Красный сокол

Нилн

Стоящий по правую руку Царя Нилн никогда не вел дневник. Однако, эту запись он по весьма очевидным причинам оставил своему сыну Авирну, который и передал ее мне.

Снаряды оставляют раны на лице Желтой земли, превращают в пыль астероиды Радора вместе с их обитателями, а мы здесь, на Альрате, смотрим на это как завороженные. Наш Великий Царь наконец-то взошел на трон, понимаю я. Прошли те времена, когда он был марионеткой при Великой Царице Миртес, сегодня Таал Ламит показал – он хочет быть Царем Альрата, и не нужно лелеять иллюзии, что он сдастся без боя. Я бью кулаком по столу, бокал подскакивает и падает на пол, разбивается.

– Отец, – Авирн смотрит на меня, – еще ничего не кончено.

Я и без него это знаю. Но партия идет не так, как было запланировано.

– Он ждал, что это случится в Радоре! Не на Альрате! Клянусь, он был уверен, что против него восстанет именно Радор!

Я поднимаюсь, разбитое стекло скрипит под подошвами сандалий.

– И всем этим командует Маларк…

Преданный как собака до последней капли крови Маларк. Почему не Бракар?

– У него тоже могут быть слабые места, просто нам пока о них неизвестно.

– Пока? – я останавливаюсь и смотрю на Авирна. – А когда же мы, по-твоему, о них узнаем? Когда Таал сотрет в порошок весь Радор? Или когда выжжет половину Желтой земли?

Авирн выдерживает мой взгляд. Я горжусь этим. Да пошлют Боги Таалу Ламиту хотя бы одного сына, такого же как мой Авирн. Ему двадцать два, может, он и не красавец и несколько скован в общении с посторонними, но он уже достаточно взрослый, чтобы понимать мои цели и помогать мне.

– Проигранная партия – еще не проигранная игра, отец.

Ну если мы проиграем эту партию, то выиграть саму игру будет очень сложно.

– Наши… – Авирн мнется, – друзья не хотят вмешаться?

– Конечно, нет, – фыркаю я.

– Почему? Таалу противостоят и Желтая земля, и Радор. По-моему, сейчас самый лучший момент.

Я качаю головой.

– Ударить еще и с третьей стороны? Возможно. Но они не пойдут на это.

– Почему? – не унимается Авирн. – Если они не уничтожат его сейчас, то когда он победит, он разозлится, и им мало не покажется. Ты же знаешь Таала.

Вот как раз в этом я уже и не уверен.

– Свяжемся с ними, – наконец, сдаюсь я и сажусь на стул.

Авирн кивает, вскакивает с места и выходит из комнаты. Когда за ним закрывается дверь, я остаюсь один. В комнате полумрак, только мирраерский светильник медленно парит в воздухе, освещая стены с золотыми фресками. Сюжеты достаточно стандартные – восхваление Великого Царя Хескаана Хмаса. Авирн возвращается, у него в руках планшет, он ставит его передо мной на стол.

– Они будут разговаривать? – спрашиваю я.

– Будут, – кивает Авирн.

Уже неплохо. Я боялся, что меня бросят на произвол судьбы, как это обычно бывает с союзниками, которые не оправдали ожиданий. Экран планшета мигает, появляется значок соединения, но картинки нет. Мне остается только поверить, что со мной говорит именно тот, о ком я думаю. Он никогда не называет своего имени.

– Стоящий по правую руку Нилн, – приветствует он меня.

Голос грудной, глубокий, насыщенный, властный.

– Господин, – я кланяюсь, потому что он-то меня видит.

Не так сложно догадаться, с кем именно я разговариваю, раз уж я, Стоящий по правую руку Царя, второй человек на Альрате, склоняю голову.

– Что вы хотели мне сказать?

– Я хотел заметить, что сейчас самый лучший момент для того, чтобы вступить в битву, господин. Флот Альрата разделен между Радором и Желтой землей. Если вы нападете на Альрат, его некому будет защитить.

