Неспокойная Верена

Пролог

Иногда лучше войти в дремучий лес, чем остаться сидеть на рельсах.

Шестеро подростков растянулись на железнодорожных путях и пили вишневый «Блейзер». Они смеялись и горланили песни. А когда приближался поезд, кривлялись и махали машинисту руками.

Лишь трое пережили лето две тысячи седьмого года.

Это было опасное время для веренцев – жителей города светлых зон и серебряных куполов, где люди мирно сосуществовали с тремя другими расами. С ведьмами, поутри и псоглавцами.

Ведьмы, которым надоело сидеть в глуши, строили планы захвата власти. Они отличались от людей лишь цветом глаз – пронзительно желтым, но умели управлять стихиями, исцелять и проклинать. Говорили, что за триста пятьдесят лет ведьмы ассимилировались, но это было ложью.

На границе с владениями другой расы, низкорослыми поутри, люди пропадали пачками, стоило лишь отклониться от железнодорожных путей и войти в лес.

В подземельях Верены слышали звуки выстрелов. Псоглавцы против отряда спецназа. Победили, конечно, люди, оттеснив исконных жителей в отдаленные части катакомб.

Но тем шестерым, которые сидели на путях впритык к границе поутри, было безразлично происходящее. Уверенные в безоблачном будущем, они чувствовали себя хозяевами жизни.

Двое парней фальшиво пели «Прыгну со скалы» группы «Король и Шут», подыгрывая себе на гитаре.

Беременная девушка в короткой юбке и полосатых гетрах что-то шептала на ухо длинноволосому студенту по кличке Ветеринар. Тот улыбался и отнекивался. Затем, допив «Блейзер» до дна, выдохнул: «Да валите уже… Только меня с Таей в это не впутывайте».

Та самая Тая, его сестра, сидела на коленях у парня с зеленым ирокезом и пыталась накрасить ему ресницы. Пыталась, потому что тот смеялся и запрокидывал голову. Наконец, он отстранил Таю и заглянул ей в глаза:

– А пошли в лес, кое-что покажу.

– Но ведь за рельсами проходит граница с вотчиной поутри. Туда запрещено заходить всем, кроме поисковиков.

– Как вы все меня достали! – крикнул Ветеринар. – Знаю я, зачем вы с сестрицей намылились в лес. Тася, сейчас же слезь с колен Джеза, а ты, Андрюх, даже не вздумай ее туда тащить.

Джезарет усмехнулся, докурил сигарету и вызывающе взглянул в глаза Ветру:

– Боишься, что гномики нас съедят? А мы одежду вывернем наизнанку, как ты учил. Только сначала ее снимем.

Вдруг голову подняла беременная девушка:

– Тая, ты должна выбрать, с кем ты. С ним или с нами.

Таисия же потянула Джеза за руку:

– Пойдем, проветримся. Хоть в логово поутри, но подальше от этих придурков.

Джезарет улыбнулся и повел ее в лес.

Стояло жаркое лето две тысячи седьмого года. Опасное и сладкое лето.

Иногда лучше идти вперед, чем ждать счастья. А еще – не знать своей судьбы.

1

Они чесали лес уже вторые сутки. Погода портилась, ночью температура опускалась до пяти градусов. Шансы найти пропавшего ребенка живым стремительно уменьшались, и тогда Андрей, руководитель поискового отряда, принял решение войти в вотчину поутри – исконных жителей Верены, обосновавшихся в городе серебряных куполов задолго до появления людей:

– Товарищи, не буду врать, что риска нет. Но карлики уже несколько лет сидят молча в своих лесах. Видимо, правительство их чем-то припугнуло. А может, в Верене все спокойно? И мы, наконец, достигли равновесия? Поднимите руки те, кто готов пересечь границу и взойти на Двойные горы.

Шесть человек разом отвели глаза. Лишь Марина, поисковик с пятилетним стажем, выдавила:

– Торопишься, Андрюха, торопишься. Не стоит лишний раз злить поутри. К тому же, мы еще не прочесали северо-восточную зону.

– Ладно, боишься – не ходи. А что думают остальные? Язык прикусили?

Таисия, девушка Андрея, подошла к нему и прижалась всем телом. Затем робко провела кончиками пальцев по мощной спине.

– Я пойду. Если соблюдать правила, все будет хорошо. Вывернуть одежду наизнанку, нарисовать зеленый крест на ладонях, не шуметь и не сорить. А главное, иметь чистые помыслы.

Глаза Андрея вспыхнули. Он поймал маленькую руку Таи и крепко сжал:

– Отлично. Что ж, пусть Марина с Игорем прочесывают северо-запад, а остальным советую отправиться в штаб. Постарайтесь успеть до темноты. Удачи!

– А что вы, балбесы? Собираетесь ночевать в лесу? С ума сошли… – Марина встретилась глазами с Таей и примолкла. – Ладно, прикрою тебя на работе, подруга. Берегитесь поутри, но если вдруг встретите их… Что ж, да помогут вам боги.

