Мистикус. Сборник мистических рассказов

Переселение

Ключ от домофона привычно скользнул в руку. Мороз неприятно холодил кожу, хотелось побыстрее попасть в дом и отогреться. Когда до подъезда оставалось несколько метров, в ушах раздался неприятный шум, как будто кто-то сбил настройку радиоприемника. От неожиданности я остановился и сделал шаг назад. Шум прекратился. Я снова пошел к подъезду.

Шум стал усиливаться, а затем, издав на прощанье резкий скрежещущий звук, исчез. Не успел я порадоваться, как перед глазами все поплыло, да так, что пришлось ухватиться за перила. Руку обожгло холодным железом, но даже это не сумело вывести меня из непонятного состояния. Дверь, до которой оставалось всего четыре ступеньки и пара метров, стала неясным размытым силуэтом. Я остановился, пытаясь собраться с мыслями. Домофон запищал, сквозь размытую дверь вышло какое-то чудовище в одежде соседки, но с мордой раздувшегося крокодила.

– Здравствуйте, – голос соседки ничуть не изменился.

– Здравствуйте, – машинально ответил я и ринулся к двери.

Как у меня получилось проникнуть внутрь, честно говоря, я понять не сумел. То ли сквозь дверь прошел, то ли дверь была открыта и мне удалось проскочить, прежде чем доводящий механизм ее захлопнул, не знаю, но факт остается фактом – я стою перед лифтом… Точнее, перед тем, что когда-то было лифтом.

На меня смотрела темно-коричневая физиономия с ярко горящими зелеными глазами и плотно сжатой пастью. Морда, не мигая, изучающе смотрела на меня. Неожиданно пасть открылась, и из нее вышел жилец с верхнего этажа с доберманом. Он оказался лучом реальности в этом нереальном мире. Никаких изменений – каким мужик был, таким и остался, только собака как-то не по-собачьи глянула на меня и протопала мимо.

Сосед уже вышел, а пасть все не закрывалась, она явно ждала, когда я зайду внутрь.

«Ну уж нет, – твердо решил я. – Самому лезть в глотку какого-то чудовища? Увольте».

Резко повернувшись на пятках, я ринулся к лестнице. Сзади раздался то ли смешок, то ли хрип. Я не стал оборачиваться. Подниматься было невысоко, всего-то на третий этаж, и я надеялся быстро добежать до своей квартиры. Но не тут-то было.

Лестница, которая вначале казалась вполне нормальной, стала вести меня непонятным образом: она стала изгибаться, изворачиваться, и ближе ко второму этажу я с ужасом обнаружил, что иду вниз головой. Реальность перевернулась с ног на голову. Мозги отказывались верить в такое, но ноги продолжали выполнять свою работу, преодолевая ступеньку за ступенькой.

Самое интересное, что, находясь вниз головой, я не испытывал никакого дискомфорта, кроме морального, даже кровь к голове не приливала. «Может, все это мне чудится?» – пытался разобраться я, но пока ничего не получалось.

Но вот и моя лестничная клетка. Неприятная морда с первого этажа встретила меня и на третьем. Впрочем, это мог быть всего лишь брат-близнец того, что внизу. Я старался на него не смотреть.

Дверь вместе с лестницей не перевернулась, так что пришлось открывать ее в перевернутой позе. Скажу только одно: это было очень непривычно. Пока возился с замком, ключи вырвались из руки и упали… к моим ногам.

– Хоть тут повезло, – сказал я вслух.

Ведь до пола, который теперь маячил над головой, я мог и не допрыгнуть.

Наконец дверь была открыта, и я ввалился внутрь, будто отклеившись от потолка. Ввалился – поскольку моя квартира явно пока не подверглась никаким изменениям, и законы природы действовали в ней как обычно.

С пола я поднялся не сразу. Правое плечо, на которое пришелся основной удар, нещадно болело. Хорошо, что удалось не прямо на него упасть, а с перекатом, иначе перелома было бы не избежать. Но зато когда поднялся, я сразу почувствовал себя намного лучше.

