Женечка

Никто тебя не отцелует

Иди я тебя поцелую!

Ты плохо чувствуешь себя, мой зайчонок —

Отпаивать, отцеловывать буду,

Простуженный, сопливый ребенок. —

Сейчас! Одиночество мое будет вечным.

Уснуть, и все – не проснуться. —

Видно, грешила прочее многих,

Нет, девочка моя, не получится.

Умереть от разрыва сердца,

Аорты, души, остановки дыхания. —

Никогда не придет к тебе счастье:

Не заслужила ты оправдания.

Так что валяйся дальше,

Температурь и терпи ломку костную.

Никто тебя не отцелует:

Ты задала ей слишком много вопросов…

Нет

Я такая сейчас пустая и такая безжизненная,

Но мне так хочется с тобой говорить…

Но что мне сказать?

Что люблю, жду, переживаю – опять?

Ты итак это знаешь,

И не к чему мне себя от тебя скрывать. —

Ничего совсем не меняется:

Я люблю, ты нет. – И нам давно нечего обсуждать.

Перышко красиво,

Что ложится на твою подушку.

И это воздушное приземление –

Суть мои к тебе чувства.

Ты так давно мне не отвечаешь,

Что кажется – уже тебя на земле нет.

Видимо, поэтому я безжизненна,

Пуста и хочу умереть.

В другом мире

Я словно детеныш,

Который без тебя пытается встать на ножки…

Неужели ты совсем ко мне ничего не чувствуешь?

Не помнишь, и мне не сочувствуешь?

Хочу, чтобы ты скучала по моим объятиям:

Просто не могла без них жить! Нежно-сладких.

Существует неразрывная связь между матерью и ребенком,

Такую я ощущаю с тобой. – Неуместно, неловко.

Жили бы мы в другом мире, я бы только и делала, что тебя зацеловывала!

Поцелуями щекотала, как гномик, а ты б носилась от моей любови…

День, как изматывающая тренировка, – до ночи ели доходишь,

И ждешь, когда же обнимешь подушку, как бы тебя, лаской схожую.

Хочу, как маленькую, тебя расспрашивать: "Что ты там кушала?

Не болит ли животик? Принимаешь ли свои ферменты нужные?

И когда сильно устаешь, не плачешь ли там одна?"

Я бы тоже заплакала, если узнала, и, верно, от слез твоих умерла.

Лишние

Мы не ломаем друг друга:

Мы неземные, мы тайно лелеем.

И не испытываем друг друга на гордость.

Мы любим, даже когда не жалеем.

Со временем отдаляясь все дальше,

Я приближаюсь силой любви все ближе.

И, как чернокнижник,

Шлю зов Вселенной – слышишь?

Не нам жить по правилам жизни и смерти,

Подчиняться причинно-следственным,

Наши параллельные пересекаются,

Но почему-то лишь моими средствами…

Хватит молчать о главном,

Пока я трублю в горн по памяти.

Если мы потеряем друг друга,

То миру с нами не сладить:

Не взойдет утром солнце, звездами

Не покроется небо вечернее,

Пазл мира ветром разрушится,

Если мы не соединимся сплетениями.

Мы любим, даже когда ненавидим,

Когда месяцами себя не слышим.

Мы у друг друга – навечно,

Поодиночке живя лишними.

Пусть лучше будет лишь пустота

Я тебя за эти слезы никогда не прощу.

Хоть и сильно люблю

И очень сильно хочу,

Чтоб руки твои отерли мои распухшие веки.

Невозможно за глыбы боли простить.

Боже, дай мне сил ее не любить!

Ведь реку переходить

Вновь мне придется одной.

Мне так невыносимо без нее жить

И дни надо как-то уметь выносить,

Но Боже, боль эту победить

Мне уже представляется невозможным.

Пошли, умоляю, навеки забвение

Любви, роз нежнее, нашего времени —

Ужасную, незаслуженную привилегию

Эту, прошу, даруй.

Не прошу богатства и любви новой,

И не пекусь о своем здоровье,

Но умоляю последней кровью:

Позволь мне ее забыть.

