– Весы? – Осторожно спросил я, надеясь на какое-то чудо. Ши так и не ответил. Он пошел скорым шагом по извилистой тропке, почти заросшей травой, к маленькому, сложенному из грубого камня зданию. Внутри на огромном валуне, защищавшем измерения от возможных колебаний почвы, на тонкой витой штанге стояли весы. На одной чаше была стеклянная колба, наполненная черным дымом, на другой огромный, размером с кулак, драгоценный камень. Весы не были уравновешены. Плоская, разрисованная знаками длинная стрелка, показывающая отклонение, указывала на цифру семь.
– Когда стрела покажет десять, Мастер, даже я ничего уже не смогу сделать. Сейчас я трачу все свои силы на то чтобы удержать ее в этом положении.
– Ты сказал об этом Эо?
– Она знает. Нет ничего из того чтобы не увидели ее тысяча глаз.
– Сколько у нас времени, Ши? – Ши пытливо посмотрел своими раскосыми глазами мне в лицо, улыбнулся, снова приходя в обычное, ворчливо-заботливое состояние.
– Ровно столько, мечник, сколько ты сможешь его у нее выпросить. Ты прожил три жизни. Ты делил постель с Дианой. Ты знаешь толк в девах. Может быть, Эо станет твоей четвертой жизнью? Кто знает. А теперь пошли. – Ши быстро пошел к своему дому и как обычно продолжал ворчать. – Спаситель Терры может пасть от того что Ши не накормил его. – Его сарказм был наигран. И я, разумеется, знал почему. Жизнь оставалась жизнью только тогда когда находилась посередине между полным, абсолютным порядком, который был заключен в драгоценном камне и абсолютным хаосом – черным дымом в стеклянной колбе. Стрела была смещена в сторону хаоса. Это означало то, что силы, которые делали Терру Террой, таяли как снег под ярким весенним солнцем. Ши удерживал равновесие, и поэтому его призыв был абсолютно безоговорочным, он не мог бесконечно латать дыры мироздания, через которые, прорывалось инферно, хаос, разрывающий Терру на куски. Оставалось непонятным одно – как могу спасти Терру я?
Мы быстро дошли до жилища Ши. Он усадил меня на пол перед низким столиком. Положил в круглую миску целую гору риса, обильно посыпал его пахучими травами и воткнул мне в кулак две деревянные палочки.
– Ешь. Я буду кормить тебя до тех пор, пока твой желудок не перестанет урчать. Даже если ты лопнешь. – Он нахмурился. Поставил передо мной плоскую чашку дурно пахнущего черного настоя. – Это от боли, Мастер. – Ши присел рядом. – И не крути носом. Мои лекарства всегда неприятны на вкус. – Я вспомнил его серебряные иглы и благодарно кивнул. Выпить эту дрянь было проще, чем часы крутиться ужом под беспощадными руками Ши. – Ну а пока твой рот и желудок занят, я могу предположить, что мозг остался свободным. – Я кивнул. То, что готовил Ши, было настолько же беспощадно вкусным, насколько беспощадно злыми были его серебряные иглы.
– Ты, много не знаешь, Мастер. И сейчас пришло время об этом узнать. Может быть это поможет тебе… Да, Мастер, у богов нет рук кроме рук людей. Кроме того у Вечного Ши нет того что есть у Мастера, даже, если он забывает что это у него есть. – Он положил ладонь себе на грудь. – Ответы придется, скорее всего, искать этим. Ну, а пока ешь и слушай. Слушай то, что говорит тебе Ши. Не исключено, что этот рис будет последним, что я могу сделать для тебя. – Он повозился, устраиваясь удобнее, и стал серьезен и внезапно стар. Вокруг глаз пролегли морщины, плечи опустились. Он спрятал задрожавшие пальцы в рукава тоги. Удерживать инферно – нелегкая работа даже для бога.
– Ты сам говорил, что видеть и знать не всегда самое важное. Важно понимать, что происходит на самом деле. Да, ты проводник и я совершенно не оспариваю это. Ты видишь тропы не только по течению жемчужного ручья, но и далеко на севере. Только поэтому тебя пропустили белые воды. Но, ни один проводник не может видеть все тропы, мечник. Идти всеми тропами – это значит не идти никуда. Идти тропой, которую не видишь не менее безрассудно. Ты скользишь среди теней только потому, что высекаешь огонь, и он рождает их. Нельзя одной краской нарисовать вселенную. Поэтому мои метки всегда парны, Мастер. Пламя всегда порождает тени. Когда ты пришел к Киму, я заметил тебя. – Я уже доел рис. С трудом проглотил лекарство. И слушал Ши, как должно слушать учителей, очень и очень внимательно. – Скажи мне Мастер, зачем ты пришел к Киму и стал учиться борьбе и владению оружием? – Я тяжело вздохнул. Ким был моим учителем, наверное, самым главным. И я обязательно расскажу о нем. А пока…
– Мне нужны были победы, Ши. – Ши засмеялся
– Мужу Хартланда были нужны победы. Почему я не удивлен? А чему учил тебя Ким целый год каждый день?