Снаружи все было таким же необычным и перевернутым, но внутри ничего не изменилось. Я захлопнул дверь и закрылся на все замки. Затем не выдержал и заглянул в дверной глазок. Ничего необычного: никаких морд, никаких перевернутых лестниц.

Ничего не понимая, я прошел на кухню и налил себе из чайника воды. Затем умылся и включил телевизор. Все как всегда – пульт работает, телевизор показывает, свет включается, никаких непонятных звуков или действий.

– Может, это меня просто глюкнуло? – сказал я вслух.

Тут же эхо, постепенно затихая, продолжило фразу:

– Нуло, нуло, нуло…

По спине пробежал холодок. Предварительно убедившись, что на диване нет ни морды, ни зубов, я сел и уставился в телевизор.

Голова шла кругом, непонятно было, что и думать. Спрашивать у кого-либо совета совсем не хотелось, провести остаток своих дней в дурдоме я не торопился. Я пялился в экран, совсем не слыша того, что там происходило. Погруженный в свои мысли, я воспринимал лишь фон голосов ведущих. Неожиданно один из них мне улыбнулся и подмигнул.

– Да ну вас всех! – закричал я, выключая телевизор.

Эхо не замедлило повторить последний слог три раза.

На меня навалилась непривычная тяжесть, и стало клонить ко сну. Я тщательно закрыл все двери и завалился на диван в надежде, что сумею заснуть, а утром весь этот морок развеется.

Глаза слипались, но заснуть никак не получалось. Может быть, оттого, что спать лег на голодный желудок, не знаю, но, проворочавшись часа полтора, я устал бороться и открыл глаза. Темнота в комнате казалась непроглядной, даже часов со светящимся циферблатом не было видно.

«Странно…» Не успело это слово пронестись в моей голове, как дверь в комнату слегка приоткрылась. Не спрашивайте меня, как я это увидел, – не знаю. Но как только дверь приоткрылась, кромешная тьма ушла, превратившись в обычную ночь. Внутрь осторожно зашел маленький человечек с зажженной спичкой в правой руке. Он немного поозирался, слегка скользнув по мне взглядом, и прошел к балкону. Дверь перед ним сама распахнулась, и человечек вышел. Ни дверь, ни балкон закрываться не стали.

Я лежал ни жив ни мертв. Очень хотелось встать и закрыть все двери, но толку-то? Балкон был закрыт на щеколду, а перед человечком открылся. Не успел я на что-нибудь решиться, как дверь распахнулась и внутрь стала вползать какая-то неприятная тварь. Ее я сумел хорошо разглядеть, так как сама она светилась каким-то внутренним светом. Все внутренности, нервные волокна, кровеносные сосуды – все было отчетливо видно. «Скорее всего, это какая-то разновидность слизняка», – подумал я.

Слизняк с большим трудом протиснулся на балкон и исчез. Вот теперь мне вставать точно расхотелось. После обычных слизняков остается такой неприятный след, а что же могло остаться после этого? В темноте ничего разглядеть не получалось.

Несколько минут ничего не происходило (хотя точно оценить время я не мог, поэтому будем их считать условными минутами – точнее, тем временем, которое прошло по моим ощущениям), и тут вдруг народ повалил целыми толпами. Кто-то шел в темноте, ничем не освещая свой путь. Одни держали в руке старинные фонари, другие несли факелы, а несколько совсем мелких созданий, не выше моего колена, бежали с высоко поднятыми зажженными спичками. Вот только спички эти совсем не прогорали.

Сколько это шествие продолжалось, сказать не могу. Считать я устал после первой сотни. Такого разнообразия непонятных существ я не то что никогда не видел, но даже и представить не мог.

За окном забрезжил рассвет. Я слегка расслабился. Скоро все это должно было завершиться. Сейчас во мне уже не было страха. Он появился вначале и держался несколько часов, особенно когда проходили совсем уж злобные и страшные твари, но сейчас я чувствовал себя совершенно спокойным. Тем более что поток посетителей вроде бы прекратился.