Пусть лучше будет лишь пустота –

Выживание с чистого – к черту – листа.

Безысходность, отчаянье, немота –

Верно, с ними жить вновь станет легче…

Поскорей бы ты оттаяла

Поскорей бы ты оттаяла…

И тебя, теплую, до самозабвения обнимать.

Я влюбляюсь в тебя каждый день,

С каждым годом все сильней и сильней.

Ты моя несносная искательница любви,

Которую я больше всех люблю на свете,

Заверенная сердцем, что никогда меня не потеряешь,

Потому и выпендриваешься, знаешь ли.

Ну что ты играешь в молчанку?

Маскообразную, глухонемую куклу?

Ненавидишь меня за то, что люблю,

Что привязана, боготворю?..

Неужели ты не хочешь в постельку плюшевую,

Чтоб я звездочки поцелуями в волосах твоих оставляла?

А потом, накормив тебя вкусным ужином,

Нежно тебя обнимала?

Прикасаясь губами к плечику,

Успокаивала бы тебя, тревожную?

Твои пальчики зажимая в своих,

Прятала ото всех настороженных?

Вот представь, ты после работы,

Я тоже, но прибежала пораньше.

Кино про любовь скачала,

Ужинаем – в нежности растворяемся.

Никаких ссор, обсуждения сплетен,

Вместо – ванная с морскою солью.

И, в пижаме к груди прижимаясь,

Ты забываешь о любой боли.

Утром в нос тебя щекотно целую,

Как ребенку собираю покушать…

Ты одна там все ищешь похожих,

А я жду, твоя, и готова слушать.

Вечно ты недовольна!

Трусиха, от меня отстраняющаяся,

Но заверенная душой, что я рядом,

Знаешь, хитрюга, не доиграешься.

А вдруг у меня сил не хватит!?

Я начну жизнь тянуть заурядную,

Потеряю надежду всякую,

И просто иссякну?

Не хочу я сдаваться больше,

И мечту о нас опять гробить,

Считать что мы невозможны,

Когда так легко набрать номер…

Но молчит телефон – упрямая!

Делай вид, что не знаешь эмоций.

Мудрецы как-то миру сказали —

Им поверю: вода камень точит…

Я всегда буду за тебя…

Про тебя в группе сказали,

Что ты старая грымза.

Я взвыла, рассвирепела,

И оскорбила в ответ трижды.

Я всех на место поставила,

По стенке повидлом размазав.

И кретинов возненавидев,

По-братски втоптала в грязь.

Я поняла, урою, растопчу за тебя – всмятку!

А не эти твои кокетливые

«Девчонка, ты мой человек,

Перегрызу за тебя глотку всем». —

Смех! Вот где сегодня была настоящая битва:

За неподобающие слова о тебе – всех по полу.

Ненавижу, когда люди, пытаясь жить без другого,

Унижают его словом.

(И советы дают подобные).

Скотины! Я люблю тебя —

И не собираюсь очернять себя

Присоединением к убогим оскорблениям.

Люди эти – труха, ты же – одна!

(Когда умнеешь, кажется, мир умнеет вместе с тобою —

Очередное мое заблуждение).

А я за тебя и правда «глотку перегрызу»,

Хоть ты будешь опять отрицать, что мы были.

Но мы были. Безумны, красивы,

И попросту неотвратимы.

Отрицай, сколько хочешь.

Я сильнее и злее прочих.

Сердце знает, ты была моей,

И бьет без разбора всех – в точку,

Тебя оскорбляющих,

Плохо о тебе думающих.

Я тебя никому никогда в обиду не дам,

И надеюсь, ты это чувствуешь.

Doo Uap, Doo Uap

Во мне сегодня нет стихов к тебе,

Во мне Gabin, трек «Doo Uap, Doo Uap…» —

Особо мне нечего тебе сказать.

Я купила костюм из пайеток:

Я похожа в нем на диско-малолетку.

И настроение вполне приемлемое,

Чтобы не мечтать о тебе сегодня,

Не любоваться твоей фотографией. —

У меня маленькое отступление, капитуляция.