– У нас другие данные, – отрезает мой собеседник.

– Как? – удивляюсь я. – Разве Маларк направил не весь флот к Радору?

– Судя по данным нашей разведки, Таал разделил флот на три части: одна атакует Желтую землю, вторая – Радор. Мы не знаем, где находится третья.

– Но если вы поддержите Радор…

– Мы поддерживаем Радор, но Радор – это не одна планета, а пояс астероидов. Никто не может контролировать его целиком.

Я сглатываю. Значит…

– Он победит? – тихо спрашиваю я.

– Возможно, – я почти вижу, как мой невидимый собеседник криво улыбается. – Но сейчас мы должны сосредоточиться на другом. Вы уверяли меня, что этот ваш Фраат из храма Таа имеет поддержку на Желтой земле. Вы уверяли меня, что Таал Ламит будет вести с ним переговоры и не рискнет бомбить свой собственный спутник. А что в итоге, Нилн? В итоге он и не думал с ним разговаривать. Откуда у этого мальчишки такая уверенность в себе и такая завидная проницательность?

Я и сам об этом думаю. Не могу понять.

– Великая Царица Миртес могла догадаться, – вдруг говорит Авирн. – Она могла предупредить его перед смертью.

– Прошу прощения, господин… – тут же извиняюсь я. – Это мой сын, Авирн. Он больше не позволит себе вмешиваться в нашу беседу.

Краткий смешок.

– Ничего. Он прав. Как же вы, Стоящий по правую руку Царя, упустили то, что Таал сразу же после смерти Миртес принялся разводить свой флот по системе?

– Господин, я…

Он думает, что я предатель дважды: сначала предал Таала Ламита, а потом и его самого.

– Вы уверяли меня, Нилн, что Таал Ламит начнет переговоры. Вы утверждали, что держите ситуацию под контролем. Как же случилось так, что вы не заметили самые крупные маневры флота Альрата за последние двадцать лет?

– А как случилось, что вы этого не заметили!? – не выдерживаю я. – Вы до сих пор не знаете, где треть его флота. Не только я недооценил Таала Ламита.

Я съеживаюсь, удивляясь собственной дерзости. Тишина висит слишком долго, и если бы не значок на экране планшета, я бы уже решил, что связь разорвана.

– Неважно, – наконец, отвечают мне. – История с Желтой землей на этом закончена. А воевать в Радоре – это как барахтаться в трясине: чем больше шевелишься, тем больше затягивает.

Авирн с ужасом смотрит на меня. Я бы и рад реагировать так же, как он, но не могу себе этого позволить.

– Вы отступаете? – спрашиваю я.

– Я никогда не отступаю, – отвечает мой невидимый собеседник.

– Тогда что нам делать?

Я стискиваю зубы, смотрю на Авирна. Летающий светильник как раз останавливается у его лица. Он бледен.

– Какова наша цель, Нилн?

Цель… Я смотрю на Авирна. Вот моя цель – благополучие моего сына и благополучие моего дома. И может показаться, что у нас все хорошо: я – Стоящий по правую руку, Авирну открыты все пути. Что же меня смущает? Я смотрю на дверь за спиной Авирна. Эта дверь заперта, входить в эту комнату запрещено. Я сам ее запер двадцать три года назад после того, как прихвостни Царицы Миртес открыто пришли в наш дом, поднялись по лестнице, прошли через комнату, в которой я сейчас сижу, вошли в спальню моего отца, Стоящего по правую руку Царя Диммита, и задушили его подушкой2. По завещанию моего отца мы, его дети, не могли получить наследство, пока не будут выяснены все обстоятельства его смерти. Миртес отменила это завещание, мы получили деньги и должны были замолчать. Так и получилось. Но замолчать – не значит забыть.

