Ярость демона
– А если бы сейчас в шатре появился серокожий, ты смогла бы его убить? – спросил Оромир.
Не имело смысла лгать.
– Нет.
– И любая твоя попытка привела бы к тому, что погибли бы мы все?
– Да, все, кроме меня и Симеона, – внезапно заявил Бершад.
– Тебе смешно?! – накинулся на него Оромир.
– По-моему, неплохая шутка.
– Рад за тебя. По-твоему, это смешно, если бойцы начнут оставлять свои посты и бежать в чащу, потому что остались без еды?
– Если начнут бежать в чащу, это не страшно, – серьезным тоном ответил Бершад. – Голодный воин все равно что разбойник. Очень скоро наше воинство превратится в банду отчаянных разбойников. Хорошо вооруженных разбойников.
– А почему же ты над этим смеешься?
– Потому что у нас пока еще есть и другие варианты. Очень скоро Фельгор и Кочан вернутся из Незатопимой Гавани. Я должен встретить их в Прели.
Виллем фыркнул:
– Сайлас, а почему ты думаешь, что два баларских лазутчика чем-то нам помогут?
– Потому что именно для этого я и послала их в Незатопимую Гавань, – ответила Эшлин. – Найденные нами устройства Озириса Варда не позволяют понять принцип их работы, поэтому Фельгору необходимо напрямую разузнать о них как можно больше.
– Ага, – буркнул Виллем. – А может, он целый месяц сидел в какой-нибудь таверне, хлебал пиво и трахался до посинения.
– Не стану тебя переубеждать, но, по-моему, на Фельгора можно положиться, – возразил Бершад. – Он меня еще ни разу не подводил.
– Еще ни разу не подводил, а сейчас возьмет и подведет, – вздохнула Керриган.
– Ты тоже решила меня подкалывать? – спросил Бершад. – Взяла пример с Оромира?
– Ну, ты же в серьезных разговорах всегда ерничаешь, а мне нельзя, что ли?
– А, тогда конечно.
Джолан кашлянул:
– Знаете, а ведь мы кое о чем забываем. Продовольствие из Данфара предназначалось и для жителей Заповедного Дола. Если отдать всю провизию воинству, чем будут кормиться простые люди?
Все снова посмотрели на Эшлин.
– Так или иначе, войну надо ускорять. Для этого нам придется уйти из Заповедного Дола и не возвращаться сюда до самого конца войны. Местные жители – это дети, старики и инвалиды, – напомнила она. – Им мы и отдадим все продовольствие. Абсолютно всё.
– А мы как? Будем питаться надеждой и обещаниями? – спросил Оромир.
– Проживем на подножном корму, – сказал Бершад.
– В это время года искать подножный корм в Дайновой пуще так же опасно, как выходить на схватку с серокожим, – напомнил Виллем. – Будут гибнуть люди.
– Лучше всего, если все воинство пойдет со мной в Прель, – сказал Бершад. – Можно объяснить им, что это поможет быстро отреагировать на любые сведения, которые доставит нам Фельгор.
– А что это даст на самом деле?
– Предотвратит дезертирство и подавит возможное недовольство среди воинов, – заявил Симеон. – В моем присутствии они на это не решатся.
Бершад пожал плечами:
– Тоже правда.
Керриган вздохнула:
– Вдобавок в Незатопимой Гавани полным-полно еды, а защищать ее некому, потому что вся вражеская армия отправлена в Дайновую Пущу. В столице легко могут начаться беспорядки.
– Ну, пусть они сами с этим разбираются, – заметил Бершад.
– Надо же, мы теперь заняли позицию морального превосходства, – сказала Керриган.
– Одним моральным превосходством победы не добьешься, – сказала Эшлин. – Значит, уходим в Прель. Всем войском.
Керриган снова вздохнула:
– Что ж, будем надеяться, что Фельгор не подкачает.
5. Кочан
Незатопимая Гавань, кофейня «Хитрый ворон»
– Оставь в покое уши, – сказал Фельгор, отпив кофе.
Кочан даже не заметил, что теребит ухо. Он поспешно опустил руки на столешницу и сказал:
– Ну извини. Просто они какие-то странные. Я боюсь, что люди заметят.
– Они заметят, только если ты будешь их все время дергать, как мальчишка пипиську. – Рыгнув, Фельгор добавил: – Расслабься.
– Расслабься? – переспросил Кочан. – Ты шутишь, что ли?
