаю город, могу довести тебя куда угодно. Где вы остановились?

– У Галика, – вспомнила Алиса имя хозяина постоялого двора.

– Плохое место, – поморщился Кай. – Понятно, что этого… – он мотнул головой в сторону Йолрика, – в хорошее и не пустят, но все же…

– Нормальное место, – Алисе не понравилось, как Кай говорит о Йолрике, и играть с ним ей сразу расхотелось. – Готовят там вкусно.

– Там собирается всякий сброд, – авторитетно заявил мальчик.

– Это тебе тоже отец рассказал? – скривилась Алиса. – Сам-то ты там, небось, и не был.

– Конечно, не был! – гордо сказал Кай, отдирая от фантика последний кусок тянучки. – Там бывают только бродяги.

– А что плохого в бродягах?

– Для тебя, может, и ничего, – пожал плечами мальчик. – Ты и сам, видать, бродяга, раз с эльфом водишься. Он, наверное, выкрал тебя из дома или убил твоих родителей?

– Никого он не убивал! – рассердилась Алиса. – Ничего не знаешь, а говоришь глупости.

– Это ты ничего не знаешь! – мальчик тоже нахмурился и сжал кулаки.

– Я знаю Йолрика, он добрый.

– Ага, добрый, как медведь в лесу! – обидно рассмеялся мальчишка, и Алиса не выдержала. Совсем забыв, что она не в школьном коридоре и не во дворе перед домом, да к тому же противник принимает ее за мальчика, она скорчила насмешливую гримасу и, показав ему язык, выкрикнула: – Дурак!

– Другой бы рад был, что с ним вообще разговаривают, а ты еще и обзываешься! – оторопел мальчик.

Алиса с победным видом развернулась, собираясь уйти, но тут Кай неожиданно и сильно толкнул ее в спину, и она растянулась на камнях. Всего несколько раз надкушенная тянучка шлепнулась в пыль. А он отбежал подальше и крикнул:

– Еще пожалеешь, бродяга!

– Трус! – крикнула Алиса, отряхивая брюки. Поднимать грязную тянучку не было смысла, и Алиса пинком отправила ее с моста в речку. – Сам пожалеешь!

Она больно ушиблась и ободрала колени, но жаловаться Йолрику не стала. Пробралась к нему сквозь толпу и пристроилась рядом.

Когда Йолрику надоели циркачи, он повел Алису вдоль рядов палаток, рассматривая украшения и оружие, листая книги и иногда заговаривая с продавцами. А в лавочке с заводными игрушками он неожиданно купил Алисе миниатюрную, но совершенно настоящую карусель. Если повернуть ключик, то крошечные лошадки, слоны и верблюды начинали крутиться под пестрым конусом купола и играла музыка. Алиса пришла в восторг. Эта игрушка совсем не напоминала пластмассовые штампованные игрушки ее мира. Она выглядела такой настоящей, что можно было разглядеть подковки на копытах лошадей.

Йолрик оставил Алису у перил в конце моста и исчез, попросив подождать его несколько минут. Алиса, увлеченная новой игрушкой, только кивнула. Она совсем забыла про Кая и очень удивилась, когда тот возник перед ней как черт из табакерки. Да не один. За его спиной перетаптывались еще четверо мальчишек. Алиса быстро глянула в ту сторону, куда ушел Йолрик, и, не увидев его, испугалась.

– Что это у тебя? – нагло спросил Кай. – Гномья поделка?

– Не твое дело, – огрызнулась она, с надеждой глядя за спину Кая.

Тот оглянулся и фыркнул.

– Что, нету твоего эльфа? Струсил?

– Сам ты трус! В спину бьешь!

– Могу и не в спину, – зло сказал мальчик и неожиданно стукнул Алису прямо в нос. Да так сильно, что из глаз брызнули слезы, а из разбитого носа закапала кровь. Но она не успела уделить внимание носу. Один из мальчишек потянул ее на себя, ухватив за руку, второй подставил ногу – и Алиса растянулась на брусчатке. Остальные мальчишки, толкая друг друга, принялись бить ее ногами. Никто в школе Алисы не дрался так подло и жестоко. От удивления она, вместо того чтобы разреветься, повела себя как бывалый боец: свернулась в комок, спрятав голову и прижав к груди хрупкую игрушку.

– Эй, зверята! – вдруг раздался над головами мальчишек веселый голос. – Впятером на одного не тесно?

Мальчишки разбежались, как ветром сдуло, а Алиса подняла голову.

– Йолрик, – всхлипнула она, вытирая кровь ладонью, – как хорошо, что ты…

– Я не Йолрик, малыш, – улыбнулся эльф, присев на корточки. – Я Файлред. Так вот почему тебя били? – Он протянул Алисе руку, помогая подняться. – Водишь компанию с эльфом?

