Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 2

КРАТКАЯ АЛЬТЕРНАТИВНАЯ ИСТОРИЯ ГРУППЫ «QUEEN» В КАРТИНКАХ

– ЧАСТЬ ВТОРАЯ —

/ – картинка №1 – / ИСТОРИЯ, или ПРЕДЫСТОРИЯ /

Однажды… Следовало бы сначала написать предисловие ко второй части, скажут, бранясь и привередничая, наши любимые читатели, но ведь все картинки должны начинаться со слова «Однажды», верно? Ну, а теперь можно и о предисловии. Вторая часть нашей Истории, как вы уже поняли, будет содержать в себе картинки, освещающие основной период творчества группы «Куин» – с 1980 по 1990 год. Все сливки славы группы будут представлены в этой части книги – записи новых альбомов, съемки видеоклипов, о которых так мало было сказано ранее, и просто приключения квинов. Кроме них, вы снова встретитесь со многими старыми друзьями – Дэвидом Боуи, Элтоном Джоном, Стингом и его медведем… Из новых же можно назвать Дэвида Гэхена, Аксла Роуза, немного известных вам уже Пера Гессле и Мари Фредриксон, старый добрый Хулио Иглесиас также заглянет на огонек, короче, народу будет много, даже масса (подробнее о них см. в «Действующих лицах…". А если не хотите – не см.). К тому же вас ожидает приятный сюрприз! В Историю вклиниваются и некоторые наши звезды – Цой, Кинчев, Шевчук и некоторые другие. Но мы не злоупотребляли нашими музыкантами и актерами, ведь книга-то наша – о загнивающем капитализме. Так что вот. Ну, а сейчас вернемся к нашему повествованию. Итак…

Однажды Фредди Меркури, сменивший, как вы помните, имидж и ставший усатым и неволосатым, сидел за роялем, и сладкие звуки музыки лились из-под его гибких и ловких пальцев. Сзади подкрался никем не замеченный Джон Ричардыч Дикон и крикнул Фредди в ухо:

– Фред! А ты ведь никогда не рассказывал, как ты научился играть на рояле!

Фредди повел ухом, как ленивый кот, вальяжно откинулся на спинку стула и свалился на пол (как вы понимаете, у специальных рояльных вертящихся стульев спинки-то никакой и нету). Поднявшись, он как ни в чем не бывало сбросил Джона с рояля (на который тот залез с ногами, опасаясь мести вышеизложенного Фредди), сам сел в кресло и начал рассказ:

– Ладно, липунюшка. Слушай. Когда мне исполнилось десять лет, папа на всю получку купил мне ма-алюсенький, крохотусенький, такусенький роялик. Игрушечный, – злобно добавил он.

– Ну, положим, ты все нам тут наврал, – заявил Брайан, который уже давным-давно лежал на диване и слушал фреддинские байки. – Разве твой папс столько получал? Я имею в виду – так мало?

– На всю получку, – холодно продолжил Фредди, – после того, как мой, как вы изволили брякнуть, папс сходил в кабачок, он принес маме новый веник, Кашмире – новые тапочки, ну а мне, как самому любимому – роялик. Я начал учиться играть…

– Ага! – расхохотался Элтон Джон, который до этого тихо сидел в дальнем углу и мяукал что-то себе под нос на губной гармошке. – Я помню! Как я тебя тогда, а? А твой папс, – неожиданно мрачно закончил он, – поступил подло. Зачем он меня выкинул?

– Так это был ты? – взревел Фредди, сделав вид, что безмерно удивлен. – Вот я вам сейчас задам! – и он уже дунул за Элтоном, но был жестоко схвачен за недоуздок Дэвидом Боуи, сидевшим на полу в обнимку с плюшевой гориллой.

– Тебя зачем сюда позвали? – свирепо сказал он Фредди. – Воспоминаться или чего?