В кофейне было много баларских офицеров в мундирах военного флота. Многие пили кофе, некоторые – дорогой заморский чай или можжевеловую водку. У всех на поясе висели палаши.
Фельгор и Кочан тоже были в мундирах. Краденых.
– Волноваться нам не о чем. – Фельгор подтянул к себе пустой стул и водрузил на него ноги в начищенных до блеска сапогах. – Синие татуировки на твоих щеках замазаны гримом, а уши тебе сделала сама Эшлин Мальграв. Никто ничего не заметит, гарантирую. Я тебе рассказывал, что своими глазами видел, как она взорвала костяной частокол на острове Призрачных Мотыльков…
– Рассказывал, – вздохнул Кочан; если бы ему пришлось еще раз выслушивать рассказы Фельгора о том, как Эшлин взрывала костяной частокол или как они с Бершадом Безупречным проникли в императорский дворец Бурз-аль-дуна по клоаке, то он оторвал бы свои накладные уши и заткнул ими глотку баларского вора. – Да понял я, понял. Уши не трогаю. – Кочан снова оглядел кофейню. – А где Брутус?
– Опаздывает.
– Он уже на сорок три минуты опаздывает.
– Если честно, то я у него часы украл.
– Как украл? – прошептал Кочан. – Зачем?
Фельгор пожал плечами:
– Ради смеха.
Кочан снова потянулся к уху, но вовремя спохватился и скрестил руки на груди. Судя по всему, от подельника можно было ждать только неприятностей.
– Вообще не понимаю, зачем я здесь, – пробормотал он себе под нос.
– Ты здесь потому, – сказал Фельгор, – что, несмотря на разношерстный состав нашего воинства, мы с тобой единственные в нем люди с убедительным акцентом шестереночников.
– Кормо говорит с таким же акцентом, – напомнил Кочан.
– Ну да, но Кормо слишком разжирел, так что на офицера вовсе не похож. Вдобавок у него карие глаза и нос пуговкой.
Кочан покрепче сжал себе бока.
– Тогда ладно.
– Пей кофе.
– Нет, не буду, – сказал Кочан, глядя на теплую жидкость в кружке. – Меня от него… ну ты знаешь.
– Ага, знаю. Но ты такой зажатый, что тебе не помешает хорошенько просраться.
– Со мной все в порядке.
– Ну и хорошо. Кстати, сейчас в сортир бегать некогда: вот и наш приятель пожаловал.
Фельгор указал на дверь в кофейню, куда как раз вошел капрал Брутус, основательно вымокший под дождем. В руках он сжимал вместительный кожаный саквояж. Лицо Брутуса выражало смесь возбуждения и жуткого страха.
– Брутус! – завопил Фельгор и, вскочив со стула, замахал руками. – Я тебе место занял!
Брутус смущенно оглядел кофейню и, сгорбившись под взглядами посетителей, побрел к столу.
– Ты чего орешь во все горло? – прошипел он Фельгору.
– Я вице-командор, – ответил Фельгор. – Как хочу, так и ору.
Брутус покосился на золотые часики на погонах Фельгора, будто напоминая себе, что перед ним действительно высокопоставленный офицер неболёта «Мгновенная ценность», который осуществляет доставку ресурсов из Баларии в башню Варда. Весьма ненапряжная работа.
К их столику подошла подавальщица в облегающем черном наряде – темноволосая, как все альмирцы, и с холодным выражением лица, присущим местным жителям, которые смирились с оккупантами в родном городе.
– Что пить будете? – спросила она Брутуса.
– Можжевеловую водку, – ответил он.
– С лимоном или с лаймом? Или с газировкой?
– Нет, только водку, и налей побольше! – рявкнул Брутус.
Подавальщица изогнула бровь и молча отошла к барной стойке за заказом.
– А повежливее нельзя? – спросил Фельгор. – Если будешь так себя вести, то все альмирцы решат, что мы, шестереночники, – невежи и варвары.
– Мне плевать, что о нас думают всякие грязеголовые дикари, – сказал Брутус, утирая испарину со лба.
– Ну, эту красотку я бы дикаркой не назвал, – заявил Фельгор, провожая взглядом подавальщицу, которая тем временем принимала заказы у других посетителей.
Брутус молчал, а как только ему принесли можжевеловую водку, схватил стакан обеими руками, в три глотка выхлебал половину и нервно спросил:
– А меня точно к тебе переведут?
