Сага о Мрачных Водах. Аллеи Скверны
Мелисента переводила взгляд с Эвр на Гринштейна, оценивая их настроение.
– Я принесла вам еще червей для создания рыбоедов. Гринштейн.
– Слушаюсь, госпожа.
– В скором времени все жители Перламутр-Бич должны стать рыбоедами. Ты меня понял? Никаких исключений. Никто не должен уйти у тебя под носом. Власть над городом принадлежит тебе. Так что позаботься обо всем. Займись делом.
– Что-то не так?
– А ты не понял?
Голос Мелисенты сдал ледяным, и от этого у Эвр по спине пробежала дрожь. Гринштейн тоже испугался не на шутку – весь вжался в спинку кресла.
Ни он, ни она не могли ответить Верховной Матери на подобный тон.
– Ты собираешь армию, Вилиамонт.
– Армию?
– Чтоб выступить против подводных сил. Наш враг захватил территорию воды. Академия в руках новой Королевы Морских Сердец – Айседоры Селесты, дочери Марии Селесты. Ты же помнишь ее?
Гринштейн застыл.
– Да… помню, – сдавленно произнес он.
– Сеера мертв. Мунлес мертв. Левиафан. Мертв. Омут. Уничтожен.
Каждое слово Мелисенты ускоряло биение сердца Гринштейна на два тона.
– Наш враг владеет морем и всей его силой. Они готовятся к тому, чтобы разбить тебя. Они намереваются вернуть город. Ты захватил власть, Гринштейн. Пришло время ее отстоять. Утверди свое право на эту власть. И не забывай, кто тебе помог. Без Карателя ты бы еще долго противостоял властителям Перламутр-Бич. Не забывай о том, кто подарил тебе Карателя. И кто он такой по своей сути.
– Да, Верховная Матерь. Я помню все. А где… где Каратель сейчас?
– Он мой. И больше ты не можешь им командовать. Несущий Погибель отныне и навсегда принадлежит только мне. Я – его единственная госпожа.
– Разумеется, повелительница…
Эвр осознала, что они остались одни: она и Гринштейн. Могучая сила в лице Карателя им больше не поможет. Им предстоит выстоять против сил моря в одиночку вместе с рыбоедами.
– Армия должна быть готова в ближайшие дни. Мы не можем больше тянуть время. Их нужно уничтожить. Нашим врагам пришло время умереть.
Она встала и добавила:
– Всем до единого.
Эвр знала, о ком они все думали – Скальд Серпентес. Отец мальчика.
– Я скоро вернусь и принесу новых червей, если этих не хватит. Приступайте к работе. Мы на пороге войны. И в шаге от безоговорочной победы. Запомните это. Приложите все силы, чтобы выстоять. Вам нужен этот город. Так защитите его.
Верховная Матерь направилась обратно к огню-порталу.
– Да будет власть ваша вечной! – успел подать голос Гринштейн прежде, чем Верховная Матерь растворилась в рыжих языках пламени.
Шипение затихло, и опустилась тишина.
– Что… нам делать, мой нежный Вили? – осторожно спросила Эвр.
Гринштейн не спускал глаз с двух банок с червями.
– Отыщи их.
– Кого же? Скальда Серпентеса? Айседору Селесту? Их друзей?
Вилиамонт процедил:
– Всех.
Мое лицо изменилось.
Скулы стали видны отчетливее. Нос уплощился по бокам. Щеки впали, и подбородок острее встал. Шея тоньше. И ключицы выделяются сильнее.
Похудела. Или истощилась?
В свете последних событий я почти не ела, а если и ела, то эта еда составляла исключительно морские соленые водоросли и мидии. Я забыла о вкусах другой жизни. Яблоки, груши, бананы, ананасы, огурцы, помидоры, авокадо, сочный жареный стейк, вареная индейка, жареная картошка, мягкая хлебная лепешка. Я ничего не помню. Какое оно все на вкус? Во рту всегда лишь соленая холодная вода. Она внутри меня. Она давно стало частью меня самой.