– Хам-мы-ы! – и Фредди, оскорбленный в лучших чувствах, залез в дальний угол и, немного поворчав и порвав обои, принялся вспоминать дальше:

– Итак, я научился играть гаммы…

– Ипсилоны, дельты, зиты, иты, фиты и ижицу, – перечислил по памяти дедушка Джорджа Харрисона, выглядывая из холодильника. Фредди совершенно взбесился.

– Ежели этот старый хрыч не заткнется, то не будет вам щемящих душу воспоминаний! – пригрозил он. Дедушку ликвидировали – отправили в верхний магазин за овсянкой – и стали внимать.

– И вот тогда мой горячо и нежно любимый папс, – Фредди замолчал и прислушался. Всюду стояла тишина, – наконец купил мне настоящую машину. «Красный Октябрь»!

– Опять врешь, – лениво сказал Джон, который все это время просидел в ванной, и только сейчас соизволил выйти в полосатом купальном халате и с двумя тазиками на ногах. – Такой есть только у Брайана. Ему Гоша прислал, я знаю.

– Заткнулись все! – рявкнул Фредди. – Я рассказываю! Так вот, единственными нотами у меня тогда были ноты песен «Битлз»…

– Наглый лжун! – заявил Фил Коллинз из-под кровати. – В пийсят шестом году не было битлов, не было!

– Уж я-то помню! – влез в окно Пол Маккартни, – Кстати, у вас место басиста вакантно? – и он показал на висящую за спиной гитару. Фредди показал ему кулак.

– Да чего там, – хмыкнул Джон, подошел к окну и так смазал по уху басисту, что тот как висел, так и упал. На пол к Фредди, потому что Дэвид Боуи был в комнате, а денег на ращение костей у Пола не было – поиздержался.

– Так вот, – свирепо вращая глазами, продолжил Фредди, – «Битлз» не было, не отрицаю. А ноты – были! Были ноты, я сказал! И вообще, не буду больше ничего рассказывать, если вы все такие, – и он надулся.

– Мы больше не будем перебивать, – пообещал Роджер. – Рассказывай.

– А чего рассказывать, – хмуро сказал Фредди, – Шел из бани и все, чего рассказывать… Вот так я и научился играть…

– Фред, – перебил его Роджер, – А почему ты деда Бихто не играешь?

– Кого? – осовел Фредди.

– Деда Бихто, – рассердился Джон. – Дядю Люду. Бетховена почему не играешь, нетопырь?

– А, – успокоился Фредди, и в его глазах загорелся волчий огонь. – Бехто.. Битхо.. Ну, в общем, это долгая история…

Все вдруг страшно засуетились насчет чая. Джон побежал на кухню за чашками, Дэвид орудовал ножом, Роджер потрясал буханками, Коллинз азартно давил сразу два лимона, а добрейший Элтон Джон размахивал здоровенным чайником…

После того, как суматоха улеглась, Фредди ящеричьим взглядом окинул сидящих на полу друзей с чашками ароматного чая и горами бутербродов, терпеливо ждущих продолжения рассказа, и нежно сказал:

– Почему я не играю деда Бихто? Потому что я его не люблю!

В наступившей тишине послышался влажный шлепок – у кого-то маслом вниз упал бутерброд. Фредди, не растерявшись, выскочил в окно и задал стрекача. Тогда все со зловещим молчанием сгрудились вокруг Брайана. Тот съежился и заверещал:

– Чего вам? Ну чего вам? Историю? Хорошо же! Я вот сейчас как расскажу! Однажды…

Все опять расселись по местам и навострили уши.

– Однажды, – говорил Мэй, и глаза его затянуло розовой пленкой, – я полез на стену. Но сорвался и упал. И сломал ногу. Вот..

Все молчали.

– А чего? – стушевался Мэй, – Не смешно разве?

– И это все? – побледнел от гнева Боуи.

– Ну да! – побледнел от страха Брайан.

– Так ты ж преступник! – побледнел от злобы Фил Коллинз, и его лысина налилась кровью (что было весьма забавно – темное пятно на фоне всего остального. Внешне Фил стал походить чем-то на Горбачева после путча (если вы понимаете, что мы имеем в виду). – Тебя ж судить надо. Показательным судом. Покажи ему, Дэвид!

