Битва за свободу
– Дорханд. Я же говорила, что это опасно, что не стоит… – Лина, не договорив фразу, расплакалась.
– Они не настоящие! – Дорханд с трудом верил в сказанные им же слова. Змеи реалистично притрагивались к коже, извивались и шипели. На миг Дорханду показалось, что в шипении промелькнули слова:
« Я убью тебя так же, как прикончил твоего глупого отца!»
Дорханд сжал кулак, но сумел взять себя в руки. Он приподнял ногу, и увидел под ней на одной из каменных плит руну с изображением змеи.
– Не наступайте на такие плиты! – сказал Дорханд. – Эти руны вызывают видения!
Стоило убрать ногу с изображения, как призраки и змеи растаяли в воздухе.
До конца коридора прошли спокойно. Ударили двоих стражей, что стояли у входа, по голове. Тэм преградил одному из оставшихся дорогу, когда тот попытался поднять тревогу, ударив в колокол. Он покачал головой и метнул в стража нож. Оружие врезалось тому в горло, и он, издавая булькающие звуки, осел на пол.
– Вернитесь в стойло, жалкие рабы! – с презрением фыркнул оставшийся на ногах страж. Похоже, он слишком глуп, чтобы оценить перевес сил. Или считал рабов хуже себя. Тэм ударил его в лицо, и тот, зашатавшись, упал на пол. Через несколько минут никто не преграждал путь к вратам.
Свобода встретила их приветливой прохладой. Лил мелкий проливной дождь.
– Это хорошо! Собаки, которых пустят по нашему следу, не сразу найдут нас, – сказал Тэм.
Пахло так, как всегда после дождя. Ветер приятно трепал подол рубашки. Вдали завыл волк и фыркнул филин.
– Свобода! – проговорил Дорханд.
– У тебя есть план? Куда дальше? – спросил Тэм.
– Какой план! Тэм, я прожил только одиннадцать вёсен! Есть же среди нас взрослые мужи.
– Но все пошли за тобой, не за мной. Ты вывел нас, храбрый мальчик.
– Нужно уйти как можно дальше от замка, чтобы нас не сразу нашли. Мы без цепей, но по клейму могут сразу догадаться, кто мы. Думаю, нужно попытаться попасть в столицу. Я же, всё-таки, король!
– Не хочу тебя расстраивать, Дорханд, но, скорее всего, в твоё отсутствие трон успел занять кто-то ещё. Без войска вряд ли ты получишь корону. А с клеймом тебя отдадут другому хозяину. Или вернут Латриху.
– Но я же король! – Дорханд с надеждой поглядел на Тэма, но тот остался беспристрастным. – У тебя есть идеи лучше моей?
– Давай направимся на юго-восток. Говорят, там собралась самая крупная со времён последней Невольничьей Войны армия повстанцев. Все они – беглые рабы, как и мы. Их лидер планирует большой поход на Лотаринг, чтобы смести с лица земли Рынок, центр работорговли.
– Я – наследник престола, – напомнил Дорханд, – а не простой беглый раб.
– Нет. Пока ты сам, ты будешь возглавлять цепи.
Дорханд без труда определил стороны света по обросшей мхом части дуба. Решили отправиться на юго-восток, как и посоветовал Тэм. Дорханд чувствовал, что чем дальше они отдалялись от замка, тем меньше болело клеймо.
«Пробежим ещё немного, и власть колдуна надо мной иссякнет совсем»
***
Латрих возвратился в замок за полночь, промокший и без настроения. Похоже, охота не удалась. Когда он заметил пропажу, то рассвирепел.
– Растяпа-Том! Они же на вес золота! Я купил их за огромные деньги. В каждом из них течёт магия. А без этого дара мои эксперименты не стоят ничего! Особенно ценен принц. Он сам не догадывается, но в его жилах текут истинные чары. Ради получения его я рискнул всем! Я подкупил советника, чтобы тот повёз королевскую семью через пустыню. Я уговорил разбойников напасть и убить Линдера, забрав его сына в плен. Если это станет известно, мне конец! Но игра стоит свеч! Мальчик подарит мне настоящее могущество. Поэтому мы должны разыскать его любой ценой! Стража!
