Хроники семи королевств: Кости и цветы. Том 4

– Нет, вы точно в сговоре… – вампирша стала обмахиваться ладонью на манер веера. – У меня сейчас сердце из груди выпрыгнет.

– Мы можем не поддаваться на провокацию. Все всё поймут. Рэксволд немного подуется, но тоже поймёт.

Сюрприз или провокация? Сложный вопрос. Переняв переживания девушки, Скарги начал топтаться на коленях, баламутя думы рябью точечных ощущений. Вдобавок лопатки плавно притянуло к спинке: дорога пошла в гору. За окном возник склон холма. Лайла прислонилась виском к стеклу. Устремила взор вдаль. На вершине высился белый собор с двумя золотыми шпилями, сплетёнными в витой рог.

– Я их прибью… – наконец сказала вампирша. – Но брачный союз лишним не будет. Хоть немного оправдает меня перед законом.

– Спишешь всё на волнения? – на лице Джона заиграла улыбка.

– Определённо, – положив ладонь ему на колено, Лайла пристально посмотрела в серые глаза. – Подумай как следует. Пока есть время. Ведь после свадьбы тебе от меня уже никуда не деться.

– Хах, куда уж больше? Ты и без неё меня с того света вытащила.

– Считай это прелюдией.

– Никак поводок нацепишь?

– Не попробуешь – не узнаешь, – на губах Лайлы расцвела милая улыбка.

– Вот зараза… Ну, что теперь делать?.. Придётся удовлетворить интерес, – усмехнулся Джон и накрыл нежную руку мозолистой ладонью.

* * *

Собор богини Анвадиэль, более известный как «Храм Чаяния и Любви», – священное место, где возлюбленным дано право скрепить отношения особыми узами: перед Богами и перед Законом. Многовековую традицию разделяли даже те, кто не особо веровал в высшие силы. Оттого не было и дня, когда с зелёного холма по равнине не разносились бы радостные крики и добрые пожелания. Вот и сегодня к белокаменной арке подъехала тёмная карета. На усеянный цветами палас ступили сапоги. Виновников торжества уже ждали во внутреннем дворе. Трое воинов, мальчуган и серый конь стояли у фонтана, украшенного статуей целующихся аистов.

– Рэ-эксволд… – идущая Лайла протянула распростёртые руки. – Наверняка главный инициатор сего действа. Позволь поблагодарить тебя тёплыми объятиями.

– Та-а-ак… – не спешил идти навстречу тот. – Джон улыбается. Значит, глаза ты мне выцарапывать не собираешься.

– Или он тебя слепого отметелить хочет, – стоявшая рядом Эрминия держала под уздцы Бамбука.

– Не собираюсь, – ответила тёплой улыбкой Лайла. – Это слишком лёгкая расплата за то, что мне пришлось пережить в карете.

– Догадываюсь…

– Почему сейчас? – приблизилась вампирша.

– А когда? Мы постоянно куда-то спешим. Почти каждый день рискуем жизнями. Разбойники. Чокнутые колдуны. Пророчества всякие. Озверевшие существа. Пора остановиться. Но не ради передышки. Время сделать глоток. Глоток надежды на светлое будущее в трещащем по швам мире. В конце концов, мечты должны сбываться, а не пылиться в закромах души. Потому мы все здесь. Я. Эрми. Алан. Бамбук: он уже давно часть семьи. Как известно, в семье не без урода, поэтому… – ассасин кивнул на Шойсу, глаза которого были перевязаны серой шалью. – Ну и вообще… Я ж обещал…

Опустив проникновенный взор, Лайла заключила Рэксволда в объятия:

– Даже не представляю, во сколько всё это обошлось…

– Неважно. Благодаря тебе я богат, да и грондэнаркская сталь тут в цене. Будь счастлива и не забивай голову ерундой.

– Уже. А моя признательность безгранична, как звёздное небо, – отстранившись от ассасина, вампирша шагнула к Эрминии с Аланом.

