Сыщик и канарейка

Глава 11

Доктор

В понедельник дела забросили меня в городской морг. Проведя первую половину дня за осмотром невостребованных тел и отбирая среди них подходящие для танатологических экспериментов, я понял, что нахожусь в квартале от главного полицейского управления Гетценбурга. И решил заглянуть к Виктору.

Без проблем получив пропуск и найдя его кабинет, я с удивлением посмотрел на Эйзенхарта. На Викторе был все тот же костюм, в котором я видел его в субботу, лицо заросло двухдневной щетиной. Везде в комнате лежали архивные папки, на стул для посетителя почему-то поставили кружку с ободком от кофе, а идти приходилось крайне осторожно, чтобы не наступить на разложенные бумаги.

– Выглядите так, словно не покидали участок с тех пор, как мы виделись в последний раз, – поприветствовал я Эйзенхарта. – Разве у вас вчера был не выходной?

– Выходной? – рассмеялся Виктор. – Что это такое?

Он устало потер глаза и продолжил:

– В поселении беженцев случилась небольшая потасовка. Шестеро убитых, сорок человек в больнице, включая нашего присяжного переводчика. Бедняга словил нож в спину, все еще без сознания. И полсотни зачинщиков мы распихали по камерам. Держать их там дольше двух суток без допроса мы не имеем права, а переводчика из столицы пришлют только в среду. Так и живем, – Эйзенхарт хлебнул кофе из второй кружки и взглянул на меня более осмысленным взором. – А вы с чем ко мне пожаловали, Роберт?

– Думал пригласить вас на обед, – с сомнением протянул я. – Но, как вижу, я немного не вовремя…

Резкий скрип стула по паркетным доскам заставил меня поморщиться.

– Ни в коем случае! – заверил меня Виктор, поспешно натягивая пиджак. – Обед – это именно то, что нужно. Только… – он с сомнением ощупал свой подбородок. – Вы не будете против, если я покажу вам нашу столовую? Боюсь, у меня немного непрезентабельный вид для ресторана.

Я сомневался, что несвежую рубашку и щетину могли счесть приличным видом даже в здании управления, но предпочел промолчать.

– Есть новости по делу барона Фрейбурга? – спросил я вместо этого, когда мы закончили с горячим и обсудили положенные темы вроде отвратительной погоды и здоровья семьи Эйзенхартов.

– Если под новостями вы подразумеваете личность убийцы, то нет, мы его еще не нашли. – Эйзенхарт пододвинул к себе десерт.

В отличие от меня он отказался от кофе. Через минуту я понял почему.

– Возьмите лучше чай, он не так страшен на вкус, – сочувствующе порекомендовал Виктор. – Из храма не прислали вестей. Если с вечерней почтой ничего не придет, завтра наведаюсь к ним с ордером. Мы проверили девушек из агентства «Эдвардс и Харпер», но ничего не обнаружили: у всех есть алиби, отсутствует мотив, и ни одну из них не зовут Марией… Из горничных мистера Коппинга осталось найти только Этту – кстати, ее фамилия Дэвидсен. Миссис Симм, кухарка, прислала письмо с адресом, но Этта давно съехала оттуда. Поиски, судя по всему, затянутся: в Гетценбурге проживает десяток ее полных тезок, а еще Анетты, Генриетты, Алуетты, Бернадетты, Розетты и прочие. Районный отдел занимается поиском свидетелей по делу о краже со взломом, но, насколько я знаю, пока безрезультатно. Управление также объявило о смерти барона и предложило плату за сведения о последнем вечере его жизни, но никто не спешит нам помогать. Если в ближайшее время не случится прорыв, через неделю-другую отдадим тело барона в храм и признаем дело долгостроем. Нет, мне это тоже не нравится, – перехватил Эйзенхарт мой взгляд. – Но на мне висит еще шесть расследований, у остальных в отделе не меньше. И каждые сутки поступает по новому. Так что бароном мы заниматься будем, но… уже не так пристально. Надеюсь, вас не слишком разочаровала суровая полицейская реальность, Роберт?

Нет. После многих лет службы я представлял, как это происходит. Расследования, будь они в части или в городе, никогда не походили на яркие приключения из бульварных романов. Нудная, монотонная, но необходимая работа.