Пальцы на руках будто вытянулись. Тонкие тростинки. Я отчетливо вижу все косточки – каждую фалангу, покрытую натянутой кожей. И талия стала меньше. Совсем гладкая, с заметным изгибом.
Я уже не та, какой была раньше.
Из «Ракушки» сбегал один человек. В Академии правит другой.
У меня появилась возможность рассмотреть себя перед зеркалом только тогда, когда Орсина Орэлла трудилась над моей прической у меня за спиной.
В последний раз похожая сцена случилась в день свадьбы. Тогда я появилась перед жителями подводного мира, чтобы стать женой ректора Академии, Лорда Сееры. Я предстала перед ними полностью обнаженной. На моем теле разорвали платье и крапивную рубашку. И в меня запустили морскую воду. Лорд Сеера сделал меня одной из них – подарил возможность свободно дышать под водой. Этот мир стал уже моим миром.
А теперь я появлюсь перед ними не как невеста Лорда Сееры, а как их Королева. Королева их Морских Сердец, сделавшая их жизнь другой. Изменившая их. Изменившая все.
– Вы безупречна, – раздался голос Орсины Орэллы.
Ее четыре руки перестали работать с моими волосами. Я не могла отвести взгляда от отражения в зеркале.
Пальцами я коснулась кожи щеки – такой бледной. Такой холодной.
– Ты, правда, так считаешь, Орсина?
– Конечно, Ваше Величество. Вы прекрасны. Только посмотрите на себя. Став Королевой, вы расцвели. В вас появилась сила. Уверенность в каждом шаге. Мощь, не виданная никому, даже декану Мунлесу. Вы их всех победили. И вы заслужили свое положение.
– Я же его завоевала…
– Вы завоевали сердца жителей Одда. И они отдали вам власть. Добровольно. Это дорогого стоит, Ваше Величество. Для них вы делаете все, не жалея сил и средств. И они благодарны вам за такую жизнь. Больше не существует Омута. Не существует Левиафана. Не существует декана Милантэ. И даже Лорда Сееры. Вас ничто не остановит. Вы в полном праве делать все, что пожелаете. Распоряжайтесь своей заслуженной властью так, как вам будет угодно.
Она права. Я завоевала власть народа.
И сейчас должна использовать все шансы, чтобы защитить тех, кем дорожу больше всего.
– Спасибо, Орсина. Мне было нужно услышать такие слова. Да, ты права. Сейчас я чувствую себя гораздо увереннее. Я готова снова принимать важные решения и что еще важнее – нести ответственность за их последствия.
– Замечательно.
Двери сада открылись. И через некоторое время к нам вышла Мелисса. Она поклонилась:
– Ваше Величество. Профессор Орэлла.
– Говори, Мелисса, – велела я.
– Все собрались в общем зале.
– Пришли все?
– Да. Одд пуст. Все в Академии. Весь наш народ готов выслушать то, что вы им хотите сказать.
Весь Одд пришел в Академию. Такое событие состоится впервые за все время существования их мира.
– Очень хорошо, Мелисса. Спасибо. Тогда я больше не смею их задерживать. Пора идти. Они ждут.
В сопровождении Орсины и Мелиссы я покинула сады и отправилась на встречу с подводным народом, своим народом, в общий зал. Следуя по коридорам, я чувствовала, как обрывки моей речи скакали в голове. Всю дорогу я пыталась отвлечься, позволяя мыслям спокойно течь. Я верила, что у меня все получится, когда наступит момент. Сейчас подготовка уже бессмысленна.
Оказавшись на пороге общего зала, я услышала шум аплодисментов. Здесь собрались все. Жители Одда и студенты Академии заполняли собой все пространство огромного помещения. Такого количества не было даже на свадьбе. Но те, кто был в тот раз, помнят, как я начинала свой путь.
