Адвокат

– Не плохо! Очень даже неплохо, месье де Корте, – пару раз ударив в ладоши, похвалил Се́рпот. – В первый раз мало кто вообще попадает хотя бы по мячу.

– Вы ведь позвали меня сюда не в гольф играть, – набравшись смелости, выпалил Пьер, устремляя решительный взгляд прямо в глаза Се́рпота.

– Напротив, – возразил тот. – Именно для этого. Ваша очередь, Джастин.

О́лкен ловко крутанул клюшку в руке и подошёл к месту удара, где его помощник уже готовил мяч.

– И параллельно обсудить общие интересы, – закончил Се́рпот, наблюдая за тем, как тщательно готовился к удару чиновник.

– Общие интересы? – не понял Пьер.

– Я вижу, вы удивлены, – улыбка вновь исказила лицо молодого человека. – Примерно так же, как и я, узнав о том, что вы интересовались мной, хотя прежде мы не встречались.

Пьер невольно метнул взгляд на начальника «ЦУО».

– Да, да, вы правы. Именно Фабиэ́ль рассказал мне. И не могу сказать, что в мои планы не входила встреча с вами, но определённо, она не должна была состояться при таких условиях. Похоже, наш общий друг кое-что рассказал вам.

– Месье Моро́, – догадался Пьер.

– Вижу, я не ошибся, – впервые лицо Се́рпота стало непроницаемо холодным.

– Ошиблись, – твёрдо возразил адвокат и, чтобы унять дрожь, сжал крепко кулаки. – Я до сих пор не понимаю, кто вы. Кроме того, что месье Моро́ просил вам передать и то, что его защиту оплачиваете вы.

– Просил мне передать? – удивился молодой человек.

Тем временем О́лкен совершил удар.

– Чёрт! На этот раз перелёт.

– Тебе нужно чувствовать удар, а не лупить по мячу со всей силы, – пробасил начальник «ЦУО».

– Лупить? Это не по моей части, – рассмеялся О́лкен. – В этом всё же у тебя больше опыта.

– Что сказал Моро́? – повторил Се́рпот, казалось бы, невозмутимо глядя на Пьера. Вот только в нём словно что-то изменилось. Он напрягся. Его как будто внезапно стало раздражать присутствие других игроков.

– Месье Моро́ просил передать, чтобы вы вытащили его из тюрьмы, а как вы это сделаете, его не интересует. В противном случае, – Пьер запнулся и закончил уже менее уверенно, – утреннюю звезду увидят все.

Когда Пьер замолчал, повисла тяжёлая тишина. Фабиэ́ль и О́лкен переглянулись, их помощники поспешили отойти подальше. А два амбала приехавшие с Пьером, синхронно хрустнули костяшками пальцев. Но никто не двигался и не пытался нарушить тишину. Все внимательно следили за Се́рпотом, который впервые за всё время нахмурился и даже подпёр подбородок рукой, размышляя о переданных адвокатом словах.

– Весьма и весьма любопытно, Клаус, – наконец нарушил молчание Се́рпот.

– Ты по-прежнему будешь настаивать на сохранении ему жизни? – пробасил Фабиэ́ль.

– Сохранении жизни? – переспросил растерянно О́лкен. – Погодите, причём тут «Утренняя звезда»? Почему Моро́ вообще об этом известно?

– Моро́ очень важен для меня, – проигнорировал его Се́рпот, – он мой близкий друг, практически брат, пусть и не по крови. Но даже он в последние дни расстраивает меня.

Се́рпот тяжело вздохнул и направился к месту следующего удара. О́лкен, Фабиэ́ль и Пьер, подталкиваемый одним из амбалов, направились следом.

– Послушай, – настаивал О́лкен, с его лица сошла непринуждённая улыбка, он был необычайно серьёзен, даже напуган, – какого чёрта Моро́ знает об «утренней звезде»? Ты хоть понимаешь, чем это может грозить?

– После суда Моро́ должны были перевести в «Клефт4», – задумчиво говорил Се́рпот, не обращая внимания ни на кого, – а там Западный тигр без труда до него добрался бы. Но ничто в этом мире не может быть так просто, верно? Потом эти глупые требования. А теперь в ход пошли и угрозы. Клаус окончательно разочаровал меня. Ох, уж эта его назойливая принципиальность. И теперь передо мной встаёт весьма неприятная дилемма. С одной стороны, я не могу сейчас потерять Моро́, ведь это обернётся для меня большими проблемами. А с другой – его жизнь обходится мне слишком дорого.