– Наша цель – завершить Одиннадцатую династию Великих Царей Альрата и Желтой земли, – без запинки отвечаю я.

Потому что пока жив хоть один Царь этой крови, никто из нас не может быть в безопасности. Я снова поднимаю глаза на Авирна. Тот кивает – поддерживает меня.

– Да, – раздается голос из-за темного экрана. – Все верно, Нилн.

Несмотря на черный экран, я очень хорошо представляю себе этого человека, потому что каждый во Внутренних мирах знает, как он выглядит. Мое воображение рисует мне его, сидящего на деревянном троне с высокой спинкой, красный плащ спадает с его плеч на каменный пол. Он немолод, голова обрита, у него темная кожа, темные глаза, крючковатый орлиный нос и тонкие губы. Я представляю, как он смотрит на меня на экране и рассеянно теребит край плаща. Он мог бы даже насладиться моей беспомощностью, если бы ему было дело до моей ничтожной персоны. В этом они поразительно похожи с Таалом Ламитом.

– Ну так заставь Таала отвлечься от войны и подумать о чем-нибудь другом, – наконец, говорит мой собеседник.

– Да, господин, – я кланяюсь.

– Это твой последний шанс, Нилн.

На планшете загорается значок окончания связи. Я падаю на стул, Авирн подает мне бокал с вином – как раз то, что нужно. Я жадно пью, Авирн придвигает еще один стул и садится рядом.

– Неудача с Фраатом подорвала его доверие к нам.

Я устало отмахиваюсь.

– Но… – Авирн щурится, – как нам заставить Таала забыть о войне?

– Это нам и предстоит придумать, – я вздыхаю.

У ворот Царского дворца меня встречает сонная стража, такие же сонные слуги открывают передо мной двери. Их состояние меня не удивляет. Сейчас из Ландера видно Желтую землю, и ночью все смотрели, как флот Альрата продолжает ее бомбить. Говорят, что с Альрата это выглядит очень красиво. Я не смотрел. Мне претит то, что война превращается в развлекательное шоу.

– Стоящий по правую руку… – ко мне выходит Распорядитель Царского дворца Уан.

На вид ему где-то полторы тысячи лет, он был немолод еще когда мой отец приводил меня во дворец мальчишкой, а мне, на секундочку, сорок восемь.

– Распорядитель Уан, – я киваю. – Я бы хотел увидеть Великую Царицу Фаилу. Дело касается трансляций из Радора и с Желтой земли. Это не требует отлагательств.

Уан, старая змея, приторно мне улыбается.

– С чего бы Великой Царице интересоваться такими вопросами? – елейным голосом спрашивает он. – Полагаю, вам следует связаться с кем-нибудь из Командующих или с самим Великим Царем.

Можно подумать, я такой дурак.

– Ну вам же известно, что с ними нет связи, – я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ответить Уану в его же издевательском тоне.

– Ах да… – Уан бьет себя ладонью по лбу. – Старость, Стоящий по правую руку, коварная вещь… Великая Царица как раз завершает свои утренние приготовления. Придется подождать, – Уан ядовито улыбается, – но Стоящего по правую руку проводят в первую приемную Великой Царицы.

– Благодарю, Распорядитель.

Он кланяется, но не так низко, как положено по его статусу. Если его спросить, то он начнет причитать, что его спина не сгибается от старости. По мне, так Уан еще всех нас переживет и будет такой же занозой в заднице еще для многих поколений. Из ниоткуда появляется слуга, который должен проводить меня, как будто бы я, выросший в этом дворце, не смогу найти дорогу. Мы вполне благополучно добираемся до первой приемной Великой Царицы Фаилы, где я сажусь в кресло и жду, когда же Уан доложит обо мне.