Вошли двое солдат.
– Отведите Верзилу Тома в темницу. И не выпускайте, пока мы не разыщем мальчика.
***
Волк шагал по их следам, но не решался приблизиться. Голод толкал его вперёд, но напасть на десять вооружённых людей – самоубийство. Путники часто видели блестящие в отражении луны зелёные огоньки глаз. Филин напевал свою страшную колыбельную.
Поели вяленой баранины с краюхой хлеба. Флягу с водой передавали по кругу. После невольничьих обедов эта трапеза показалась пиром. Луиса отправили наполнить флягу в ближайшем ручье. Костёр разводить не решились.
– Огонь увидят издалека, – сказал Тэм. – Завтра придётся добывать пищу, – сказал Тэм. – Этого нам не хватит надолго.
– Я же говорил сразу, что планировал отправиться в путь сам, – сказал Дорханд. – Поэтому взял провизии на одного человека.
Спать забрались на ветки. Волк лёг возле одного из дубов, в ожидании, что кто-то из путников свалится во сне.
– Дорханд, прогони его! – сказала Лина. – Я боюсь этого волка!
– Разве он тронет тебя на ветви? Давай спи! Завтра предстоит длинная трудная дорога.
– Эх, если бы мы лучше знали эти края! – сказал Тэм. – Тогда могли бы передвигаться и ночью, чтобы дальше оторваться от преследователей.
– Нет, мы не будем передвигаться ночью, – сказал Дорханд. – Не хватало ещё, чтобы кто-то сломал ногу. Тогда придётся туго.
Едва рассвет разлил багряные краски на серые небеса, как путники начали завтракать, чтобы набраться сил перед дорогой.
– Где же волк?
– Ушёл искать другую жертву.
Шли быстрым шагом, больше частью молча, лишь изредка перебрасываясь скупыми словами. Любопытные стреккили, огромные стрекозы, то и дело подлетали оглядеть не прошеных гостей. Пахло миртой и можжевельником. Трудолюбивый дятел не уставал работать, оглашая стуком округу.
Тэм резко остановился.
– Слышите?
– Ты о чём? – поинтересовался Дорханд.
– Тихо, – Тэм приложился ухом к сырой земле. – Люди. На лошадях. Постарайтесь не шуметь и не оставлять следов. Скорее всего, это погоня за нами.
– Хорошо, что вчера ночью не стали разжигать костёр.
– Рано или поздно нам придётся разжечь огонь. Припасы подходят к концу. А есть сырое мясо опасно.
Подтверждения слов Тэма долго ждать не пришлось. Когда сумерки опустились на вековечные дубы, послышался стук копыт.
– Быстро! В укрытие! – скомандовал Дорханд.
В полумраке издали можно различить блеск клейма на плече невольника. Дорханд и на себе почувствовал влияние магии знака на руке, который оставил Латрих. Похоже, у того, кто возглавляет передвижение рабов, есть переносной источник власти над обладателями клейма, или же сам колдун отправился на поиски. Это вряд ли! Что может значить отряд беглых рабов для лорда? Или всё-таки что-то значит?..
Дорханд не успел до конца обдумать эту мысль. Бесчувственный голос прозвучал совсем близко:
– Я вижу их.
Один из рабов ударил его по плечу, прямо в то место, где алело клеймо.
«Что, если просто содрать кожу с этого места? Может быть, это снимет наложенные колдуном чары?» – подумал Дорханд.
Тэм одним ударом срубил три головы преследователей. Но в его грудь угодило несколько арбалетных болтов. Он осел на землю.
–Не-е-ет! – закричал на всю округу мальчик. Из глаз брызнули слёзы. Последний раз он переживал это три года назад, когда бандиты убили его отца. Неужели вся жизнь будет наполнена лишь потерями?