Ответить мне не дали. Влетевший в столовую Брэмли споткнулся у нашего стола, чудом удержал равновесие и вытянулся по стойке смирно.

– Что случилось? – флегматично поинтересовался Эйзенхарт, допивая чай.

– К вам пришла дама. Сказала, что дождется, и велела не беспокоить вас, но я подумал, вы захотите узнать…

В глазах Виктора на секунду мелькнуло непонятное мне чувство.

– Лидия?

– Нет, сэр. Я не спросил ее имени…

– Как она хотя бы выглядит?

Собравшись с мыслями, Брэмли выпалил:

– Словно ее сбила машина, сэр.

Мы с Эйзенхартом переглянулись. Удивленно вскинув бровь, он заметил:

– В таком случае не стоит заставлять ее ждать. Надеюсь, вы не обидитесь, Роберт, что мне опять придется прервать наш обед?

После кафе «Вест» это действительно становилось традицией.

– Я мог бы пойти с вами, – предложил я. – Если потребуется, я еще в состоянии оказать первую помощь.

Эйзенхарт странно посмотрел на меня. Да, раньше я не высказывал инициативы и не предлагал свою компанию. Но описание дамы пробудило любопытство.

Первым вошел Виктор, но тут же вернулся.

– Шон, хорошенько запомни эту леди, будь добр. И никогда не оставляй ее одну в моем кабинете. В крайнем случае можешь запереть в камере, это я прощу, – он распахнул дверь и посторонился, пропуская меня вперед. – Проходите, Роберт.

– Ну же, детектив, не будьте столь суровы! – донесся из комнаты насмешливый голос. – Доктор Альтманн, рада снова вас видеть!

Леди Эвелин устроилась за письменным столом и, когда мы зашли, промокала ссадины на ногах салфеткой. Увидев нас, леди Гринберг скомкала ее и неспешно опустила юбку, прикрывая колени.

За время нашего отсутствия беспорядка в кабинете прибавилось. На вешалку кто-то кинул пальто, находившееся в плачевном состоянии, на стол вывалили содержимое аптечки, лежавшие на полу документы какая-то добрая душа смела в угол, а на корзине для бумаг висели вконец испорченные чулки.

– Знаете, леди Гринберг, я предпочитаю видеть свой кабинет без разбросанного по нему нижнего белья, – пробормотал Эйзенхарт, со страдальческим видом разглядывая произошедшие с комнатой метаморфозы.

Леди усмехнулась.

– Я учту, – пообещала она.

– Что с вами случилось? Брэмли сказал, вы попали под машину?

– Скорее наоборот, – леди повернулась ко мне. – Вы как раз вовремя, доктор. Не могу понять, как накладывать повязку одной рукой, – она продемонстрировала расшибленный в кровь локоть. – Поможете?

Я собрал со стола бинты и попросил леди Гринберг пересесть к окну.

– Так что произошло? – повторил свой вопрос Виктор.

– Кажется, меня пытались убить, – легко призналась леди Эвелин. – А еще у меня украли обручальное кольцо, – добавила она и тут же дернулась. – Доктор, неужели нельзя обойтись без йода?

Я посмотрел на ее пальцы. Действительно, старинное кольцо, хищно сверкавшее гранями бриллиантов при нашей предыдущей встрече, исчезло.

– Нельзя, если не хотите получить заражение. – Я затянул повязку на ее руке и перешел к ногам. – Как вас так угораздило?

– Я бы тоже хотел это узнать, – согласился Эйзенхарт. – Подробнее.

Брэмли, несмотря на предупреждение начальника настроенный менее враждебно к посетительнице, принес той чашку чая.

– Не будет у меня заражения! – запротестовала леди, принимая ее. – И я сама не знаю, что произошло. Последнее, что помню, – я шла по улице, меня кто-то окликнул… После этого я очнулась в карете. Кроме меня, там никого не было, я дождалась подходящего момента и выскользнула из нее.

– На полном ходу? – спросил Эйзенхарт, намекая на ее вид.

– Мне следовало дождаться остановки? – парировала она. – Это была не больничная карета. И сомневаюсь, чтобы на козлах сидел какой-то милосердный незнакомец, решивший доставить меня к врачу.

– Но, скорее всего, так оно и было. А вы напридумывали себе страстей.

– А кольцо?

Эйзенхарт фыркнул.

– Потеряли. Забыли утром надеть. Специально сняли, чтобы добавить драмы.