– Ко всем прилипать станешь? – та заложила за ухо покачиваемые ветерком волосы.

– Только к дорогим сердцу, – Лайла мягко притянула к себе парочку и обняла. – Эрми. Алан. Спасибо вам…

– Я лишь чуток помогла…

– Пустяки, – улыбнулся юнец.

Напоследок вампирша погладила Бамбука, удостоила Шойсу добрым взглядом и вернулась к Джону, который тоже выразил благодарность каждому из участников. Как раз вовремя. Ворота собора распахнулись – торжественная духовая музыка пригласила всех внутрь.

Лайла, держа под руку Джона, восходила по каменной лестнице, когда на плечо приземлился мефит, всё такой же невидимый, однако теперь ощутимый не только весом.

– Ах… – едва ли не поёжилась вампирша. – Влажные, холодные лапы… Самое время… Как, Скарги, ты детально изучил фонтан?

В ответ раздалось радостное урчание.

– Он бодрит тебя, чтобы ты в обморок от волнения не упала, – Джон глядел вперёд, на алтарь, за которым стоял седой храмовник со свитком.

– Я могу… – Лайла скользнула взором по возвышавшейся за служителем храма статуе: прекрасной деве в цветочном венке. – О небеса, я при виде дракона меньше нервничала… Держи меня, если что.

Богатое убранство окутало возлюбленных и идущих за ними гостей травяными благовониями. Рэксволд с Эрминией шли ровно, ни на что не отвлекаясь, почти как конвой. Шойсу же, сдвинув повязку на лоб, рассматривал росписи на стенах и декорированный лепниной свод. А Бамбук принюхивался к поднимавшемуся из золотых чаш дымку.

Едва Лайла с Джоном ступили на световое пятно, цветную мозаику, отбрасываемую высокими витражными окнами, музыка стихла – верный сигнал остановиться.

– Сегодня в радужных лучах любви два горячих сердца ждут благословения Анвадиэль, – опустив взгляд на пару, заговорил храмовник на эльтаронском. – Перед Её всевидящим взором вы поклянётесь друг другу: блюсти верность, делить пополам счастье и утешать в часы горести. Ваши слова отпечатаются на полотне времён нерушимым узором. Джон Скалингер. Лайла де`Рон. Вы готовы принести клятву перед Смертными и перед Богами?

Следопыт и вампирша повернулись лицом друг к другу:

– Я клянусь тебе, – начал первым Джон. – Блюсти верность. Делить пополам счастье. И утешать в часы горести.

Лайла, от волнения вращавшая пальцем золотое кольцо на правой руке, бесшумно вздохнула:

– Я клянусь тебе… Блюсти верность… Делить пополам счастье… Утешать в часы горести.

– Ваши клятвы услышаны! – храмовник развернул свиток, и из-за ширмы сбоку вновь грянула торжественная музыка. – Скрепите же обет штрихами души! – морщинистая ладонь указала на чернильницу с белым пером.

На осыпанном лепестками клевера документе возникли две подписи: простенькая и элегантно завитушчатая.

– Милостью Анвадиэль и силой королевской печати, я объявляю ваш союз законным! Пусть узы, заключённые перед Смертными и Богами, принесут вам благополучие, а путь ваш будет долог и всегда озарён солнцем!

Под ликующие возгласы друзей возлюбленные поцеловались. Однако на этом мероприятие не закончилось. Как оказалось, Рэксволд арендовал «уютный домик» на островке Разлатого Озера, где издавна отмечали празднества столичные ардонэйзийцы. Не все. Лишь обеспеченные.

Две кареты доставили странников на побережье, к качавшейся у причала шхуне, за которой простиралось искристое полотно. Десятиминутная переправа – и вот он, травянистый берег. Уставшие щуриться от бликов взгляды обрадовала резная беседка с накрытым яствами столом. Прямо под сенью сливовых деревьев. Рядом возвышался и «домик»: небольшое поместье посреди огромного душистого сада. Ничего не скажешь, Рэксволд знал толк в гуляниях на широкую ногу.