И вот я здесь. Без Лорда Сееры. Только я одна – их Королева.
Орсина помогла провести меня на возвышение лестницы, откуда мне было видно всех присутствующих. Полный зал торжественно аплодировал. Раздавались радостные возгласы. Они ждали меня. Ждали встречи со мной.
Стоило Орсина приподнять две праву руки – все замолчали. Аплодисменты прекратились, и в зале повисло страждущее молчание.
– Добрый день, – начала я.
Соберись, Айс.
Возьми себя в руки. Все хорошо.
Ты – их Королева. Они здесь только ради тебя одной.
– Я очень рада видеть всех вас. Спасибо, что пришли. В первую очередь я благодарна вам за уже проделанную работу по восстановлению города и Академии. Мы только начали, и впереди нас ждет еще много дел. Главное – восстановить Одд. Я считаю это первостепенной задачей. Студентам не обязательно жить в Академии. Я объявляю свободное передвижение. Студенты могут свободно приходить домой и ночевать со своими семьями. Также и родственники студентов могут приходить в Академию и навещать их здесь. Рамок и границ между Академией и Оддом больше не существует. Все мы – один народ. Одна большая семья. И мы должны помогать друг другу. Как я уже сказала, нашей первой задачей – бросить все силы для восстановления города. Потом можно заняться разрушениями в Академии. Но и это не самое главное. Омут – организация предателей повержена. Декан Милантэ Мунлес, убийца Лорда Сееры, моего мужа и вашего первого правителя, пал от моей собственной руки. Но зло еще не отступило.
Я выдержала паузу.
Все затаили дыхание.
– Существует враг. И этот враг мешает вам вернуться домой. Я обещала вам, что во время своего правления проведу всех вас через Проход. Но в данный момент я не могу этого сделать по одной страшной причине. Я спускалась в Глубины Пепла лично. Мой друг, которому я доверяю больше всех, ходил на ту сторону. И он столкнулся с оружием нашего врага. Оружием, которое убьет любого, кто пройдет через Проход. Моему другу чудом удалось уцелеть. И это оружие – Аллеи Скверны.
В зале раздался рокот голосов.
Я продолжила, призвав всех к молчанию своим голосом:
– Верховная Матерь Мелисента построила Аллеи Скверны на той стороне Прохода. А потому любой, кто пройдет через портал, погибнет. Скверна – очень могущественная и смертоносная сила. Ее природа нам пока не известна. Я буду с вами предельно откровенна сегодня. Мы сражаемся с Верховной Матерью и ее силой. Обещаю – мы найдем способ победить ее и уничтожить Аллеи Скверны. Как только это случится – вы вернетесь домой. Я сама не была готова к подобному препятствию, но последние события открыли нам много зловещих тайн. И я вынуждена просить у вас о помощи.
Снова рокот.
– Враг захватил поверхность. Те, кого создавали в наших лабораториях много лет назад, взяли власть в Перламутр-Бич. И они работают на Верховную Матерь. Это Лига Призраков. Имена наших врагов – Вилиамонт Гринштейн и Эвристика. Вилиамонт Гринштейн… убил мою мать, Марию Селесту.
И зал разразился громогласными гневными криками.
И крики не затихали. Я подняла руку, призывая всех к молчанию.
– Да. Я сама узнала об этом совсем недавно. Моя мать погибла от его рук. От их рук. И в появлении этих Призраков виновата Верховная Матерь Мелисента. Из-за нее вы не можете вернутся домой. Из-за нее вы так страдали все эти годы. Декан Мунлес и весь Омут верно служили ей. Мы искоренили ее соратников, ослабили врага. Но Лига Призраков готовится к войне с нами. И я призываю вас выступить против нее. И сражаться вместе со мной. За свободу. За ваше светлое будущее. За возвращение домой.
Где-то в зале раздались одобрительные голоса. Многие начали поддерживать мой призыв.