– Он учил меня падать. – Ши покачал головой. – Ким учил падать каждого кто приходил к нему. Ты падал каждый день тысячу раз. Падал на спину на живот на бок. Ким прогонял любого, который спрашивал о том, когда его начнут учить битве. Он продолжал учить падать. День за днем, каждый день, до полного изнеможения. Зачем? – Я пожал плечами. Я никогда не спорил с учителями. – Сколько раз за год обучения у Кима ты падал?
– Я не знаю Ши, много. Тысячи раз, сотни тысяч.
– Ты учился у Кима пять лет, сколько раз ты падал за эти годы?
– Я не помню, Ши.
– И что ты делал после того как падал, Мастер?
– Вставал… – Ши покачал головой.
– Так чему учил тебя Ким? Падать или вставать? – Ши злился. Я никогда не видел его таким. И не представлял, что он может быть таким. Испытывают ли боги боль – я не знал. Может быть, даже если у них нет сердца, и в жилах не течет кровь. Ши встал, подошел к травам, свисавшим с потолочных палок пахучими связками. Походил от одной до другой и, выбрав одну, с крупными красными листьями, начал обрывать их и комкая, рассыпать в порошок.
– Я решил найти тебя, когда услышал твою боль, мечник. Ты дрался с Сержем, который был втрое сильнее, но ты победил, хотя и сломал при этом руку. Победил потому, что научился падать и вставать. – Ши набил травой длинную изогнутую трубку и затянулся густым голубым дымом. – Теперь, я думаю, тебе не стоит объяснять, почему тени отпустили тебя в первый раз. Почему поцелуй Дианы не останавливает твое сердце и почему до сих пор она не смогла убить тебя. Жить на границе жизни и смерти не просто, Мастер. Я понимаю, что тебе тяжело, и боль и страдания часто становятся сильнее желания вставать, но ты ничего не можешь с собой поделать, мечник. Сколько учеников было у Кима, когда ты пришел к нему?
– Сто учеников, Ши. Больше он не брал. Киму не нужны были деньги. Ему нужны были бойцы. – Мне очень хотелось попросить у Ши такую же трубку. Дым был то ли лекарством, смягчающий боль, то ли дурманящей травой, то ли чем-то особенным, о чем я не знал и не мог, конечно же, знать. Голова сильно болела и я плохо соображал. Мне казалось, что, если бы я вдыхал такой же дым, мне было бы немного легче. Питье, которое дал мне Ши, действовало медленно, и было рассчитано не на минуты или часы, а на недели и месяцы.
– Сколько осталось из первого набора через пять лет обучения?
– Двое. Я и Тамерлан.
– Я мог бы поставить метку Тамерлану, и Диана пришла бы к нему, но Тамерлан не дрался с бойцом сильнее себя втрое, он не выигрывал боев с рукой, вырванной из сустава. Он не ты, мечник. Поэтому Диана пришла к тебе. Поэтому ты носишь между лопаток метку пламени, а Диана приняла метку белой змеи. Я пока так и не понял, что объединяет вас, кроме того, что вы оба являетесь сторонами самой великой силы, которая может существовать на Терре. Эту силу создал я, Мастер. Терра всегда нуждалась в хранителях, и они всегда были, но… – Ши затянулся и выпустил в сторону длинную струю. – Вас осталось всего двое, мечник. – Что объединяло нас с Дианой? Я, наверное, даже знаю что. То, что Король так и не выпустил из своего кулака, даже будучи тенью. Я распустил свой кожаный кошелек. Достал плоское золотое кольцо с арабской вязью по краям и положил себе на ладонь. Ши удивленно посмотрел мне на руку.
– Вы были у алтаря? – Я кивнул.
– Почему ты не выбросил его или не вернул Диане, когда начал жить третью жизнь? – Я сокрушенно пожал плечами. Мне казалось, что Ши отчитывает меня как школьника, отвечающего на вопросы неверно.