О местных слугах напоминал лишь тусклый свет в окне каменной пристройки, а шхуна спешно скрылась из виду. Зазвенели бокалы. Загремели тарелки. Праздновать без посторонних стало уже традицией. Конечно, Шойсу в неё не вписывался, однако оставить его было не с кем. Впрочем, наблюдать за иномирцем оказалось даже забавно. После пары поздравительных тостов повеселевший ассасин стал подсовывать ему разные экстравагантные блюда, какие тот с осторожностью пробовал: по-видимому, вино раззадорило любопытство у всех присутствующих. Гастрономические эксперименты закончились обсыпанной в перце долькой лимона, после которой лицо Шойсу скукожилось в подобие изюма, а Рэксволд заржал так, что аж поперхнулся слюной. И всё же темнокожий вроде как не обиделся – торжество проходило в дружелюбной обстановке. Тосты разбавлялись рассказами Алана об ардонэйзийской кухне: десерты для застолья он выбирал лично.

Вкусностей перепало даже Бамбуку со Скарги. Сушёный инжир оценили оба – в ожидании добавки мефит бросал жалостливые взгляды на Лайлу, жеребец же нагло тыкал носом спину следопыта, из-за чего тот дважды проливал на себя вино.

Эрминия воздержалась от горячительных напитков: пила сливовый сок с женьшенем. То ли из-за принципов, то ли оттого, что с вечерней зарёй надо было вести в мастерскую пьяную троицу, в какой двое носили клинки и не особо ладили друг с другом. Хотя у сидевшей на коленях Рэксволда северянки имелись все шансы захмелеть от его дыхания: он залил в себя целый кувшин вишнёвой ратафии. В любой другой день Эрминия не дала бы ему так надраться. Но сегодня можно. Как-никак, событие действительно грандиозное, а тайная подготовка к нему стоила немалых сил.

К вечеру, когда багряное солнце готовилось нырнуть за дальний, подёрнутый дымкой берег, шхуна вернулась за гостями. Изрядно подвыпившие ассасин и следопыт прощались словно навек. Невнятные разговоры. Братские похлопывания по плечам. Воинственно поднятый кулак на отплывающем корабле. Мужчины… Какими бы разными не казались по трезвости, перебрав, сродни двум каплям воды.

Оставшись наедине, Лайла с Джоном направились в поместье, где их ждала озарённая свечами роскошная спальня. Усталость и хмель в головах намекали отложить страсти до утра, но взгляды, брошенные на кровать с белоснежным балдахином, разожгли желание повременить с отдыхом… и лишь потом заснуть в обнимку на мягкой перине.

* * *

В окна мастерской глядели сумерки. Они могли видеть мрачный холл, пустые комнаты, но никак не того, кто стоял в тёмном коридоре второго этажа. Чёрный плащ. Маска в виде оскаленного черепа. Взведённый арбалет. Нет ничего слаще ожидания жертвы… и одновременно горче. Точно яблочный пирог с излишком корицы. Этот вкус способна смыть только кровь. Горячая. Вытекавшая из бьющегося в конвульсиях тела. Уже скоро.

Звон подков. Хлопнувшая дверца кареты. Пьяное бормотание мужчин и бодрый голос той, кому уготована могила. Звук открытого замка. Неторопливая возня на первом этаже. Щелчки огнива.

– Я наверх вас тащить не буду. Умойтесь. Живо. И не вздумайте блевать в бочки. Сейчас таз притараню.

