Таинственный мир Эрлика

Таинственный мир Эрлика

…

На самом краю Черного леса, в старом, давно заброшенном карьере, где когда то добывали руду и кварцевый камень, можно было заметить подобие каменных ступеней уходящих в темный раскол, напоминающий вход в пещеру. Сам вход в нее не был заметен, ни с высоты края карьера, ни с глубины его. Лишь в полдень, лучи солнца на несколько минут освещали небольшую черную дыру, которая и была входом в эту самую пещеру. До ближайшего аила было несколько десятков километров, а больше никаких поселений в округе не было. Как и когда обрабатывался карьер, кто и куда увозил все это, никто не знал. Как и про вход в неизвестную пещеру… Хотя был и тот, кто сейчас обитал в ней. И только он знал как далеко уходила она, и на сколько рукавов разделялась. И можно ли было сгинуть в ней навек или выбраться на белый свет.

Солнечный луч пронзив черную пустоту, остановился на седых спутавшихся волосах старика, сидящего на пологом камне у входа в пещеру. Голова его приподнялась и глаза зажмурились от яркого света. Одного этого лучика хватило, чтобы вход и стены пещеры заиграли сверкающими, разноцветными огнями от вкрапленных в них аметистами. Старик улыбнулся, слегка крякнув привстал с камня и исчез в глубине. Солнце не проникало в глубь пещеры, но он уверенно шел пригнувшись по узкому проходу не придерживаясь стен. Наконец, слегка светящийся таинственный сумрак указал резкий поворот. Пройдя еще несколько шагов старик вошел в небольшой зал освещенный тем же светом, только более ярче. Здесь было уютно и чисто. От стен исходил мерцающий слабый свет, позволяющий видеть даже мелкие камешки на ровном песчанном полу. Выдолбленный лежак в стене, был покрыт вышитыми покрывалами алтайских рукодельниц. Небольшой очаг и кухонная утварь состоящая из большого казана, кружки и ложки, да старого закопченного чайника, было всем имуществом этого обитателя. Он налил воды в кружку, и сделав пару глотков прилег на лежак. Скрестив морщинистые, натруженные руки на впалой груди, старик вздохнул и прикрыв веки погрузился в воспоминания, которые не знал никто. Да и некому было бы их рассказать при желании. Хотя было, что рассказать. Но кто поверил бы всему этому.

глава первая

илис

Из вырытой в каменистой почве землянки, покрытой старыми шкурами наброшенных на кривые жерди, донесся истошный, полный боли и горечи стон. То причитая навзрыд, то угасая в изнеможении, то вновь наполняя пространство плачем, из нее выползла через узкое отверстие молодая, но уже совсем седая женщина. В старом поношенном платье из грубого холста, с растрепанными волосами, она поползла на коленях к стоящим неподалеку людям протягивая к ним свои руки. Они молча стояли и смотрели на нее не проявляя никакого сочувствия.

– Как же нам жить теперь? Как же жить… Зачем он оставил нас? -причитала она. – Кто прокормит сыночка моего? Помогите…

Она уронила голову в землю, распластавшись на ней. Грязные, спутавшиеся волосы раскинулись в стороны и скрыли ее вместе с руками. Никто из находящихся рядом не произнес ни слова. Внезапно женщина изогнулась, оторвала заляпаное в грязи лицо от земли и заплаканными глазами взглянула на небо. Тихий стон вырвался из груди и затих вместе с последним вздохом. Она лежала на спине и глаза ее были устремлены в небо.

Один из стоящих неподалеку стариков подошел к ней и прикрыл грязной ладонью застывшие в вечности глаза.

– Меньше ртов, легче зиму переживем: – донесся из толпы чей-то голос; – вишь как, в одно время ушли.

– Там еще пацан должен быть, если тоже не помер,– сказал кто-то еще, – жрать всем нечего.

Из толпы вышла худая, седая старуха и шатающейся походкой подошла к землянке. С трудом откинув полог, заглянула внутрь, затем почти влезла в нее и что-то стала вытаскивть наружу. Ей помог один из стоящих рядом стариков и на свет они вытащили слабо упирающегося, худого, со всклоченными волосами и испуганными глазами мальчонку лет пяти. Еще не понимая того, что он остался сиротой, глядя на окруживших его соплеменников он ощутил, что здесь он никому не нужен.