– Почему, что бы я вам ни рассказала, вы никогда не встаете на мою сторону, детектив? – поинтересовалась задетая его недоверием леди Гринберг.

– Потому что вы слишком о многом умалчиваете в своих рассказах.

– Если вы хотели, чтобы люди открывали вам свои тайны, вам следовало выбрать другую профессию. Психоаналитика, например, – едко заметила леди, убирая ступню с моего колена. – Хотите, поклянусь своей душой отныне и во веки веков отвечать вам, не обманывая и ничего не скрывая, на все вопросы, кроме одного? Нет, кроме двух. А вы в свою очередь пообещаете не вести себя со мной так, словно я ваш личный враг. Такой расклад вас устроит?

– Что за вопросы? – живо поинтересовался Эйзенхарт, на что леди Гринберг только рассмеялась.

– Нет, детектив, так мы не договаривались. Как только вы узнаете вопросы, вы поймете ответы. – Помрачнев, она добавила: – Но обещаю вам, они не связаны с убийством Ульриха.

Эйзенхарт задумался. Леди Эвелин дала ему время и подняла к губам чашку, но поморщилась и отставила ее на стол. Поскольку с перевязкой ног я к тому времени закончил, а к глубокому порезу на лбу леди запретила прикасаться, я обратил на это внимание.

– Все в порядке? – спросил я у нее. – С помощью кофе здесь можно выколачивать добросердечные признания у преступников, но чай вроде бы не так плох.

Леди улыбнулась.

– Все отлично. Просто… – она рассеянно провела пальцами по губам. – Да нет, ерунда.

Я взял ее за подбородок и присмотрелся.

– Виктор, – тихо позвал я Эйзенхарта, – взгляните.

Он подошел к нам.

– Похоже, это был не милосердный незнакомец. Видите ожоги?

Мгновенно посерьезнев, он кивнул:

– Хлороформ?

– Он самый.

– Это меняет дело. Я согласен на ваше предложение. Рассказывайте все, что помните, – велел детектив леди Гринберг.

– Я шла по Монетному переулку, когда меня окликнули… Будто я обронила перчатку или что-то в этом роде…

– Вы видели нападавшего?

Леди Эвелин покачала головой:

– Даже не успела обернуться.

– Голос был женским?

– Нет, – удивилась леди Гринберг, – мужской.

– Какие-нибудь отличительные черты? Акцент, что-то еще?

– Ничего.

– Ладно. Что было потом?

– Я пришла в себя в карете. В салоне никого не было, шторы задернули, поэтому я не видела, куда еду. Выскочила у Угольного, мне повезло, что там старая брусчатка. Шумно, трясет, он не заметил, как я открыла дверь, – леди дотронулась до забинтованного локтя, вспоминая произошедшее. – Оттуда переулками добежала до Диагонали и поймала извозчика, чтобы приехать сюда.

– Удивительное везение, – согласился Эйзенхарт. – Вы не рассмотрели, как выглядела карета, в которой вас везли?

– Обычный наемный экипаж. Черный. Ни герба, ни торгового знака. Возницу я рассмотреть не смогла, – в голосе леди Эвелин сквозило сожаление.

Эйзенхарт потер подбородок. Вернулся отходивший из кабинета Брэмли.

– Вечерняя почта, – он передал детективу стопку конвертов.

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Эйзенхарт просматривал полученную корреспонденцию, отправляя письма одно за другим в корзину. Леди Эвелин, демонстрировавшая удивительное в свете произошедших событий спокойствие, закурила. А я попытался собрать мысли воедино: какая-то деталь не давала мне покоя. Я не слишком хорошо знал Гетценбург, но был готов поспорить, что…

– Угольный рынок находится недалеко от того берега, верно?

– В двух кварталах от Моста утопленников, если вы про это, – отозвался Эйзенхарт. Какое-то из писем привлекло его внимание.

– Вы думаете…

– Я знаю, – Эйзенхарт протянул его мне.

– Что там? – спросила до этого не проявлявшая большого интереса к нашему разговору леди Эвелин.

– Ваше признание. Вы убили барона Фрейбурга из ревности, – я пробежался глазами по строчкам. – И предсмертная записка, в которой говорится, что вы не способны вынести груз вины и решили оборвать свой жизненный путь там, где совершили преступление.