Фельгор посмотрел на него и вздохнул:
– Не сомневайся, все получится. Я уже не первый раз выдергиваю офицеров из горячих точек. Мне никто не помешает.
– Уф, – с облегчением сказал Брутус. – Это хорошо. Сил больше нет летать в эти проклятые джунгли. На прошлой неделе драконы растерзали два неболёта, а нам пришлось вернуться и бомбить обломки, чтобы они не достались мятежникам. Представляете, драконы в клочья раздирают неболёт, а мы летим в то же самое место?
– Да уж, не позавидуешь. Ну, у нас маршруты без приключений, – сказал Фельгор. – Но к себе в экипаж я беру людей не за красивые глаза.
– Знаю. Я все принес. Все, до последнего грошика.
– Деньги – это хорошо, – кивнул Фельгор. – Просто замечательно. Но мы договаривались и еще кое о чем.
– Да-да, о документах, – согласился Брутус. – Не пойму только, зачем тебе все это. Между прочим, их было очень сложно раздобыть. Я сильно потратился на подкуп одного из Вардовых инженеров.
– А тебе знать об этом ни к чему, капрал, – вмешался Кочан, как и договаривались (вице-командору не пристало отвечать на подобные просьбы; заместитель обязан их жестко пресекать. Фельгор настаивал на этом с самого начала и даже заставил Кочана репетировать). – Твоя задача – доставить нам то, о чем мы просили. Если у тебя нет этих документов, то и говорить не о чем.
Брутус сглотнул. Он так отчаянно хотел оказаться подальше от военных действий, что проглотил обман Кочана с той же жадностью, с которой глотал можжевеловую водку.
– У меня все с собой.
– Отлично! – сказал Фельгор. – Дай-ка взглянуть.
Брутус хлебнул водки и открыл саквояж, набитый аккуратными стопками бумажек.
Фельгор вытащил документы, быстренько их просмотрел и улыбнулся:
– Молодец, Брутус. Все в полном порядке.
– Все в порядке, только если документы подлинные, – добавил Кочан. – Если мы обнаружим хоть один фальшивый, тебя арестуют за государственную измену и отдадут Озирису Варду для опытов.
Те, кто не исполнял приказы или получал тяжелые ранения на поле боя, очень часто исчезали в башне замка Незатопимой Гавани. Никто точно не знал, делает ли Вард своих жутких аколитов из обычных людей, но никто не горел желанием на своей собственной шкуре убедиться в правоте этих слухов.
– Нет-нет, все в полном порядке, – торопливо заверил его Брутус. – Это документы из кабинета Варда.
Он так боялся стать подопытным Озириса Варда, что даже не задумался, почему его вдруг будет наказывать тот самый человек, у кого эти документы украдены. Как обычно, страх делает человека полным идиотом.
– Разумеется, я тебе верю, – сказал Фельгор. – Что ж, а теперь, когда дело сделано, тебе больше не о чем беспокоиться. Я немедленно займусь твоим переводом. В самом скором времени ты получишь новый приказ.
– А можно побыстрее? – заныл Брутус. – Через три дня нас снова отправляют в Дайновую Пущу.
– Приказ издадут гораздо раньше, – заявил Фельгор и встал из-за стола.
Кочан, одернув мундир, последовал его примеру, продолжая играть роль преданного заместителя.
Фельгор швырнул на стол несколько монет – намного больше, чем стоил общий заказ.
– Посиди тут пока, капрал, – сказал он Брутусу. – Выпей за мой счет. Теперь тебе ничего не угрожает. Будешь летать в чистом небе, перевозить зерно и всякие прочие безопасные грузы. Честное слово.
– Ох, и попал же придурок, – сказал Фельгор, выйдя из кофейни.
– Вот уж точно, – согласился Кочан.
Фельгор свернул на главную улицу и повел Кочана на восток, к центру города.
– Может, лучше пойти к городским воротам? – спросил Кочан. – Карты на прошлой неделе ты украл, нужные документы тоже у нас. Пора возвращаться в Дайновую пущу.
– Не спеши, Кочан.
– А что нам здесь еще делать?
– Тратить деньги, полученные от Брутуса. В Дайновой пуще на них ничего не купишь, кроме гнилого риса и жареных личинок. А в городе за эти деньги получишь море удовольствия. Особенно если ты баларский военный моряк.
Кочан сообразил, что они идут в Туманный квартал, где находился любимый бордель Фельгора.