Холодный, порывистый ветер, захватив с собой пепел с погребального костра с силой бросил его в заплаканные глаза Илиса. Так звали мальчонку оставшегося сиротой, которого держала за руку старая, неопрятная алтайка. По древним законам тюркских народов, отца и мать этого мальчонки сожгли в тот же день на прощальном костре, как души их ушли в царство великого Эрлика.

– Все Илис, теперь ты один; – обратилась старуха к озябшему на холодном ветру пацану, – сегодня ночуешь у меня, а потом ищи кормежку и ночлег сам;– прошамкала старуха беззубым ртом раскуривая длинную трубку. Она повернулась и поплелась в свою нору, а Илис боясь остаться один, голодный и замерзший, побежал вслед за ней.

Забравшиеся в теперь уже ничейную юрту, люди племени обыскав ее и забрав жалкие пожитки умерших, разошлись по своим норам. Оставшаяся без присмотра хижина через день обретет нового хозяина, благо копать и строить в каменистой почве не придется. Племя вторую осень голодало. Охоты не было, люди вымирали от голода и болезней. Все больше и больше слышался ропот недовольных соплеменников, просящих шамана повлиять на духов, чтобы те, помогли и послали пищи.

Но прошла неделя, потом вторая, а мальчонка все еще жил со старухой, которой уже было жалко его.

–Пропадет один,– думала она.– Да и мне веселей, пусть пока живет со мной.– Но не просто она приютила его. Уже через несколько дней, пятилетний Илис принес двух сусликов, которых поймал недалеко от стойбища.

– Ну вот, сейчас сварим похлебку с корешками, а завтра еще пойдешь на охоту,– прошамкала старуха.

С первых лет детства он умел уже многое. Его отец, до того дня когда сорвался с кручи и перебил ноги и ребра, показывал ему, как ставить травяные петли на грызунов. Мальчонка же, с присущим ему азартом и ловкостью добился в этом больших успехов. И сейчас он умело испльзовал свои навыки в добывании пищи. Благодаря ему они уже не голодали, хотя о сытости и спокойствии говорить было еще рано. Время шло. Минуло почти два года, но племя еще оставалось на старой стоянке. Охотники мужчины разошлись добывать пищу, кто -то ушел искать место для новой стоянки, так как еды не хватало и племя вымирало. В стойбище оставались в основном дети, женщины, немощные и увечные. Горные селения Алтая были далеко от долин внизу. Племя теленгитов, где происходило все это, охотились в основном в горах, редко спускаясь вниз. Ниже были племена тубаларов и челканцев.. Жили мирно, но стычки на охоте иногда происходили кровавые. Бывали случаи, когда загоняли добычу и те и другие не видя друг друга, а потом приходилось выяснять, кому она будет принадлежать. Но в основном, соседствовали дружно. Благоприятствовали этому родственные связи. Мужчины часто приходили в другие племена искать себе невест.

глава вторая

переселение

Однажды, сидя на краю обрыва и смотря на вершины гор, куда садилось солнце, Илис вдруг услышал шум камней падающих в ущелье. Обвалы случались часто. Но этот шум показался ему почему-то подозрительным. Повернув голову влево, он увидел выходящего из-за большого камня огромного медведя. Идя на задних лапах, он задевал нависшие над ним куски острых камней и негодуя от боли, издавал шумные рычащие звуки.

Илиса он еще не видел, не то мальчонке было бы несдобровать. Понимая, что шатун в это время года опасен и может задрать многих жителей стойбища, мальчонка что есть силы метнулся и исчез за выступом скалы. Он бежал к юртам и кричал предупреждая всех о грозящей опасности. Его услышали и почти сразу донесся ответный крик, показались женщины и дети. Мужчин не было, был в стойбище лишь покалеченый старик, у которого было ружье. Он вылез из юрты глядя на кричащего Илиса, который от волнения лишь показывал рукой в сторону обрыва. И когда старик увидел шедшего на задних лапах и ревущего медведя, то понял, что от его выстрела зависит очень многое. Тот же шел не опускаясь на все четыре лапы, думая о легкой добыче. Секунды решали все. Старик не мог встать на ноги. Их у него не было. Поэтому он уселся в нескольких метрах от медведя, прямо перед ним и быстро, но очень тщательно прицелился. Он знал, если промахнется, то разъяренный шатун разнесет полстойбища и многих покалечит. И вот, когда медведь уже предвкушая деликатесы в виде ребятишек и женщин стоящих за стариком поднял лапы, старик выстрелил. Шатун взревел, и кровь хлынувшая из пасти и груди показала, что он не промахнулся. Но уже упав на все четыре лапы, медведь еще прополз до старика и махнув когтистой лапой, порвал ему плечо. Из горла медведя хлестала кровь и несколько раз содрогнувшись, он затих. Женщины тут же утащили старика в юрту, промывая и прикладывая разные примочки к раненому.