Боуи медленно подошел к Брайану и, сграбастав его за грудки, стукнул об стену. Поднялась пыль и посыпалась штукатурка.

– Теперь всем понятно? – сухо сказал Боуи, брезгливо отряхнув руки. – Пока не услышу достойную внимания, веселую, поучительную, занимательную историю – никто из комнаты живым не выйдет. Тебе понятно, Фил? Тебе понятно, Джон? Вот что значит – объяснить доходчиво.

Все спали с лица и напряженно задумались. Боуи покопался в дубине и, вытащив из ее недр песочные часы, водрузил их на рояль. Фредди (который уже вернулся), боясь долгого преследования и последующего штурма, бегал от одного к другому и подбадривал. На него огрызались. Беззлобно. И злобно. И бросались сапогами, крича, чтоб не мешал думать.

Наконец, Боуи возвестил:

– Пора, друже! Элтон, начинай.

– Была страшно смешная история, – уныло начал Элтон. – Познакомился я в клубе с ба..

Внезапно Коллинза прошиб такой истерический смех, что его пришлось срочно вынести на улицу.

– Это еще не история, – тоскливо сказал Элтон. – А история вот какая – однажды я в клубе познакомился с бабой…

– Лопну щас! – Пол Маккартни, хихикая, перегнулся через подоконник – и нет его! Через минуту Боуи вернулся, потирая спину, и потребовал:

– Рассказывай! Еще кто хоть раз засмеется – заваляю и съем!

– Встретился я в клубе с бабой – а оказалось – мужик! – выпалил Элтон.

– Дю! – сказал Фредди. – Тоже мне – байка из склепа. Я Это знаю. Ру Пол его фамилие. Или ее.

– Элтон, вы разжалованы, – ледяным тоном заявил Боуи, вырывая с мясом погончики его рубашки. – Сэр Дикон, вас попрошу.

– Я историй не знаю, – сказал Джон, смутившись, – смешных, во всяком случае.

– Любую рассказывай! – приказал Дэвид.

Джон, наконец-то заметя фреддинские пассы и знаки, приободрился:

– Итак, однажды я поехал на своем тарантасе через горы. Была тихая-тихая лунная ночь, и топот копыт…

Через пять минут Боуи уже сладко спал. Оставшиеся тихонько разошлись по домам. Несчастный лектор был разбужен наступившей тишиной и совсем озверел.

– Я тоже знаю одну историю! – хищно сказал он. – Жил-был хороший человек по имени Дэвид, и захотелось ему побить кого-нибудь. Просто так!

Боуи пошарил по углам в поисках этого кого-нибудь, и, не найдя даже дохлой сухой мухи, огорченно продолжил рассказ:

– Тогда пошел Дэвид на улицу…

Как тень, выскользнул он на Кингс-роуд…

– …Поймал первого же попавшегося знакомого и сделал ему кай-кай! Вот и вся история!

Остается только добавить, что первым же попавшимся знакомым оказался Ангус Янг, который после долгой зимней спячки первый раз выкарабкался из канализации. После экзекуции Ангус еле живой уполз в Австралию, оставив Боуи в качестве трофея тромбон. Вот и вся история!

/ – картинка №2 – / ХОКБИЛ, или СПАСИТЕ!!! /

Однажды Фредди увидел из окна, что Брайан, Джон и Роджер идут гуськом по Кенсингтонскому рынку, воровато оглядываясь и держа под мышками какие-то палки. Все было бы ничего, и Фредди отправился бы добривать кошку, превращая ее в карликового льва, да вот на палках зоркий глаз Фредди узрел болтающиеся сапоги, на которые, в свою очередь, были навинчены какие-то железки. «Может быть, они идут грабить банк, – лихорадочно заработал мозг Фредди. – А меня с собой брать не хотят, черносливы!». Немудрено, что Фредди тут же отправился за ними следом (не забыв прихватить два мешка для денег).