– У Дианы есть второе? – Я снова сокрушенно пожал плечами. Я думал, что никто и никогда не узнает о том, что я храню это кольцо. Даже Диана, но…
– Я никогда не спрашивал ее об этом, Ши. – Я положил кольцо обратно в кошелек и туго затянул бечеву, скрученную из просаленной воловьей кожи. Ши нахмурился. Это я был подавлен и смущен его вопросами. Ши решал, какую-то задачу. Внезапно через стены стал проникать звон кристаллов, растущих на деревьях сада окружавшего жилище Ши. Возникло ощущение, что Ши общается с кварцевыми садами. На каком-то абсолютно непостижимом для меня языке. Я не пытался разобраться в том, что делает бог первого перехода. Либо он объяснит сам… Либо… Либо я спрошу у капусты что она понимает в строительстве крепостей.
– В чем она обвинила тебя, когда вы виделись в последний раз? – Ши смотрел мне в глаза жестко, словно целился из оружия. Абсолютно беспощадно. И я прекрасно понимал, что сейчас не время для того, чтобы прятать тайны сердца.
– Она упрекнула меня в том, что Крылатая О красивее, чем она сама… – Ши откинулся на спину и залился веселым смехом.
– Ох уж эти девы, мечник. Как хорошо, что я избавлен от того, что вы называете… – Ши выбил трубку о камень очага, находившегося на расстоянии вытянутой руки. – Я бы сошел с ума, и некому было бы хранить кварцевые сады… – Он помолчал и налил мне из небольшого глиняного чайника с изящным носиком пахучего зеленого чая. Я благодарно кивнул. Ши делал самые простые вещи великолепными. Я не знаю, как это у него получалось. Да и не хотел знать на самом деле. Пусть Ши останется Ши.
– Может быть, все закончится тогда, когда она покажет тебе свое кольцо… Но тогда ты вместо четвертой жизни вернешь себе вторую и от радости вы с Дианой перевернете Терру вверх тормашками… – Ши не шутил. Он был серьезен, и в его мелодичном голосе скользили нотки иронии. Иронии предопределения и… грусти. Ши не хотел говорить то, что должен был сказать, и я это почувствовал.
– Ты знаешь, мечник, что я сделаю, если ты не успеешь? – Он вдруг пронзительно посмотрел мне в глаза.
– Нет, Ши. Откуда же мне знать?
– У вас есть то, что делает вас тем, что вы есть, но то же самое убивает и вас и Терру с беспощадностью и жестокостью, которой… – Ши пожал плечами. – Обладаете только вы. Ты знаешь, что кварцевые сады – ваши потомки, мечник? – Я проводник, и, конечно же, я об этом знал. Пройдет время, и тело человека перестанет вмещать его ненасытный разум. Белые кристаллы кварцевых садов примут его, и Ши станет их хранителем. Это будет здесь. Далеко на севере, но для того, чтобы это случилось, нужно было, что бы, жемчужный ручей не переставал течь и за каждым из нас шел кто-то еще.
– Я сделаю вас счастливыми, Мастер. – Ши вдруг стал злым. – Всех до одного!!! Каждого! Кем бы он ни был! – Внутри стало подниматься бешенство. Ши приговаривал Терру. Приговаривал всех рожденных и идущих следом к такому наказанию последствия, которого возможно не понимал даже он. Но Ши имел на это право. Он хранил кварцевые сады и сделает все, чтобы они остались невредимы.
– Всегда счастливы только безумцы, Ши… – Я рефлекторно потянулся к своим доспехам и оружию.
– Но в этом случае, я смогу сохранить хотя бы, то, что осталось от наших миров, мечник. Вы же всегда желаете только одного – стать счастливыми. Вы получите то, что хотите… – Он протянул мне свою трубку.
– Возьми, Мастер. Мне кажется, что эта вещь пригодится тебе в твоих странствиях. – Я оставил меч в покое. Похоже, было, что Ши не заметил моего порыва, но могло быть и так, что бы он хотел именно этого. Он покрутил лысой головой и продолжил. – За большой водой Терры в далеких пределах, очень далеко на юге жили мудрецы. У них была красная кожа, и они разрисовывали свое тело красками, для того, чтобы быть похожими на животных. Зверь не убивает, Мастер. Зверь добывает. Ему никогда не нужно больше чем нужно. Вы иные. Поэтому вы убили этих мудрецов, но их мудрость осталась. Она здесь. – Ши подал трубку мне. Я взял ее и положил в походную сумку, куда складывал необходимые в походе вещи. – Когда приходила беда. Они садились в круг и курили эту трубку, Мастер. Мудрость этих людей заключалась, конечно же, не в травах, дым которых они вдыхали. Они начинали говорить. Каждый с каждым. Насколько не были бы различны их обычаи, тотемы или языки. Вы утратили эту мудрость. Я не знаю, чем она поможет тебе, но… – Ши поднялся, взял чайник и налил мне еще чая. – Ши не может знать всего, мечник. – Он покачал головой. – У Вечного Ши нет сердца. То, что нельзя увидеть глазами, можно увидеть сердцем. Постарайся освещать свои тропы не только разумом. Может быть, тогда Терра использует свой шанс… – Ши замолчал. Я пил горячий чай и молчал тоже. Мыслей не было. В голове сверкали картинки круглого пруда, перекосившихся весов и руки… Да… Дрожащие пальцы Ши, которые он прятал в рукава. Все, что я мог делать… Это идти дальше. – Ши дождался, когда я закончу пить чай, поднялся на ноги. – Тебе пора, Мастер. Эо будет рада видеть тебя. Когда вы наговоритесь – вернись. Может быть, я найду, что ни будь еще для твоей дороги.
