Пророчество. Дракон просыпается в полдень

– Вот, – сказала Селена, отступив на шаг. – Марэн прав, я тоже ничего не почувствовала. Но я шкатулку не вскрывала. Может, изнутри скрывающее магию заклинание стоит?

– Давайте проверим, – Рэвалли накинул на шкатулку прочный купол, чтобы защититься от взрыва или выстрелившего заклинания. Не прикасаясь, пассом открыл крышку. И Селена не смогла сдержать восхищённого вздоха:

– Ох, какая красота!

В шкатулке, на бархатной подушечке, лежала диадема из стразолитов.

Стразолиты – редкие, трудно добываемые, сложно обрабатываемые и чрезвычайно красивые камни, стоили невероятно дорого, поэтому их в основном использовали в серёжках или брошах. У Селены, правда, было колье из стразолитов, когда-то подаренное ей любящим мужем и стоившее целое состояние, из-за чего защита на нём стояла не хуже, чем на Тайной полиции. А ещё она постоянно носила тоненький браслет-амулет со стразолитом, зачарованный на предупреждение о близкой опасности верным её поклонником Нэйтасом. И девушка сразу представила, как чудесно эта диадема будет гармонировать на балу с колье и браслетом. Но тут же отогнала от себя мечтательные мысли и иронично спросила:

– И кого же я так облагодетельствовала, что он мне решил такой дорогой подарок сделать?

– Странно, – задумчиво проговорил Рэвалли, разглядывая диадему. – Я ничего не чувствую. Никакого воздействия. Никаких заклинаний. Неужели действительно просто подарок?

– Её Высочеству прекрасной леди Селене с огромной благодарностью за всё, что она для нас сделала. Лорд Б., – прочитал Стэнн надпись на коробке. – Подписи нет и это тоже странно. Обычно дарители стараются своё имя повиднее написать, чтобы одариваемый знал, кому свою благосклонность выказывать. А тут такая драгоценность – и только одна буква. Кто же это может быть?

– Может, лорд Бэйнирос? – предположила Селена. – Вы его давно не видели?

– Давно. Он на глаза никому не показывается. Но, я думаю, он бы подписался полным именем.

– Кто ещё мог сделать такой подарок?

– Да кто угодно. Ты уже стольких спасла за эти годы…

– И стольким насолила, – насмешливо подхватила девушка.

– Надо выяснить, кто её принёс, – Рэвалли осторожно взял шкатулку, прикрыл глаза, осматривая её внутренним взором.

– Какой-то посыльный, – пожала плечами Селена. – Марэн сказал, самый обычный, в форменной одежде, какую все посыльные носят. Лицо тоже обычное, ничем не примечательное. Он его и не запомнил толком.

– Не запомнил? – сразу насторожился Рэвалли. – Дежурный должен уметь запоминать лица посетителей.

– Меня это тоже удивило, – кивнула Селена. – И я, с его разрешения, уже поковырялась в его памяти. Смотрите, что я увидела.

И девушка спроецировала на стену воспоминания Марэна.

– И правда, сложно запомнить, – прищурился Стэнн, разглядывая колышущееся и постоянно меняющее очертания лицо молодого парня. – Я уверен, что здесь без амулета стирания черт не обошлось.

– Скорее всего, – согласилась Селена. – Наяву Марэн видел его нормально, просто не мог заострить на нём внимания, а вот в его памяти парень отложился, как изменчивый, с непостоянными чертами лица. Так что описать он его не сможет. Да и мы с вами тоже. Но мне почему-то кажется, что я его где-то видела. А узнать не могу, настолько он переменчив. Надо будет посидеть, поглядеть и подумать, может, вспомню.

– Посидеть и подумать – это, конечно, хорошо, но не сейчас, – поднял голову сосредоточенно к чему-то прислушивающийся Стэнн. – Мама напоминает, что времени немного осталось. Говорит, чтобы мы не опаздывали.