– Мы не только продолжим восстанавливать город. Мы начнем подготовку к войне против Лиги Призраков и Верховной Матери. Поверхность была захвачена таким же нечестным путем, как и наш мир. Им нужно помочь. Сделав это, вы поможете самим себе. Я понимаю: война – это страшно. Но сейчас эта битва необходима, чтобы покончить со злом и вернуть жизнь, к которой вы так стремитесь. С победой над Призраками и Верховной Матерью Аллеи Скверны падут. Я в этом уверена. И вы пройдете через Проход, как я это обещала вам.
Голосов поддержки стало только больше.
– Я сама займусь вашей подготовкой. Я умею сражаться. И умею выживать в сражениях. У меня есть опыт борьбы с этим злом. И я научу вас. Идите за мной, и я приведу вас к победе. К победе над вашим врагом! К свободе! К новой жизни, где не будет бед. Жизни, которую вы все заслуживаете, как никто другой.
Они ликовали.
– Я – Королева ваших Морских Сердец. И вместе мы победим. Вместе мы вернемся домой.
Глава 7. Бродячая тень
Он рыл землю.
Бинты сползали с кожи.
Пальцы впивались в сырую почву, пропитанную влагой.
Эта влага – кровь.
Он не останавливался: рыл, рыл, рыл, рыл, рыл. Грязь заползала под ногти. Затекала в трещины. Зарывалась в шрамы.
Кровь, сочившаяся из-под земли, хлюпала под пальцами, брызгала, вытекала из подземных течений.
Кровь растекалась под землей от могилы и утекала в глубины Сапфирового море, окрашивая волны в бордовый цвет.
Губы замерзли. Глаза не моргали. Лицо окаменело. Зубы стучали.
Голос подавал лишь пару звуков, три буквы, складывающиеся в короткое имя: «Нат».
– Нат, Нат, Нат, Нат, Нат…
Мышцы в руках начало сводить. Пальцами двигать больнее с каждым разом. Кожа покрылась замерзшей коркой. Кровь леденела на руках. Каждое новое движение давалось с мучительной болью.
А в мыслях лишь гудело: Нат, Нат, Нат, Нат, Нат, Нат…
Две луны на черном небосводе медленно сближались. Он должен успеть выкопать его до того, как космические тела соприкоснутся.
Быстрее, быстрее, быстрее…
Стеная от боли в руках, он рыл землю, выбрасывая кровавые ошметки почвы прочь. Весь в грязи, он опускался ниже и ниже. Коленки застыли. Ноги окоченели. Лицо покрылось ледяной испариной.
– Нат, Нат, Нат, Нат, Нат, Нат…
Он закричал.
Облако пара вырвалось изо рта и повисло в воздухе, растворившись в ночной морозной тишине.
– Нат!
Снова крик.
И руки в крови. В земле. В грязи. В снегу.
– Нат!
Пальцы наткнулись на что-то твердое. Плотное. Деревянное.
Гроб.
Он вырывает деревянный ящик из земли. Облитый кровью, обсыпанный твердой землей, гроб не желает покидать свою могилу.
– Нат! Нат!
Он цепляется за гроб и вырывает его из земли с силой против воли. Наружу. Наверх. Прочь от земли. Прочь от крови. Прочь от грязи.
Прочь от смерти.
– Нат! Нат! Нат!
Закоченелые пальцы касаются крышки гроба. Медленно он отодвигает деревянную дверцу в сторону.
Внутри… среди синего бархата, стелющегося по стенкам, лежит… розовый зонтик.
Чистый. Словно новый. С белыми кружевами и рюшами.
Розовый дамский зонтик, способный спасти лишь от солнца.
– Нат…
И раздается девичий смех.
Он отпускает гроб. Он слышит девчачий голос прямо за спиной. Звук совсем рядом… тонкий игривый голосок.