Вообще, надо сказать, что у нашего Великого Царя целых три жены, и это выглядит очень неожиданно. По крайней мере, никто из его предшественников так не поступал. Обычно ограничивались Великой Царицей и одной Младшей женой, да и то не всегда. Само собой, у всех были и наложницы, и фаворитки, но совершенно необязательно поднимать их до статуса жен. Трех жен в одиннадцатой династии не было ни у кого, так что Таал тут в своем роде рекордсмен. Как-то раз, будучи не слишком трезвым, он сказал, что «у него в конюшне кобылы всех мастей». Сравнивать женщин с кобылами не в моих правилах, но посыл понятен, потому что сложно найти трех более непохожих женщин, чем три жены Великого Царя Таала Ламита.

В первый раз Таал женился, когда ему было девятнадцать. Тот первый выбор он, конечно же, сделал не сам. За него все решила Миртес. Фаила из храма Аним, аристократка, принадлежащая к одной из самых именитых семей Альрата. Она была ровесницей Таала, блестяще образованная, умная, не то, чтобы красивая, но интересная, обладающая яркой индивидуальностью и шармом. Идеальная Великая Царица Альрата. Думаю, Миртес поэтому ее и выбрала – за все те качества, которых у нее самой не было. Не сказать, чтобы Таал противился этому браку, но и особого энтузиазма по поводу Фаилы не испытывал. Через год после свадьбы родился их сын и наследник трона Альрата Великий Царевич Гриал Вейт. Фаила блестяще исполняла свои обязанности, но Таал оставался к ней холоден, хотя и относился с уважением. Они вроде как друзья – много разговаривают, Таал любит с ней ужинать или обедать, но… Ну нет между ними искры или страсти, они выглядят не как супруги, а как союзники или соратники. Тем удивительнее, что два года назад Фаила родила дочь, Великую Царевну Ларан. Признаться честно, грешили на то, что ее отец не Великий Царь, а Командующий Маларк или даже Верховный жрец Анима Урем. Но прошло время, и вот Ларан уже имеет неопровержимое сходство с Таалом Ламитом. Все это очень красноречиво показывает, насколько хорошо мы знаем Великого Царя, и насколько хорошо разбираемся в его поступках и мотивах. Как бы то ни было, никакого видимого потепления в отношениях Фаилы и Таала не наблюдается даже после рождения дочери. Они все еще больше друзья, чем пылкие любовники. Ну или очень хорошо скрывают свои чувства.

То ли не слишком проникнувшись к Фаиле, то ли для того, чтобы сделать что-то в пику Миртес, но спустя всего два года после первой женитьбы, Таал Ламит женился во второй раз. Его избранницей стала Вайарет из храма Рахель, тоже аристократка, но в отличие от Фаилы яркая красавица-блондинка с темными как ночь глазами. И тут уж только слепой не видел, насколько Таал ею увлечен. Вайарет стала Младшей Царской женой, получила лучшие покои, лучшие платья, драгоценности, самый большой штат слуг и даже загородное поместье в Окаре, которое некогда принадлежало матери Великого Царя. Вайарет купалась во внимании Таала. Как водится, почти сразу же она родила сына – Великого Царевича Неарха Вейта, потом дочь – Великую Царевну Танну. Казалось бы, все встало на свои места: у Великого Царя как обычно была одна нелюбимая жена и одна любимая, но тут Вайарет сама все испортила. Она оказалась честолюбива, характер у нее был вздорный, и в какой-то момент она весьма ожидаемо схлестнулась с не менее честолюбивой и вздорной Великой Царицей Миртес. Конечно, Вайарет получила от Миртес так, что улетела чуть ли не на другой конец дворца. Да и чего еще ждать от женщины, которая собственными руками перебила все свое окружение? Вайарет бы ползать по полу и просить прощения, но к тому времени она была уверена, что может крутить Таалом как хочет, чем и не преминула воспользоваться. Вайарет поставила Таалу условие: либо он забирает у Миртес власть полностью, либо больше может не надеяться на то, что когда-нибудь будет благосклонно принят в постели своей Младшей жены. Я был свидетелем того, как она заявила это Таалу, и, клянусь, я увидел, как глаза Великого Царя из насмешливо-лукавых стали ледяными. Шел двадцать второй год его правления, он же восемнадцатый год официального правления Миртес как Хескаана Хмаса. Миртес была уже немолода, но при желании все еще могла отправить Таала на тот свет, а то и куда подальше. Таал хорошо это знал, и никакая страсть не могла затуманить его рассудок. Вайарет и ее претензии о том, что Миртес ей якобы что-то не то сказала, выглядела в этой ситуации просто смехотворно. Но хоть Таал и не сделал того, о чем она просила, его расположения она все еще не потеряла. Вайарет решила, что это своеобразный успех, и продолжила свою военную кампанию. Два года спустя она снова предъявила свой ультиматум Таалу Ламиту.