Флогги терпеливо ждал. Неразборчивый ор на первом этаже, отдалённо похожий на какую-то матросскую песню, заглушил скрип половиц. Отныне стоило верить лишь глазам. И вот на фоне стены, у лестницы, куда долетали отсветы свечей, возник женский силуэт. Развернулся лицом к царившей в коридоре мгле. Выстрел. Арбалетный болт пробил грудь и вошёл в сердце…

Глава 3

Лайла пробудилась от чувства тревоги. Будто приснился вмиг забытый кошмар или… случилось что-то дурное. За окном бродила ночь. Рядом тихо сопел Джон. На пальце по-прежнему блестело кольцо с единорогом: залог надежды на счастливую жизнь. И всё же тревога не проходила. В сонный рассудок прокралось озарение: вдруг столь странным образом заявил о своём прибытии Леонардо? Неужели манеры не позволили ему вторгнуться к супружескому ложу или ситуация требовала иной деликатности?

Кинув взгляд на спящего следопыта, Лайла бесшумно встала, облачилась в платье и босиком вышла за дверь. Никого. Мрачный зал, представавший перед вампирическим зрением в серых тонах. Залитый луной стол на двенадцать персон. И гробовая тишина. Внезапно справа, у рояля, что-то зашуршало. Взор метнулся к стене, где качалась картина: дремучий лес под грозовым небом. Обрамлённый деревянной рамкой пейзаж застыл чуть криво. Лайла приблизилась и, задержав взгляд на белевших в дупле глазах, осторожно поправила картину. Волосы на затылке шевельнул холодный ветерок. Словно дыхание. Вампирша обернулась. Никого. Однако на столе теперь лежала книга. Виной тому явно не сквозняк и не слуги – магия. Скованное выдержкой озирание. Череда недоверчивых шагов. Пальцы коснулись кожаной обложки с тиснением в форме человеческого сердца. Медицинский трактат.

– Леонардо? – тихо позвала Лайла.

Зал неприятно молчал. У колдуна было чувство юмора, но затяжные представления без обозначения себя любимого – не его стиль. Подозрительность обернулась наложенными на ладони рунами.

– Что за игры?..

Точно в ответ, слева, в проходе у дуговой лестницы, что-то зашелестело – по спине пробежали мурашки. Хотелось забежать в комнату и закрыться в ней до утра. Правда, если на порог пожаловала Хризальтера, жди беды даже за семью засовами. А может, всё проще? Спроваженный вместе со всеми мефит удумал вернуться под покровом ночи? Не дождался внимания и решил попроказничать?

– Скарги, появись, – велела пустоте вампирша.

Ни-ко-го. Уже позже она сообразила, что опознала бы его по запаху. Как и любое другое существо. Но запахов не было. И это пугало. Призраки? Фантомы? Старинное поместье оживляло в голове давно забытые легенды. В любом случае творилось что-то неладное. Пребывать, и уж тем более отдыхать, здесь смертельно опасно. Нужно разбудить Джона! Лайла повернулась к комнате: не до конца прикрытая дверь оказалась заперта, а на латунной ручке сидело чучело ощеренной крысы. Недвусмысленное предупреждение. Злить потустороннюю силу не хотелось. Тем не менее вампирша заглянула внутрь, чтобы убедиться в невредимости следопыта. Одно дело – слышать ровное сердцебиение, и совершенно другое – видеть своими глазами.

Однако от увиденного ёкнуло сердце. Джон спал сном младенца… пока рядом на перине лежал его обнажённый меч. Жуткий и выразительный жест. Если бы нечто желало навредить, уже бы навредило. Дверь снова была прикрыта.

Оставив злобное чучело на рояле, девушка направилась к лестнице. Робкая поступь босых ног. От волнения даже толстые ковры чудились жёсткими и холодными. Или так оно и было?..

Проход остался позади – ладони легли на мраморные перила, леденящие кожу, точно родниковая вода. Вид на затопленный мраком холл вселял панику. Особенно настежь распахнутая входная дверь, где на бронзовом кнокере, голове коня с подковой в зубах, что-то блестело. Лайла присмотрелась к золотому отсверку и обмерла. Медленно поднятая рука. Опущенный на пальцы взор. Кольцо с единорогом отсутствовало. Непонимание смешалось с ужасом – ноги стали ватными, а собственное сердце застучало громче свистевшего снаружи ветра.

– Довольно!