Это был хороший подарок голодным и истощенным людям племени. Жизнь их была нелегкой. Постоянства не было ни в охоте, ни в сборе кореньев и другой пищи, и старейшина на совете племени наконец сказал, чтобы люди готовились к переселению. Разделав тушу медведя, повялив его на зябком солнце и разделив его между всеми, решили готовиться в путь.

После трех лет, " голодных и противных",– как говорила старуха у которой жил мальчонка,– давно пора спуститься ниже, там и трава погуще и корней побольше.

После того, как Илис предупредил жителей стойбища от беды, неминуемо грозящей гибелью и разорением людей, к нему стали относиться мягче и относительно спокойней. Через два дня после события, племя собрав свои переносные дома и небольшой скарб приготовилось к переходу на новую стоянку. Это была небольшая долина между ущельем и ледником переходящим в снежную вершину горы. Ледник слегка подтаивал и ручей падающий с горы стекал в долину, спокойно наполняя влагой зеленеющую траву. Чистая ледяная вода была нужна людям, а в долине могла быть дичь. Это место обнаружили охотники племени, когда спускались за уходившими от них горными козлами. Обследовав долину вдоль и поперек, узнав, что она не принадлежит другому племени, они доложили старейшине и на общем сборе было решено начать переселение.

Племя насчитывало всего около ста с небольшим человек. Хотя, еще пару десятков лет назад, могло бы похвастаться почти пятистами поселенцами. А ведь начался уже девятнадцатый век. Прогресс в мире шагал могучими темпами. И далеко внизу, у подножия старых гор, в которых прозябало племя теленгитов, жизнь шла своим чередом. Алтай уже почти как сто лет входил в состав России. Часто охотники племени сталкивались и с русскими искателями приключений, и с другими людьми разных народностей. Но устои племени были незыблемы. И как бы тяжело людям не было, никто не ушел из стойбища в поисках лучшей жизни. Соплеменники Илиса и видели, и знали о нижних людях, но они были чужды для них. Внизу, у подножия гор и далее в долинах, люди строили деревянные и каменнные дома. Топили печи и имели многие блага цивилизации, меняли ружья и водку на кварцевые камни. И постепенно, блага цивилиации становились доступны для горцев. У них стали появляться в обиходе спички, посуда, ружья и многое другое. Старик, убивший забредшего в стойбище медведя, также раздобыл ружье и патроны, отослав двух сыновей к "нижним людям" выменяв их на аметисты. Надо заметить, что кварцевые жилы хоть и редко, но встречались на пути кочуещего народа. И зная, что "нижние" любят эти магические камни, кочевники меняли их со своей выгодой на эти самые блага.

Почти два года, которые Илис прожил после смерти родителей у приютившей его старухи, были крайне нелегкими в его жизни. Старая хоть и редко обижала сироту, но и не баловала его ничем. Хотя и баловать она могла его лишь тем, что давала ему поспать немного больше обычного, да и то, когда у нее было хорошее расположение духа. В эти минуты она могла погладить его по голове или даже тепло прижать к себе. И в такие редкие моменты, мальчонка испытывал неописуемую любовь и нежность, что даже плакал от чувств к ней. В основном же, суровое и голодное существование из жалости.

Стойбище готовилось к переселению и люди складывали свой скарб в тюки. В горной местности, где обитало племя, не было возможности переносить свои пожитки кроме как на себе. Илис связав два тюка вынес их из юрты и вернувшись, захватил еще мешок из козьей шкуры. Затем вытащил жерди скрепляющие остов юрты над яминой и связав их крикнул старухе:

– Адаш дяэне, все готово, не забудь еще молока в дорогу.

Старуха что-то проворчала, закурила трубку с вонючим, противным дымом и уселась ждать всеобщей готовности. Илис, который с рождения был добрым и общительным пацаном, бегал по стойбищу помогая то здесь, то там.