Два выстрела практически слились в один и громогласным эхом разнеслись по огромному помещению. От неожиданности Пьер даже отскочил, но один из амбалов поймал его буквально в воздухе, и поставил ровно на прежнее место. В то время как О́лкен и его помощник рухнули на искусственный газон, как тряпичные куклы, лицом вниз. А Фабиэ́ль уже убирал пистолет во внутренний карман спортивной куртки.

Широко раскрытыми глазами, Пьер смотрел, как зелёная трава окрашивается в тёмно-багровый цвет.

Тут же двое из помощников вытащили откуда-то два чёрных огромных мешка и довольно проворно стали упаковывать в них тела. В то время как третий брызгал на багровое пятно какой-то жидкостью из пульверизатора и трава медленно приобретала насыщено-зелёный цвет.

– Ну что ж, – как ни в чём небывало, продолжил Се́рпот, останавливаясь и глядя прямо в глаза Пьеру, – встреча безвозвратно испорчена, потому придётся перейти прямо к делу. Видите ли, Пьер, я могу вытащить Клауса Моро́ из тюрьмы прямо сейчас или в любой другой момент до суда, да и после него. Загвоздка заключается лишь в козле отпущения. Но и эту проблему мне любезно помог решить месье Э́кельс. Вы понимаете, о чём я, Пьер?

Кровь отхлынула от лица адвоката. Ноги стали ватными и дрожали, грозясь вот-вот подкоситься.

– Я понимаю ваши чувства сейчас, – согласно закивал Се́рпот, – поверьте, понимаю. Но, увы, обстоятельства складываются таким образом, что иного выхода я не вижу. В противном случае вас не было бы сейчас здесь, а мой дорогой друг, – он указал на тело О́лкена, которого двое помощников уже погрузили на электрокар и увозили прочь с поля, – закончил бы партию в гольф. Но, что есть, то есть. Я уверен, мне не придётся убеждать вас в целесообразности очевидного выбора.

Пьер будто окаменевшая статуя не мог контролировать своё тело больше. Душа, вместе с мыслями провалилась куда-то в глубокую холодную бездну. Он не мог произнести ни слова. Казалось, он даже забыл дышать. Поэтому только коротко кивнул, ощущая при этом болезненную дрожь во всём теле.

– Чудесно! – удовлетворённо подытожил Се́рпот. – Месье Э́кельс отзывался о вас, как о чрезвычайно умном человеке. И я очень рад лично в этом убедиться.

Пьер даже не заметил, как Се́рпот подал знак амбалам, и их огромные руки синхронно опустились на его плечи и грубо развернули.

– И вам не следует переживать, – сказал ему в спину Се́рпот, – после исполнения вашей роли, я берусь вознаградить вашу семью лично. Поверьте, ваша жена и дети никогда и ни в чём не будут нуждаться.

Услышав это, адвокат резко развернулся и уставился на Се́рпота полным ненависти и гнева взглядом. Но два качка быстро развернули его обратно и чуть ли не волоком повели к электрокарам.

Когда Пьера привезли обратно к бюро, солнце уже клонилось к закату. Выйти из машины адвокат смог сам, хоть один из амбалов и попытался ему помочь. Но подниматься в офис он не спешил. Наблюдал, как машина подручных Се́рпота скроется за углом в конце квартала, а потом на ватных ногах подошёл к стене и оперившись на неё, медленно сполз на всё ещё раскалённый асфальт. Ладони обжигала боль, но Пьер ничего не чувствовал.

В голове творился какой-то хаос. Мысли, образы одни ужаснее других кружились перед внутренним взором, сменяя друг друга. Куча вопросов без ответов. Одни порождали в душе холодящий страх, от других бросало в жар. Отчаяние неподъёмной глыбой свалилось на его плечи, парализовав. Любые побеги надежды на благополучное разрешение сложившейся ситуации, увядали от ядовитой безысходности, поселившейся в душе.

– Я не знаю, что мне делать, – шептали беззвучно его губы. – Марго, любимая, что же мне делать? Как спасти вас?

В офис Пьер так и не вернулся. Его работа потеряла всякий смысл. Когда волна отчаяния утихла, а мозг больше не смог справляться с чувствами и эмоциями, обуревавшие им, на него свалилась апатия, беспроглядной бездной поселилась в сознании и мучила изнутри, вытесняя душу из груди.