Я уже начал надеяться, что все закончилось, как раздалось кряхтение и появился согнутый годами маленький старичок с горящим огарком свечи. Он с трудом переставлял ноги, громко шаркая тапочками. Старичок зашел, затем аккуратно и совершенно бесшумно прикрыл за собой дверь и, как все, направился к балконной двери.

– Еще один переход совершен, – то ли радостно, то ли облегченно произнес он.

– Переход? – Слово как-то само вырвалось.

Старик остановился и уставился на меня. До этого еще ни одно из живых существ, пересекавших комнату, не смотрело мне в глаза. Чаще всего они или вообще не поворачивались, или лишь слегка проскальзывали взглядом. Тяжело дыша, старик долго и внимательно изучал меня. Я так же смотрел на него, ничего не предпринимая, только слегка приподнялся на локтях.

Неожиданно старик прыгнул и очутился у меня на груди. Что-то блеснуло в его руке, и через мгновение я оказался вдавленным в подушку с кривым ножом у горла.

– Как ты смог меня увидеть? – злобно прошипел старик.

С огарка капнул кусочек воска и прижег мне кожу на левом плече. Я вскрикнул.

– Я… Я всех видел, кто проходил по моей комнате.

Слова не хотели выдавливаться из меня, да и нож, впивающийся в кожу, заставлял задуматься об осторожности.

Старик взял меня за волосы, немного отодвинул нож и повернул голову направо.

– Пять родинок… пронзенный треугольник… – пробормотал дед, затем удовлетворенно вздохнул и слез на пол. – Извини, я подумал, что ты из них.

– Кого «них»?

Я ничего не понимал, но ставший более дружелюбным тон старика принес облегчение.

– Тех, кто идет за нами и от кого мы бежим. Извини, у меня нет времени тебе объяснять. Наш народ скитается и ищет пристанище уже много столетий, но преследователи не дают покоя.

– Кто они?

– Я не хочу о них говорить… – Старик схватился за голову и закрыл глаза. – Мы сбиваем их со следа, переходим из одного мира в другой, но они всегда нас находят. Сейчас мы прошли через твой мир. Надеюсь, они не сразу сумеют найти этот проход… – Он почти завыл. – Чем дольше открыт проход, тем больше шансов, что нас обнаружат. – Старик отпустил свою голову и посмотрел на меня, его глаза горели ярким красным светом. – Бойся их! Если они хоть что-то заподозрят, то в живых не оставят. – Его взгляд потух. – Спасибо за проход. – Он отвернулся: – Мне пора.

– Я могу чем-то помочь?

Старик покачал головой.

– Вы еще будете здесь проходить?

– Нет. Теперь здесь пройдут только они. – Старик заторопился.

– А как узнать, что они придут? – Я вскочил с кровати.

– Ты узнаешь!..

Старик коротко кивнул и вышел на балкон. Через секунду дверь за ним закрылась. Когда я подскочил к ней, щеколда была на месте. Провозившись некоторое время, я выглянул на балкон: ничего необычного, все как всегда.

«Кто это был? Что они тут делали? От кого бежали?» Мысли роились в голове, перебивая друг друга. Я отчего-то очень устал за эту ночь – ничего не делал, а устал… Через минуту я уже спокойно спал на диване и смотрел интересные сны…

Проснулся я поздно, на работу серьезно опоздал, поэтому теперь уже можно было не торопиться. Сны, от которых я не сразу сумел отойти, наслоились на ночное происшествие, и я решил, что все мне приснилось. В комнате ничего не изменилось, все вещи были на своих местах, и никакого следа от слизи.

Я радостно пошел умываться. На работе, конечно, мне попадет, но убедиться в том, что вся эта странная ночь оказалась всего лишь сном, было бы очень приятно.

Раковина, зубная щетка, зеркало… Зеркало! Я увидел красный отпечаток на левом плече – ожог! Неужели это осталось от горячего воска? Я похолодел…

С тех пор прошло полтора года. Сегодня я возвращался домой, как обычно, и вдруг – снова этот противный звук. Теперь я ни с чем не мог его перепутать. Голову повело, дверь расплылась перед глазами.

