105 Дней

Глава VII. Сложности. Психологический портрет

10.12 ам, 5 мая

Наконец, обработав запрос полицейского управления, дорожные службы предоставили запрашиваемую видеозапись указанного периода. Всю неделю после допроса свидетеля, напарники занимались всем чем угодно, только не основным делом, поскольку не к чему было подступиться, одна лишь зацепка была, возможно на одной из записей, и, естественно, пока их не предоставили, приходилось лишь строить теоретические конструкции, малопригодные для реального расследования. И вот записи были переданы в полицию. Их привез курьер рано утром. Мартин был на выезде по одному делу, где он был в качестве эксперта. Майкл же приехал в участок в 9.00, и узнав, что видео здесь и ждет обработки, позвонил Мартину. Он, услышав такую долгожданную новость, бросил все помчался в свой участок, еще не зная что их ждет.

Мартин и Майкл встретились в коридоре, пожали руки и теперь уже идя в одном направлении, разговорились.

– Откуда узнал? – спросил Мартин. Майкл же заметил, что с момента первой встречи с Эвенсоном, тот немного преобразился, стал немного опрятнее. Его это порадовало.

– Ниоткуда, приехал – доложили… А чего так долго?

– Черт его знает! Спросил у шефа: официально – очень много запросов на видеоматериал, делали копии… Кстати, что там с пальчиками «Гампа»? – осведомился Мартин, открывая дверь в просмотровую, и пропуская вперед Майкла. Тот, войдя и осматриваясь, ответил:

– Прогнал по базе с различными критериями – чист как Будда. Мне даже стало интересно, он хоть одного москита убил во время ночевок под открытым небом или из законопослушности позволял им себя жалить?

– Присаживайся, шутник, – протянул стул Мартин. – Вот познакомьтесь – это наш эксперт Чарли…. Как, вы знакомы?

Чарли, полный, начинающий лысеть, низкого роста мужчина, в цивильном, смотрел весело из-под своих очков то на Мартина, то на Майкла.

– Так с его же участием я искал отпечатки в федеральной базе! Так и познакомились, – ответил Майкл.

– Тогда приступим! – потерев руки, произнес Мартин. Он подсел поближе к Чарли и его монитору. – Я смотрю ты уже начал просматривать! Что-нибудь есть?

– Пока нет! – ответил эксперт, вставляя очередной диск с записью видеонаблюдения в дисковод. – Очень много часов записи…. Кстати, я просто пробежался, поэтому вот этот диск №2 пересмотрите еще раз на всякий случай! Смотрите внимательно, записи черно-белые, да и еще снятые ночью в ночном видении, – помните об искажении тонов на таких пленках…

– В принципе нам нужен не цвет, а оттенок – любой темный или из темных, – сказал Майкл, взяв в руки 10 дисков из 52-х, и, посмотрев на общее количество, сказал. – Наверно надо разделиться, одновременно просматривая, иначе все это надолго затянется! Поделим на троих…

– Нет, на двоих! – с улыбкой сказал Чарли, подымаясь со стула и уходя из кабинета. – Это не входит в мои обязанности, поэтому предоставляю вам кабинет и желаю приятного просмотра. А у меня есть дела другие! Извиниясь.

– Видел? Классно съехал! – сказал Мартин, когда захлопнулась дверь позади Чарли.

– Просто он раньше нас понял сколько здесь работы… Тут можно потратить неделю и ничего не найти!

– Не все так плохо. Мы могли потратить ту же неделю на бесцельные поиски, в нашем же случае есть шанс, что мы сразу выйдем на точные координаты возможного преступника. Дело того стоит…

– Ладно, уговорил. Ты работай за тем монитором, а буду за этим! Чем быстрее начнем, тем быстрее просмотрим. Предлагаю начать с вечера 22 и до утра 23, если же ничего не будет, – придется смотреть все! – справедливо заметил Мартин. Майкл, уже приступивший к просмотру, крутил джойстик видеоперемотки, кивнул головой, не отвлекаясь от экрана.

Время летело быстро, пленка медленно. Полицейские вглядывались в нечеткие, мутные, снежащие кадры ночной съемки, тщетно пытаясь рассмотреть водителей в тысячах автомобилях. К концу дня было просмотрено лишь 7 дисков на двоих. Нетронутой, пугающей горой лежали диски, которым внимание еще не было уделено. Это угнетало, – время шло, а дело не продвинулось ни на шаг.

Дважды заглядывал капитан, пытливо всматриваясь в уставшие лица напарников и по взглядам читая отчаянье и усталость, уходил.

– Смотрю на все это и думаю, – начал Майкл, вставая чтобы размяться. Он включил освещение в кабинете, – уже был поздний вечер, – даже если что и найдем…. Номера все равно не видно, все так мутно и нечетко! Придется искать по марке авто и приблизительно по цветовой гамме…

– Ты бы не отвлекался, а то мы никогда не закончим! – заметил Мартин, сам уже тупо и беспомощно, на силе воли, вглядываясь в экран.