Он не помнил, как поднялся с тротуара. Как добрёл до конца квартала, пересёк другой, за ним следующий. И вот он уже бесцельно бродит по малознакомым узким улочкам. По дороге то и дело сновали люди. Столько людей Пьер не встречал в Каффу́ре с наступлением природного кризиса, изменившего жизнь всех людей. А с того времени прошло уже больше десяти лет и с каждым годом обстановка только ухудшалась.

Теперь же Каффу́р мало походил на процветающий портовый город, каким когда-то был. И жители старались не покидать своих домов в дневное время, добираясь на работу до рассвета и возвращаясь после заката.

Теперь же Пьер не мог даже осознать, что впервые оказался на переполненной людьми улице, которые куда-то спешили или размеренно прогуливались, посещали ночные заведения или же покидали таковые в поисках новых развлечений и приключений. Какие-то люди врезались в адвоката, даже не замечая этого, кто-то пытался предъявить за невнимательность.

В очередной раз едва не сбитый с ног Пьер, был грубо отброшен в сторону какими-то людьми, занятыми своими разборками, плавно перетекающими в драку. Мужчина больно ударился о массивную дверь. Машинально поднял взгляд на вывеску и прочитал: «Бар «Полный стакан».

– Коньяк, – проговорил Пьер и машинально открыл дверь и переступил порог.

Заведение было немного нестандартным для бара. Интимный полумрак, плавно перекликался с мягкими, переливающимися на стенах неоновыми огнями. Здесь не было громкой музыки. В дальнем углу огромного помещения виднелись пара бильярдных столов. Барная стойка тянулась от самого входа и терялась где-то в полутьме.

Одного взгляда на Пьера было достаточно, чтобы девушка-бармен без лишних расспросов налила ему стакан коньяка. Но Пьер не сводил глаз с бутылки. Она потребовала оплату вперёд. Пьер молча приложил карту к терминалу и, получив бутылку, осушил стакан залпом, после чего направился к свободному столику, в глубине зала.

***

Энри́ко Дева́р пустым взглядом смотрел в след удаляющейся девушке. Хоть вечерняя улица и была полна людей, его взгляд долго ещё не терял в море фигур её ярко-красную юбку.

В руках у молодого мужчины остался не принятый букет алых роз, а в душе пустота, которая стала уже родной и привычной.

– Я устала от этих отношений, которые непременно приведут нас к расставанию, – сказала она, а по щеке одиноко скатилась слезинка. – Я хочу остановить всё сейчас, до того, как это зайдёт слишком далеко.

И не то, что бы Энри́ко Дева́р был невезучим парнем, лишённым женского внимания. Напротив, его обаяние никогда не оставляло его без внимания противоположного пола. Ко всему прочему он был внимателен и учтив, в меру забавен и лёгок в общении. Но при всех его плюсах были и минусы такие как ответственность и верность своему делу. Для многих это так же бы расценивалось как плюсы, вот только не в случае Энри́ко, ведь проявлял он их исключительно к своей работе. По крайней мере, именно так это представало перед каждой из его возлюбленных. Многих привлекала его яркая внешность и завораживающая харизма. Но очень скоро девушки понимали, конкурировать с его истинной страстью не в силах никто.

Вот так очередная, казалось бы, настоящая любовь покинула Энри́ко, оставив его наедине с собой в выходной, что не так часто выпадал на долю молодого капитана «А».

С тяжёлым вздохом, он позволил ярко-красной юбке затеряться в толпе, а рука сама собой потянулась к пачке сигарет во внутреннем кармане куртки.

– А ведь я почти бросил, – пробормотал он, делая затяжку и убирая зажигалку и почти пустую пачку сигарет обратно в карман. – Это уже становится традицией.

Зажав букет под мышкой, он убрал руки в карманы форменных брюк, других у него попусту не было, и медленно побрёл вдоль тротуара, держась поближе к высоткам.

По привычки он добрёл до бара «Полный стакан», где заливал каждое из своих расставаний и уверенно вошёл внутрь. Ловко варьируя между уже порядком набравшимися посетителями, громко смеющимися женщинами, он подошёл к стойке бара и приветливо улыбнулся молоденькой барменше.

– Людно сегодня, – перекрывая гомон голосов, громко сказал он и, ловко выхватив букет, протянул девушке. – Мне как обычно.