– Ты так хорошо танцуешь, Натаниэль! Я смотрю, ты умеешь ухаживать за дамами. Очень похвально.
К тонкому смеху добавились ритмичные шаги.
Вальс.
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
– Какое чудесное чувство ритма. Как славно ты слышишь музыку, Натаниэль!
Вот только никакой музыки не было.
В нос ударил запах гнилой рыбы.
– Ах, у тебя такая гладкая кожа. Мне нравится. Признаюсь, многим девушкам такое нравится. Ты такой милый и красивый мальчик, Натаниэль! Я в восторге от тебя. Ха-ха!
Он медленно поднялся на ноги.
Отчего-то ему не хотелось оглядываться и смотреть на танцующую парочку.
В голове стучало: «Только бы это была ложь. Только бы это была ложь. Только бы это была ложь».
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
– Ах, Натаниэль! Вы – прекрасный партнер по танцам. Давайте еще разок? Мне так приятно касаться ваших рук… и то, как вы сжимаете мою талию… ах! Хочу еще! Еще! Прошу вас!
И все повторяется снова: легкий игривый смех, запах тухлой рыбы и ритм вальса.
Он решается повернуться. Перешагивая с одной ноги на другую, он поворачивается к ним лицом.
И он видит: Эвристика в розовом платье кружится в вальсе, держа Натаниэля за руку. Они топчутся по бесконечному полю тухлой гнилой разлагающейся рыбы, раскиданному у них под ногами.
Натаниэль, одетый в белую рубашку и черные шортики босыми ногами шагает по скользкой сползающей с костей рыбной чешуе. Его тонкие руки… белая кожа медленно чернеет. И начиная с локтя до самых кончиков пальцев – по рукам стекает черная смоль, покрытая алыми трещинами.
Эвристика смеется. Она смотрит то на него, то на партнера по танцам. Лицо Натаниэля всякий раз ускользает от его взгляда. Он вечно кружится спиной к нему.
– Ах, Натаниэль! Вы бесподобны!
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
Ноги дают слабину, и он падает в рыбу на колени.
И проваливается вниз. Он начинает тонуть, словно в зыбучих песках. Словно в воде!
Тухлая рыба превращается в гниль. И его тело медленно уходит на дно.
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
– Натаниэль! Еще разочек, прошу! Продолжайте! Вы мне так нравитесь. Ах, да любая девушка будет в полном восторге от ваших талантов.
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
Он тонет. Его тело погружается в зловонную гниль, чешую и кости глубже и глубже.
Он кричит:
– Нат! Нат! Нат!
Глубина забрала его ноги, его тело, левую руку. Осталась лишь одна рука, шея и голова.
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
– Натаниэль, это восхитительно!
– Нат! Нат! Нат!
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
– Так славно танцуете! Какая прелесть!
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
– Нат! Нат!
– Что за чудесный танец? Вы великолепны, Натаниэль!
Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
– Нат!
И танец заканчивается.
Его рука ушла на глубину. Гниль поглощает его дальше. Подбородок. Рот. Нос.
Натаниэль оглядывается и смотрит на него. И его лицо…
Это лицо Ната. Но глаза… – глаза не человеческие, а рыбьи.
И Скальд тонет в море тухлой рыбы.
Он нашел себя на полу.
Проснувшись, Скальд лежал не на кровати, а рядом с ней. Одеяло скомкано и волнами стекает с постели вниз.
Постельное белье мокрое, а за окном – чернота.
– Нат… Нат…
Скальд провел пятерней по волосам, словно прогоняя кошмарный сон из головы. Он понимал, что это не просто сон.
Это Эвр.
Айседора рассказывала им о силе Призраков. Эвр умеет проникать в подсознания людей через сны.
«Она нашла меня. Она забралась в мою голову. Она издевается надо мной».
Но больше всего Скальда мучила другая мысль: Натаниэль жив. И он был жив все это время.
Целых семь лет.