– Позор на наши бестолковые головы, – фыркнула Селена. – Королева напоминает своим подданным, что пора на бал собираться, а то они могут заработаться и забыть о столь важном событии! Совсем мы из доверия вышли! Но она права. Мне, между прочим, ещё причёску делать, раз уж я в платье пойду, а я всё ещё здесь, а не у парикмахера. Быть неотразимой, так во всём.

И снова задумчиво посмотрела на диадему.

– Не вздумай! – торопливо сказал Стэнн, но Рэвалли внезапно поддержал невысказанную мысль пророчицы:

– А что? Укрепим щиты так, чтобы ни одна зараза их пробить не смогла…

– По крайней мере, сможем узнать, чего дарителю надо было, – подхватила Селена. – Раз он просил вручить подарок до бала, значит, что-то должно произойти на празднике.

– А если диадема взорвётся? – хмуро предположил Стэнн, уже поняв, что двоих в одиночку он не переспорит.

– Это вряд ли, – ответил Рэвалли. – Разрушающее заклинание так не замаскируешь. Здесь, скорее, какое-то ментальное внушение скрыто. Укрепим щиты как следует и узнаем, что нужно неизвестному дарителю. Может, сумеем понять, кто это был.

– А если мы узнаем это ценой жизни Селены?

– Это вряд ли, – повторила Селена слова Рэвалли, не сводя внимательного взгляда с украшения.

– Зачем тебе это надо? Обследуем диадему не спеша после бала.

– Стэнн, почему-то мне кажется, что надо поскорее выяснить, что не так с этим странным подарком. Думаю, он как-то связан с нашим делом.

Стэнн нахмурился, но протестовать больше не стал. Раз Селене что-то кажется, значит, надо проверить её предположения. Просто так, для того лишь, чтобы похвастаться перед дамами красивым украшением, она рисковать не станет.

– Делаем двойной щит? – спросила Селена, усаживаясь на стул перед Рэвалли.

– Лучше тройной, – ответил тот.

– Четверной, – отрезал Стэнн. – Или я уношу эту диадему в Хранилище.

– Хорошо, – покорно согласилась девушка. – Четверной.

Четверной щит – максимально возможная защита от ментального вмешательства. Но им практически не пользовались с одной стороны – из-за сложности плетения, а с другой – из-за неприятных ощущений. При наложении четверного щита голову сдавливало так, словно пыточным обручем её стягивали, да и в ушах шуметь начинало. А могло и головокружение возникнуть. Словом, впечатления были весьма неприятные и, главное, бесполезные – для защиты от самого сильного воздействия обычно хватало двойного щита.

Но Селена не стала спорить с мужем. Она и сама чувствовала опасность, исходящую от этой красивой безделушки, несмотря на то что браслет на руке вёл себя на удивление спокойно, и не собиралась рисковать жизнью. А проверить диадему было нужно. Почему-то крепло в пророчице убеждение, что связана она с Кристаллом и озером, и благодаря ей они смогут продвинуться в своём расследовании.

– Готово, – стоявший с прикрытыми глазами Рэвалли сделал знак активации и опустился на стоящий рядом стул. – Подпитай ещё своей Силой для верности.

– Куда уж вернее, – поморщилась Селена. – И так голова как в тисках.

Рэвалли сочувственно улыбнулся:

– Никак не получается у тебя просто понаслаждаться балом.

– Да чем там наслаждаться? – отмахнулась девушка. – Шумно, душно, дамы с глупостями лезут.

– Какими, например? – заинтересовался друг.

– В прошлый раз меня всё пытали, читала ли я последний роман Альтейниса. А я у него всего один роман прочитала года три назад. И впечатлений на всю жизнь хватило.

– Так понравился? – улыбнулся Рэвалли.

