Острова счастья

– Да ответь уже, Лёля! – взвыл и Лев Павлович.

– Алло! – произнесла я всемирный пароль.

– Лёля! – Макс сразу узнал мой голос. – Лёля, что происходит? С какой стати ты уехала в неизвестном направлении? Бросила клинику, забыла свой телефон. Я не мог с тобой связаться.

– Я не забыла, – тихо произнесла я.

– Что? – закричал Максим.

– Я не забыла телефон, я его специально оставила, чтобы не разговаривать с тобой.

– Но почему? – удивление его было искренним. – Я ничего не понимаю, Лёля! Завтра должны придти из журнала, проводить фотосессию. Ты, что забыла? Мы же так долго мечтали, чтобы нас напечатали в этом журнале.

– А ты возьми вместо меня свою блондинку, – не выдержала я, – она будет лучше смотреться на снимках.

Максим молчал. Я до последнего надеялась, что он начнет переспрашивать, удивляться, говорить, что ни о какой блондинке он ничего не знает. Но он молчал…

Я нажала клавишу «отбой». Мне не хватало воздуха, захотелось завыть громко в голос, по-звериному. Я выскочила из дома, и побежала, не разбирая дороги, ломая кусты, обдирая лицо и руки. Выбежав к реке, я остановилась: «Что дальше? Зайти в реку? Утопиться?» Я упала на песок и разрыдалась.

Кто-то тихо опустился рядом со мной. Я подняла голову, уверенная, что это Лёшка, но рядом сидел Стас. Он погладил меня по руке и улыбнулся.

– Ты плач! Я иногда так завидую женщинам, что им позволено плакать! Поплакала, и на душе светлей, как после летнего дождя… И в небе – радуга, – Стас широко раскинул руки, показывая, какая она большая и улыбнулся. – А я знаешь, как себя успокаиваю?

– Как? – спросила я, икая.

– Представляю себя на Луне! Вот сижу я на лунной поверхности и смотрю на нашу Землю. А она такая большая! С голубыми океанами, с желтой Африкой. И так мне спокойно становится, так хорошо! Все беды с души слетают и уносятся в черный Космос.

– Красиво! – я села рядом со Стасом. – Ты умеешь утешать, спасибо!

– Да я еще никого не утешал ни разу. Обычно, меня утешают, – он поправил свой чуб. – У тебя было такое лицо, что я реально испугался. Подумал, ты можешь в таком состоянии и в реке утопиться.

– Похоже, я так и собиралась сделать, – вздохнула я.

– Лёля, ну ничего же не произошло! Все живы, здоровы. У тебя родители есть?

– Есть. Сейчас к брату, в Америку, погостить поехали. Он там работает, у него трое детей. Они очень скучают по внукам.

– Видишь, как хорошо! А я детдомовский. Родителей своих даже не видел. Через такое прошел, вспоминать страшно. Ночью приснится, – ору, даже самому противно. А у тебя и родители, и брат, и племянники… А на Макса своего наплюй, не в мужиках счастье!

Я хлюпнула носом и вздохнула. На душе стало легко. Как после летних ливней…

– Пойдем домой? – заботливо спросил Стас.

– Спасибо, Стас, я еще немного посижу.

Стас поднялся, и, опустив голову, побрел по дорожке. Как ошибочно бывает наше мнение о людях. Я думала о Стасе, как о гламурном, пустом, тусовщике, а он оказался добрым, чутким и бесконечно одиноким.

Я сидела на песке, мне хотелось подумать о своем будущем, о Максе, но мыслей не было. Казалось, что-то блокирует мое сознание. Так со мной было в детстве, когда после волнений, я не могла прочесть ни строчки.

Сейчас я просто видела перед собой реку, слышала вдалеке гул машин, проезжающих по мосту, откуда-то лилась музыка и были слышны шаги. «Странные, – подумала я машинально. – Какие-то крадущиеся». Я собралась встать, но на голову мне накинули что-то колючее, тяжелое. Я забарахталась, пытаясь освободиться, но меня держали сильные руки.

– Лёля! – услышала я голос Лёшки.

Меня отпустили, кто-то бросился бежать. Лёшка стянула с меня старое одеяло.

– Что это было? – мы непонимающе смотрели друг на друга.

– Тут по базе много полупьяных мужиков шатается,– произнесла Лёшка, – может, это у них шутки такие глупые или кто дурное задумал? Пошли, Лёль! Что ты, вообще, убежала?

– Воздухом подышать захотелось!

– Подышала?

Мы подошли к домику, возле него стояли наши встревоженные мужчины.

– А мы стоим и не знаем: идти к вам или оставить вас наедине. – заговорил Стас.

Позже, сидя с Лёшкой в нашей комнате, я рассказала ей о телефонном разговоре с Максимом.

– Выходит, не зря его твои родители не любили? Всем он нравился, а им нет. И почему мы своих родителей не слушаем? Моим, Борька тоже никогда не нравился. Просили меня не торопиться. Но мне, же надо было в фате покрасоваться, на работу фотки свадебные принести. Все ж приносили. Как вспомню свою семейную жизнь, так стыдно становится! Представляешь, я ему квартиру оставила, а он мне даже одеяло не отдал. «Его же специально под эту кровать делали! Ты себе новое закажешь!» – передразнила она Борьку. – И я с этим крохобором пять лет спала, ела, ходила в гости, целовалась! До сих пор, как вспомню, хочется рот помыть.