– Какая чепуха! – леди Гринберг отобрала у меня листок. – Будто кто-то в это поверит!

– Вообще-то написано неплохо, – заметил Эйзенхарт. – Хорошая речь, ни единой ошибки… Письмо отпечатано на машинке, установить авторство по почерку невозможно. Думаю, если бы вы сегодня не спаслись, у нас не было бы оснований сомневаться, кто написал это признание.

Девушка недовольно фыркнула.

– В таком случае я думала о вас лучше, чем вы заслуживаете. Как я могла напечатать это, – леди с брезгливым видом помахала письмом, – если у нас в доме одна пишущая машинка, и она в идеальном состоянии, а здесь половина букв выпадает из строки? Не говоря о том, что любой член моей семьи может подтвердить вам: текст абсурден.

– Вы о том, что, если бы убили беднягу, спокойно жили бы дальше?

– Точно не стала бы бросаться с моста. Одно не могу понять, – успокоившись, добавила леди Гринберг. – На что рассчитывал убийца? Если бы он просто утопил меня, меня могли вернуть с того света. Тогда вся инсценировка оказалась бы бесполезна.

– Только не Канарейка, – возразил Эйзенхарт, вскрывая последнее письмо. На конверте я успел разглядеть храмовую печать. – Элайза никогда не возвращает погибших. Тут он был в безопасности или, по крайней мере, считал так. Роберт, вы подозрительно притихли.

Я пытался вспомнить, что напоминало мне это признание. Озарение пришло, когда леди Эвелин упомянула выпадающие из строки буквы.

– У вас остался список похищенных со скотобойни предметов? Не переписанный вами. Оригинал.

Эйзенхарт внимательно посмотрел на меня:

– А ведь вы правы… – он отрыл среди бумаг нужную и вытянул руку. – Леди, верните письмо.

– Зачем вам?.. – она заглянула через плечо детектива и совершенно не подобающим леди образом присвистнула. – Они отпечатаны на одной машинке, верно?

Стоило совместить оба текста, и сомнений не осталось.

– Определенно, – я склонился над столом. – Если вы посмотрите на маленькую букву «н»… Или на букву «Г» здесь.

– Где вы это взяли?

– В Больших шлахтгаусах, – Эйзенхарт снова почесал колючий подбородок. – Интересно… Леди Гринберг, вы не согласитесь проехать с нами по одному адресу? После этого обещаю доставить вас домой.

Мы одновременно подняли на него глаза.

– По какому адресу?

Вопрос тоже прозвучал в унисон. Но если в моем тоне было больше настороженности, то в голосе леди Гринберг слышался азарт.

Детектив улыбнулся. Странно – криво и как-то печально.

– Узнаете.

Глава 12

Эйзенхарт

Машина доставила их в Гласис, недавно застроенный доходными домами район. За время пути на улице начало темнеть – сказывался поздний ноябрь – и дождь вновь забарабанил по крыше.

– Нам сюда, – запрокинув голову, Виктор посмотрел на горящие в сумерках окна. – Брэм, подождешь снаружи.

– Как вы собираетесь попасть внутрь? – поинтересовался у него кузен. – Вряд ли здесь есть портье.

Виктор лишь улыбнулся и продемонстрировал черный футляр с разнообразными крючками. Кажется, ему снова удалось шокировать беднягу Роберта. Зато Эвелин не преминула встать у него за спиной и сунуть любопытный нос в его работу.

– Разве полиции можно пользоваться отмычками?

– Нельзя, – легкомысленно признался он. – Но пока мы найдем владельца или управляющего, можем их упустить. Если вас спросят, – замок щелкнул, и он приоткрыл створку, – дверь была не заперта.

Длинный пустой холл производил мрачное впечатление. Света от единственной лампы, висевшей высоко под потолком, не хватало, и обе лестницы, парадная и черная, тонули в полумраке. Быстро прикинув диспозицию, Виктор попросил Эвелин подождать недалеко от черного входа.

– Отчего у меня ощущение, что вы хотите использовать меня вместо приманки? – задумчиво спросила та, закуривая очередную сигарету.

– Не знаю, – пожал Виктор плечами. – Мнительный характер?

Эвелин смерила его недовольным взглядом, и он едва удержался, чтобы не ухмыльнуться в ответ.

– Я спрошу иначе. Вы хотите использовать меня как приманку?