День без тебя не очень уж плох:

Покупки для дня рождения – шмотки,

Вино, шампанское, конфеты для девчонок.

Придумываю игры, в которые мы будем играть,

Улыбаясь, что мой аналитик назвал тебя «обычной бабищей»

(Как бы оно так не вышло…).

А в принципе, жизнь без тебя возможна.

Это же ты лишилась меня, оставив себе лишь сплетниц,

Своих великовозрастных подружек, нелепо кокетливых.

В отличие от тебя, кокетство не их конек.

Так что твой мир остался без меня – прежним,

У меня ж – воспоминая, любовь к тебе вечная,

Значит, мне повезло больше.

И пайетки мне к лицу, кстати.

Жаль, не увидишь и не попробуешь еду на праздник.

Chanel

Памяти о тебе сладкий ванильный вкус

Я запиваю кофе и закуриваю сигареткой,

Воспоминания о мармеладе розовых губ

Заедаю апельсиновой долькой кокетливо.

Покупаю аромат твой волшебный Chanel —

И вдыхаю всей грудью тебя, неземную.

Шоколад воздушный плавя во рту,

Представляю – тебя целую.

К атласной подушке щекой прижимаясь,

Любимую чувствую шелковистую кожу,

Когда запах вина твоего ощущаю,

Мечтаю о ласкающей меня полулежа.

О боже! Обнять бы душу твою, как раньше,

Мех шубы, волос медь гладя губами,

И на плечо лечь, тихо забыв,

Что нас не было и до расставания.

Секреты-слабости

Никогда не буду использовать

Твои секреты-слабости против тебя:

Не подонок, не трус – не тревожься.

Полюбила же – значит, права.

Вопреки тому, что ты из тех людей,

Расставания с которыми выбивают на годы,

Я все равно тебя нежно люблю,

И главный секрет сохраню – не угроблю.

Немного всевластно как-то звучит,

Но я помята тобой, так что дно – мое.

Секреты у каждого есть свои,

Ты тоже лишнего не вспоминай, хорошо?

Я постараюсь грести, хоть одной рукою,

И молится, желая тебе только лучшего.

В конце концов, наша привязанность —

Одиночества клинический случай

Для тебя, и все. Я же пью больше воды,

Лечусь таблетками, терапией от наших свиданий.

Только вот, пожалуйста, не надо жалости:

Любя, я всему нашла оправдание.

Молитва

Я тебя за эти слезы никогда не прощу.

Хоть и сильно люблю

И очень сильно хочу,

Чтоб руки твои отерли мои распухшие веки.

Невозможно за глыбы боли простить.

Боже, дай мне сил ее не любить!

Ведь реку переходить

Вновь мне придется одной.

Мне так невыносимо без нее жить

И дни надо как-то уметь выносить,

Но Боже, боль эту победить

Мне уже представляется невозможным.

Пошли, умоляю, навеки забвение

Любви, роз нежнее, нашего времени —

Ужасную, незаслуженную привилегию

Эту, прошу, даруй.

Не прошу богатства и любви новой,

И не пекусь о своем здоровье,

Но умоляю последней кровью:

Позволь мне ее забыть.

Пусть лучше будет лишь пустота –

Выживание с чистого – к черту – листа.

Безысходность, отчаянье, немота –

Верно, с ними жить вновь станет легче…

Лисенок

Как хотела бы я затискать своего маленького лисенка!

Чесала бы ему бочки, трепала за ушком,

Он у меня такой непослушный…

Но, увы, дело ушлое…

Совсем лисенок от рук отбился:

Взял да влюбился!

От меня открестился —

И ласки боится.

А я б прямо так его обняла,

Что все косточки затрещали бы!

Ушки намяла бы

И брюшко защекотала,

Причесывала бы его медные кудри,

Целовала постоянно бы в носик,

Но вот в чем вопрос —

Лис любовь мою перерос.

Решил, что взрослый лисенок,

И я ему больше не нужен,

Ей подавай суженого —

Меняет ласки мои на чуждые.

Ах, милый лисенок,

Какой же ты непоседливый!