В центре аила, на небольшой площадке с которой были убраны камни и прочий мусор, что-то готовил шаман. Ему помогали несколько человек, молча сглатывая его крики и приказы. Надо заметить, что вера поселенцев, или корневого племени, состояла на две трети из шаманизма и бурханизма. Хотя и о других религиях народ знал.

Иногда старуха раскуривая трубку ругалась, когда искры попадали ей в глаза, на каком то другом языке. Илис не понимал его. Но сегодня, он задал вопрос приютившей его старухе:

– Скажи мне Адаш дяэне, что ты там бормочешь? На что та ответила ему поглаживая по голове; – это язык моих предков.

Илис удивленно взглянул на нее.

– А разве ты не из нашего племени? Разве это не твой народ?

– Нет мальчик: – ответила Адаш. Я потомок славных уйгуров. А вы тюрки. Мои родители были – Чуди. Про нас говорили, что мы рудознатцы. Мой дед был великим знатоком руды и камней. Но с приходом "нижних", тех кто называл себя христианами, наша "чудь" ушла в землю.

– Как это? – переспросил мальчуган заинтересовавшись рассказом старухи.

– Как нибудь, я поведаю тебе о " чуди". Меня взял в жены парень из этого племени, когда мне было уже четырнадцать лет. Мы только успели сказать об этом старейшине и родителям, когда наши вдруг ушли в горы или в землю…

Внезапно зашумевший огромный бубен шамана и его камлания прервали ее рассказ, и они направились к центру стойбища, где уже почти все собрались.

В центре горел огромный костер, вокруг которого шаман уже созывал своих духов в дорогу, прося их помочь благополучно добраться и обжиться на новом месте. Все больше и больше распаляясь, он входил в экстаз и с выражением гнева и суеверного страха, стал выкрикивать имена духов. Многие собравшиеся стали вторить ему, выкрикивая вслед за ним имена этих самых духов и когда он вдруг внезапно остановившись замолчал и упал лицом в землю, все поняли: – Это пришел сам Эрлик. Бог нижнего мира мертвых.

Шаман поднял голову с земли, затем заломив руки за голову уставился в одну точку и тихо прошептал: – О, Эрлик, о Владыка нижних миров… Затем понеслась какая-то тарабарщина и лицо его исказившись в страшной гримасе на миг застыло. Столпившись кучками люди, в ужасе наблюдали за происходящим, вращая по сторонам белками вытаращенных глаз. Семя страха перед неизведанным, было глубоко посеяно в людях племени. Страха – перед ужасным Эрликом. Ибо все знали, что обязательно придет время, когда все встретятся с ним.

Через некоторое время, шаман успокоившись, сняв с себя теперь ненужные уже побрякушки из костей животных, оглядел стоящий в ожидании народ и произнес:

– Духи великого Эрлика помогут нам. Новое место для нас уже приготовлено. В путь!

Таким образом начало было положено и племя продолжило сборы. Теленгиты были готовы выступить в путь.

Первыми, взвалив на себя тюки и что потяжелее, пошли мужчины. Четверо разведчиков уже спустились по тропе и исчезли где то внизу. За ними шли остальные, с вождем и шаманом. Женщины и дети шли последними, не считая двух охотников замыкающих переселенцев. Каждый, включая ребятишек, что-то нес. Спускались осторожно, не торопясь и не обгоняя друг друга. Крутой склон был скользким и опасным. Внизу, в глубоком ущелье, был слышен шум бурлящей воды. Это давала о себе знать талая вода ледника. Нависшие вершины гор пугали переселенцев своим мрачным видом, хотя люди, всю свою жизнь проводили в этих самых горах. Прошло много времени, пока откуда-то снизу донесся крик и все остановились. Это был знак к остановке на отдых.

Люди присели кто куда смог и смогли немного расслабиться. Внезапно раздался какой то шум, переходящий в гром и земля содрогнулась. Люди в ужасе запаниковали, женщины закричали созывая ребятишек и повскакивали ища их среди переселенцев. Но шум утих и все успокоились. Обвалы в горах случались часто, хотя это был шум скорее небольшого землятресения и многие подумали об этом, посматривая по сторонам. Через некоторое время вновь раздался крик и племя продолжило свой путь. Два раза они еще останавливались, на отдых и обед, но вот пришло время остановиться на ночлег. Кочевники привычны к переселениям и могут быстро и легко устроиться на отдых. Вот уже поставлены жерди, натянуты шкуры, зажжены костры и запахло едой.