– Дорханд, я очень рад, что был эти дни рядом с тобой!
Закрыл глаза. Навсегда. Дорханд схватился за клинок, со злобой в глазах, попытался наброситься на ближайшего преследователя. Но Мюррей, глава отряда, покачал головой.
– Вы окружены. Сопротивляться бесполезно. Или умрёте все, или возвращайтесь назад к хозяину.
Мюррей слез с кобылы.
– На колени!
Дорханд почувствовал, как его руку обожгло изнутри в том месте, где светилось голубоватым клеймо. Он не мог сопротивляться чужой воле. Встал на колени, а с ним и другие рабы, в том числе и те, кто в отряде преследователей.
– Вот и отлично! – Мюррей захохотал, а Дорханд сжал кулаки. По щеке текла слеза.
***
Когда ввели беглецов, Латрих жевал ветчину, запивая вином из хрустального кубка. В замке воняло сыростью, стены покрывала чёрная плесень. Холодно. Тусклый мерцающий свет факелов едва прогонял тьму. Колдун рассмеялся.
– Далеко не смогли сбежать, как вижу.
Он начал расхаживать по комнате, заглядывая каждому из беглецов в глаза. Какое-то время лишь звук его шагов нарушал тишину.
– Приведите Тома.
Мюррей отправился в темницу. Латрих поглядел в глаза Дорханда.
– Борьба за свободу – это чьи-то смерти и кровь, причём чаще всего не врагов, а родных и близких. Иногда, и твоя собственная кровь. И никакой романтики и справедливости. Я с раннего детства учился у Хэллона. Знаешь его? Однажды мне надоели издёвки колдуна, которого ты можешь знать под именем Короля-за-Горой. Я тоже решил сбежать, как ты сегодня. И он жёстко наказал меня, преподав урок, который я не смогу забыть до конца жизни. Он заставил убить стража, который проворонил беглецов. Мне тогда было семь лет.
Ввели Тома. Верзила изрядно похудел за то время, что Дорханд отсутствовал. Лицо в синяках, зуб выбит.
– Прошу, Латрих! Я же служил тебе верой и правдой!
– Убей его! – сказал Латрих, и Дорханд, не в силах сопротивляться магии, направился в сторону стража.
– Мальчик! Вспомни! Я же защищал тебя! Я же давал тебе еду, которой не видели другие невольники.
Дорханд расплакался. Он любил этого неуклюжего мужчину всем сердцем. Но зачарованное клеймо волю мальчика.
«Прошу, не надо этого! Я не хочу!»
«Убей его! Убей!»
Удар в сердце кинжалом – и тёплая алая кровь хлынула на руки мальчика. Она забрызгала лицо и рубашку. Том застонал, и упал на пол. Так Дорханд в одиннадцать лет стал убийцей.
– Однажды я отомщу тебе! – прошептал мальчик. – Я убью тебя, Латрих, обещаю! И твоя магия не спасёт тебя!
– Не надо громких слов. Каждая твоя попытка сопротивляться мне будет дорого тебе стоить. В следующий раз я заставлю тебя убить одного из друзей. А. может, и не одного. Хочешь смерти Лины? Она будет следующей.
– Не-е-ет! – закричал Дорханд. – Прошу, только не это!
Рабы не шевелились.
– Будь паинькой. Она умрёт следующей. Она расплатится за твоё непокорство, если оно повторится. Я лишаю тебя имени, Дорханд. Отныне все будут называть тебя Намлисом, Безымянным!
Многие скрывали настоящие имена, чтоб колдуны не получили над ними власть. Лишь лучшие друзья знали истинное имя. Но лишиться имени навсегда – страшнейший позор даже для раба.