– Хорошо, Рико, – улыбнулась ему бармен и зарумянившись бережно убрала цветы под стойку, после чего поспешила к полкам со спиртным.

Чтобы дотянуться до верхних полок, ей пришлось привстать на носочки. Ловко толкнув пальцами бутылку виски и заставив её накрениться, девушка схватила её и поспешила к молодому капитану.

– Вас давненько не было видно, – с широкой улыбкой произнесла она, протягивая бутылку и стакан Энри́ко.

– Много работы, – с улыбкой ответил мужчина. Ему не составляло труда скрывать свои чувства, чтобы молодая девушка не заметила за лучезарной обаятельной улыбкой, тоску и печаль в тёмно-карих глазах.

Игриво подмигнув, Энри́ко развернулся по-армейски на каблуках и огляделся в поисках свободного столика, где бы он мог предаться в полной мере своей печали и хоть как-то собрать воедино в очередной раз разбитое сердце. Вот только свободных мест не оказалось.

Народ плотно растянулся по всему помещению бара. Даже вдалеке, где стояли бильярдные столы, не было свободного креслица и даже части дивана. И вот когда Рико почти отчаялся найти пристанище и собирался примкнуть к относительно спокойной компании за ближним бильярдным столом, его взгляд наткнулся на одиноко сидевшего за небольшим столиком молодого мужчину.

Он выглядел таким угнетённым, что, казалось, даже люди кругом старались держаться подальше, чтобы, не дай бог, не заразиться его угрюмостью. И правильно. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы потерять всякое желание пить и веселиться.

«То, что нужно», – решил Энри́ко, почуяв родственную душу, и направился прямо туда, невероятным образом избегая столкновений и уклоняясь от чрезмерно размашистых движений ребят под градусом.

Когда Рико добрался до нужного столика, молодой мужчина сложил руки на столешнице и уткнулся в них лбом.

– Эй! – капитан потрепал его за плечо и, дождавшись, когда тот поднимет голову и кое-как сфокусирует на нём взгляд, спросил: – Парень, ты там живой?

Молодой мужчина был одет в хороший, никоим образом не предназначенный для посещений бара костюм, аккуратно подстрижен и причёсан. Только чёлка промокла от пота и свисала сосульками на лоб. Едва он поднял голову, как его тут же начало качать из стороны в сторону.

– Что нужно? – пробурчал мужчина, еле ворочая языком.

– Друг, можно я к тебе присоединюсь? – спросил Энри́ко, подавляя улыбку. Беспомощность молодого человека его забавляла.

– Вам что больше не к кому цепляться, а? – неожиданно разозлился тот. – Чего вы все по двое ходите?

– Тогда как насчёт меня одного? – сдерживая улыбку, спросил капитан. – А мой приятель поищет себе другую компанию.

Мужчина с трудом удерживал голову на плечах, его то и дело клонило, то в одну сторону, то в другую, а глаза упорно встречались на переносице. Какое-то время он пытался всматриваться в незнакомца, время от времени переводя взгляд то на Рико, то заглядывая куда-то ему за спину. Затем неопределённо пожал плечами и вновь уткнулся носом в сложенные на столе руки.

Энри́ко расценил это как согласие и сел напротив, поставив рядом с двумя пустыми бутылками коньяка, свою с виски и стакан.

Вдруг рука новоявленного собутыльника выпрямилась и потянулась к одной из бутылок, но из-за нарушенной координации он сбил обе на пол, а в руках остался только воздух.

– Чёрт побери, – прокряхтел он, поднимая голову и натыкаясь взглядом на недопитый стакан. Без раздумий он взял его и, поднёс было к губам, но голос Рико заставил его остановиться.

– Быть может не стоит надираться в одиночку?

– Может, – неопределённо пожал тот плечами.

– Ну, раз наши цели сегодня совпадают, я имею в виду надраться до поросячьего визга, может, хоть сделаем это не в одиночестве?

– Может, – опять повторил мужчина и снова попытался осушить свой стакан. Но тут перед его носом возник второй стакан, который держал навязавшийся собутыльник.

– Я – Рико.

Некоторое время молодой мужчина пытался всматриваться в него, а потом, придя к какому-то заключению, протянул навстречу его стакану свой и неловко врезался в него рукой. Энри́ко помог и они нормально чокнулись.

– Пьер, – тихо буркнул мужчина, осушил стакан и снова уронил голову на руки.