– Хорошо, – ответил он.

Вайарет по глупости решила, что он отправится свергать Миртес, но вскоре обнаружила, что «хорошо» относится к тому, что он больше никогда не будет у нее ночевать. Через неделю после описанных событий Таал женился на молоденькой, глупенькой, но очень веселой и симпатичной Маиат, младшей сестре его друга детства Бракара из храма Таа. Сложно судить о чем-то, но похоже, что в отношении Вайарет Таал держит слово до сих пор, по крайней мере, около ее покоев его больше не видели.

Третьей женой Таала Ламита стала Маиат. Как я уже сказал, она была молодой, наивной, но очень обаятельной и милой. У нее зеленые глаза, рыжие волосы и вздернутый веснушчатый носик. Расположение Миртес Маиат заполучила сразу и безоговорочно тем, что при виде нее теряла дар речи, округляла глаза и начинала отбивать поклоны. Пожалуй, Маиат можно считать любимой женой Таала Ламита, потому что именно в ее спальне он проводит больше всего времени, чем еще больше злит Вайарет и приводит в отчаяние Фаилу. У Маиат есть сын, Великий Царевич Дертаан Вейт, странно, что у них с Таалом только один ребенок.

Фаила – сероглазая брюнетка, Вайарет – кареглазая блондинка, а Маиат – рыжая с зелеными глазами, так что в какой-то степени Таал прав, как бы цинично это ни звучало. Он собрал все масти.

Такое количество женщин в Царской семье не может не приводить к конфликтам. До недавнего времени тон всему задавала Миртес, которая расставила жен Таала в зависимости от собственных предпочтений: Фаиле она благоволила, Вайарет было запрещено показываться ей на глаза, Маиат показываться на глаза разрешалось, но не разрешалось разговаривать. Соответственно сложились и отношения между самими женами. Фаила и Вайарет друг друга ненавидят, и если случайно встречаются в коридоре, то отворачиваются. С Маиат дело обстоит сложнее. Она пыталась подлизаться к Фаиле, но та ее вежливо отшила, тогда она решила подружиться с Вайарет, что привело к очередному скандалу. По моему мнению, Маиат из всех троих находится в самом уязвимом положении: стоит Таалу охладеть к ней, как Фаила и Вайарет закопают топор войны и в мановение ока избавятся от этой пустоголовой девицы. К счастью, Маиат ничего этого не понимает. Зато понимает ее старший брат – Командующий Бракар, тот самый, который сейчас вместе с Таалом на «Царе Царей» бомбит Желтую землю.