Мы вышли вместе под яркие лучи солнца в голубом небе. Я подошел к Мальве. Проверил подпругу, и насколько хорошо держалось на ее спине седло. Я не знал, почему я делаю это. Похоже, было на то, что я просто оттягивал момент расставания. Сердце, которым я должен был смотреть дальше, говорило мне, о том, что под копыта моей лошади больше никогда не ляжет дорога из желтого кирпича. Ши помог мне взобраться в седло и долго смотрел в след пока я уходил тенями, отброшенными каменными изваяниями, к жилищу Хрустальной Эо. Есть дороги, с которых не свернуть, ни остановиться, ни вернуться назад. Сердце говорило, мне, что я покидаю друга. Скорее всего, последнего во всех своих жизнях и даже то, что я вернусь к нему выпить еще одну чашку чая после беседы с Эо, ничего изменить уже не сможет.
Скользить среди теней здесь на севере было не больно. Я быстро добрался до жилища Эо, но, остановив Мальву, покинув седло, не стал подниматься в ее радужный дом, состоящий из тысячи глаз и похожий на огромные пчелиные соты, заделанные радужными стеклами. Диана говорила, что в новую жизнь нужно бросаться как в холодную воду. Да, конечно, я помнил это, но так у меня никогда не получалось. И тем более, сейчас, когда тропы нужно было выбирать не разумом. Советы учителей, которым вдруг внезапно стал Вечный Ши не абсолютны. Они в любом случае ложатся на опыт и то, что происходит. Я смотрел на дрожащие пальцы Ши и понимал, что инферно не будет ждать. Оно будет нарастать тем яростней, чем упрямее будет Ши. Настанет время, когда силы Ши иссякнут, и он исполнит то, что сказал. Мне нужно было чем-то наполнить свое сердце хотя бы толикой радости, тепла и света. Слишком долго оно отбивало бешеный ритм среди теней. Я достал из кошелька одну из своих жемчужин. Маленькую, невзрачную, но, как мне показалось очень важную для меня именно сейчас. Перед домом Эо, состоящим из тысячи глаз. Я согрел ее в ладонях и посмотрел в небо. В нем, раскрашенном серыми низкими облаками, летел журавлиный клин. Гордые птицы, выстроившись в вытянутый треугольный строй, печально курлыкая летели за горизонт. За горизонтом всегда жила мечта, всегда светлая, теплая, наполненная радостью и светом. Я вспомнил, что с похожим ощущением, будучи совсем ребенком, пускал кораблики в реку. Мне казалось, что их кто-то обязательно найдет и потом найдет меня и нам будет, о чем поговорить. Я поднял руку и помахал вожаку. Самой сильной птице клина. Что-то он увидит за горизонтом. Вместо меня. Мечты должны быть. Пусть они не сбудутся или все будет иначе, но только они рождают тропы, по которым можно идти. По-другому, не бывает. Если и бывает, то Мастер не знает как. Я свернул жемчужину и прислушался к ощущениям. Мне удалось зачерпнуть из этой целеустремленности летящего клина журавлей, немного уверенности и для себя самого. Я пожал плечами. У Терры должен быть шанс. Хотя бы один. Пусть и последний. Иначе все, что было до и будет после – не имеет никакого смысла…
– Мастер!!! – Я повернулся на голос Эо. – У меня не часто бывают гости, и я дорожу ими. Тем более ко мне никто и никогда не приходит просто так. – Эо была ослепительно красива. Огромные глаза, голубые с темными прожилками. Длинные густые ресницы. Брови вразлет. Абсолютно правильный овал лица. Русые волосы, спадающие витыми локонами на голые плечи. Прямой нос, трепетные ноздри. Ярко алые упрямые губы. Идеальная фигура с высокой грудью и широкими бедрами. Эо не была похожа на дев Хартленда. В ней не было слабости, которая создает женское очарование. Сильное тело. Правильные пластичные и выверенные движения. Эо была Оракулом богов второго перехода. Какой же она могла быть иначе? Эо была обнажена, и нисколько этого не смущалась. Весь ее наряд состоял из огромного роя бабочек с хрустальными крыльями, на которых были круглые пятна, похожие на глаза какого-то животного. Они прикрывали ее грудь и бедра. То, садясь на ее тело, то поднимаясь вновь. Словно были ее пленниками и боялись улететь слишком далеко.