…Фредди полз между сугробами, по-шпионски посапывая, а друзья тем временем пришли… на стадион. И только они надели свои сапоги с железками (т.е. коньки, сами понимаете), как из сугроба донеслось зловещее рычание.

– Это белый медведь, – сказал умный Роджер. – Я знаю. Я – биолог. Это самый опасный зверь. Даже страшнее льва.

– Понятно, что биолог страшнее льва, – нервно сказал Брайан, – а с медведем-то что прикажешь делать?

– Дурак! – озлился Тейлор. – Медведь белый – самый злой!

– Злее Дэвида? – побледнел Джон.

– На Боуи белых медведей еще никто не проверял, – авторитетно заявил Тейлор. – А то бы они совсем вымерли. Как дронт.

– Это я-то – дронт? – появился откуда-то Дэвид Боуи.

Друзья, как по команде, стали мелко-мелко дрожать – вероятно, от переизбытка храбрости.

– Я слышал, – холодно сказал Боуи (вообще-то он сказал это обычным голосом, но в тот февраль было просто зверски холодно, поэтому Дэвиду больше ничего не оставалось, как сказать свою речь холодно), – что рядом с мерзким словом «дронт» упомянули мое достославное имя! Это так? Отвечайте!

И он вперил в друзей свой убийственный взгляд, от которого на Брайане мигом растаял снег, а Джон даже задымился.

– Нет, – нашелся Роджер и показал на сугроб, который возился и кашлял. – Вон – дронт!

Боуи развернулся.

– Ты – дронт, скотина? – полуутвердительно спросил Дэвид. – Или как?

– Сам дронт, – сердито отозвался сугроб. – И сам скот.

– Я – скот? – заревел Боуи и набросился на сугроб.

Поднялся снежный буран и белая-белая метелица. Но счастья она никому не обещала. Из клубов снежной пыли доносились дикие вопли: «Спасите! СПА-АСИТЕ!!!» и ворчание Боуи: «Щас спасу. Я тебя так спасу!» Когда буран рассеялся, друзья увидели снежных, очень снежных Дэвида и Фредди.

– А говорил – медведь, медведь, – шепнул на ухо Роджеру Брайан. – Чуть было человека не угробил!

– Я?!! – удивился Джон.

– Ага, – голос Роджера был хмур и мрачен.

– Дак ты же ж сам же ведь.., – голос Джона сорвался от возмущения.

– Ну я-то в самом деле думал, что это медведь, – рассердился Роджер. – И вообще не лезь ко мне со своим медведем. Пристал тут, понимаешь, как репа!

Джон нахохлился и замолчал.

– О чем это они? – спросил Фредди у Боуи.

– Да вот о медведе говорят, и о репе.

И тут Боуи осенило.

– Так это они о нас с тобой!

– Мы – медведь и репа?!! – и Дэвид с Фредди начали медленно подступать к друзьям, но те сделали «каре» из трех человек и подняли клюшки. Боуи просто ошалел от такого нахальства, а Фредди сел в снег и заорал:

– ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ЗДЕСЬ! СЕЙЧАС! ВПЕРВЫЕ! ХОККЕЙНЫЙ МАТЧ! РОК-ЗВЕЗД! НУ НЕ ТАКИХ УЖ И ЗВЕЗД! НО ВСЕ-ТАКИ! СПЕШИТЕ! СПЕШХхх… – тут он сорвал голос и заперхал.

В мгновение ока все, кроме Боуи, Элтона Джона и Фила Коллинза, убрались за забор. А квинам ничего не оставалось, как принять вызов. Началась свалка. Все с воплями носились по полю на коньках, производя ужасный шум. Фил Коллинз, который единственный был без коньков, то и дело оступался и падал с жутким звоном. Дэвид Боуи своей дубиной сажал шайбы одну за другой. А Фредди бегал по рядам и подзюкивал:

– Господа! Делайте вашу игру! Ваши ставки, господа и дамы! Не, на этих лучше не ставить, ставьте вон на тех. Это я вам как эксперт говорю! Да-да! Да-да!