То я нужен был твоему сердцу,

То вдруг взял и закрыл все дверцы.

Ну беги, беги, мой любимый,

Маленький, красивый звереныш.

Все вынесешь. Ты хороший,

Просто не знаешь, что хочешь…

Больше теперь не приснюсь

Я в тебя верю,

И все вынесу, если ты поверишь в меня,

Но тебе постоянно хочется думать,

Что ты в этом мире одна.

Ну все, все, хватит обо мне, как всегда…

Я отпускаю тебя

(Замотанные эти слова).

Я теперь все поняла.

Нельзя тягостно перемалывать,

Напоминать о себе звонками,

Письмами, поздравлениями –

Никаких позывных, обещаю.

Но все же чуточку знай,

Что я всегда у тебя есть.

Всегда жду погладить, утешить

(И буду молчать, когда ты спишь или ешь).

Хотя я люблю Абсолют в тебе

И к тебе кометой стремлюсь,

Мне нечего больше терять, признаю.

И больше теперь не приснюсь.

Давай вечером с тобой встретимся?

Когда клетка грудная разодрана в клочья,

Делай, что хочешь,

Живи, как знаешь,

А тебе все никак не хочется – маешься.

Пожрала, помыла, заправив машинку,

Вылепила из себя что-то красивое.

Купила новое платье, покрасила волосы. —

Не для себя. – Ну серьезно?

Где ты надеешься ее встретить?

В какой подворотне? В каком столетии?

И что ты при встречи сказать ей сможешь?

«Была да и осталась убожеством.

Давай вечером с тобой встретимся?

Опиумом по квартире развеемся?

Повспоминаем наш декаданс:

Стихотворений любовных танцы?»

Убей другого, ее, себя —

Ты не изменишь уже ни черта.

Грудная клетка уже разорвана,

Мечтой защита Лужина на клетки раздолбана.

И еще похудей, на всякий случай:

Вдруг, что в воображении у вас получится,

В конце концов, наплевав на реальность,

С которой у мысли нет связи.

Пуповина

Если ты выйдешь замуж,

Переедешь в другой город, умрешь. —

Я точно не выдержу:

Я себя больше не вынесу.

Как это без тебя?

Вечная мерзлота? Темнота? Пурга?

Я накрою себя одеялом

И просто от слез растаю.

Разложится ткань сердечная,

Нервная карта памяти,

И, обезвоженная,

Оставлю без тебя – мир безбожный.

Но нет… сегодня какой-то врач

Мне сказал, ты давно меня бросила,

Малодушно отгородившись от боли,

Бесчеловечно, бескровно.

Связь, как пуповина между ребенком

И матерью, нежно заботящейся.

Просто надо уметь выдерживать:

Матерям бывает отказаться несложно…

Значит, уже тебя нет!? —

Пузырек пуст, и запах выветрился…

Мне так мало было отпущено:

Нить была болезненно рвущейся.

Когда-нибудь…

Когда-нибудь я выйду из дома,

Как обычно, удрученно-зареванная,

А ты мена ждешь при входе,

Берешь за руку, и мы уходим…

Гуляем, держимся за руки,

Влюблено-заботливо смотришь,

С мягкостью мамы гладя,

Все тревоги поцелуем отводишь.

Как раньше, сидим на лавке,

Спокойствию себя предавшие,

Не вставляешь в колеса палки,

Цинично не унижаешь. – Как раньше…

Когда-нибудь снова в кафе

Я твой шелк руки буду поглаживать,

И, после кино посмотрев,

Прогуляемся снова по набережной.

«Ты доехала? – Спросишь опять. —

Спасибо за вечер чудный!»

И счастливая лягу спать,

Зарываясь в подушку. Когда-нибудь…

Сокровище

Любовь моя все прощая, все принимающая, все отдающая, не собственническая.

Мне так было тяжело с кем-то делиться таким сокровищем, как ты!

Я всю жизнь одинока, а с тобой никогда не была.

Но отпустить значит лгать, а я не хочу лжи.