– Встань, разомнись! – предложил Майкл. – Давай сходим, выпьем кофе. Чувствую ночь будет темной и бессонной!

– Лучше принеси, мне покрепче… завари, не из автомата…

– Да я бы принес… Но хотелось чтобы ты размялся, прошелся и я бы… А то уже восемь часов здесь сидим!

Мартин, словно прислушавшись к совету молодого напарника, оторвался от монитора, предварительно нажав на «стоп», чтобы ничего не пропустить. Потом медленно наклонил голову влево, затем вправо как можно ниже. Хрустнул лишь один позвонок. Он поднялся и пошел к выходу, за ним последовал Майкл, который выходя, потушил свет, как символ того что не хочет сюда возвращаться, по крайней мере, сегодня.

– Слушай, а давай ко мне, поужинаем по-человечески, познакомишься с Эмбер? Рабочий день уже закончился, – вдруг предложил Мартин, которому стало не по себе при взгляде на кофейный автомат, – они с Майклом за рабочий день наверно выпили по галлону кофе, ему так показалось. Майкл замялся.

– Не знаю, не хотелось бы напрягать Эмбер моим присутствием… К тому же…

– Ой, только не говори, что собирался провести вечер в медитациях или в веселой компании! – поддел напарника Мартин. Майкл улыбнувшись, остановился, словно раздумывая над предложением.

– Да какой там! Еще один душный вечер в номере… Ладно, поехали. Посмотрю на твою берлогу! – согласился, наконец, Майкл. И потом, вспомнив что-то, обратился к Мартину, указывая назад на кабинет, где они просидели весь день. – А с этим что делать?

– Завтра продолжим с утра! Я думаю, никто не тронет этот сизифов труд…. Ты и свет кстати потушил.

По дороге домой Мартин молчал. Майкл хотел что-то сказать, но видя, что напарник погрузился в мысли, не стал его тревожить. Только лишь сказал:

– Ты бы позвонил домой, сказал, что не сам приедешь. Ну, знаешь, чтобы не было неловко…

– Кстати, да! – спохватился вдруг Мартин, доставая мобильник из бокового кармана. Нащупал кнопку вызова, нажал ее. Перебросившись пару словами с женой, он кинул мобильник на полочку на приборной доске.

– Оу, да ты современный пенсионер! Мобильник неотъемлемая часть жизни? Разбираешься в технике? – пошутил Майкл. Мартин иронично посмотрел на него:

– Ага, за год пользования уже целых две кнопки выучил!

Тем временем подъехали к дому. Он был более чем скромен, один из миллионов домов, в которых живут простые люди. Хотя было темно, Майкл пытался рассмотреть и дом, и небольшой дворик перед ним. Это заметил Мартин, и ему вновь не очень понравилось, словно как там, в первый день знакомства, в кабинете.

Они поднялись по высокому порогу, войдя в открытую Мартином, дверь. Уже в коридоре, довольно узком и заставленном устаревшей мебелью, их встретила предупрежденная о визите Эмбер. Познакомились, обменялись малозначащими комплиментами, заложниками требований этикета.

Эмбер пригласила гостя и мужа за стол.

– Что уже готово? – удивился Мартин, – надо почаще гостей приводить….

– Вот только не надо этого! Как будто я каждый день не жду тебя с приготовленным ужином! Тем более заранее позвонил, – по актерски надувшись, сказала Эмбер. Все улыбнулись, чтобы смягчить неловкость первых минут. Майкл со свойственной ему дотошностью, украдкой рассматривал женщину, словно с помощью ее портрета, пытался завершить психологический портрет напарника, заполнив недостающий паззл. Это стремление, обрисовывать образы людей, было автоматическим, без его воли или желания. Просто он так привык и всегда делал.

Эмбер, несмотря на возраст, была еще довольно привлекательной женщиной, лишь глаза выдавали непростую жизнь жены полицейского. Глубокие, потемневшие, потерявшие искру. Скромный характер отражался во всем, от простенького платья до такого же внутреннего убранства дома Эвенсонов.

Небольшая кухня, в которой давно не менялась мебель и кухонные принадлежности. Обеденный стол, под большой яркой лампой, был накрыт белой скатертью и уставлен едой.

– Класс, люблю домашнюю пищу. Хоть раз за полторы недели поем нормально! – присаживаясь, сказал Майкл. Женщина улыбнулась, приятной, открытой улыбкой.

– Что нового? Чем сегодня занимались? – спросила она.

– Да так, ничего особенного… – буркнул Мартин. Эмбер сделала удивленно-недовольное лицо:

– Представляете, Майкл, вот так всегда, – тридцать лет ничего особенного. Зачем же тогда работаешь?

– Просто ему стыдно признаться, что мы сегодня целый день смотрели фильмы! – пошутил Майкл, поглощая вкусный ужин. На лице женщины осталось просто удивление.

– Хорошая работа…. Как это?