Опущенные веки сокрыли чуть сиявшие глаза, а когда поднялись, меж ресниц пылало красное зарево. Издав низкий звериный рык, Лайла с горевшими на ладонях рунами спустилась по лестничной дуге. Подошла к двери. Вернула кольцо на палец. А затем, окрылённая гневом, смело вышла во двор.

Гонимые ветром тёмные тучи цеплялись за рогатый месяц. В лунном сиянии серебрилась трава. Нахраписто наползала на мощёные дорожки и пряталась в тени сливовых деревьев. Под одним из них вялым маятником шатались верёвочные качели. Вампирша продолжила озираться. Закрытая калитка под декоративной аркой забора. Темнота в окнах каменной пристройки. Кто бы ни учудил подобное, он находился где-то неподалёку. Лайла снова бросила взгляд на качели и вздрогнула. Они больше не двигались, но на них… сидела русая девчонка. Без единого шевеления. Склонив голову к тонувшим в траве бледным ногам. Словно статуя.

От боевого настроя не осталось и следа. Сжав дрожащие ладони в кулаки, вампирша заставила себя пойти навстречу неизвестности. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Стопы липли к траве, будто к раскалённой смоле. Надежда расслышать сердцебиение девочки осыпалась битым стеклом. Её грудь была мертвенно беззвучна, а от фасона кремового платья веяло стариной. Впрочем, и причёска казалась старомодной: зачёсанные назад волосы, схваченные на затылке височными прядями.

Стоило приблизиться, как девчонка подняла взор. Её глаза тускло сияли багрянцем.

– Ты… вампир? – опешила Лайла.

– Тебя это удивляет? Ты вроде и сама изваяние ночи. Странное… – поглядела на руны та, – но всё же. Что привело эльтаронскую принцессу в сердце Ардонэйзии?

– Откуда… ты меня знаешь?

– Не каждый день в архивах храма мелькает давно забытая королевская фамилия. Я пожелала лично поглядеть на светскую особу. Отрадно лицезреть, что это не ошибка. Скрупулёзность служителей по-прежнему достойна восхищения.

– Я ещё не встречала себе подобных. Кто ты?

– Кто я? – на простеньком личике проступила загадочная улыбка. – Твой вопрос забавен… и оскорбителен, – последняя фраза прозвучала грубее и прямо над ухом.

Лайла обернулась, столкнувшись нос к носу с хмурой девушкой, чью половину лика скрывали длинные волосы. Скошенный на качели взгляд застал лишь пустующую доску.

– Я не хотела тебя оскорбить, – снова посмотрела на собеседницу Лайла, но взор провалился в царившую в саду ночь.

– Я знаю… – вновь донеслось с качелей. Держа руки на верёвках и чуть покачиваясь, девочка таинственно улыбалась. – Молодость полна ошибок. Неправильные слова… Сомнительные поступки… Любовь к смертным…

Ветер, тянувший с озера прохладу, хлестнул Лайлу по лицу и всколыхнул волосы. Судя по угасшей улыбке напротив – вряд ли совпадение.

– Всё это представление для того, чтобы осудить мой выбор? – миролюбиво поинтересовалась Лайла.

– Вот уже пять веков я никого не сужу. Я Эста фон`Крюэль-Лакриз. Основательница культа «Лунного венца» и первая из разомкнувших оковы.

– …

– Молчание. Стена непонимания. Видимо, я снова пытаюсь лить из пустого кувшина… – девочка возвела взор к небу, и месяц отразился в её глазах белыми серпами. – Тогда наполню его. Мне не сложно, – внимательный взгляд вернулся к Лайле. – С давних времён вампиры беспрекословно подчинялись воле своих создателей и в случае их смерти тоже погибали. Я единственная, кто за столетия гнёта и страданий, взрастила в себе уникальный дар: рушить тёмную связь с заклинателем. Как свою, так и чужую. Мои последователи тоже лишены ошейников. Но ты свободна не моими стараниями. Кто разомкнул твои оковы?