– Ага, – фыркнула Селена. – Море слёз, проливаемых героями то от горя, то от радости, куча злобных гномов, беспрестанно выкрадывающих героиню, прекрасная эльфийка, бесконечно лежащая в обмороке, и не менее прекрасный эльф, постоянно падающий перед ней на колени, заливаясь слезами, и так же бесконечно спасающий её от этих злыдней. Я «сломалась» на пятом гноме.

– Так и не дочитала? – рассмеялся менталист.

– Не смогла, – улыбнулась противница любовных страстей. – И, в результате, для девушек на балу я оказалась неинтересной собеседницей. Ну, сам подумай: Альтейниса не читаю, новыми рисунками вышивок похвастаться не могу, а всем известную сплетню о том, что… – Селена перешла на трагический шёпот: – вон та девица, да, да, та, в зелёном платье, строила глазки самому лорду Гаррету, представляете, какая нахалка! – и нормальным голосом закончила: – и ту в первый раз слышала. О чём со мной разговаривать, сам подумай?

Мужчины рассмеялись. А потом Стэнн сочувственно спросил:

– Тоскливо тебе здесь без подруг?

– Нет, – улыбнулась девушка. – Я же в любой момент могу на Землю сходить, с Ларисой пообщаться, с сестрой. Да и по мобильнику постоянно с ними болтаю. И с нэниссой (1) чуть не каждый день вижусь. Так что за меня не переживай, с тоски я не умру.

И вскочила:

– Всё, я побежала. Меня парикмахер ждёт. До бала два часа осталось, а я ещё не готова!

Селена, схватив шкатулку, выскочила из кабинета, а мужчины переглянулись, и Стэнн тихо сказал:

– Порой я чувствую себя виноватым в том, что привёл её сюда. Она так и не привыкла к придворной жизни.

– А ты сам к ней привык? – усмехнулся друг. – Ты ж во дворце с самого детства отираешься.

Стэнн улыбнулся:

– Нет, не привык. Она мне тоже кажется скучной и бестолковой.

– Так что ты тогда переживаешь? Вы с Селеной два сапога – пара, как у неё на Земле говорят. Вы нашли друг друга, вот и радуйтесь.

– Я радуюсь, – серьёзно ответил Стэнн. – Очень радуюсь. До сих пор поверить не могу, что она – со мной, что сбылась моя самая заветная мечта.

И деловито произнёс, переводя разговор:

– Пожалуй, нам тоже надо идти. Отец не поймёт, если мы опоздаем на торжество.

Рэвалли бросил взгляд на часы:

– Ты прав, пора собираться.

– До встречи на балу, – улыбнулся начальник Тайной полиции, и друзья вышли из кабинета.

ЛЭНМАР, КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ

– Ну, как я выгляжу?

Селена впорхнула в комнату мужа, покружилась перед ним, расправив юбки. Диадема и колье сверкнули под лучами заходящего солнца, пустив по стенам солнечных зайчиков.

– Потрясающе! – восхищённо вымолвил принц. – Ты просто красавица!

– Мне тоже нравится, – довольно сказала девушка и, создав перед собой зеркало, снова оглядела себя с головы до ног.

Платье сшили из лёгкой, воздушной ткани, и Селена словно парила в сиреневом облаке пышной юбки, как небесная фея из сказки. Искусная драпировка делала талию ещё более тонкой, а фигуру – хрупкой. Подобранные волосы открывали шею и плечи и давали возможность насладиться переливами камней в изумительном по красоте колье. Лёгкий макияж добавлял взгляду выразительности, а губам – чувственности.

Теперь уж точно ни один придирчивый взгляд не найдёт изъянов в её внешности, и ни один злой язычок не сможет назвать жену принца невзрачной дурнушкой, на которой принц женился из жалости.

– Ты готов? Пора ехать, карету уже подали.

– Готов, – кивнул Стэнн. – Поехали.

Два квартала до дворца проехали в карете, присланной из королевского каретного двора. Лошади тоже были дворцовые, Фарроасы лошадей не держали. Какой в них смысл, если до любого нужного места можно дойти за пару секунд Личным Путём? Но этикет требовал торжественного прибытия, вот и присылали перед каждым балом им золочёную карету с четвёркой лошадей, украшенных плюмажами и лентами.