– Да, не жалуемся! Просто есть сведения что можем найти подозреваемого на записи видеонаблюдения… Пришлось просматривать записи за несколько суток, – сухо ответил уже сам Мартин, тщательно пережевывая. Майкл начал замечать особенности этого семейства. Очевидно, что его напарник нечасто баловал жену подробностями с работы. Это ей не очень нравилось, а с годами видимо стало и раздражать. Даже сейчас, в шутку, это было заметно. Впрочем, еще сразу Майкл заметил, что Мартин имеет тенденцию к скрытности, нелюдимости.

– А где Кевин? Сын… – прервав общее молчание, спросил Майкл.

– Он в Сан-Франциско. Учиться и работает на время летних каникул. Вам Мартин про него рассказывал? – спокойно ответила Эмбер.

– Немного, но говорил.

– С его отъездом, дом так опустел… Но ничего не поделаешь, дети растут, у них появляется своя жизнь, желания, стремления, – грустно заметила Эмбер. Видно эта тема ее очень волновала.

– Одни мысли как спрыгнуть с родительского дома у них появляется! Вот и все, – вмешался в разговор Мартин. Да, он был старой закалки, подумал про себя Майкл. Нехотя, Мартин сказал:

– Одна уже доездилась по большим городам….

– О ком это ты? – тревожно спросила женщина. Майкл не стал вдаваться в подробности дела, сильно их с напарником загрузившее, и не поддающееся, видя, что об этом не хочет говорить и старший коллега, просто ответил:

– Да так, на работе есть одна… девушка!

– А почему «доездилась»? – не отставала женщина. Она понимала, что детективы убойного отдела не просто так говорят в пошедшем времени.

– В общем, не получилось у нее что хотела, – еще туманнее ответил Майкл, понимая, что загоняет себя в тупик. Поспешил отвести разговор в другую сторону. – Давайте выпьем за то чтобы у всех всегда все получалось!

Он поднял бокал, выпили. Так и продолжился этот весенний вечер, заполненный пустыми разговорами, слегка натянутый и неловкий. Майкл засиделся у Эвенсонов до поздней ночи, а потом вызвав такси поехал в отель.

По дороге, он думал ниочем. И думал о том, что никогда не мог представить, что такое возможно. Естественно, «ниочем» было лишь осколками мыслей и фраз, малозначащих событий и звуков. Все они экспрессом проносились в его слегка затуманенном вином сознании. В итоге получалось большое ничто и ниочем. Давно такого не было, а может вообще никогда.

«Наверное, устал» – четко подумал Майкл, поймав любопытный взгляд таксиста в зеркале. Вдруг вспомнил, что заработавшись, а потом будучи дома у напарника, совсем забыл, что сегодня еще не звонил Дженни. «Она кстати, тоже, почему-то не набрала меня?» – удивился он. Как-то все запуталось с этой командировкой и …затянулось.

Внезапно навалилась усталость, тяжелая и беспощадная. Глаза стали закрываться, захотелось лечь прямо здесь, в такси. Плоская поверхность сидения манила и звала теплотой небытия сна. Усилием воли, очнувшись, Майкл, дотянул до отеля. Войдя в комнату, он не раздеваясь, сняв лишь плащ и бросив его на пол, чего с ним никогда не происходило, отдался в манящие руки усталости, упав на кровать. Единственное, что успел подумать, прежде чем провалился в глубокую и черную яму сна без снов, так это философски-лирическое, что возможно, тяжелые мысли измождают быстрее, чем многочасовая физическая работа. Сон тем временем поглотил его. Забыл даже будильник выставить.

Ночь катилась темным покрывалом по скользкому миру, сменяя часовые пояса и параллели, унося за собой сны и усталость тех, кто спал. Лишь одинокий синий фонарик рекламы на противоположной стороне улицы не спал, бодрствуя, освещая окно номера Майкла мягким мерцающим светом, падающим на занавески, и растекался киселем по ним. До приезда в Окленд, Майкл, страдал от бессонницы, ему всегда было тяжело уснуть в своей тихой спальне, даже без зайчиков и бликов света, без шумов и скрипов. И любой шорох, движение, легчайший звук вырывал его из чуткого, нежного, лелеемого, труднодоступного сна, даря часы мучения до спасительного утра. И вот теперь, если бы не усталость, этот синеватый свет, обязательно не дал бы уснуть, мозоля сознание назойливым подмигиванием, – но не сейчас. Усталость сделала свое дело и подарила такой долгожданный и глубокий сон, без примеси всяких видений и порождаемых ими чувств. Где-то, под покровом ночи происходили загадочные таинства и неизвестные происшествия, менялся мир и его внешнее формы, сочетались браком многие причины, рождая по необходимости последствия, еще только должные быть узнанными, оцененными и понятыми. На завтра фатумом был подготовлен свой собственный, неповторимый букет событий, происшествий и фактов, известный лишь ему одному, без страха и стеснения представляемый на суд человечеству, всегда удивляющемуся увиденной, почувствованной всемирной разнообразности. Но это будет узнано, увидено и пропущено через внутренний мир человека только завтра, сегодня же еще – ранним предвестником будущего дня, – всё спало и ничему не внимало.

Глава VIII. Попал в поле зрения