– Если бы я знала…

– Не страшно. Неприятная правда ценнее сладкой лжи. Ты балансируешь между Жизнью и Смертью, носишь на себе печати огня и обладаешь правом на эльтаронский престол. «Лунный венец» создан для таких, как мы: интеллектуальной элиты ночи. Пусть ты обуздала кровавое безумие, пламя и солнечный свет, твои тёмные способности оставляют желать лучшего. Словно ты и не вампир вовсе. Я могла бы раскрыть твой потенциал…

– Если я стану частью вашего культа, – догадалась Лайла.

– Верно. Предложение примкнуть к касте избранных я делаю не часто и далеко не всем. Оно не звучало уже семьдесят шесть лет. Достойные кандидаты давно перевелись, а ведомые жаждой упыри заслуживают лишь рассветной агонии. С ответом спешить не обязательно. Ты вправе задать вопросы и всё детально обдумать, – изречения звучали благостно, но пристальный взгляд пронзал, точно ледяное копьё.

Не выдержав давления, Лайла посмотрела на висевший на шее собеседницы серебряный полумесяц:

– Вы единственные вампиры в мире? – взор сполз на браслет из сцепленных углами звёзд.

– «Лунный венец» – дом для ищущих себя на поприще вечной жизни. Мы обосновались на восточном континенте, чтобы самосовершенствоваться в искусстве чар Тьмы. Однако мы чтим свободу воли и не убиваем без нужды. В отличие от «Сынов Гегктора», под какими страдают западные королевства. Для них люди – лишь еда, а убийства – развлечения.

– А для вас? – рискнула поднять глаза Лайла.

– Ресурс, к которому следует относиться с уважением, – с пугающе каменным лицом ответила Эста. – Мы не отнимаем жизни ради экспериментов и пропитания. К нам на поклон приходят добровольцы. За утраченную кровь они получают недоступные смертным блага. Унять скорбь от потери любимого? Избавиться от неуверенности в себе? Вызвать стойкую неприязнь к крепким напиткам? Внушение по желанию не претит нашим убеждениям. Эффекта хватает на месяц, а то и два. В зависимости от сложности просьб.

– Звучит разумно. Возможно, даже благородно. Но мне неприятна мысль, что мой возлюбленный и мои друзья для вас лишь сосуды с кровью.

– Смертные слишком… слабы. Мы же – новая раса, которая стремится к созданию себе подобных, лучших из лучших, бессмертного общества гениев и творцов. С каждым веком мы потребляем всё меньше крови и даже переносим первые лучи зари. Придёт день, когда кровь нам будет не нужна, а свет солнца станет таким же родным, как лунный. Мы создадим идеальное общество, где не будет плача у могил, мук старости и болезней.

– Иными словами, если люди не приносят существенной пользы, они не достойны?

– Чувствую эгоистичный подтекст, – каменная маска треснула от едва заметной улыбки. – Ты о своих друзьях? Мы как раз стоим на пороге открытия, что позволит обращать людей в вампиров. Внесёшь свой вклад и получишь возможность приобщить их к вечной жизни. Разумеется, если они не будут возражать. В таком случае «Лунный венец» поспособствует выявлению их талантов и научит бороться с кровавым безумием. Шагнуть в будущее не так уж плохо, – бровки девочки вдруг надломились, а голос стал презрительно сухим: – Правда, есть тот, кто считает нас пережитком прошлого, осколками старого порядка, и истребляет всеми доступными способами. Наличие длинных клыков для него – повод для казни, а наши представления о мироустройстве в его глазах – лишь утопия, угрожающая человечеству ордой бесконтрольных упырей. Благо он не ведает, что за нами никто не стоит. Иначе бы приложил больше усилий и стёр нас с лица земли. Тебя тоже. Разве это справедливо? Разве бывшие рабы не имеют право на жизнь?..

– Как зовут вашего врага? – осторожно спросила Лайла.

– Леонардо.