По протоколу в бальный зал зашли последними, перед самым выходом Их Величеств.

– Его Высочество наследный принц Стэнн и Её Высочество принцесса Селена, – громко объявил глашатай, и придворные недовольно поджали губы, но склонились в низком поклоне.

Недовольство их было вызвано тем, что, пожалуй, впервые в истории государства чью-то жену, пусть даже и жену принца, объявляли по титулу и имени, как королеву. Ведь жёны остальных придворных оставались безымянными, слыша от глашатая «Лорд Вэнси с супругой», «Лорд Ганнэди с супругой и дочерьми». И только Селену объявляли, как самостоятельную личность, а не просто как жену Его Высочества.

Но Стэнн сразу, едва женившись, заявил тогда ещё правящему прадеду, что Селена – не просто его жена, а значимое лицо, в государственной иерархии стоящее выше большинства придворных, и имеет право на отдельное объявление. И Его Величество согласился и даже издал об этом Королевский Указ.

А для придворных это оказалось ещё одним щелчком от неизвестно откуда взявшейся выскочки.

Впрочем, как раз об этом Селена даже не задумывалась. Одной сплетней больше, одной меньше – какая разница. Под руку с мужем прошла мимо склонившихся в поклоне придворных, остановилась рядом с троном, окинула взглядом празднично украшенный зал, вспомнила, как когда-то впервые танцевала здесь, открывая бал в паре с королём.

Как давно это было! Столько событий произошло с тех пор – кому-то на целую жизнь хватит. А ведь всего семь лет прошло…

Посмотрела на выпрямившихся придворных, с которыми за это время так и не смогла найти общий язык. Почему-то сразу не приняли они выбор принца. Наверное, слишком неожиданным оказался он для них. Своих дочерей хотели выдать за него замуж, а повезло никому не известной провинциалке. Первое время было неловко от их преувеличенно почтительных поклонов, сделанных с презрительной гримасой, но потом она к ним привыкла. Точнее, перестала обращать внимание. А вот к шепоткам и пересудам за спиной привыкнуть было сложнее, но она и с этим справилась.

Нет, конечно, среди придворных были и действительно умные, знающие своё дело, люди, которые приняли выбор принца, уважали пророчицу и никогда не пытались унизить её сплетнями. Но и они поддерживали с ней чисто деловые отношения, не пытаясь перевести их в дружеские.

Впрочем, друзей-мужчин ей и так хватало. Все Тайные полицейские её любили, оберегали, старались чем-то порадовать. Так что в мужском внимании недостатка она точно не испытывала.

Улыбнулась стоящему у окна Нэйтасу. Парень в ответ расцвёл радостной улыбкой. Кивнула стоявшим с ним рядом драконам: Дэрринэлу, его сыну Дарру и другу Бролу. Драконы с серьёзным видом поклонились в ответ, и Селена хмыкнула: надо же, как официально. Но, наверное, так и полагалось. Ведь присутствовали они здесь не в качестве друзей принца и принцессы, а как представители дружественной страны. Дарр был правителем Феллии, Великим Белым Шаманом, а Дэрринэл и Брол – послами Феллии в Дарстене.

Нашла взглядом Тайных полицейских, снова мысленно улыбнулась: ведь просто на бал пришли, а всё равно равномерно распределились по залу, будучи готовыми кинуться на помощь охраняющим короля Королевским Колдунам, откуда бы ни появилась угроза. Профессиональная привычка – всегда быть наготове.

Из толпы вынырнул Рэвалли со своей невестой Джэлиссой. Джэлисса весело улыбнулась Селене, и та ответила ей такой же беззаботной улыбкой.

