Взгляды коллег сошлись на ней, и Лима почувствовала себя Хомой Брутом[4 - Главный персонаж повести Николая Гоголя «Вий» (1835г.), попавший в центр внимания сил тьмы.], стоящим последнюю ночь у гроба панночки-ведьмы. Недобрыми, нездоровыми были эти взгляды, ничего хорошего они ей не сулили. Даже те, кто относился к ней хорошо, смотрели сейчас с осуждением, страхом и даже немножко с ненавистью. В сущности, их сложно было за это винить, но хотелось все-таки поддержки, ну хоть какой-нибудь… Она вздохнула, сжала кулаки и сделала шаг вперед. Человеческая масса расступилась на ее пути.
– Я Олимпия Воронина, – сказала она, глядя мужчине прямо в глаза. – Если вам нужна была я, можно было просто позвонить по телефону.
– Умная, значит, – прокомментировал тот и двинулся навстречу ей. – Ну-ну…
– Вот эта девушка, – снова перетянул внимание на себя Владимир Валерьевич. – Что дальше? Вы будете о чем-то с ней говорить? Может быть, остальных вы отпустите?
Бригадир нападавших сделал в его сторону скучающий жест, словно отмахиваясь от жужжащей мухи.
– Подожди, мужик, все только начинается.
Сотрудники снова зашептались. Едва зародившаяся надежда умерла, не успев увидеть свет.
– У гражданки Ворониной есть то, что принадлежит моему работодателю, и мы хотим это вернуть.
Лима вздрогнула. Опять люди Артура? И где он их только таких берет? Опять снова-здорово с головой Самада? Да на кой черт она ему сдалась? Он правда верит в то, что этот ненормальный субъект может и, главное, хочет ему чем-то помочь?
«Ау, Самад! Тут опять хотят тебя. Ты слышишь?»
Тишина в ответ. Впрочем, ожидаемо. Хотя какая разница? Она уже давно приняла это решение: Самада она не сдаст ни за какие коврижки. Никому и никогда. Даже несмотря на его откровенно хамское поведение в последнее время. Не сдаст и точка.
– Лима, отдай им то, что они хотят, – вежливо, спокойно, как будто речь шла о какой-то пустяковой услуге, попросил Владимир Валерьевич. – Если это не твое, отдай им.
– Да, Лима, отдай, – с нехорошей улыбочкой повторил-передразнил бандит. – Ты знаешь, о чем идет речь, так отдай уже. Сколько тебя просят по-хорошему, ты все никак не хочешь идти нам навстречу. Нельзя же так. Ты же понимаешь, что теперь, если ты не отдашь, будет по-плохому, правда?
Лима понимала. Она чуяла, к чему все идет, и мысленно взмолилась:
«Самад! Ну ответь же! Нам срочно нужна помощь Виктора! Нас же поубивают здесь! Самад!»
«Лима, я здесь. – Он все-таки соизволил отозваться. – Кто эти люди?»
«Слушай и смотри через меня, ты уже умеешь. И, ради бога, свяжись с Витькой через Сэма!»
«Сейчас. Я все сделаю. Только не паникуй!»
– Я не понимаю, о чем Вы говорите, – дрожащим голосом произнесла девушка. – Я впервые в жизни Вас вижу, и я уверена, что ничего Вашего у меня нет.
– Такая красивая и такая брехливая. Впрочем, как все бабы, – с откровенной злостью прокомментировал мужчина.
Кто-то из Лиминых коллег уже позволил себе комментарии погромче, наивно полагая, что, раз виновница захвата найдена, остальным уже ничто не угрожает. Парни в робах быстро вернули их на грешную землю, грубо окрикнув и добавив пару-тройку оплеух. Это на время утихомирило остальных и еще больше усилило страх Лимы. У нее появилось странно реалистичное ощущение, как если бы она погружалась в этот страх, словно в холодную бездну, глубже слой за слоем, вниз, и конца-краю этому погружению не было.
– Слушай сюда, красотка, – снова обратился к ней бандит. – Ты отдашь нам то, что мы хотим получить, или мы будем по одному убивать твоих сослуживцев.
Лима ожидала этого. Боялась, но ждала. Иначе зачем бы им понадобились автоматы?
– Олимпия? – Владимир Валерьевич пронзил ее весьма недружелюбным взглядом. – Что такое Вы у них взяли? Наркотики?
– Да на кой черт мне наркотики?! – сначала воскликнула, а только потом успела подумать Лима.
– Тогда что?
– Я понятия не имею, чего хотят от меня эти люди!
– И опять она брешет, – прокомментировал бригадир нападавших и, подойдя вплотную, наотмашь ударил девушку по лицу. – Отдавай голову, тварь! Где ты ее спрятала?!
В кабинете воцарилась по-настоящему мертвая тишина. Ошарашенные коллеги только и могли, что смотреть на происходящее огромными глазами. Лима, едва не потерявшая сознание от боли, снова мысленно позвала:
«Самад! Ну что там у вас такое? Пусть Сэм уже позвонит Виктору! Или просто вызовите сюда милицию, анонимно. Только скорее, прошу тебя!»
«Лима, мы уже звонили. Виктор в пути. И Алексей с ребятами едут на подмогу».
«Алексей? Но как?»
«А вот так. Чему ты удивляешься? Разве не тебя он звал замуж?»
«Ты слышал?»
«Я там был! Только ты была слишком занята поцелуями, чтобы меня заметить!»
«Господи! Самад, ну до того ли мне сейчас?»
«Держись, помощь идет. Не нарывайся, прошу тебя. Будь сговорчивее, чуть покладистее, тише».
«Сговорчивее? Покладистее? Это как? Сдать им тебя?»
«Я не говорил такого».
«Вот и не говори».
– Где голова? Куда ты ее спрятала? – продолжал настаивать бандит, тряся ее за плечи.
– Да какая голова? Чего вы от меня хотите? Нет у меня ничего!
Мужчина еще раз тряхнул ее и резко толкнул. Девушка покатилась по полу и больно ударилась головой о ножку стола. Коллеги хором вздохнули и стали жаться друг к дружке еще сильнее. Кажется, кто-то заплакал.
– Упрямая, – прорычал бандит. – Шеф предупреждал. Ладно.
Он схватил из скопления людей кого-то наугад. Это оказалась молоденькая девочка-оператор, тоже из новеньких – Лима даже не помнила ее имени.
– Если ты не скажешь, где голова, я застрелю ее, – скучающим тоном сказал он.
Лима подумала, что у этого человека как-то странно быстро меняется настроение: только что был зол, как все демоны ада, а теперь совершенно бесстрастен, как статуя. Что это? Психическое отклонение или последствия возвращения? Она почему-то была уверена сейчас, что все эти парни – возвращенцы, как и те, что вломились чуть раньше в ее квартиру.
– Олимпия! – воскликнул на это раз Антон Никитич. – Отдай ты им эту голову. Я не знаю, что это такое и откуда взялось, но сделай, как они хотят. Они же убьют ее!
– Убьем, – все так же спокойно подтвердил бандит.
Лиму уже трясло так, что она даже не пыталась что-то сделать с этой дрожью. Погружение в пучины страха продолжалось. Мутило, обед едва удерживался в желудке. Она сжалась на полу и снова позвала Самада.