Вокруг жен Таал Ламита у нас сложилось что-то вроде партийной системы. Центром первой такой «партийной ячейки» является Фаила, которая страдает в роли верной подруги, но не возлюбленной. Впрочем, даже в своих страданиях Фаила выбрала себе очень правильных друзей. Будучи набожной и располагая существенным количеством свободного времени, она зачастила в Храм Аним, где и завязала приятельские отношения с Верховным жрецом Анима Благословенным Уремом. Потом к их компании примкнул еще один одиночка – Командующий Маларк. Маларк, конечно, странный. Он вроде бы как друг Таала, но для такой дружбы он староват: Таалу двадцать девять, а Маларку сорок два. Ему бы приятельствовать со мной или с Миртес, но он почему-то упорно добивался расположения Великого Царя. И добился его – из всех своих Командующих Таал больше всего доверяет именно ему. Как и когда он сошелся с Фаилой, а тем более с Уремом – непонятно. Миртес, надо сказать, все это не слишком одобряла, но и не препятствовала. Фаила и Маларк преданы Таалу до последней капли крови, по поводу Урема я не уверен, но у него больше резонов поддерживать Таала, чем не поддерживать. Пока у власти была Миртес, никто из них и не думал поднимать головы – и поэтому их головы остались на месте – но сейчас, после ее смерти, именно эти трое оказались цементом, скрепившим постамент, на котором стоит шаткий трон Великого Царя Таала Ламита.

Про младшую Царскую жену Вайарет я уже упоминал. Существенных связей во дворце у нее нет, потому что при жизни Миртес это было невозможно, а новыми она пока не обзавелась. Очевидно, что Вайарет была бы очень довольна, если бы именно ее сын стал наследником Таала. Зная ее характер, характер женщины, которая почти шесть лет прожила в опале у Великой Миртес, от Вайарет можно ожидать чего угодно. Она вполне может действовать и одна. И никто не знает, что будет, если она придет с повинной к Таалу. Велики шансы, что он ее простит, и тогда расстановка сил изменится до неузнаваемости.

С Командующим Бракаром и его сестрой, младшей Царской женой Маиат, все достаточно незатейливо. Благодаря этому браку Бракар стал Командующим и значительно поправил свое благосостояние. Бракар вряд ли на полном серьезе решит восстать против Таала, но и шанса поднять свою сестру в иерархии жен он тоже не упустит. Миртес не воспринимала эту партию всерьез. Видимо, потому что ей стоило лишь подумать – и от них остался бы только прах.

Какое же место занимаю во всем этом я, Стоящий по правую руку Царя Нилн? Никакого. Я, так сказать, ухитрялся находиться над этими интригами. Я служил Великой Царице Миртес, и, когда она повелевала, служил Великому Царю Таалу Ламиту. Но Миртес умерла. С одной стороны, отсутствие союзов должно бы меня пугать, но оно меня не пугает. Наоборот, сейчас как никогда мне не нужно, чтобы мои руки были связаны. В этой новой ситуации я – желанный союзник для каждой из Царских жен, а мне нужна каждая из них. Нет, не для того, для чего вы подумали, пусть Таал сам с ними развлекается – просто если и есть что-то, что способно отвлечь его от войны, это война его женщин в Царском дворце. И я намерен развязать такую войну.

Фаила

Я никогда не мог понять, о чем она думает. Это меня завораживало, привлекало и отталкивало одновременно. Я был дураком. Я был слишком молод, чтобы оценить ее по достоинству. Маларк, наверное, мог бы, но он бы никогда не пошел против своего Великого Царя.

В Ландере тихо без Таала и Миртес. Она исчезла навсегда, он вернется, но сейчас великолепный белый дворец, который многие годы был домом сразу для двух Великих Царей, кажется совершенно пустым. Мы все сидим по своим комнатам: я, Вайарет и Маиат. Мы стараемся не встречаться, великодушно смотрим из окон, как играют в саду наши дети, но нарочито не замечаем друг друга. Иногда мне хочется поговорить с кем-нибудь из них. Просто так, по-женски, обсудить какие-нибудь глупости, перемыть кости третьей из жен, поговорить о Таале. Мне интересно, какой он с ними: такой же, как со мной, или другой? Думаю, им тоже интересно. Вайарет, так точно. Когда мы проходим мимо друг друга, наши взгляды всегда скрещиваются как шпаги. Я – Царица, она – нет, в нее он был влюблен, в меня – нет. У нас ничья, даже детей мы произвели на свет одинаковое количество.