Большинство людей старше пятидесяти лет начинают задумываться о смерти. Они шьют одежды, в которых им предстоит отправиться в далёкий путь к лучшему миру. Старики стараются исправить ошибки молодости, чтобы ничего не тянуло ко дну. Но Дорханд в одиннадцать лет знал о смерти больше, чем многие из смертных. Сначала смерть отца. Ближе Линдера так и не появилось человека для мальчика. Потом смерть сразу двоих друзей в один день. Но разве он должен сдаться? Сможет ли он простить себя, если опустит руки, не в силах сражаться? Дорханд оставил небольшую царапину на руке, как знак ещё одного плана мести.
Мальчик ещё не знал, какой удар готовит для него Судьба.
Глава 4. Месть Безымянного
Когда тебе пятнадцать, мир кажется полным красок и перспектив. Тебе всё по плечу. Стоит протянуть руку – и можно даже звезду схватить, а при желании и Луну. А потом всё меняется, и становится серым, бессмысленным и скучным. И так по двести раз за день. Любовь в этом возрасте первая, но до гроба, дружба – навсегда, хотя самым близким человеком может стать первый встречный. Чёрное и белое, без оттенков. Через пяток лет отношение к миру резко изменится. Родители говорят об этом: «Вырастешь, всё сам поймёшь» А может, они не становятся мудрее, а просто смиряются с несправедливостями мира, не в силах с ними бороться? Так проще всего: сделать вид, что ты всё понимаешь, и броситься в реку и плыть по течению.
Но сейчас Дорханд просыпался с мыслями о Лине и засыпал. Даже во сне она являлась ему, красивая и обнажённая. В эти ночи он просыпался раньше положенного, вспотевший, с учащённым дыханием. Одним прекрасным вечером она удостоила его поцелуем. Лина была взрослой. От неё не скроешь чувства, они как на ладони. Девочки всегда становятся старше раньше мальчиков. Такова их загадочная природа.
Но она целовала не только Дорханда. Очень часто, подойдя к двери, когда Латрих звал девушку к себе, Дорханд слышал частое дыхание и стоны. Он знал теперь, что это значит, но исправить этого не мог. Лина – наложница. Одна из нескольких. В Вельзувике законом давно запрещены такого рода отношения, но скоро ли такие законы придут в Сартолл? «Однажды я стану королём, и всё исправлю» Юноша сжимал кулаки и бился ими о каменную стену, чтобы хоть как-то выместить злобу. Он лишь раб, Безымянный. А Латрих лорд, к тому же, сильный колдун. Стоит ему щёлкнуть пальцами, а Лина умрёт. Дорханд готов на всё, что угодно, лишь бы не допустить этого.
Латрих проводил эксперименты теперь каждый день. Рабы умирали один за другим, вместо них с Невольничьего Рынка Лотаринга привозили новых. Латрих не отлучался больше из замка.
– Король-за-Горой готовит поход. Мы должны быть готовы к тому моменту, – однажды услышал Дорханд обрывок разговора.
Однажды Дорханд увидел, что из зала экспериментов вынесли Лину. Её глаза закрыты, а на груди алела запёкшаяся кровь.
– Нет! – закричал парень. – Только не это! Она не могла умереть!
Латрих посмотрел на него:
– Ты следующий, Намлис. Завтра ты примешь участие в моём исследовании.
Дорханд сорвал кольцо с пальца мёртвой Лины. Её тело выкинут в пропасть, но должно остаться хоть что-то на память.
– Любимая! За что? Творец, за что мне все эти смерти? Я же любил её больше всего на свете! Она – моя луна и моё солнце. Как мне жить? Ненавижу! Я превращу Латриха в пыль!
Юноша плакал. Стражи равнодушно оттащили его от тела. А потом выбросили её через окно в пропасть. Дорханд сжал кулаки, но сдержался, чтобы не ударить охранников. Он не должен привлекать внимания. Он должен сосредоточиться на мести чёрному колдуну. Он не должен оставить Лину неотомщённой. И Тома. И Тэма.
Теперь ничто не могло остановить его намерений. Друзья старались сторониться его, как прокажённого, боясь заразиться его невезением, что они станут следующими. Но это хорошо: никто не мешал Дорханду готовиться.