Когда два его мешка и даже карманы доверху наполнились деньгами, Фредди начал набивать ими свои клетчатые штаны. Затем подвязал их веревочками и ушел, ковыляя, как запорожец, который уже написал письмо турецкому султану и теперь решил пойти и поесть сала.

– Я пошел в банк! – крикнул Фред друзьям. – Делать вклады. Под очень, ОЧЕНЬ большие проценты!

– Заканчиваем цирк и сворачиваемся, – озабоченно сказал Роджер, ловко сбивая с ног зазевавшегося Элтона. – А то он так вложит – без штанов останемся.

И квины, сделав изящный пируэт, укатили, благо на улице был гололед. А возмущенные зрители полезли драться к Боуи, но тот не растерялся и, расшвыряв всех дубиной, убежал. Коллинза же и Элтона Джона неминуемо побили бы, но по счастью у Фила в кармане завалялась расческа с бумажкой, он немного поиграл, а Элтон попел, и зрители, довольные, что их деньги пропали не зря, разошлись.

…Подъезжая к банку, наши друзья еще за квартал до него услышали тоскливые вопли Фредди:

– Спасите меня! Спасите меня! СПАСИ-ИТЕ МЕНЯ-А!!!

Фредди обнаружился в банке, из которого он не мог выйти по простой причине – за ним дверь защелкнулась.

– Дурындас, – жалостливо сказал Брайан носу Фредди, прижавшемуся к окошку. – Ну и что нам теперь с тобой делать?

Нос Фредди с печальным писком задвигался по стеклу.

– Ничего, – утешил его Роджер. – Щас Джоныч что-нибудь придумает, он же у нас мультманьяк.

Джон деловито оборвал сигнализацию, попросив у Брайана шпильку, отпер дверь и скомандовал:

– Вылезай! И денежки прибери, нечего им там валяться.

Фредди послушно схватил мешки и побежал к выходу, крикнув:

– Там еще много! На всех хватит! И еще останется! Тыщ семьсот!

– Не останется! – и друзья вбежали в банк.

Там на полу сиротливо лежал один пенни.

– Эй, Фред! – прошипел Роджер. – Это твои семьсот тысяч, что ли?

– Гы, – сказал Фредди. – А я наврал!

Он захлопнул за друзьями дверь и, посовав куда попало проводки, выдранные ранее Джоном, включил сигнализацию. Завыла сирена, а громче ее – друзья, поняв, что попались. Фредди стал дразниться, шурша кредитками в штанах, а потом поклонился и удалился.

…А поутру они проснулись в участке. Их стали допрашивать – с пристрастием, с чувством, с толком, с расстановкой. Полицейский инспектор – молодой французик Жан Рено, уже прославившийся своей жестокостью к заключенным – долго пытал кричащих друзей запахом телячьей отбивной и видом отменного лангини (рожек с томат-пастой). И лишь несчастный случай спас наших друзей из тюрьмы – в то утро началась эпидемия опасного и непредсказуемого гриппа «Хвост», и половина населения Лондона чуть не спятила, когда у них выросли хвосты. Брайан, Джон и Роджер перешагнули через валяющихся в истерике хвостатых полицейских и ушли домой.

А хвосты через час пропали! Обидно, да?

/ – картинка №3 – / СКЛАД, или СНОВА В МЮНХЕНЕ /

Однажды Фредди был прощен за свой наглый поступок с деньгами. Простили его после того, как он купил всем билеты первого класса до Мюнхена. Мало того! По приезде квинам выдали зарплату! Настоящую! В собственные руки! Пока они радуются и строят планы, куда бы ее просадить, мы пойдем поглядим на Клауса Майне, который после роспуска банды «Клетчатые ежи» и основания группы «Скорпионы» временно маялся от безделья.

Итак, однажды Клаус Майне шел по улице и швырялся камнями в кошек. Во всяких – в породных и без. И тут ему в глаза бросилась здоровенная персидская котяра. Клаус заорал и принялся отдирать кошку от лица, но та уже довольно уютно устроилась и теперь тихо качалась, крепко вцепившись когтями в клаусиные брови.