«Опять? – пронеслось в голове. – Нет, не опять. Теперь это идут ОНИ. Те, кого так боялся этот странный старик».

Я лежу на диване в своей комнате и пишу эти слова. Страх гонит меня провести ночь в другом месте, но я не могу упустить такой случай. Кто такие «они»? Мне хочется это знать. Если все закончится хорошо, я напишу… кажется, дверь открывается… ничего не виж…

И приходит смерть

Вован и Серега отрывались по полной. Два другана встретились только вчера и теперь рассекали на огромной белоснежной яхте вдоль берега, звучно матерясь, хохоча во весь голос и прикладываясь к пиву. Бандиты, друзья детства. Как редко теперь они оказывались вместе. Один работал в Москве, другой в Питере, редко получалось встретиться, не то что вот так оторваться. Даже девчонок не брали, просто захотелось хотя бы разок побыть вдвоем, вспомнить былое…

Они сидели у штурвала, где Вован, как капитан, следил за движением яхты, своей любимой «Матильды». Как всё началось, ни тот, ни другой вспомнить уже не могли, но неожиданно справа от них появилась точно такая же яхта.

– Какого хрена? – взревел Вован.

Он точно знал, что ничего подобного на этом побережье быть не могло. Он специально выбирал свою ласточку, чтобы «не такую, как у всех». А тут такое издевательство!

На носу появившейся яхты стоял красавец-капитан. Почему капитан? Вован и сам не сумел бы точно ответить – видимо, все дело в форме и умении ее носить. А почему красавец? Да, Вован был любитель женщин, но даже он смог оценить, насколько красивым был неизвестный капитан – высокий, стройный, подтянутый, в белоснежной форме и капитанской фуражке.

– Эй, ты! – заорал Вован, уже накручивая себя. – Вали отсюда!

Чужая яхта, такая же белоснежная, но без всяких опознавательных знаков или названий, шла уже в каком-то полуметре от «Матильды».

– Ты что творишь?!

Капитан даже глазом не повел, все так же смотрел куда-то вдаль.

Вован не выдержал, выхвалил пистолет из-за пояса и выстрелил четыре раза. Стрелял он неплохо, да и промахнуться с такого расстояния было очень сложно, но… На капитана эти выстрели не произвели никакого впечатления. А яхты продолжали сближаться.

Сергей встал рядом.

– Смотри, его яхта неуправляема!

– Вот зараза! – только сейчас Вован обратил внимание, что за штурвалом второй яхты никого не было. – Штурвал! Крути руль!

От переполнявших его эмоций мысли в голове бандита перемешались.

Через мгновение яхты столкнулись. Вроде бы несильно, но на «Матильде» осталась глубокая вмятина и корявая содранная полоса, обнажившая металл из-под краски.

– А-а!!!

Вован и Сергей одновременно открыли огонь и перестали стрелять только тогда, когда обе обоймы стали пусты. Чужая яхта начала отставать, однако капитан ее так и не шелохнулся.

– Что за черт! – заорал Серега и побежал вниз.

Вован вообще отказывался думать – его бесила вся ситуация, он уже прокручивал в голове, как соберет ребят и найдет этого хмыря.

– Во, сейчас вломим! – Сергей выбежал наверх с гранатометом.

– Давай.

Вован злорадно улыбнулся: «Отличный парень Серега, всегда на него можно положиться».

Граната расцветила чужую яхту красивым радужным светом. Честно говоря, ни Вован, ни Серега раньше не замечали, что взрыв из гранатомета выглядит именно так…

Дым окутал и чужую яхту, и ее капитана. Друзья вскинули руки в победном жесте, но тут же замерли. Из дыма выплывала невредимая яхта, а капитан теперь уже явно смотрел в их сторону.

– Не может быть, – прошептал Вован.

Он никогда не верил во всякую мистику, души, волшебство и всю остальную хрень, но что происходило перед его глазами, объяснить совершенно не мог. Мозги отказывались принимать происходящее.