В коде, который Латрих нанёс на кольцо, был явный изъян. Неужели лорд так глуп в рунологии? Дорханд внёс несколько изменений, и его окутала едва заметная голубоватая сфера.
– Неужели, я сделал это? За один вечер сделал кольцо, которое Латрих не может за целое десятилетие?
Затем Дорханд содрал с плеча кинжалом кожу в том месте, где мерцало клеймо. Поднёс факел к кровоточащей ране. Умереть от заражения крови в ответственный момент – глупая затея. Но оставаться с клеймом на плече глупо вдвойне. Когда боль ушла, он понял, что наконец-то свободен.
А ведь никто не рождается с клеймом. Почему же тогда одни становятся рабами, а другие их хозяевами? Жизнь мимолётна, чтобы тратить драгоценные мгновения на службу кому-то. Каждый пусть работает на себя.
Утром Дорханда привели в огромный зал, украшенный гобеленами.
– Молись богам, Намлис! – сказал Латрих. – Сегодня, вероятно, твой последний день.
Из рук колдуна полыхнули голубые молнии. Но они отразились от магической сферы, которая создана кольцом, что вчера вечером Дорханд расписал рунами.
– Кольцо бессмертия! – закричал Латрих. – У меня получилось! После стольких трудов я сделал это! Принеси его мне!
Дорханд покачал головой.
– Оно моё.
– Да как ты смеешь, безымянный раб? Подчинись мне!
Латрих ожидал привычного действия клейма. Но Дорханд размотал ткань, которой скрыл рану, чтобы не занести заражение.
– Я больше не твой раб.
– Да как ты смеешь! Намлис, подчинись! Иначе…
– Иначе что? Убьёшь меня? Так я теперь бессмертен. Или ещё раз убьёшь Лину?
– Намлис…
– Меня зовут Дорхандом. Я принц Сартолла. Я законный король этих земель.
– Схватите его! И принесите кольцо! – закричал колдун. Рабы, сияя клеймами, побежали в сторону юноши, но голубоватая сфера остановила их, не дав завершить начатое. Дорханд подобрал два меча, которые выронили нападавшие, и отрубил ими кисти рук Латриха. Колдун закричал. На лицах рабов читалось смятение. Они неуверенно сжимали и разжимали кулаки, их тела снова принадлежали им.
– Истинная магия мертва, Латрих. Ты не настоящий колдун. Без колец ты никто. Жалкая пародия на человека! Прижгите его обрубки, чтобы не умер раньше времени. Смерть будет для него слишком простой расплатой.
Дорханд опустил железный прут в пламя, раскалив его.
– Раб! – закричал Латрих. – Да как ты смеешь! Остановите его! – но рабы не желали слушать его, лишённого колец власти. А потом Дорханд оставил клеймо на плече недавнего хозяина замка. Юноша снял кольца с обрубленных рук и надел себе на палец.
– И кто теперь из нас раб? – Дорханд ухмыльнулся. – Попрыгай на одной ноге. Латрих исполнил его приказ.
– Я тебя убью! Однажды я убью тебя! Раб! – Латрих шипел, как змея в пустыне Лотаринга.
– Отведите его в барак рабов. К слову, вы все с сегодняшнего дня свободные люди. А Силерин будет Столицей борьбы с рабством.
Рабы закричали дружно:
– Ура! Да здравствует Дорханд.
Они ещё не знали, какую цену им придётся заплатить в их борьбе за свободу. Плевать. Главное – жить без цепей и плетей.
Они-то знали цену воли.
– Дайте мне пергамент, – сказал Дорханд. – Я напишу брату, что я жив, что я направляюсь в Линделл. Думаю, он будет рад встрече.
Латрих засмеялся:
– Глупая идея. Безымянный. Сейчас власть в королевстве фактически принадлежит советнику Ланжеру. Я заплатил ему семь лет назад, чтобы он уговорил Линдера поехать через пустыню. Как думаешь, он предпочтёт признать эту правду, или пошлёт к Силерину армию, чтобы разгромить восставших рабов? Думаю, скорее всего, он назовёт тебя самозванцем, чтобы не признавать правды. Готов ли ты на войну?