– Нет уж, в «Орлиное гнездо» мы не пойдем!
– Еще как пойдем, – возразил Фельгор. – Это же совсем рядом, вон там, за углом.
Они шли по улице, мимо баларских солдат и инженеров. В столице почти не осталось альмирцев, потому что все местные жители сбежали либо в долину Горгоны, либо в Дайновую пущу.
Причиной этого массового бегства были аколиты Озириса Варда; на ближайшем перекрестке как раз и стоял один из серокожих монстров.
У Кочана все скукожилось внутри. Жуткие чудища внушали всем невольный страх. Аколит на перекрестке был вполовину выше обычного человека; во лбу у него торчали два круто загнутых рога из драконьей кости. Никакого оружия у серокожего не было, но все знали, что при малейшей угрозе из его кулаков высунутся острые шипы всё из той же драконьей кости, способные разрезать любой доспех, будто масло. Кочан видел это своими глазами.
Аколиты охраняли все главные перекрестки и в Незатопимой Гавани, и в других захваченных городах Терры. Они никогда не отвлекались, не спали и не ели, провожая прохожих внимательными бесстрастными взглядами, и убивали любого, кто пытался как-то сопротивляться.
Неудивительно, что коренные жители покинули Незатопимую Гавань.
Как только они отошли на безопасное расстояние от аколита, Кочан немного успокоился и решил все-таки отговорить Фельгора:
– Послушай, в прошлый раз ты трое суток там прохлаждался!
– Прохлаждался? Я проводил там важные исследования, в результате которых мы познакомились с Брутусом. Помнишь, он жаловался куртизанке, что боится вылетать на боевые задания, и тем самым дал нам возможность получить ценную секретную информацию.
– А вдруг мы снова там с ним столкнемся?
– Это вряд ли. Все его сбережения у тебя в кармане.
Кочан сглотнул. Отправляя его в Незатопимую Гавань, королева Эшлин строго-настрого велела приглядывать за Фельгором, который часто попадал во всевозможные передряги. Десять лет на острове Призрачных Мотыльков Кочан утихомиривал разбушевавшихся пиратов, поэтому решил, что легко справится с баларским воришкой.
Выяснилось, что он ошибся.
– Ладно. Давай поужинаем и пропустим пару рюмочек, – сказал Кочан, думая, что Фельгора, возможно, удастся потом отговорить, если с самого начала ничего не запрещать. – А потом отправимся в Дайновую пущу.
– Естественно, – согласился Фельгор. – Наедимся до отвала, а потом полетим, как баларские стрелы, – прямо домой.
6. Вира
Незатопимая Гавань
Едва «Синий воробей» завис над взлетно-посадочным помостом, Вира спустила канат и скользнула вниз, чтобы не дожидаться трехминутной процедуры посадки.
Ей не терпелось побыстрее попасть к Каире, которую она так давно не видела, поскольку все это время приходилось исполнять поручения Озириса Варда.
Широкие доски посадочного помоста, установленного на среднем ярусе Башни Королевы, крепились к тяжелым балкам и оставляли в глубокой тени семь городских кварталов.
Озирис велел соорудить помост в тот же день, когда взял под свой контроль армаду неболётов. Невзирая на масштаб строительства, его удалось завершить всего за несколько недель. Бригада аколитов неустанно трудилась на лесах, возведенных вокруг замковой башни.
Закончив постройку помоста, аколиты взялись за сам замок Мальграв, и в итоге он преобразился до неузнаваемости. Западную башню приспособили под казарму для Змиерубов. Восточную башню, наполовину разрушенную странным пожаром еще при Эшлин, превратили в огромный резервуар. В стенах башни, сложенных из гладкого темного камня, не было ни единого окна, а над верхушкой то и дело зависал неболёт-сборщик, по толстому каучуковому шлангу сливая внутрь драконье масло.
А уж что сделали с Башней Короля…
Внутри самой башни Озирис устроил десятки мастерских и лабораторий, потом добавил к ним новые, вздувшиеся на стенах, как волдыри на обожженном теле, а когда на стенах места не осталось, начал надстраивать ярусы башни. Теперь ее тень пересекала весь город, оканчиваясь далеко за внешними городскими стенами.
На самой вершине башни высился огромный черный купол. Никто не знал, что происходило внутри, но туда беспрерывным потоком доставляли ценное сырье из-за границы. Никель, свинец и медь добывали в Листирии и переплавляли в кузнечных печах северной Баларии. В небесах над Галамаром и Данфаром отстреливали драконов, чтобы отправить их скелеты Варду. В северной оконечности Дайновой пущи собирали натуральный каучук, а из драконьих логовищ на юге привозили неизвестные растения.