Тихий ответ прогремел подобно грому – туман опасений затвердел скальной стеной. Вспомнилось, как в Аль Хероне, после заключения союза, некромант отпустил весьма странную фразу: «Самая густая мгла ласкает взор, а ослепительно яркий свет режет глаза – путь спасения придуман не мной». И ведь именно чарами Тьмы он вдыхал жизнь в мёртвую плоть. Обманывал смерть. Менял правила игры. Так почему новатор отверг идею нового мира по хорошо известным лекалам? Ведал об истинных мотивах культа или не желал делить лавры победителя?

– Ты задумалась… – чуть приподняла бровь девчонка. – Что бы это значило?

Лайла ощутила себя между молотом и наковальней. Однако если бы пришлось выбирать, встала бы на сторону Леонардо. По крайней мере, он никогда не лгал. Речи же Эсты – незнакомая река, где брод грозил обернуться омутом.

– Ты назвала имя моего создателя, – щит из честности, как попытка не нажить новых врагов.

– Любопытно… любопытно… – наклонив голову набок, Эста гладила пальцами щёку и изучала Лайлу потерянным взглядом, – что ты сказала правду. Ни сомнений. Ни увиливаний. За такое не жалко и вознаградить…

– Что?.. Нет… – разум не успел осознать, когда качели вновь опустели.

– Открой… – раздался справа повзрослевший голос.

Лайла повернулась. Перед ней опять стояла девушка с наполовину занавешенным русостью лицом. Сияние луны делало её кожу мертвенно бледной, волосы – блёклыми, отчего бордовый глаз с чёрной палкой зрачка смотрелся особенно жутко. В руках же Эста держала закрытую корзину. Вместе с ветром Лайла уловила сильный запах крови.

– Что в ней?

– Жизнь дорогого тебе человека.

Ответ прозвучал недобро – от шквала дурных мыслей ноги снова стали ватными. Лайла аккуратно приподняла плетёную крышку и вмиг отпрянула: в корзине лежала голова незнакомца.

– Я не понимаю! – вырвалось из груди справедливое возмущение.

– Я искала встречи с тобой в мастерской, но там оказались лишь твои спутники. И ассасин «Апофеоза», ждавший кого-то из них на втором этаже. По-видимому, девушку, раз перепутал наши фигуры во тьме. На своё несчастье…

– О небеса… Эрми… Нам нужно срочно покинуть город…

– Вероятно, ты права. Наша беседа подошла к концу. Подумай над моим предложением. Я приду за ответом в ночь, когда мгла сокроет половину луны. Где бы ты ни находилась.

– Подожди… – Лайла пыталась нащупать в трясине паники островок здравомыслия. – Если ты так всеведуща, возможно, сумеешь подсказать мне одно место…

Раскрывать планы не хотелось, но правильнее приближаться к цели, чем терять время в какой-нибудь глуши. Тем более, вне города легко встретить хищника. Теперь и магического. Ожидание Леонардо – напрасные риски.

– Спрашивай.

– Полуразрушенная крепость в липовом лесу. Поросшие плющом башни. Мальва под стенами…

– Оплот Погасшего Огня. Долина Бабочек. Юго-восток.

– Сердечно благодарю… – Лайлу прервало вездесущее пение цикад, словно они все разом очнулись ото сна.

Она быстро огляделась, а когда посмотрела вперёд, собеседницы уже не было. Лишь закрытая корзина угрюмо стояла на качелях.

* * *

Утренний визит Лайлы и Джона стал неожиданностью для обитателей мастерской. Стук в дверь разбудил Алана, а на громкий разговор внизу спустился Рэксволд. Помятый и заспанный.

– Вы чего чуть свет припёрлись? – таращился он на вампиршу с ласкавшимся на руках мефитом. – Я ж за сутки заплатил… – ассасин поглядел на следопыта. – А морды чего хмурые? Семейная жизнь дала трещину? Не рановато ли? – взор сполз на стоявшую на полу корзину. – Что там?