Алиса удивленно уставилась на незнакомого спасителя. Теперь она уже видела, что перед ней не Йолрик, но похожи они были как родные братья. И отличались, казалось, только одеждой да цветом и длиной волос. Файлред понимающе кивнул:

– Людям все эльфы на одно лицо. Со временем научишься различать, а пока запомни, во что одет твой друг.

И вправду, Файлред одевался совсем иначе, чем Йолрик, – богаче и изысканнее, что ли. Алиса не разбиралась в тканях и покроях, но без труда поняла, что наряд Файлреда дороже простой и поношенной одежды ее знакомца.

– Спасибо, – наконец, сказала она.

– О, не за что, малыш, – улыбнулся эльф. – Надеюсь, что твой друг…

Он не успел договорить, как Йолрик возник рядом с ними и удивленно посмотрел на Алису.

– Али? – сказал он, почему-то делая ударение на первый слог. – Успел подраться?

Алиса рванулась, пытаясь прижаться к нему, но он выставил вперед руку, и она только уперлась Йолрику лбом в ладонь. Тот мягко оттолкнул ее.

– Файлред, – представился ему новый знакомый Алисы и заговорил на мелодичном и певучем, очень красивом, но совершенно непонятном языке. Йолрик ответил ему несколькими звучными фразами, а потом, будто извиняясь, указал на Алису:

– Мальчик не говорит на речи.

– Конечно, – кивнул Файлред. – Что-то негусто нашего брата нынче в городе.

– Так игры в Борее, – улыбнулся Йолрик. – Были бы деньги – и меня бы здесь не было.

Он посмотрел на Алису, ожидавшую хоть какого-нибудь участия, и спросил:

– Так кто же разбил тебе нос?

– Кай, – захлебываясь слезами и шмыгая носом, принялась рассказывать девочка. – Он сначала толкнул меня в спину, а потом вернулся с мальчишками…

– И что вы не поделили?

– Он говорил про тебя гадости, – буркнула Алиса, не услышав сочувствия в голосе Йолрика.

– Если таскаешь за собой человеческого мальчишку, будь готов, что его за это побьют, – сказал Файлред, многозначительно глянув на Йолрика. Эти слова почему-то так насмешили обоих, что они залились смехом. Алиса шмыгала носом, размазывая кровь по лицу, а они поглядывали друг на друга и дружно хохотали. «Нет, эльфы все-таки странные», – решила Алиса. А еще она пришла к выводу, что притворяться мальчишкой совсем не весело.

Остаток вечера эльфы провели в кабачке, болтая и то и дело переходя на свою речь. А Алиса, умывшись и немного отойдя от пережитого, играла с чудом уцелевшей каруселью. Эльфы, несмотря на все свои странности, в этот вечер окончательно завоевали ее симпатию. Если после разговора с орком она еще сомневалась, думая, что у людей могут быть причины ненавидеть эльфов, о которых Галед не знает, то после сегодняшней драки ее сомнения рассеялись.

И дело было совсем не в том, что ее избили человеческие мальчишки. Мальчишки всех миров и, видимо, всех рас, глупые и любят подраться. Нет, дело не в них. Там, на мосту, было полно взрослых людей. Дядек и теток, глазевших на товары, разложенные на лотках, или просто прогуливавшихся. Обычных людей, таких же, как она. Но никто из них не вступился за нее. Никому не было дела до мальчишеской драки. А вот Файлреду было. И пусть он сделал это не из сочувствия, а, например, из любопытства. Но ведь сделал. И Йолрик ведь спас ее от Скоя. Так что пусть хоть все люди всех миров ненавидят эльфов, Алису их чувства теперь совсем не заботили.

4

Утром, еще толком и не наступившим, Йолрик разбудил Алису и рывком поставил на ноги:

– Одевайся, Али, выходим.

Она с трудом разлепила глаза. Галед уже навьючил на себя заплечные мешки и сумки, а пустые бурдюки обмотал вокруг пояса. И теперь нетерпеливо бурчал, глядя, как Алиса возится со шнурками кроссовок.

Спотыкаясь, Алиса брела по темному городу, где не горело ни одно окошко, и горько сетовала на судьбу, забросившую ее в это место, где никто не жалеет маленьких девочек.

Она отстала от Йолрика и взяла Галеда за руку. Тот побурчал, но отнимать руку не стал. И так, в полусне, повиснув на орке, Алиса покинула город.

Еще вчера из разговора Йолрика и Галеда Алиса поняла, что дорога ожидается долгая и опасная. Но куда конкретно они идут, она не знала. И очень удивилась, когда они вдруг оказались на том самом месте у реки, где недавно делали привал. Солнце только взошло, и над рекой стелился туман. Галед зашел в воду и принялся наполнять бурдюки.

– Мы снова идем в Пустоземье? – испуганно спросила она Йолрика.

– Гляди-ка, запомнила, – хмыкнул из реки Галед, а Йолрик задумчиво покачал головой.

– Нет. Врата в Тару ближе.

– А что такое Тара?

– Тару, – поправил Йолрик, улыбнувшись. – Другая сторона.