Илис со старухой еще ковырялись с жердями, и никак не могли их установить. Наконец подошел молодой парень и помог поддержать их пока старуха натягивала шкуры. Затем он незаметно удалился не сказав ни слова.

Достав вяленое мясо какого -то зверька, старуха откусила половину его и остальное отдала пацану. Перебирая языком и жуя его, можно было некоторое время ощущать себя почти сытым. Люди племени давно мечтали наесться до отвалу, до сытости, но это оставалось только несбыточной мечтой.

Наконец все угомонились. И только звезды на ясном прозрачном небе развлекались, угадывая сны усталых людей племени.

исчезновение

Илис не спал. Усталость брала свое, но только сомкнув глаза он открывал их снова. Мысли его бродили вокруг небольшой тряски случившейся днем. Он повернулся в сторону лежащей у входа старухе, чтобы посмотреть спит ли она, но в темноте ничего не увидел. Ровное дыхание говорило о глубоком сне.

С самого раннего возраста он слышал от матери о духах населяющих этот мир. Были они и добрыми, помогающими в нуждах и делах. Были и такие, которые только вредили людям. Мать, как он помнил немного, часто просила о чем то божество Ульгеня. Это был кто то из небожителей. Были еще те, кого мать называла Кудаем, Бурханом и еще как то, Илис не помнил всех.

В земной сфере, где обитал он сам и племя, были земные божества и духи, хозяева окружающего мира: духи огня, ветра, воды.

А в подземном мире обитали духи враждебные человеку. Владыкой подземного мира был Эрлик, брат Кудая, бога. Именно ему, Эрлику, молился шаман племени, призывая страшного и непостижимого помочь ему управлять племенем.

Илис откинул рогожу и вылез на свежий воздух из душной юрты. Небо было ясным и прозрачным и манило взгляд мальчишки. Небосвод был усеян мириадами мерцающих звезд и невольно приковал его глаза. Пар от дыхания и ночная прохлада поманил мальчика отойти от юрты, чтобы справить нужду. Он вздрогнул от остывшей одежки прикоснувшейся к телу и хотел уже вернуться в юрту, но вдруг увидел в стороне от стойбища какое то движение. В голове промелькнула мысль , что это баран, козел или …

Очень хотелось есть. И мясо не помешало бы. А Адаш приготовила бы вкусную похлебку. Он быстро, но очень тихо, боясь спугнуть животное заглянул в юрту, натянул чарыки, схватил острый кол и метнулся в сторону, где он увидел тень.

Охраны стойбища не было видно. Хотя, как он знал, она была. Ее не могло не быть. Вот он подошел к камню у которого увидел тень и понюхал воздух. Обоняние не подвело его. У многих горских племен оно было развито очень сильно. Возможно это было связано с тем, что воздух в горах был чист и это отразилось на людях, столько лет живущих в этих условиях. Илис явственно ощущал запах козла. Скорее даже молодого козленка отбившегося от своих.

Тихо, почти вися в воздухе и не касаясь каменистой почвы, он заглянул за валун и вдруг увидел черный проем в скале. Еще немного и он уже почти рядом. Запах козленка щекотал в ноздрях мальчишки и надо сказать, что он даже не ощущал страха в ночной темноте. Взяв кол поудобней в руку, он подошел ко входу и остановился. Из темноты пахнуло холодом и неизвестностью. Но Илис не боялся темноты. Он вдруг вспомнил про Кудая, которого призывала его мать, и шепча его имя медленно стал пробираться внутрь пещеры. Запах козленка усилился и Илис напрягшись, крепче сжал кол. Было очень холодно, но голод был сильнее страха и боязни простыть. Рядом была пища. Внезапно ноги его подкосились и он упал на спину, ощутив под собой ледяную массу. Он попытался встать, уперевшись острием кола в лед, как вдруг его сшиб убегающий между ним и опорой козленок. Пытаясь схватить и боясь упустить его, он повернулся и вновь поскользнувшись упал, сильно стукнувшись о скользкий пол покрытый льдом. На миг он потерял сознание, а когда очнувшись открыл глаза, козленка уже не было.

Проклятая темнота. Он был уверен, было бы светло, козленок не ушел бы от него.