– Возможно. Надеюсь. Это что-то меняет?

Большинство его знакомых после подобного признания отказались бы. Вместо этого она качнула головой.

– Вы согласились довериться мне. Полагаю, будет честно, если я отвечу тем же. Удачи, детектив, – она шутливо отсалютовала ему. – Буду ждать вас на посту.

– Зовите, если увидите кого-нибудь, – Виктор вложил ей в ладонь полицейский свисток.

Они с Робертом поднялись по узкой винтовой лестнице на четвертый этаж и пошли по длинному коридору, сравнивая номера квартир с адресом, полученным от храма. Найдя нужную, Виктор постучал, и доносившиеся из-за двери голоса тут же стихли.

– Полиция! – крикнул он. – Откройте!

В квартире раздался грохот, словно упало что-то тяжелое, и голоса возобновились. Виктор вновь забарабанил по двери.

– Открывайте!

Дверь медленно отъехала в сторону, и они увидели молодую женщину на последних сроках беременности. Блондинка, симпатичная, но слишком тревожным был ее взгляд. Она стояла, опираясь на стену, и нервно теребила переброшенную через плечо косу.

– Что-то случилось?

– Мы полагаем, что в вашей квартире может скрываться преступник. Вы живете одна?

– Что? Я… Да, конечно…

Где-то недалеко хлопнула дверь. Женщина побелела и схватилась за косяк.

– Я должен проверить. Доктор, проследите за мадам, в ее положении нельзя волноваться.

Виктор ужом проскользнул мимо нее в квартиру. Беспорядок, полусобранные сумки. И, как он думал…

– Все в порядке, никого нет, – довольный, он вернулся в гостиную. – Я заметил, что вы забыли запереть дверь черного хода на кухне, и позволил себе сделать это за вас. Боюсь, мы живем не в те времена, когда можно оставлять двери нараспашку. Пообещайте, что не будете больше подвергать себя и ребенка опасности.

– Конечно… Спасибо… – женщине, казалось, было все равно, что ей говорили, в мыслях она была далеко отсюда.

– Позвольте представиться. Детектив Эйзенхарт, главное полицейское управление. Со мной доктор Альтманн, можете считать его нашим консультантом. А это, Роберт…

Он не договорил: за дверью раздался – и внезапно оборвался – женский крик, а последовавшую за ним тишину сменил звук выстрела. Женщина сдавленно ахнула и лишилась чувств.

– Как вовремя… – пробормотал Виктор, бросаясь к двери. – Не спускайте с нее глаз!

Перепрыгивая через ступеньку, он сбежал по крутой лестнице. Внизу Брэмли уже заламывал руки арестованному. Из раны на его плече, задетом по касательной пулей, сочилась кровь.

– Напал на леди и попытался ее задушить, – доложил Шон.

Как и ожидалось. Из вежливости Виктор обернулся к Эвелин.

– Я в порядке, – хрипло проговорила она. – Если только поможете мне подняться на ноги…

Виктор выполнил ее просьбу.

– Это тот человек, который напал на вас ранее?

Она дернула плечом.

– Не знаю, – слова все еще давались ей с трудом, дыхание шло с присвистом. – Но это определенно тот человек, который напал на меня сейчас.

Эвелин помассировала шею, на которой скоро должны были проступить синяки.

– Вы не отвезете меня домой, детектив? Думаю, двух нападений за один день будет достаточно.

Свою роль на сегодня она выполнила. Виктор поймал ей извозчика и вернулся в квартиру, где хозяйка все еще лежала без сознания на кушетке.

– Вы сумели поймать того, кого хотели? – спросил Роберт, считая у женщины пульс.

Виктор кивнул и пересказал ему случившееся.

– Значит, дело закрыто, мы можем уходить? – поинтересовался кузен после рассказа.

– Машина придет за нами минут через двадцать, не раньше. В этой я послал Брэмли и нашего злодея, – Виктор сунул руку в карман. Опять сигареты кончились, надо было у Эвелин попросить. – К тому же мы сделали только полдела.

Женщина тихо застонала.

– Вы уже приходите в себя, какая радость, – Эйзенхарт отнял у кузена стакан с водой и поднес ей.

– Вы его взяли? – слабым голосом спросила хозяйка.