– Здравствуй, Эо. Ши сказал, что ты ждешь меня. – Эо улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. – Тот, кто ступил на дорогу из желтого кирпича, не может пройти мимо Эо, мечник. – Она отошла в сторону от входа в свое жилище, тем самым приглашая пройти меня внутрь. Я посмотрел на Мальву. Лошадь чувствует опасность раньше всадника. Она спокойно паслась на лугу и подрагивала кожей. Жмурилась от проблесков солнца, пробивавших облака и была спокойна. Эо конечно не представляла для меня никакой опасности. Опасность могло представлять лишь то, что она скажет или то, что я смогу увидеть через стены ее дома. Я прошел внутрь и осмотрелся. Я не был никогда в гостях у Эо. Сюда добирались только проводники и то не каждый. И не у каждого были темы для бесед с Эо. Не исключено, что за тысячу лет пока существовал Хартланд, я был первым ее гостем. Дом был прост и идеален для Эо и ее образа жизни. Идеален так же, как идеально совершенное оружие или красив хищник, отточенный природой до последнего когтя. Округлый потолок в шестигранную сетку, играющий радужными переливами. Глубокое ложе у противоположной от входа стены. Круглые скамьи из вещества, похожего на твердую воду. Прозрачные и едва ощутимые, но безупречно выполняющие, то для чего они были предназначены. В центре стоял круглый плоский стол из той же затвердевшей воды. Жилище Эо напомнило мне пограничный пост. Ничего ненужного, ничего лишнего, ничего пустого или неважного. Собственно так оно и было. Диана хранила границу между тьмой и светом. Эо была Оракулом богов, которые были непостижимы. Даже с Ши мы говорили только о Хрустальной Эо, и никогда не говорили о тех, чьим голосом говорила она.
Я вошел в жилище Эо и сел рядом с ее ложем, предполагая, что место мечника Хартленда должно быть именно здесь. Эо вошла следом и прилегла, словно день для нее был тяжелым и она сильно устала. Она видела меня только через стены своего дома и никогда не видела живым. Поэтому рассматривала с ног до головы. Он верхушки шлема до сапог с серебряными шпорами. Она потянулась рукой и потрогала за моей спиной меч в кожаных ножнах. Едва прикасаясь к рубиновым камням в рукояти, провела ладонью по оттиснутым знакам на них. Покачала головой.
– Ты ходил многими тропами, Мастер. Много видел и многое пережил. Твое тело носит в себе много ран, но ты до сих пор красив и, наверное, нравишься девам своего племени. – Я молчал. Разговор должен был начаться совсем с иных вопросов, но, как и при разговорах с Ши, я предпочитал слушать. Что может знать о мире простой мечник, Хартленда? Что может знать о нем Оракул богов второго перехода? Знать и понимать не одно и то же. Тем не менее, слушать для того, чтобы не только знать, но и понимать, меня научили те, же тропы, по которым я ходил долгие три жизни. Эо оперлась на локоть и посмотрела мне в глаза.
– Зачем тебе Терра, Мастер? В твоих жизнях я не видела ничего кроме страданий и боли. Кроме ран и преодоления. Ничего кроме бесконечной битвы. За, что ты бьешся, Мастер? Почему, падая, ты встаешь раз за разом. Тысячи, сотни тысяч раз. – Я отвязал от пояса кошель с жемчугом и высыпал его себе на ладонь. Жемчуг заиграл сполохами ярко, словно был живым и готов был открыться немедленно. Эо достала из моей ладони золотое кольцо с арабской вязью и положила его на стол.
– Это стоит того, чтобы жить, мечник? – Я забрал кольцо со стола, убрал его вместе с жемчугом в кошель и не спеша привязал его к поясу.
– Нет, Эо. Мечников Хартленда, часто волнует иное…
– И что же?
– Что может стоить того, чтобы за это умереть… – Эо присела на ложе и наклонилась вперед.