– Я готов на всё, чтобы избавиться от рабства в моих землях.
– Как вижу, Намлис, ты двуличен, – сказал Латрих. – Ты хочешь сделать меня своим рабом, а, тем, не менее, продолжаешь всех убеждать, что борешься за свободу.
– Ты будешь единственным рабом в Сейсиле. Ты заслужил это. А остальные будут свободны.
– Может, ты, кто в цепях, тоже сами выбрали такую участь? Поступками, ошибками, убийствами друзей, предательствами?
– Уведите колдуна. Я больше не хочу видеть его рядом с собой.
Глава 5. Новый порядок
Книга – лучший советник. Люди ошибаются, а иногда просто лгут – нечего скрывать. Есть такие, кто с трудом могут выразить правильные мысли, или предпочитают говорить вовсе не о том, о чём следует, из страха быть наказанным за правду или от глупости. А в книгах можно найти давно забытые секреты. В них спрятана Истина.
« Но книги же пишут люди!» – можете сказать вы. Древние мудрецы считали, что люди записывают в книгах мысли, которые приходят откуда-то извне. Правда, истинные мысли являются тем, кто достоин. Именно поэтому они допускали к письму избранных мудрецов. Ученики должны переписывать и делать копии чьих-то трудов. Так и было до тех пор, пока не изобрели печатный станок.
На полках и на книгах серым покрывалом лежала пыль. Паук давно окончил работу, и паутина узорчатыми кружевами покрывала стены и потолок. Свеча едва разгоняла тьму. Пахло сыростью и бумагой. Дорханд опять проводил время в библиотеке, пытаясь найти там что-нибудь способное помочь ему в борьбе. Он нашёл несколько манускриптов о древнем монианиканском ордене, монахи которого посвящали себя борьбе со злом. Также юноша прочёл о колдуне, который, якобы, живёт в Литаргийском лесу.
Раздался тихий стук. Дверь со скрипом отворилась. Вошёл светловолосый мужчина лет тридцати на вид со шрамом на лице.
– Прости, Дорханд! Не отвлекаю?
– Заходи, Парис. Рассказывай, что нового?
– Поймали ещё тридцать прислужников Латриха. Все находятся теперь в темнице. Что прикажешь с ними делать? – спросил Парис.
– Корми их. Давай хорошую еду и воду, – ответил Дорханд.
– Разве они заботились о нас, когда мы были рабами? Мы питались объедками, и пили гнилую воду, – сказал Парис.
– Время мести придёт. Они не виноваты в поступках Латриха.
– Но ни один из них не заступился за нас! – Парис сжал кулак.
– В этом ты прав. Но мы не можем упрекать солдат за то, что они выполняли приказы. Хороший боец – без мысли в голове, зато готов пожертвовать жизнью, выполняя приказ командира, – сказал Дорханд.
– Вот пусть они и жертвуют!
– Предложи присоединиться к нам. А остальных в темницы. Я не стану опускаться до уровня Латриха. Если узнаю, что кого-то из пленников избивают или унижают – казню.
Какое-то время они молчали.
– Послушай, Парис, – сказал Дорханд. – Как ты считаешь, мы правильно поступаем?
– О чём ты, Намлис?
– Ну, набирая повстанцев. Убивая, в конце концов, прислужников работорговцев. Может, всё должно идти своим чередом? Может, если мы не станем продолжать начатого, спасём множество жизней?
– Один человек не имеет права заставлять делать что-либо другого. На то и существует свобода. Тем более, жизнь в оковах – это лишь существование. Не настоящая жизнь.
– Я думаю, ты знаешь, сколько крови придётся пролить, чтобы добиться своего. В праве ли мы платить такую цену? Вправе ли мы решать?