«Семь лет я оплакивал тебя, Нат, а ты был жив. Все эти годы моих страданий. Все эти годы… я словно не жил».
Верховная Матерь обманом похитила у него сына. Для чего? Зачем он нужен ей? Что она задумала?
«Кто она вообще такая?».
И новые мысли: «Силиста… мертва… Алый Вопль должен был убить Ната, но убил только ее… и Мелисента во всем виновата! Теперь я это знаю. Силиста погибла, не узнав о том, что ее ребенок выжил… она была уверена в том, что он мертв. В момент Алого Вопля женщина знает о смерти ребенка. Она знает, что сама вот-вот умрет, потому что… следуя философии Алого Вопля, ей больше незачем жить».
Скальд открыл прикроватный ящик и достал бутылку виски. Он снова начал пить. И не переставал. Глоток за глотком, пока бутылка не оказалась абсолютно пуста. Все это время он так и не поднялся с пола.
Он не мог больше находиться в клинике – среди стен, где он жил с Силистой. Среди стен, где она погибла.
Среди стен, где он оплакивал ее и сына семь долгих лет.
Скальд выдвинул еще один ящик и достал из него письмо.
Письмо Литы.
Она написала его прежде, чем покинула клинику Скальда. Он сохранил его.
«Жива ли ты? Где же ты? Лита…».
Она была с ним рядом долгие семь лет. Она поддерживала его. Она помогала ему в работе. Она бинтовала ему руки. Она появилась после смерти Силисты и исчезновения Ната.
Лита была его правой рукой. Напарником. Опорой.
Другом.
– Лита…
Скальд развернул ее письмо, и перед глазами поплыли обрывочные строчки и фразы:
«Дорогой Скальд».
«Прошу тебя, пойми меня правильно. Мне стало сложно».
«Много раз я пыталась забыть тебя, не думать о тебе, не вспоминать ночами».
«Я всеми силами хотела разлюбить тебя, но не смогла».
«Я просто любила тебя».
«Сложнее было оставаться рядом с тобой, видя правду перед глазами: ты не любишь меня».
«В какой-то момент это стало невыносимо. Как можно так долго и сильно любить, но не быть любимой?»
«Как можно любить так сильно и нежно, но знать, что не встретишь любви в ответ? Это начало разрушать меня изнутри».
«Чувства давили на меня неимоверным грузом, а я продолжала его нести, нести».
«Я знаю, что не смогу стать частью твоей будущей семьи, как бы ни хотела. И мои сильные чувства к тебе мешают мне работать рядом с тобой».
«Прости меня, Скальд. Прости меня за мою любовь к тебе. Она оказалась сильнее меня самой».
«Прости, Скальд. Прости за любовь. Я не виню тебя. Я говорю тебе спасибо за все, за каждый день моей любви к тебе. Я благодарна тебе».
«Будь счастлив, Скальд. И прощай».
«Всегда любившая тебя, твоя Лита».
– Лита…
Его губы, смазанные выпивкой, коснулись бумаги.
Скальд бережно сложил листок бумаги и вернул его на место, задвинув ящик.
И потом он подумал об Элен. О том, как она сражалась рядом с ним. О том, как он лечил ее после битвы с Алойшем. О том, как она обняла его, когда они встретились после битвы в Глубинах Пепла. О том, как она следила за ним ночью, смотрела, как он выкапывает гроб Натаниэля. О том, как она поцеловала его в спину.
Она была здесь. Рядом с ним. Он не забудет ее слова: «Я с тобой, слышишь? Ты не одинок. Я помогу тебе во всем, Скальд. Во всем. Я не оставлю тебя. Никогда».
– Элен…
Из глаз Скальда потекли слезы.
Он попытался встать. Это вышло у него не сразу. Ему стало стыдно думать об Элен и Лите, зная, что его родной сын сейчас находится в руках Верховной Матери Мелисенты.