И все это направлялось в Незатопимую Гавань. В эту самую башню.
Вард завоевал всю Терру, чтобы получить все необходимое сырье для создания своих неведомых устройств.
Каиру поместили в оранжерею, на несколько этажей ниже купола. Торопливо шагая по помосту, Вира взглянула на высокое узкое окно оранжереи и едва сдержалась, чтобы не перейти на бег.
В Башню Королевы вела огромная круглая дверь, врезанная в толстые каменные стены. Вира взбежала по лестнице, быстрым шагом прошла несколько длинных коридоров и добралась до моста, ведущего в Башню Короля. Там тоже было много лестниц и коридоров со множеством дверей, запертых баларскими замками и охраняемых аколитами. Виру беспрекословно пропускали повсюду, так что ее сопровождали лишь хриплое дыхание серокожих и скрежет металла.
Наконец она добралась на этаж под оранжереей, с трудом перевела дух и утерла вспотевший лоб. У лестницы, ведущей в оранжерею, Вира достала личный ключ-пропуск, позволявший пройти в покои Каиры, точнее – в ее персональную лечебницу.
Двери лечебницы охранял огромный аколит, совершенно незнакомый Вире. Она замерла.
Серокожий был такого громадного роста, что не поместился бы в обычное помещение замка. Но оранжерея занимала не один, а три этажа; потолочные перекрытия в них давно разобрали, чтобы высадить персиковые и апельсиновые деревья в толстый слой почвы и дерна на полу.
Еще недавно Эшлин Мальграв любила проводить здесь свои аудиенции. Теперь же тут разместилась лечебница Каиры, накрытая куполом высотой в два этажа. Макушка охранника-аколита была почти вровень с вершиной купола.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Вира, сделав шаг вперед.
– Защита императрицы.
Вира уставилась на аколита: руки толщиной с древесные стволы, пальцы-морковки. Настоящий великан.
– Прочь с дороги! – велела она.
– Защита императрицы.
– Я – вдова Вира, личная телохранительница императрицы.
Мышцы на руках аколита напряглись и дрогнули, но было неясно, понял ли он ее слова.
Из-за плеча Виры донесся знакомый голос:
– А, ты уже познакомилась с аколитом семьсот девять!
Она обернулась. Позади стоял Озирис Вард, в новом камзоле из драконьей шкуры – длинном, до колен, сшитом из белой кожи призрачного мотылька. С собой Вард привел трех инженеров, в таких же нарядах.
– Что здесь происходит? – прошипела Вира.
Озирис недоуменно наморщил лоб:
– Ты же не стала бы в свое отсутствие лишать императрицу охраны. – Он указал на серокожего великана. – Семьсот девятый – одно из моих самых успешных творений. Он выращен на новом питательном растворе, с гормонами роста, увеличившем его силы втрое и…
– Меня это не интересует. Пусть убирается восвояси, немедленно!
Озирис склонил голову.
– Да-да, конечно. – Он щелкнул пальцами и сурово скомандовал: – Семьсот девятый, спать!
Аколит напрягся:
– Слушаю и повинуюсь, хозяин.
Серокожий великан отошел к стене, присел на корточки под раскидистым апельсиновым деревом, закрыл глаза и захрапел.
– Я хочу, чтобы он вообще убрался отсюда!
Озирис поморщился:
– Вывести его отсюда очень и очень непросто. Для этого либо ему придется уничтожить часть замка, либо мне придется уничтожить аколита. Что ж, если ты настаиваешь, я готов. Но ведь страж, круглосуточно, не смыкая глаз охраняющий покои Каиры, представляет собой определенную ценность.
Вира закусила губу. Ладно, с этим можно разобраться и позже.
– Хорошо. А сейчас я хочу увидеть Каиру.
– Разумеется. – Озирис жестом подозвал своих инженеров. – Как только мы узнали о приближении «Синего воробья», то начали подготовку к отсоединению дыхательного аппарата Каиры. Пойдем.
В палате под куполом было влажно и жарко. Вира сразу же вспотела.
Каира лежала на возвышении посреди комнаты, там же, где Вира ее видела перед отъездом.
Но теперь Каира выглядела совсем иначе.