– А сколько крови пролито? Такой точно невинной крови. Вправе ли были нас заковывать в цепи? И других. Чем работорговцы лучше, что они считают себя вправе забирать чужое время? Разве Латрих задумывался о цене, которую нужно заплатить ради своей цели? Мы должны принести в наш мир свободу. Я так считаю, – сказал Парис.
– Ты пришёл не для того, чтобы доложить мне о беглецах, не так ли? – спросил Дорханд.
– Наш посланец к королю Гутану, твоему брату, мёртв. На днях привезли его голову.
– Проклятие! – Дорханд ударил кулаком о каменную стену. – Я же хотел исправить всё мирным путём!
– А ещё я принёс вести от союзников, – сказал Парис. – К тебе с визитом прибыл сам Старваль.
Восстание невольников созревало несколько десятилетий. Недовольные участью, рабы убивали хозяев, собирались в небольшие лагеря. Они грабили проезжавшие мимо обозы и освобождали новых невольников.
В стакане воды можно растворить много соли. Сначала она будет просто исчезать в жидкости, а затем раствор станет мутным. Но чтобы начал расти кристалл, нужна затравка, которая покачнёт неустойчивую систему и приведёт к непоправимым изменениям. Такой пылинкой, на которой начал появляться кристалл духа свободы, стал захват власти рабом Намлисом в провинции Силерин.
Старваль оказался седобородым лысым стариком. Когда вошёл Дорханд, он запивал пивом жареного фазана.
– Прости, что не дождался тебя, новый хозяин замка, но после дороги я слишком голоден, поэтому попросил твоих слуг приготовить мне этого замечательного фазана.
– Не слуг. Товарищей.
– Прости. Я из богатого рода, поэтому привык к слугам в замках. Старваль, – старик протянул руку. Дорханд пожал её.
– И что же ты делаешь среди повстанцев, Старваль из богатого рода?
– Это давняя история, – Старваль на минуту задумался. – Прошлая жизнь. Намлис, слухи о тебе и твоём поступке ширятся. Недавно приезжал твой посланец. Я сначала не придал этому большого значения. Все в нашем лагере прячутся от закона, живём грабежом. В общем, небедно поживаем, лиха не знаем. И к твоим предложениям пойти на Столицу с войском рабов отнеслись сначала, как к шутке. Но последнее время стражи становятся всё злее, преследуют дальше. Намлис, зря ты разворошил осиное гнездо. Сбежал бы, как все, и дело с концом. А ты кликаешь беду. Советники из Линделла, того и гляди, отправят войско против нас. И тогда никому несдобровать! Мы давно прячемся от закона! Но мы не были нужны стражам. А теперь, из-за твоих глупых идей пострадают все беглецы. Остановись, пока не поздно.
– Вы рабы ещё больше тех, что в кандалах! Бесконечно прятаться нельзя! За свободу нужно бороться! – Дорханд сжал кулаки. Он последние ночи плохо спал: во сне являлись глаза Лины в момент перед её смертью. Он мечтал посмотреть в глаза предателя-Ланжера, который заковал его в кандалы.
– Ты не первый, кто готов положить жизнь ради свободы, – Старваль повысил голос. – Чем ты лучше их, предыдущих? А, Намлис?
– Я не лучше их. Но я могу закончить страдания невольников. В отличие от многих до меня, я наследный принц.
– Намлис, не слишком ли много ты берёшь на себя?
– Моё настоящее имя – Дорханд. Слышал о таком?
Старваль открыл рот от удивления. А потом встал на колени.
– Ваше Величество, простите, я не знал! Лицо Ваше напоминает отца. Да откуда же мне знать? Давно говорили, что вы мертвы вместе с Линдером. Но как? Как Вы стали рабом?
– Я больше не раб! Пойдём со мной, и однажды все будут равны в Сартолле. Встань с колен, Старваль. В этом нет необходимости больше. Присоединяйся к войску невольников, Старваль. Я знаю, ты думаешь в первую очередь о выгоде, а не о чьей-то судьбе.