Зря Стэнн говорил, что нет у неё здесь подруг. Среди придворных – нет. А с Джэлиссой она с удовольствием общается. Встречам с любимой Дарра, драконицей Лиэррой, тоже радуется. И с женой Дэрринэла Вэллэрией всегда находятся темы для разговора. Так что зря муж переживает.

Размышления прервал громкий голос:

– Его Величество король Кэтанга Джэффас и Её Величество королева Икэсса.

Шепотки и движение немедленно прекратились. Открылась высокая дверь, и в зал вошли Их Величества. Красавица королева держала под руку статного короля, и Стэнн, бросив на родителей восхищённый взгляд, кланяясь, подумал, что отец рождён быть правителем и хорошо, что прадедушка нашёл способ отменить магический договор, запрещающий их роду занимать трон. Хоть и пришлось ему для этого убить своего внука. Счастье, что всё закончилось благополучно. Но прадед до сих пор не любит вспоминать этот страшный ритуал.

Все присутствующие склонились в глубоком поклоне, ожидая разрешения выпрямиться. А Стэнн вдруг увидел, как шевельнулась рядом юбка Селены и медленно двинулась вперёд. Что-то странное было в этом движении, ведь принцесса прекрасно знала дворцовые ритуалы и уж точно не ходила по залу, когда все кланялись Его Величеству.

С недоумением поднял голову, не дожидаясь, пока отец сядет на трон. И увидел, как Селена очень медленно, маленькими шажками, сжав кулаки и закусив губу, идёт к королю, дёргаясь при каждом шаге, словно тащит её туда какая-то сила, а она отчаянно ей сопротивляется.

«Рэв! – крикнул он на мыслеречи. – Селена!»

И, выпрямившись, схватил жену за плечо, но она только сильнее задёргалась. А он понял, что удержать её не сможет, с такой силой рвалась она к трону. Тогда он подхватил её на руки и, наплевав на дворцовый этикет, кинулся к выходу из зала. Селена застонала, забилась в его руках, вцепилась в плечо так, что он испугался, что она раздробит ему кость. Чуть не зашипел от боли, но сдержался и только прибавил шаг.

Рэвалли быстро пошёл за ними. Следом кинулся Нэйтас, но Рэвалли остановил его:

«Оставайся здесь. Будешь нужен – вызову».

И Нэйтас нехотя подчинился, с тревогой посмотрев вслед скрывшимся за дверями Стэнну и Селене.

Проходя мимо трона, Рэвалли остановился, поклонился и на мыслеречи сказал:

«Простите, Ваше Величество, но мы вынуждены Вас покинуть».

Джэффас слегка прикрыл глаза, соглашаясь:

«Потом доложишь».

«Конечно, Ваше Величество», – пообещал менталист и поспешил следом за Стэнном, провожаемый недоуменными взглядами придворных.

То-то сейчас опять сплетен пойдёт о жене принца и о скандале на балу! И что здоровьем она слаба, и что падучая у неё, что ненормальная она. Жалеть принца начнут, что так не повезло ему с женой. А у мечтающих породниться с королевской семьёй царедворцев появится надежда, что, выждав положенные по закону пятьдесят лет, разведётся с ней принц и можно будет опять попытаться выдать за него своих дочерей-красавиц, которые уж точно не будут попирать нормы морали и придворный этикет, как это постоянно делает выскочка из низов, внезапно ставшая важной леди.

Королева проводила Рэвалли встревоженным взглядом:

«Что случилось, милый? Что с Селеной?»

«Не знаю, дорогая. Но, видимо, что-то серьёзное произошло, раз они оба так встревожились. Подождём доклада Рэвалли».

И король милостиво кивнул, разрешая начать бал: какие бы тревоги не терзали его душу, придворным знать об этом было не обязательно.

Рэвалли догнал Стэнна, когда тот заносил Селену в полностью закрытый и от прослушивания, и от постороннего магического воздействия кабинет Главного Королевского Колдуна лорда Вэллэка. И только тут Селена немного расслабилась и отпустила многострадальное плечо мужа.