Я молюсь уйти от разрыва сердца,

Без тебя нет сил ни жить, ни умирать.

Да и не живу я, все время жду тебя,

На сером серая уставшая ждать.

Как бы я хотела тебя обнять!

Запутаться в волосах и встретить так старость,

А ты совсем не скучаешь по мне,

Отдалилась, и без меня тебе радостно.

А так бы ты со мною смеялась:

«Иннка, ну совсем затискала, как ребенок!»

Только и под Рождество чудес не случается,

Даже если Принц приручил лисенка.

Ты выбрала любить свою старую кошку,

Встречать кого-то, чтоб быстро расстаться.

Я изначально была на подмене:

Никогда мне не стоило обижаться.

Я поздравлю тебя с Новым Годом

Засыпаю под Эми Уайнхаус

После фаланговой ампутации,

Тайно куря в туалете,

Антидепрессанты сдавая на пост аптечный,

В отделении хирургии,

Куда два года назад ты ко мне приходила…

Но уже не придешь больше.

И я думаю о тебе, сколько можно:

Во все перерывы свободные

От ампутационной боли,

От заглушающих тебя разговоров

Теток, любящих споры,

Шмотки, запои, обсуждать запоры…

Моя затмевающая убогость вечернюю,

Не думай, что я хоть день не думаю о тебе. Со временем

Моя любовь любыми проверяется расстояниями,

Любыми ургентными состояниями.

Не проходит. Скрепляется-

Крепится чудными воспоминаниями.

Я не пройду, обещаю,

Да ты сама это знаешь…

Я поздравлю тебя с Новым Годом.

Пусть он будет красивым по-новому.

Я пишу тебе из сердца-лучшее,

Искренне молясь, что желания твои сбудутся.

(И забыла: я на удачу до операции надела твое колечко. —

И операция прошла успешно).

В печали и радости

Фитотерапию бы нам, расставшимся,

Ароматные ванны, укрепляющие,

Чтобы близость вернуть тающую –

Уже вода.

Как я была не права,

Как ты была не права тоже,

Но зачем же мы так похожи?

До невозможности

Вынести нашу близость. —

Выдохни же. Дыши.

Я тебя жду всегда, я рядом,

Если понадоблюсь.

В печали и радости.

Призываю

Если нельзя любить тебя,

То одиночество – единственный выбор.

Я верю, что если очень захочешь,

То можно и трижды войти в одну реку…

Израненным человеком, но можно.

А для нас – ничего сложного.

Мы вместе сильнее Атланта,

Могущественнее Минотавра,

Только тебе захотеть надо – вместе.

Вызываю, призываю тебя, как демона:

Отзовись, объявись – и переверни

Нечеткость, безликость, бесцветные звуки-ублюдки,

Которые окружают меня повседневно.

Я без тебя устала,

Ну когда же и ты без меня – тоже?

Без тебя скверно, серо, упаднически и невозможно.

Урывками

Ты как порывистый ветер:

Любишь урывками. —

Мне же так тяжело

Понимать отрывками.

Мне нужна целая ты.

То в восхищении,

То раздражаешься —

И от перемен таких вовсе не маешься.

Я, кажется, уже так настрадалась,

Что люблю тебя просто – любой.

Ну давай, может быть, чуть-чуть постараемся

И с порывами как-то справимся?

У любой истории близости

Есть завязка, развитие.

Кульминацию мы прошли,

Но финал не всегда очевиден ведь…

Ты так и не дошила мне обещанного зайца

Ты так и не дошила мне обещанного зайца…

Он остался без глазок.

А был ли вообще этот зайчик?

Мне кажется, нет, что мальчик…

О чем ты думала, когда шила лапки?

Как я обнимала тебя украдкой,

Пока заняты люди своими делами,

Впивалась в твой шелк руками?

А ушки, наверное, ты представляла,

Как я слушала тогда тебя в ресторане,

Не в силах отвести от тебя взгляда

Бесстыже-стыдливого разом?

И думаю, у зайки могли быть шортики:

Ты любила меня очень заботливо.

Жаль, что зрение у зайчонка отсутствует:

Зайка все слышит, но ничего не чувствует.