Но Клаусу хитрости было не занимать – он ловко снял свои накладные брови и метнул их вместе с кошкой в неизвестном направлении. Вскоре оттуда прибежал Фредди и с криком: «Мне манулы не нужны!» нахлобучил кошку обратно Майне на голову, хотя тот изрядно сопротивлялся. После этакого демарша Клаус совершенно приуныл и пошел пожевать свежих афиш. На одной из них, к величайшему изумлению Майне, было написано: «А вы знаете, что Д.Р.Дикон сегодня получил зарплату? А? О!» У Майне в голове созрел хитрый план. Но на план сверху давила лежащая на голове кошка. Посему неудивительно, что Клаус свернул кошку в трубку и засунул в ближайшую водосточную трубу, а сам куда-то побежал. Очень быстро.

Через полчаса в квартиру Джона кто-то позвонил. Этот кто-то в данный момент хихикал, двигал тем местом, где должны были бы находиться брови, и плевал в дверной глазок. Предусмотрительный же Джон как раз и посмотрел в глазок, однако то, что он там увидел, привело его в неподдельное изумление. Оно было одновременно похоже на маленького крокодила и большую кофеварку. Поэтому Джон вынул из кармана лупу, и, резко открыв дверь, начал всматриваться.

Клаус увидел перед собой чудовищный ГЛАЗ (он не знал о привычке Джона рассматривать все через лупу), с криком побежал напролом – и проломился. Точнее, провалился сквозь землю. А еще точнее – в яму. Пошто же, спросит нас заспанный читатель, душераздирающе зевая? Да все потому, что Джон, получив первую в жизни целую зарплату, совсем одурел, задворками прибежал домой и всюду понаставил ловких западней, зубастых капканов и вьетнамских ловушек. Посреди же прихожей он выкопал здоровенную яму, прикрыв ее ковриком. Вот почему Майне, долетев до дна, обнаружил на ее дне весьма теплую, ругающуюся грязными словами компанию: Фредди, Дэвида Боуи, Элтона Джона, Рутгера Хауэра, Майкла Дукакиса (его узнали только по бэджику на лацкане, на котором так и было написано: «Я – Майкл Дукакис») и Стинга. Не обошлось дело и без таинственного расклейщика афиш – Дитера Болена. Он пришел первым. Так сказать, проложил лыжню. Вот теперь паданцы сидели и гадали, как им выбраться из этого малоуютного места, а заодно и проучить гадкого шалуна Дикона.

Гадкий шалун же в это время впускал очередного любителя чужих зарплат. Но по рассеянности он забыл настелить коврик. И Брайан подошел к самому краю норы, но падать не спешил, а затеял ток-шоу.

– Чего это вы все туда забрались-то? – спросил он яму. – Там же тесно. И грязно. Карабкайтес ко мне! Скорее карабкайтес ко мне, джентльмены!

– Лучше уйдите, сэр, – сердито сказал Боуи. – Или вытащите нас отсюда. Мы сами не можем вытащиться.

– Эй! – удивился Брайану Джон, выходя из передней. – Послушай, любезный, а ты почему не внизу? Нехорошо, вашбродь, нехорошо.

– Я тебе не мойбродь! – закричал фальцетом Брайан. – Лучше скажи – кто их всех в эту дырку покидал?

– Я! – раздуваясь от гордости, поведал Джон.

– Он, он, козлиный клюв! – раздался нестройный хор голосов из ловушки.

– Ну и за каким ляхом? – удивился Мэй.

– Да так, – изящно пританцовывая, ответил Джон. – Клад. Всего-навсего клад. Двадцать пять процентов…

Договорить он не успел – Брайан уже ласточкой летел в яму, крича, чтоб не смели делить без него, и что все – жулики!

Когда Джон через полчаса ушел в киоск за программкой, он даже с улицы слышал крутую брань, удары по ушам и озлобленный лай из норы.