Стэнн сел на стул, усадил её себе на колени, обнял крепко, чувствуя, как начинает её трясти от спадающего напряжения.

Рэвалли присел перед ними, заглянул колдунье в глаза:

– Что произошло?

– Это была очень неудачная мысль – проверить действие диадемы, – сердито ответила девушка, теснее прижимаясь к мужу.

И тот, слыша, как стучат её зубы от накатившего на неё холода, вполголоса скомандовал:

– Рэв, горячего чаю и напиток эльфов.

Друг кивнул и, налив воды из графина, быстро подогрел её, сжав стакан между ладоней. Бросил в стакан несколько крупинок сразу растворившейся в воде заварки из запасов Вэллэка, туда же плеснул бурую жидкость из небольшого флакона, который всегда носил с собой. Напиток эльфов был сильным тонизирующим и лечебным средством и не раз уже выручал его в моменты, когда до помощи лекаря было не добраться.

Селена торопливо глотала горячий чай, а колдуны выжидательно на неё смотрели, но молчали, давая ей время прийти в себя.

В кабинет быстро вошёл лорд Вэллэк, окинул троицу встревоженным взглядом:

– Что произошло? Селена, что с тобой?

– Сейчас – ничего, всё в порядке, – хмуро ответила девушка, поставила чашку на стол и попросила: – Стэнн, сними уже с меня эту чёртову диадему!

Стэнн протянул руку к украшению и тут же её отдёрнул, увидев, как пробежали по нему охранные искры.

Колдуны переглянулись, а Селена вздохнула и повторила:

– Это была очень плохая идея.

– Так всё-таки какое на ней было заклинание? – спросил Рэвалли.

– А вы ещё не догадались? – удивилась девушка. – Убить Его Величество, конечно. Причём такой мощи, что чуть все мои щиты не пробило. Сработало сразу, как появился король, и меня к нему так потащило, что любой другой бегом бы помчался. Хорошо, что мы с тобой столько щитов поставили. Двойной бы точно не выдержал.

– Хорошо, что поставили, – согласился Рэвалли. – Тут другой вопрос: зачем им убивать короля? Что он им сделал?

– Ничего, – пожала плечами Селена. – Он был не целью, а средством. Убрать хотели меня. Если бы покушение удалось, пусть даже и не до конца, что бы со мной стало?

Стэнн нахмурился и крепче прижал к себе жену.

– Может, вы всё-таки поднапряжётесь и снимите с меня эту гадость? – снова сердито спросила пророчица.

Трое сильнейших колдунов Кэтанга склонились над головой колдуньи, разбираясь в защите, и через несколько минут диадема лежала на столе, чуть заметно поблёскивая под освещением магической люстры.

– Надо найти того, кто её прислал, – вполголоса сказал Рэвалли.

– А для начала – хотя бы того, кто её принёс, – Селена с облегчением скинула ментальные щиты, потёрла виски, снимая ноющую боль. – На коробке должны были остаться какие-то следы.

– Я же говорил, надо было её сперва обследовать, – с упрёком взглянул на девушку начальник Тайной полиции.

– Но ты же понимаешь, что у нас не было на это времени, – ответила она. Но потом со вздохом согласилась: – Ты прав, конечно. Мы с Рэвалли погорячились.

И улыбнулась:

– Зато теперь у нас есть благопристойный повод не ходить на бал, потому что с поставщиком этой дряни надо разобраться как можно скорее, пока он окончательно следы не запутал.

– Ага, – иронично усмехнулся Стэнн. – Вот, оказывается, ради чего всё затевалось. Чтобы на бал не ходить.

Колдуны облегчённо рассмеялись.

– Я Лэрриса вызвал, – отсмеявшись, сообщил начальник. – Он у нас специалист по артефактам, пусть глянет на этот подарочек. А потом решим, что делать.

Он ещё договорить не успел, как открылась дверь, и вошёл знаменитый артефактник.