Внезапно раздался гул переходящий в грохот. Все горы будто бы ответили этому гулу, идущему откуда-то из под земли и раздался оглушительный треск. А потом он сменился на шуршаший и немного приглушенный звук. Илис не сразу понял, что произошло, как вдруг что то сильно и тяжело прижало его воздушной силой и отбросило в глубь черной пустоты пещеры.

И хорошо, что мальчишка не видел как спящее стойбище вмиг накрыл сошедший с гор огромный ледник. Ведь именно на него была надежда племени, как на источник воды. Землетрясение сдвинуло многотысячную массу льда, которая и похоронила под собой людей. Огромная масса льда упала на вход в пещеру и навсегда закрыла выход из нее.

Но это было еще не все. Отброшенный волной Илис, не видя ничего в кромешной тьме, внезапно стал сползать куда то вниз. Пытаясь за что нибудь ухватиться, он испуганно закричал и растопырив руки в разные стороны, вдруг соскользнул и покатился по ледяному спуску куда то вниз.

Он ясно осозновал, что скатывается в глубину черной, ужасно холодной и неизвестной пустоты. На миг он подумал, что как то подозрительно мягко, он катится вниз, словно с горки. Вдруг пришла мысль, что это вода за много лет сделала спуск таким гладким. Но, ведь он должен когда то кончиться. А что дальше? Черная, холодная утроба поглотит его? Что там внизу?

Для восьмилетнего мальчишки, это была неразрешимая страшная загадка. Он даже перестал обращать внимание на небольшие ушибы, когда вдруг встречался изгиб и он по инерции задевал свод проема или стенки пещеры. Сколько времени он катился, Илис не знал, но окончательно промерзнуть уже успел. Внезапно спуск почти прекратился, ход замедлился и почти остановившись, он вдруг ощутил под собой пустоту. Словно вылетев с крутого трамплина, он ощутил падение. Ясно осознавая что потерял под собой опору, он летел в пустоту. На миг ему показалось, что стало светлее, но вдруг упав на что то мягкое, он ударился головой и потерял сознание.

глава третья

желтоглазый туман

Как долго он находился в таком состоянии, Илис не знал. Очнувшись, еще боясь открыть глаза, он попробовал пошевелить пальцами правой руки, левую он не ощущал. Ему это удалось. Постепенно проверил все члены. Левую руку проверить не было сил. Он лежал и боялся открыть глаза. Стояла тишина, изредка нарушаемая звоном капель воды, медленно и равномерно откуда-то капающих. Он вдруг обратил внимание, что ему не холодно. Набравшись смелости он приоткрыл глаза и вдруг ясно увидел, что вокруг него почти светло. Желтовато – зеленый сумеречный туман окутывал близлежащее место где он находился и его самого. Бешенно колотилось сердце, он жив. Осторожно привстав, уперевшись правой рукой он освободил и левую, которая была под ним, но пока ничего не чувствовала.

–Как долго я лежал тут? Рука затекла, – подумал он, растирая немного опухшие пальцы.

Оглядевшись, он поднял голову и посмотрел откуда он мог свалиться. В метрах пяти выше, он увидел черный проем с торчащей ледяной коркой, с которого и капала вода. Только она капала в глубокую яму, которая и разделяла его от ледяной горы. Силой инерции его перебросило через яму. А сейчас он стоял на поляне, поросшей мягким толстым мхом, который и спас его от ужасного удара. Осознав что он жив, Илис решил хорошо осмотреть где он находится. Свет, пронизывающий желтый туман, казалось исходил из него самого. Будто он сам светился и освещал все вокруг. Илис наклонился, сорвал мшистую, нежную поросль покрывающую почву и вдохнув, почувствовал приятный запах. Сделав несколько шагов он ощутил, что стал опускаться вниз. Остановившись, вернулся на место где стоял раньше. Оглядевшись внимательней он заметил, что стоит на краю долины. Или это было, что-то похожее на большую поляну. Прямо перед ним расстилалась местность, окутанная плотным желтовато-зеленым туманом. Вверху же, ясно был виден каменный свод и ничего не мешало его разглядеть. Рискнув идти дальше, он погрузился в этот туман и чем глубже спускался, тем плотнее он становился. Дышать было легко и приятно. Воздух пах какими-то неизвестными травами и туман не мешал видеть. Мальчишка зачарованно, в полной тишине продвигался вперед, осторожно ступая по мягкому мху.