Я поднимаюсь и подхожу к окну. Прохладное утро, тенистый сад, по которому бегают дети. Наши дети, дети Таала Ламита. Мой сын, Гриал, самый старший, похожий на Таала как две капли воды, сын Вайарет – Неарх, на несколько лет младше Гриала, похож не на Таала и не на Вайарет, а почему-то на своего деда, Лаира Тарта. Тут же носится Танна, ее мать тоже Вайарет. За всем этим детским безобразием наблюдают няньки, у двух из них ценные подопечные, которые пока еще не могут составить компанию старшим братьям и сестре: моя дочь Ларан и сын Маиат Дертаан. У всех мальчиков второе имя Вейт – в честь отца Таала, Великого Царя Вейта Ритала. Девочек мы можем называть по своему усмотрению. Я смотрю на детскую кутерьму. Они пока еще не знают, что они соперники, пока они просто друзья, наивные, чистые, лишенные противоречий. В моем воображении проходят годы, десятилетия. Я вижу своего сына Гриала Вейта, будущего Великого Царя Альрата и Желтой земли. Я вижу Неарха, вижу лукавый взгляд Великого Царя Лаира Тарта на его лице, я вижу Танну, изящную красавицу, перенявшую всю грацию Вайарет. Но они больше не друзья, эти брат и сестра – тени, которые следуют за моим Гриалом, идут за ним след в след, ожидают, когда он оступится, чтобы вцепиться в него. Мое сердце сжимается. Получится ли у него? Сможет ли он преодолеть самого себя и стать достойным сыном своего отца? У Неарха будет ум Таала и хитрость Вайарет, поэтому моему сыну придется все время оглядываться за спину. И не только на них. Дертаан – третий сын Таала, тоже наследник, тоже претендент. Какую роль будет играть он? Каким он станет? На кого будет похож? И Ларан, моя дочь… У Царских дочерей незавидная судьба: брак по расчету или вечное одиночество. Я невольно усмехаюсь. Если подумать, то такова не только судьба Царевен, но и любых аристократок на Альрате. Мы продаемся и покупаемся как товар, мы – способ скрепить выгодный союз. Я провожу рукой по стене, сейчас белой, но она была такой не всегда. Иногда я думаю, сколько же слез здесь пролито? Вдова Великого Царя Ракса Гриала, ей было двадцать, ему – за шестьдесят. Мать Вейта Ритала – даже и не Великая Царица, потому что ее муж, Великий Царь Лаир Тарт, так и не сделал ее таковой. Мать Таала – Младшая Царская жена Алетра, изгнанная на годы, лишенная возможности видеть своего сына, а потом убитая в этих стенах. Сама Великая Миртес, та самая дочь Ракса Гриала и его юной вдовы – единственная из нас, безгласных женщин, кто посмел восстать, забрать власть у мужчин, назвать себя не просто Царицей, а Царем. Она рыдала больше всех нас вместе взятых. Сначала от бессилия, потому что не могла править, потом от горя, потому что могла править величайшим из миров, но не могла заставить себя любить. Наверное, эти стены видели и слезы ее дочери, Царевны Нефис, той, что предала свою мать, и той, что была убита своей матерью3. Сколько слез, сколько драм, сколько безумия видели эти стены? Одна пьеса заканчивается, и тут же начинается другая. Сейчас в главных ролях мы: Таал, я, Вайарет, Маиат, в какой-то степени Маларк, Бракар и даже Нилн. А будущее поколение актеров печальной сцены беспечно носится по саду, наслаждаясь такими короткими детскими годами. Я смотрю на Гриала и улыбаюсь – я верю, что он все преодолеет, я знаю, что у него все получится. Кому как не матери верить в своего сына? Я поднимаю взгляд и вижу в окне противоположного крыла Вайарет. Она тоже смотрит на детей. Хоть это нас объединяет.