– Да, мэм, и даже живьем. Вам не стоило так пугаться выстрела, – поспешил он ее успокоить. На лице женщины отразилось облегчение. – Насколько я помню, нас прервали, когда я собирался представить вас доктору, и теперь он изнемогает от любопытства. Доктор Альтманн, позвольте представить вам вдовствующую баронессу Мариетту Фрейбург, в девичестве Дэвидсен.

Женщина на кушетке подобралась.

– Судя по чемоданам, вы куда-то собирались? – спросил у нее Виктор.

Таинственная Мари, на чьи поиски он потратил столько времени, сглотнула и затравленно посмотрела на него.

– Газеты написали об убийстве мужа, и я решила уехать. Я испугалась: вдруг люди, убившие Ульриха, решат навредить и нам, – она дотронулась до своего живота.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – сообщил ей Эйзенхарт. – Ведь мы схватили убийцу. По крайней мере, одного из них.

Ее ресницы испуганно затрепетали.

– Думаете, у него был сообщник?

– Я уверен в этом, – заверил ее Виктор.

– Но это невозможно! – встрял в их разговор Роберт, молчавший с тех пор, как Виктор назвал имя женщины.

– Что именно? – уточнил Эйзенхарт.

– Вместе с телом вы прислали мне медицинскую карту барона. Незадолго до совершеннолетия барон переболел паротитом. Болезнь протекала тяжело, лихорадка длилась больше недели и была осложнена орхитом. После выздоровления домашний врач барона поставил диагноз, который не раз подтверждался другими специалистами. Барон не мог иметь детей.

Глаза Эйзенхарта весело блеснули:

– Разумеется. А иначе зачем, вы думаете, нужно было заставить барона жениться на мисс Дэвидсен сейчас, вместо того чтобы подождать окончания его договора с леди Гринберг? Зачем надо было его убивать? Сядьте! – бросил он леди Фрейбург, порывавшейся что-то сказать. – Так что вы думаете, доктор?

Ответ был очевиден. Даже если ребенок был не от барона, у Мариетты всегда оставался шанс его обмануть. Во множестве пар мужья воспитывают не своих детей и искренне верят, что цвет волос или глаз достался тем от бабушек и дедушек жены. Раз барон так желал ребенка, что поверил, будто случилось чудо и его любовница забеременела от него, он бы с легкостью повелся на эту уловку. Если только внешние отличия можно было объяснить таким образом…

– Кого вы арестовали? – задал Роберт правильный вопрос.

– Того, на кого вы подумали, – Эйзенхарт перевел взгляд на леди Фрейбург.

Смуглую кожу и темные глаза не объяснишь ни дедушками, ни даже вмешательством духов. Должно быть, они познакомились, когда Сэмюель развозил заказы. Может, встретились на кухне, где кухарка посадила привезшего мясо синду выпить чаю. Все складывалось. Синду водил автомобиль, в котором можно незаметно перевезти тело. Не чурался мясницкой пилы. У него был доступ к кабинету управляющего и пишущей машинке, на которой отпечатали фальшивое признание Эвелин.

– Я не знаю, о ком вы говорите, – возразила Мариетта под его взглядом.

– Думаю, знаете. И догадываетесь, что я нашел в ванной комнате, пока осматривал квартиру.

Виктор протянул кузену завернутый в платок флакон темного аптекарского стекла.

– Не прочитаете, что на нем написано, доктор?

– Хлороформ.

Виктор кивнул.

– Моя сестра сейчас тоже ожидает ребенка. Первый триместр беременности был ужасен, и я ей горячо сочувствую, но благодаря нему я теперь знаю, что в последнее время хлороформ нередко назначают принимать внутрь при рвоте. Он сейчас, можно сказать, в моде. Вам ведь его тоже прописали от токсикоза? – Вернув себе пузырек, Виктор тщательно проверил, насколько плотно тот закрыт, и положил его в карман. – У вас был мотив и была возможность, мисс Дэвидсен, – обратился он к обвиняемой. – Вас в любом случае будут судить, независимо от того, что вы скажете или не скажете. Но судьба вашего ребенка, как и судьба вашего сообщника, человека, которого вы любите, зависят от ваших дальнейших действий. Подумайте об этом по дороге в управление.

На самом деле Сэмюелю уже ничего не могло помочь. Но женщине об этом знать было не обязательно.

Глава 13

Эйзенхарт