Прихожая

Выбирая цвет ковролина в прихожей,

Я пыталась найти на тебя похожий,

Чтобы сразу при входе в квартиру,

Ты встреча меня улыбкой,

О которой сама не подозреваешь,

Но любовью встречаешь.

Полки под стать твоим тонким линиям:

Безупречно красивые, по содержанию сильные.

И большое зеркало истеричное,

С которым у вас нет отличий.

К нему два пуфика ярко-красных,

Подвесная люстра играет оранжево.

И профиль красной женщины с носиком,

Вздернутым колким вопросом,

Довершает мою прихожую,

Так на тебя похожую.

Одна

На тебя не приклеишь этикетку. —

Ты, моя меткая!

Когда спрашивают: «Чем она Вас так взяла?

Что, такая особенная?» —

Такие вот онанистские вопросы

Не применимы вовсе.

«Особенная», «лучшая», «совершенная» —

Это ж смешно! (И не верно).

И не хороший ты человек,

И не расписная красавица,

Ты та, кого я люблю, – одна.

При любых обстоятельствах.

В кармане

Доверяй мне, как я доверяю тебе:

Ты же главное для меня на Земле!

Предавать унизительно мне тебя —

Я решила остаться одна.

Никого не впускаю ни в тело, ни в сердце.

Время проходит, ты ж безупречна.

Плевать на раны, ранки, разбитость,

Колкости, жесткости, рвущий цинизм.

Если я тебя встретила и полюбила,

Лишь для того, чтоб прибавить силы.

Читай, наедайся, езжай по странам,

Я же – всегда есть в твоем кармане.

И если захочется плакать, бывает,

Приходи, не звоня, – обниму печаль.

Не скучай по мне, никогда не тревожься:

Ты есть на свете – и это множество

Дней, любовью во тьме проносящихся,

Воспоминанием грусть освещающих.

Я всегда у тебя – ничего не бойся,

Даже если ты никогда не вернешься.

Стоит ли обижаться?

Давай пять минут полежим и не будем спорить:

Близость тел разрешает много вопросов.

Ну зачем же ты так серьезна?

Ссориться – глупость, нам не положенная.

Прижимайся сильней и перестань превращать в баталию вечер,

Пусть мы не безупречны, но бесконечны.

Нам дарована радость двоих таинства —

Стоит ли обижаться?

Тоска по тебе разрывает связки

Тоска по тебе разрывает связки.

До безобразия

Мне не хватает тебя!

Знаю, ты влюблена

В очередного пассажира безусого…

И я не трушу —

Трублю, что люблю тебя.

Вопреки, несмотря.

Встреча с тобой дарована небесами,

Но то, что ты с жизнью своей вытворяешь,

Меня не касается:

Я же теперь чужая…

И просто тебя люблю,

Вопросов не задаю,

Ожидая ответ

В ужасе от очередного «нет».

Не дождаться

Так я и не дождалась тебя в больнице.

Ну ничего, не видеться

В геометрической прогрессии —

Так для тебя, вероятно, уместнее.

Спокойнее, что меня больше нет.

И ты уже не ответишь,

Почему не поддержала в пекле,

Что на километре последнем.

Значит, уже я отжившее,

Ненужное, выкинутое, расшитое.

Проржавела та связь стальная,

Что нас связывала, я понимаю…

Я где-то отстала,

Расстроилась – расстрелялась.

И, заглушаясь,

Растаяла, не оставшись.

В больнице

Я лежу в больнице.

На одной не прооперированной ноге

Прыгаю до кулера с водой…

Вдруг вижу – ты! Неужели?

Сердце забилось, забарахталось,

Захотелось тебя обнять, убежать,

Скрыться, поцеловать…

Оказалось, проблемы у головы – спать.

Я написала и жду,

Но ты ничего не ответила.

Я уткнулась в подушку, реву,

Но в чудо придурушно верую.

Канун же Нового Года!

Случаться вещам неожиданно-ожидаемым!

Ну что остается мне, любящей? —

Не отчаянье, чудо славлю я!