Раньше, хоть и в коме, она казалась здоровой, просто спящей. А сейчас губы у нее посерели, щеки впали, а темные круги под глазами напоминали синяки. Тонкие повязки крест-накрест обвивали ее торс и бедра, а в грудь с обеих сторон уходили черные трубки, размеренно подающие воздух в легкие. От этого грудь легонько вздымалась и опускалась, но в остальном Каира была неподвижна, будто ее место заняла какая-то восковая статуя, а настоящую, живую женщину спрятали в потайной комнате.
– Как ты мог довести ее до такого состояния? – воскликнула Вира.
– Ты о чем? – удивился Озирис, вглядываясь в какой-то прибор. – Кровяное давление в норме. Все органы функционируют нормально. Новый дыхательный аппарат поддерживает ее глотку и ротовую полость в отличном состоянии.
В отличие от ужасающего обличья Каиры, все машины и механизмы вокруг полнились движением и яркими красками. С потолка свисали баки размером с пивные бочки, наполненные зеленой жидкостью, неспешно перемешиваемой в ритме искусственного сердцебиения, которое сопровождалось металлическим лязгом. По полу и стенам тянулись медные и стальные трубы, которые заставляли вращаться лопасти в баках. Затем жидкость из баков по каучуковым шлангам поступала в изувеченное тело Каиры.
– В отличном состоянии? Да краше в гроб кладут!
Озирис оторвался от изучения приборов и мельком посмотрел на Каиру:
– Физическое обличье – не показатель состояния здоровья образца.
– Не смей называть ее образцом!
Озирис коротко кивнул:
– Уверяю тебя, она вполне здорова.
Вира подошла к возвышению, сняла перчатку и приложила ладонь к щеке Каиры. Несмотря на жару, кожа была холодной. Вира недовольно поморщилась:
– Почему она такая холодная?
– Прежде чем восстанавливать нервные окончания, необходимо значительно понизить температуру тела, – ответил Озирис. – С твоего позволения, мы готовы начать.
Вира ласково сжала руку Каиры и отступила от возвышения:
– Начинайте.
– Вот и славно.
Озирис дал сигнал инженерам, и они, переходя от одного аппарата к другому, стали настраивать всевозможные инструменты и записывать показания приборов.
– Тебе лучше отойти вон туда, – сказал Озирис, указывая на единственное место у стены, свободное от механизмов. – Надеюсь, тебе понравится визуализационный модуль, который я специально создал для наглядного воспроизведения процесса, – продолжил он. – Я изобрел его в ходе своих волоконных исследований.
Вира промолчала. Она привыкла оставлять без внимания его малопонятные разглагольствования и даже не пыталась разобраться, как именно работают все эти странные приспособления.
Ее не интересовало, как они действуют. Больше всего на свете она хотела избавить от них Каиру.
С купола опустились какие-то черные нити, под действием невидимой силы зависли в воздухе, потом сплелись и приняли форму позвоночника. Вира удивленно уставилась на них:
– Это позвоночник Каиры?
– Да, наглядная модель, – подтвердил Озирис, восхищенно рассматривая свое творение. – Видишь вот эти волокна? – Он указал на тончайшие волоски, оплетавшие позвоночник, будто отростки корней. – Это нервы. Они разорваны – здесь, здесь и здесь. – Он подошел к прямоугольной приборной доске, усеянной сотнями циферблатов, кнопок, рычажков и датчиков. – Ферментация заживляющего стероидного раствора завершена, – объявил он, быстро щелкая рычажками. – Посмотрим, срастутся ли разорванные нервные окончания.
Он покрутил какие-то рукоятки и дернул рычажок из красного металла.
Жидкость в баках забурлила и потекла в каучуковые шланги, соединяющие Каиру с аппаратами.
– Наблюдается небольшое увеличение активности рецепторов императрицы, – сказал один из инженеров. – Взгляните.
Вира посмотрела на модель из волокон. Тончайшие волоски действительно зашевелились чуть быстрее.
– Но они не срастаются, – заметила она.
– Надо им помочь. – Озирис нажал какие-то кнопки на приборной доске и обернулся к инженерам. – Отсоединяйте дыхательный аппарат.
Два инженера встали у боков Каиры, руками в перчатках взялись за шланги, торчащие из ее груди, и одновременно повернули. Раздался металлический щелчок. Вира поморщилась. Инженеры отсоединили шланги, осторожно уложили их на подставки, а потом вернулись на свои места.