«Ты слишком слаб, Скальд».
– Чертова сука!
«Тебе не под силу вернуть Ната. Он мой».
– Я не отдам его тебе!
Скальд поднялся на ноги и поплелся к дверям. Позабыв о мече, он спустился вниз. И вышел за дверь во тьму зимы.
Он оставил Элен, Матео и Беатрис во сне. Не потревожив их, Скальд опять вышел в город в одиночку.
И ноги понесли его к Пляжу.
Он шел среди пустых улиц. Среди заснеженных дорог. Среди темноты, властвующей в Перламутр-Бич.
Ветер. Снег. Холод.
Скальд двигался дальше, задаваясь лишь одним вопросом:
– Как Натаниэль смог выжить?
Он ясно помнил его трупик на своих руках. Младенец не дышал. Не подавал признаков жизни. Но он жив! Гроб пуст. Теперь Скальд знает об этом точно.
Сомнений нет.
Тот мальчик – его Натаниэль. Его сын.
Сын Силисты…
– Нат… как тебе это удалось?
Пляж покрыт снежной пеленой.
Скальд шел вдоль дороги, пока не наткнулся на скромный магазинчик с названием «Глубоководье».
Скальд остановился и посмотрел внутрь.
Дверь оказалась открыта. И он вошел: зазвенели дельфины-колокольчики.
«Глубоководье» принадлежало Альбедо Эрнандесу. Он ушел работать в магазин после того, как оставил свою работу в Ордене Печатей семь лет назад. Альбедо взялся за воспитание Энтони. Он рос здесь. Помогал дяде. Носил товары. Забегал на перекус.
Скальд смотрел на пыль на прилавках. Тишина.
Под стеклом – рыбацкие принадлежности. Крючки, снасти, удочки. Очки и трубки для подводных заплывов. Все для дайвинга. Доски для серфинга. Водолазные костюмы. И много-много всего.
Скальд, глядя на все это, видел лишь одну картину: Каратель протыкает спину Альбедо Эрнандеса оскверненными семиотиками. Мечи пронзают тело Альбедо и вместе с ним – тело самого Карателя. Но Несущий Погибель не чувствует боли. Он вынимает клинки. Альбедо пятится к краю каменного моста.
Каратель сбрасывает меч Альбедо в бездну. Подходит к тому, кого называл дядей. И один удар ногой сталкивает раненного Альбедо в пропасть Глубин Пепла.
Скальда снова начали душить слезы. Племянник и дядя – были одной маленькой семьей. Они поддерживали друг друга. Помогали. Заботились друг о друге. Альбедо растил Энтони, как собственного сына.
И из него сделали настоящее чудовище. Прежний Энтони исчез. Его больше нет.
Он где-то далеко… заточен глубоко внутри Карателя.
Верховная Матерь погубила их. Энтони. Альбедо. И всю семью Эрнандес.
– Почему они мертвы… ты еще жива?
Не в силах оставаться дольше в стенах «Глубоководья», Скальд вышел на Пляж. Ноги понесли его к морю.
Незримый барьер, установленный по приказу Людо Ксавьера, разрушен. Гринштейн, придя к власти, отключил завесу, перекрывавшую жителям Перламутр-Бич путь в Сапфировое море.
Сейчас в барьере не осталось нужды.
Скальд зашел в воду. И стал идти дальше, заходя все глубже и глубже.
Когда волны хлестали его в грудь, Скальд окунул голову в ледяную воду. Он хотел задохнуться. Хотел перестать дышать.
Быть может… хотел умереть?
Но ничего не вышло. Не сумев убить себя в воде, Скальд высунул голову под ледяной ветер и закричал – так громко и так отчаянно, как кричал лишь один раз – в день смерти Силисты.
Обмокнув до нитки, Скальд выбрался из воды и побрел дальше по Пляжу. Ноги перебирали песок и снег. Скальд почти падал, но всякий раз удерживался.