А спас детей подземелья не кто иной, как неугомонный Ангус Янг. Он как раз проползал мимо по одному из своих многочисленных ходов и услышал нехорошие слова. Спаситель выстроил всех монтекристов в цепочку и увел за собой в Австралию, где группа «Куин» заодно решила устроить гастроли. А Джону, оставшемуся в Мюнхене, пришлось покупать билет до Сиднея за свой счет. Друзья приветливо встретили его в аэропорту, так что он после этого неделю чай только вприкуску пил.

А Брайан все-таки нашел клад. Во дворе у Кайли Миноуг. И все пуговицы забрал себе, а осколок синего бутылошного стекла подарил любимой. Вот и все.

/ – картинка №4 – / РОГАЧ, или НЕ УПАВШИЙ В ПЫЛЬ /

Однажды пан Джон Дикон спал. Просто лежал и спал. Вернее, он стоял и спал. Прислонившись к стенке и накрывшись половиком, да еще и заливисто похрапывая. Вдруг за стеной, где Фредди командовал, как лучше поставить освещение для нового клипа, раздался мощный ГРАХ! Джон упал и продолжал спать на полу. Раздался еще один ГРАХ, а сразу за ним два ХОНКа!!! Джон подрыгал ногой и перевернулся на живот. Тогда – не столько со злости, сколько задавшись целью разбудить – в стену начали чем-то размеренно бить. По звуку что-то напоминало голову, хотя, вероятнее всего, это была обычная микрофонная стойка. Джон же не выносил никаких методичных и размеренных ударов. У него в доме не было часов с боем, а в двенадцать часов он наглухо затворял окна, дабы отгородиться от Биг-Бена. За барабанный бой он же не жаловал и одногруппника Роджера, да и вообще всех ударников (кроме ветеранов труда).

Стук доконал несчастного басиста. Джон встал и, охая и почесываясь, побрел в павильон. Там он впер свой взор во Фредди, в ярости крушившего стулья, и стал хранить достойное молчание. От басиста не ускользнуло, что Фредди кинулся крушить стулья как раз в тот момент, когда появился он, Джон. Надуваешь, гадюка, подумал он. Врешь, не возьмешь!

– Че бесисся? – грубо спросил он товарища.

– Где?!! – кричал Фредди, прыгая на останках стула. – Где этот чертов инвалид?

– Не шуми, – еще грубее сказал Джон. – Я инвалид.

Фредди смерил мнимого больного презрительным взглядом и отчеканил:

– Где. Эта. Драная. Шкура?

– Если ты имеешь в виду Брайана, – заметил Джон, – то он имеет место быть в углу за шваброй.

Фредди присмотрелся. Из-за швабры на мгновение высунулся нос и испуганно блеснули Мэя чистые глазенки. Фред, как тигр, принялся рыскать по комнате, размахивая бейсбольной шапочкой.

– Подойди. Ко мне. Брайан. Я. Тебе. Дам. В морду, – злобничал он.

– Да что тебе в нем? – потребовал справедливости Джон.

– А вот! – патетически ответил Фредди. – Эта слизь наставила мне рога!

– С кем? – деловито поинтересовался Джон, предвкушая, как он завтра разнесет гадкую новость по всему Кенсингтону.

– Если бы, – горько сказал Фредди. – Так вон ведь… – и он показался Джону в профиль и в фас. Его бейсбольную кепку украшала пара премиленьких кривеньких рожек.

– Знаешь, кто ты после этого? – обратился Фредди к дрожащей швабре, затем выдержал эффектную паузу и возвестил. – Скарланпендра!!!

Швабра отлетела, и на свет родился Брайан.

– Значит, скарлапедра! – ломким от ярости голосом сказал он и так треснул Фредди по башке совком, что у того отвалились с кепочки рожки, но зато тут же выросли настоящие. Джон загегекал, Фредди же засипел как испорченный примус. Он подошел к корчащемуся от смеха Брайану. Он приподнял с его головы парик. Он плюнул в образовавшееся безвоздушное пространство. Он водрузил парик на место и аккуратно разгладил. Он высокомерно поглядел на товарища и объявил: