* * *
– Я не пойду туда!
– Нам придется…
– Я не пойду туда!
– У нас просто нет выбора…
– Я НЕ ПОЙДУ ТУДА! Я там… старая, – последнее слово выдавилось из меня с трудом. Василий в ответ только шумно вздохнул.
– Поверь, девочка, старость – еще не самое страшное в жизни.
На последнее глупейшее заявление я даже отвечать не стала, просто отвернулась к окну и сложила руки на груди, выражая полное отрицание происходящего.
Еще по дороге от дерева к дому Василий заявил, очень радостно притом, что первая встреча у меня прошла прекрасно, и теперь мы с ним должны отправиться В ТОТ МИР. Даже не дослушав его, я, конечно, заартачилась, и теперь этот спор продолжался уже битый час.
Причина моего упрямства была очень проста, но признаваться в этом полу-коту казалось стыдно. На самом деле, Та Сторона пугала меня, как ни одному фильму ужасов не удавалось. В момент поворота я как будто прожила всю свою жизнь до конца, ушла дальше и опять все забыла, – не самое приятное ощущение. Повторять такое по собственной воле, да еще и идти там куда-то – точно выше моих возможностей.
Именно это я пыталась донести до непонятливого помощника. Однако тот уселся рядом на широкий подоконник и терпеливо уговаривал меня как капризного ребенка:
– …во-вторых, нам нужно набрать таких же плодов, только с Темной Стороны. Чем ты собираешься кормить гостей Отсюда? У нас уже целая очередь под окнами, и долго ждать они не могут. В третьих…
– Погоди. Хочешь сказать, тут шляются какие-то… гости? Никого не видно! – Беспокойно выглянув в окно, я убедилась, что очереди оборванных и страшных мужичков типа банника за дверьми избушки пока нет.
– Ты их не увидишь, тем более днем. С одним, кстати, уже почти познакомилась, – когда пыталась убежать от меня. – Василий улыбнулся так, что мне стало не по себе.
Теперь мысль о еде для «гостей» показалась более здравой, вдруг они прямо сейчас начнут ломиться в дверь!
– Послушай, – мой помощник умел уговаривать, – ты же услышала Древо, нужно прийти к нему поскорее на Той Стороне.
– Я такого не слышала!
– Думаешь, ты одна с ним разговаривала? Я тоже к нему пришел. Оно говорило с нами одновременно, только с каждым отдельно.
Это могло быть правдой.
– Хочешь сказать, теперь мы пойдем к этому же дереву, только на Другой Стороне? Оно Там и Тут растет одновременно?
– Ну наконец-то, поняла. Ты меня совсем не слушала? Еще я сказал, что Там с ним можно говорить как обычно.
– Ничего себе! – Похоже, придется соглашаться на это ужасающее приключение. – Ладно, предположим, уговорил. Только потом, когда вернусь, я еще одну комнату к домику приделаю, и ты не будешь ворчать.
– Куда еще? Неужели пяти горенок мало? – спросил Василий, улыбаясь.
Вчера вечером, когда я уже почти заснула за столом, встал вопрос, где мне теперь спать. Прошлую ночь, как выяснилось, Василий скромно провел на крыльце, – по его словам, правила приличия для юных особ еще никто не отменял. Иногда он просто поражал меня необычными мыслями.
Потом, хитро улыбнувшись, помощник предложил мне сделать для себя спальню. По его словам, именно я была хозяйкой домика и могла с ним творить что захочу, – хоть новый спортзал приделывай, – такое вот удобное жилье. Он потом еще долго объяснял про «связь между нашим восприятием реальности и его материализацией, которая на границе двух миров перестает подчиняться обычным физическим законам», но я уже совсем засыпала.
– Представь сейчас спальню своей мечты и попробуй сделать новую комнату… Хотя бы вот отсюда. – Он указал на пустую стену между окном и аркой кухни.
– А туалет своей мечты я тоже могу забацать? – брякнула я.
– Несомненно, – подтвердил Василий, и я взялась за работу.
Буквально за полчаса в моем чудном домике появились спальня, библиотека, будуар (не знаю для чего, но мне нравилось название) и гардеробная, которую Василий из-за гигантских размеров упорно считал за отдельную комнату.
У меня никогда не было жилья, чтобы обустроить его по собственному вкусу, даже отдельной комнаты в детстве. Наша семья, казалось, приговорена к хрущевским малосемейкам, а общагу мне пока и вспоминать не хотелось.
Про этот домик почему-то сразу стал моим, его приятно было украшать и улучшать, тем более что такой созидательный процесс не требовал ни денег, ни долгого ремонта, ни, даже (о чудо!), времени. Возможно, я немного переборщила, но ведь надо же было потренироваться!
Василий на первые эксперименты глядел очень внимательно, но потом ему это надоело, и он только неодобрительно считал новые комнаты, а я подумывала о тренажерном зале.
– Ну, как скажешь. – Ради этого похода помощник был согласен на любой каприз. – Тогда пойдем!
– Что, прямо сейчас?
– У нас, если честно, мало времени. – Мой почти-кот беспокойно посмотрел в окно. – Надо успеть все сделать до захода солнца, встречать там Черный Рассвет не стоит.
Я решила дальше не расспрашивать, а то раздумаю еще идти, поэтому просто встала посередине комнаты и вопросительно взглянула на помощника.
– Ну, и чего я должна для этого сожрать?
– Нет, – Василий усмехнулся, – ты же Яга, а значит сама – главный механизм, так сказать. Тебе достаточно… – он извлек откуда-то ужасно безобразную старую палку, – … просто стукнуть клюкой в пол и пожелать, чтобы избушка повернулась. Вот и все.
– А зачем тогда заморочки с питанием… гостей?
– Стукай давай, времени мало.
– Надо говорить «стучи».
– Быстро!
Я испугалась окрика и брякнула корягой в пол, стараясь не держаться за нее слишком крепко, – очень уж плохо эта палка выглядела, – хуже, чем у Бабы-Яги в моем садике под Новый год. Так как ничего не произошло, попробовала еще «пожелать»:
– Повернись! Так, что ли?
Уже на последних буквах меня опять настигло отвратительное ощущение. Дом закружился. Зажмурившись, чтобы не видеть, как великолепный дизайн превращается в ошметки, я опять оказалась на полу. Через мгновение теплая голова ткнулась в руку, раздалось мурчание. Кажется, пора открывать глаза.
– Я уже настоящая колдунья, скоро можно будет в театре подрабатывать.
Кот, если бы мог, закатил бы глаза, но он просто торопил меня выйти. Я отбросила мерзкую палку и со скрипом поднялась. Себя оглядывать даже не собиралась, но вот на комнату не удержалась, посмотрела. То же запустение, пыль, прах и паутина, – не домик, а склеп, и в нем один живой мертвец. Василию хорошо, он хотя бы сильный и ловкий, вон как лоснится. Котяра, возмущенно фыркнув, подскочил к палке и начал показывать на нее лапой.
– Чего, ее взять с собой, что ли?
Кот усиленно закивал, будто разговаривал с полуглухим дебилом. Затем он также недвусмысленно показал на старую корзинку, которая валялась в углу.
– Надо будет тебя каким-нить зельем напоить, чтобы ты тут заговорил, милок. Сварю на досуге из мухоморов, – попыталась я пошутить и поковыляла к выходу.