– Что случилось? – встревожено спросил он и тут же застыл, глядя на лежащую на столе диадему.

– Что, знакомая штучка? – поинтересовался Рэвалли.

– Диадема Лэнсании! Где вы её взяли? – настороженно ответил обычно невозмутимый колдун, не сводя глаз с артефакта.

– Сама пришла, – сухо ответил Стэнн. – Рассказывай, что за Лэнсания.

– Это из-за неё ты Селену с бала утащил? – прозорливо спросил Лэррис. – С вашей стороны было очень неосторожно надевать древний артефакт, не зная его свойств.

И накинул на диадему защитный колпак, предохраняющий окружающих от её воздействия.

– Мы это уже поняли, – нетерпеливо кивнул Стэнн. – Рассказывай, давай.

– Эту диадему около десяти тысяч лет назад сотворила мощнейшая колдунья того времени Лэнсания Кэнтаврская. Была тогда на юге Кэтанга небольшая деревенька Кэнтавра, возле которой стоял замок этой душегубки, иначе её и не назовёшь. Злая, жестокая, нелюдимая. Боялись её все, как огня. Любила она кровавые ритуалы, все созданные ею артефакты напитаны кровью её вассалов. И для создания этой диадемы тоже использовала кровь нескольких жертв, в том числе – собственного сына, сильного мага. Все они умерли во время ритуала в страшных мучениях, но зато артефакт получился настолько мощный, что ни один колдун противиться ему не мог. Даже надевать его было не обязательно. Если бы Селена его просто в карман положила, воздействие было таким же. Но тем, что он попал в руки именно ей, а не кому-то другому, она спасла короля.

– Это как? – удивилась Селена. – Я же его убить была готова!

– На тебе оказался, как я понимаю, мощный щит? Четверной? – высказал догадку Лэррис.

Селена кивнула.

– Вот вся Сила артефакта и ушла на его пробивание. И воздействовать на остальных придворных он не успел.

– На остальных? – насторожился Вэллэк.

– Двойной щит диадема прошибает за пару секунд, – пояснил Лэррис. – Во времена Лэнсании четверной щит ещё не изобрели. Его, кстати, и создали, чтобы противостоять натиску этой диадемы, после того как несколько королей пали её жертвой. Она ведь не так проста. Вот, посмотрите.

Артефактник сосредоточился и медленно провёл рукой над артефактом. Камни на нём засверкали, заискрились, и начали неторопливо меняться местами. Через минуту на столе стояла не менее красивая, но совсем другая по форме диадема.

Лэррис выдохнул, потряс кистью, расслабляя руку. Пояснил:

– Сил, зараза, забирает немерено, но зато узнать её может только сильный колдун, знающий её свойства. Сегодня она одна, завтра – другая. Никто и не заподозрит в красивом подарке страшную угрозу. Если бы на Селене был обычный щит, она бы сразу накинулась на короля. А диадема бы немедленно раскинула свои щупальца на весь зал и все, на ком были бы обычные щиты, в том числе, стража и сам король, оказались бы на одну минуту парализованными, и никто бы не смог помешать убийце сделать своё чёрное дело.

Селена побледнела, а Стэнн выругался и сердито воскликнул:

– Пороть вас некому, экспериментаторы! Камера в каземате по вам плачет.

– Согласен, – вздохнул Рэвалли. – Напортачили здорово.

– Не расстраивайтесь, – усмехнулся Лэррис. – Не так уж вы и виноваты. Вы – менталисты, а это значит, что вы не только можете влиять на других, но и сами чутко реагируете на чужое воздействие. Именно поэтому вы и носите всегда мощные щиты. Но диадема испускает призыв такой силы, что проигнорировать его вы даже под щитами не смогли. И поэтому же Стэнн не сумел воспротивиться вашему желанию. Я удивляюсь, что вам удалось щит поставить. Обычно она заставляет щиты снимать. Говорю ж – это очень мощный артефакт.