Теперь вражеская яхта явно шла на таран. А капитан… Сначала он повернулся к ним спиной, одним движением спустил штаны, показал свой голый зад, затем так же одним движением натянул штаны, повернулся и уставился на мужиков. Его взгляд испугал даже таких прожженных бандюганов, как Вован и Серега. Сколько раз они смотрели опасности в глаза? И не сосчитать. И всегда выходили победителями. Да, иногда с новыми пулевыми отверстиями в теле, порой и с ножевыми. Но все это была ерунда – так, игрушки. Однако сегодня они не смогли бы объяснить, что происходит, да и вряд ли кто-то на их месте сумел бы хоть что-нибудь объяснить.

Удивительным образом палуба под ними стала гореть, причем весьма странно: вокруг каждого из них обрисовался некий силуэт, который испускал какой-то неземной свет. Вован не умел подбирать слова и не пытался. Для него это был огонь – и все. Хотя если бы друзья смогли остановиться и спокойно рассмотреть это явление, то сумели бы различить небольшие язычки, напоминающие слегка дрожащее на ветру пламя. Но им было не до этого.

– К берегу давай! К берегу! – заорал Серега.

Вован и не спорил, резко крутанул штурвал. На бандитов накатил животный страх, от которого трудно было избавиться. Однако рефлексы друзей сработали, они почти синхронно отбросили пустые пистолеты и выхватили из тайника новые.

«Матильда» практически вылетела на берег, напугав с десяток человек. Что это были за люди, друзья и не пытались выяснять. Им было важно оказаться на берегу, подальше от этой чертовой яхты.

– Ушли? – Серега тяжело дышал.

– Кажись. – Вован дышал еще хуже. – Черт, нет, нет.

На асфальте под ними возникли горящие силуэты. На этот раз друзья не сразу бросились наутек, а пригляделись.

– Как в фильмах, когда полицейские труп обрисовывают, – выдавил Серега.

Вован согласно кивнул.

Так они стояли около минуты, когда асфальт под ними, следуя очерченному контуру, стал откалываться и обрушиваться куда-то вниз, в темную бездну. Бандиты почувствовали, что их начинает туда затягивать.

– Да что же это такое?! – взвыл Вован.

Они стояли в нескольких десятках метров от злополучного места, которое теперь ничем не напоминало о том, что только несколько секунд назад асфальт грозил полностью обрушиться.

– Не знаю… Смотри… – Серега показал дрожащим пальцем на приближающуюся фигуру капитана.

Друзья одновременно подняли пушки и выпустили по три пули. Капитан как будто ничего не заметил.

– Нам с ним не справиться, надо разделиться. Уходим.

Друзья успели крепко пожать друг другу руки и разбежались в разные стороны по узким итальянским улочкам.

Вован видел, что капитан переходить на бег не стал, поэтому рассчитывал быстро от него оторваться, но происходило странное: капитан не отставал. Вован чувствовал, что начинает задыхаться. Легкие горели огнем, еще немного – и ноги совсем откажут. Бандит увидел церковь и забежал в нее. «Может, хоть здесь чертовщины происходить не будет?»

В церкви никого не было – пустая она выглядела какой-то мрачной и страшной… «Страшной», – это слово Вован забыл еще в первом классе и до сегодняшнего дня не вспоминал, но теперь… он вспомнил, что это такое.

– Хо-хо-хо!

Вован чуть не подпрыгнул. Непонятно из какого угла вышел чертов Санта-Клаус – огроменный детина в круглых очках и с большим красным мешком.

– Ты плохо вел себя в этом году, мальчик? – Санта-Клаус хитро улыбнулся, погрозил пальцем и направился к выходу.

У Вована так и чесались руки, чтобы выхватить пистолет и пристрелить наглеца, но что-то его удержало. Как только вышел Санта, вошел капитан.

– Стой! Нет, ты не можешь!