Алиса умылась в реке и, по примеру Йолрика, почистила пальцами зубы. Начинающее греть солнышко и прозрачная, окутанная молочным туманом река подняли ей настроение. Она проснулась и теперь, бодро шагая следом за Йолриком, смотрела по сторонам.

И чуть снова не пропустила врата. Если бы Галед не толкнул ее в спину и не сказал: «Смотри», она бы так и не заметила темную арку из веток какого-то хвойного дерева. Если смотреть мимо арки, то был виден лес, а если прямо в нее – то видны холмы, заросшие голубоватой травой.

В Тару совсем не по-утреннему палило солнце, а в воздухе был разлит густой запах полыни. Йолрик без отдыха вел их по тропе через холмы, наверное, часа четыре. Иногда они останавливались, чтобы напиться из бурдюка Галеда, но тут же снова шли дальше. Алиса давно уже сняла спортивную курточку с капюшоном. Девать олимпийку было некуда, и она обвязала ее вокруг талии, но и в одной футболке ей было жарко. Спина под ранцем взмокла, а теплая куртка, свернутая в комок, шлепала по пояснице при каждом шаге. Мешок для сменки изрезал все руки тонкой тесемкой. «И зачем Йолрик купил эту дурацкую куртку! – думала она, толкая мешок коленом так, что он прокручивался в воздухе и еще больше врезался в кожу на запястье. – Вот пришли бы туда, где зима, там и купил бы! А теперь таскай ее на себе, как верблюд. Да еще эти тяжеленные сапоги!» Алиса с завистью посмотрела на Йолрика, легко шагавшего впереди. Его шнурованные кожаными ремешками высокие ботинки из грубой кожи совсем не казались тяжелыми. И заплечный мешок выглядел полупустым. А уж арбалет, казалось, и вовсе ничего не весил. Йолрик тоже снял кожаную безрукавку и шагал в рубашке из серого полотна. В городе он носил тонкую, белую, но в дорогу надел эту. Алиса начала отставать, и Галед толкнул ее в спину.

– Я устала! – воскликнула Алиса, обернувшись, и одарила Галеда возмущенным взглядом. – Хочешь, чтобы я шла быстрее, – возьми у меня часть вещей.

– Выкинь лишнее, станет легче, – ухмыльнулся Галед.

– Ни за что!

Галед пожал плечами и обошел Алису. Теперь она видела перед собой его спину, мокрую от пота рубашку, которую он совсем недавно стирал, да плотно набитый, тяжелый заплечный мешок. Галед еще у реки снял ошейник и убрал его в мешок, вместе с широкогорлым свитером. Видно, в Тару рабам выделяться было необязательно.

Галеду Алиса не завидовала, он был нагружен как хорошая лошадь: за спиной мешок, по бокам две тяжелые сумки, а на плечах бурдюки. Но при этом шел он так же легко, как и Йолрик, и Алиса быстро начала отставать. Вот Галед в пяти шагах от нее, вот уже в десяти, а теперь шагает далеко впереди и ни разу не оглянется. И Йолрик тоже. Алиса подхватила мешочек от сменки под мышку и бегом догнала Галеда. Но только сбила дыханье и тут же снова отстала.

Идти по горам и лесу два дня назад было куда как приятнее и проще. И солнце так не палило, и пейзаж был богаче степного, и тяжелых вещей у Алисы тогда еще не было. Мысль вынуть из ранца несколько учебников и снова попробовать затолкать туда куртку всплыла и тут же исчезла. Алиса возмущенно шмыгнула носом и прибавила шагу. Но хватило ее ненадолго. Вскоре ее спутники ушли так далеко, что перевалили холм и скрылись из виду, тогда как она только начала на него подниматься. Страх потеряться оказался лучшим стимулом, чем возмущение. Пыхтя как паровоз и размахивая надоевшим мешком из-под сменки, Алиса взобралась на холм и посмотрела вниз. Йолрик и Галед уже одолели спуск и теперь шли к одинокому деревцу, росшему в ложбинке между холмами. Алиса почти бегом – под гору идти было куда как проще – спустилась к ним.

Йолрик улегся на расстеленный плащ и, кажется, спал. Галед, как обычно, готовил еду. Костер разводить он не стал, а просто нарезал сыра и вяленого мяса, достал хлеба и сушеных фруктов. Алиса добрела до лагеря и упала прямо в сухую траву.

– Ляг в тень, – посоветовал Галед. – От солнца бывает удар.

– Вот и хорошо! – мрачно заявила Алиса. – Пусть меня ударит солнцем. Я потеряю сознание, и тебе придется меня нести.

– Нет, нам придется тебя тут бросить, – ухмыльнулся Галед. – Степным волкам тоже надо есть.

Алиса возмущенно фыркнула и перебралась под дерево, к Йолрику.

Когда она проснулась, солнце чуть-чуть сдвинулось с мертвой точки и начало клониться к горизонту. Йолрик курил, прислонившись к дереву, А Галед складывал припасы обратно в мешок.