Вован бросился к правой стене, пробежал вдоль нее, обогнул капитана, вырвался на улицу и снова пустился во весь дух. Он уже и сам не знал, где находится – улицы, улочки, каменные дома – всё перепуталось. Один раз Вован попытался спрятаться, но как только вокруг него образовался горящий силуэт, сразу же выбежал из укрытия. Силы кончались… Точнее, они уже кончились. Бандит упал на каменную дорогу и с трудом привалился к стене какого-то старинного дома.

– Черт с тобой, бери.

Через мгновение из-за угла вышел капитан. Обессиленный Вован поднял пистолет и выпустил всю обойму. Безрезультатно. Однако погибать, как какое-то быдло, валяясь на дороге, он не хотел. Собрав все свои силы, Вован встал и стал ждать приближающегося незнакомца.

– Что тебе нужно? Кто ты?

Вован уже не обращал внимания на то, как под ним разверзается бездна. Капитан подошел и остановился от бандита в одном шаге.

– Кто ты? – Вован повторил вопрос.

– Твоя смерть, – просто ответил капитан и положил руку бандиту на плечо. – Всего лишь смерть.

– Говорят, что смерть дает ответы на все вопросы, – непонятно зачем вспомнил Вован.

– Кто знает. – Капитан пожал плечами. – Я не даю.

Он слегка нажал на плечо, и Вован почувствовал, как проваливается. «Странный конец», – только и успел подумать он, и его затянуло вниз…

Листья

Желтые осенние листья грустно кружились на ветру и мягко падали на землю. Нельзя сказать, что меня окружала мрачность и безысходность, которые обычно приписывают осени, но серый день с солнечными лучами, с трудом пробивающимися через облачную дымку, и правда мог навевать только грустные мысли. Впрочем, событий, о которых стоило погрустить, мне хватало и так.

Прошло всего десять дней с того часа, как умерла моя жена. Алена покинула этот мир так неожиданно и непредсказуемо, что я никак не мог с этим смириться. Да и кто сумел бы? Всего пять лет вместе прожили – молодые люди, жить да жить… Видеть никого не хотелось. Бросил все, взял отпуск и укатил на дачу.

Алена умерла во сне. Оторвался тромб – и все. Думаю, она даже не заметила этого. Ее лицо так и осталось спокойным и умиротворенным.

Говорят, что сорок дней душа остается на земле. Не очень-то я верю во все это, но сорок дней побыть подальше от всех, а мыслями с самим собой и с Аленой – вот что мне было нужно и к чему я стремился. Тяжкий груз потери сдавливал грудь, стоило только подумать о любимой. То, что ее уже не было в физическом плане, еще не значило, что ее не было рядом со мной, пусть хотя бы и в мыслях.

А листья все кружились и падали. Бесконечные, бесконечные листья. И откуда они берутся в таком количестве? У меня возле дома и деревьев-то раз – и обчелся, да и клена никогда не было. Разве что у соседей где-то на углу рос, но на моем участке этих листьев валялось огромное количество. Наверное, стоило бы удивиться, но как-то не получалось. Совсем другие мысли в голове крутились. Сейчас я жил прошлым. Такое состояние понятно тем, кто побывал в похожей ситуации, и непонятно тем, кто никогда никого не терял.

Еды хватало. Чтобы сильно не возиться, я готовил большую кастрюлю, а затем ел приготовленное два-три дня. Только чай заваривал заново да хлеб доставал из холодильника и грел в микроволновке. Все отведенное время, конечно же, я бы продержаться без покупок не сумел, но до посещения магазина можно было подождать. Развлечений мне не требовалось. Хватало и телевизора, который я включал только изредка, чтобы не забывать человеческий голос. Все остальное время меня занимали раздумья и созерцание увядающей природы. Как же все совпало – смерть и осень.

Ночью шуршание листьев успокаивало и навевало что-то приятное и родное. Несколько минут я слушал их, а затем погрузился в сон. Мне опять приснилась Алена. Она летала надо мной и не давала до себя дотронуться, как я ни старался, как ни прыгал. Любимая только смеялась и отлетала в сторону.