Двойные горы, на самом деле два холма высотой с полсотни метров, Андрей и Тая увидели издалека и, не сговариваясь, прибавили шаг. Железная дорога служила границей между двумя мирами – людей, проживавших в провинциальном городе Верена, и поутри, древней и весьма развитой цивилизацией. Они не вмешиваются в дела простых смертных, лишь в исключительных случаях серьезного перекоса равновесия.

За новейшую историю это случалось лишь несколько раз, но в последний красноглазые карлики едва не уничтожили город. Лишь две девушки, Инна и Эля, потомки первых поселенцев, смогли договориться с ними и заключить перемирие.

Едва дойдя до железной дороги, Тая без сил рухнула на колени:

– Наступает время поутри. Что же мы творим?

Андрей вздрогнул. Действительно, именно в пасмурный июльский день существовала наибольшая вероятность встретить этих потусторонних существ.

– Долбанные карлики, как же я их ненавижу!

– Это не политкорректно, – хихикнула Таисия. – Можешь говорить «кобольды».

– Или гномы. Омерзительные низкорослики! Передохни, любимая, я пока разведу костер. Не хочу идти к этим тварям с пустым желудком.

Девушка с благодарностью улыбнулась и, достав из рюкзака плед, уютно устроилась на земле. Это ничейная земля, и пока они в относительной безопасности.

Тая исподтишка наблюдала за действиями Андрея. Ему уже исполнилось тридцать, всего на год старше, но казалось, что разница между ними не меньше шести-семи лет. Андрей был чуть выше среднего роста, коренастый и широкоплечий с угрюмым выражением. При этом его узкие губы при любой возможности расплывались в улыбке, а взгляд темно-серых глаз становился по-детски беззаботным. На бицепсе Андрея набита татуировка с изображением волка и тигра, сцепившихся в поединке. Волосы практично подстрижены почти под ноль, ведь парень был заядлым автостопщиком и путешественником.

Они были знакомы с детства, и брат Таси дал парню прозвище Джезарет, на которое тот охотно откликался. Впрочем, все давно забыли, что оно значит.

Казалось, что Тая – противоположность своему возлюбленному.

Ее бледное лицо со светло-карими глазами выглядело вечно юным. Пепельные волосы с зелеными кончиками обычно достигали поясницы, но во время поиска девушка убрала их в небрежный пучок. Длинные нарощенные ресницы придавали Тасе наивный вид. Чуть выше среднего роста, худощавая, но чуть подкачанная, она регулярно ходила на йогу в гамаках и стретчинг.

Внешность Таисии была ее хлебом. Только такой миловидный и располагающий человек мог работать администратором в Центре психологии и релаксации. Мало кто предполагал, что Тая по совместительству еще и его владелец. Когда-то три девушки, выпускницы факультета психологии, заняв деньги у кого только можно, сняли несколько комнат в дешевом офисе на окраине города.

Никто из них не был высококлассным психологом, никто не разбирался в новейших методах науки, но неожиданно им повезло. Поток клиентов, жаждущих избавиться от стресса, не иссякал. Им предлагали несуразные на первый взгляд методы разгрузки: терапию куклами, игру с кошками и прыжки на батутах. Затем девушки наняли более компетентных специалистов и стали оказывать квалифицированную психологическую помощь.

Через шесть лет Таисия не только смогла отдать долги, но и купила небольшую студию в новом доме, а также автомобиль Порше Кайенн. Она полюбила путешествовать на машине, и однажды по доброте душевной подобрала голосующего автостопщика. Своего друга детства и юности – Андрея по кличке Джезарет.

Они сразу решили быть вместе. И больше не разлучались.

– Джез! – взвизгнула девушка. – Кажется, я знаю, где мы. Смотри, какие уродливые деревья. Это земля поутри. И, кажется, мы скоро придем на… на лесное кладбище.

– Ты слышишь? Кто-то плачет?

– Ничего я не слышу, – мотнула головой Тая. От ее смелости не осталось и следа. – Надо валить отсюда как можно скорее.

– Красные метки на деревьях. Все верно. Мы на месте, – Джезарет взял девушку за руку и повел за собой. Через несколько минут они вышли на открытую площадку с двенадцатью надгробными камнями и трехметровой белесой стелой. Рядом находился старый стенд, где под стеклом еще можно было различить газетную вырезку от одна тысяча девятьсот пятого года.

В ней рассказывалось о подвиге двенадцати подростков-революционеров, которые повели за собой в одна тысяча девятьсот пятом году толпу крестьян. Они грабили и разворовывали дворянские усадьбы. Особенно досталось удивительному дворцу помещиков Звягинцевых, в котором после разорения поселилась Тьма.

Не гнушались и терроризмом. Примерно в то же время прямо в театре был зарезан веренский губернатор, а также было совершено покушение на известного землевладельца Ницшеанца. Вскоре тот пропал без вести, бесследно сгинув в горах Тибета.

Напротив стелы находилась скамейка со спинкой, тусклого светло-зеленого цвета. На ней и лежала, свернувшись в клубок, плачущая девочка.

Джезарет и Тая переглянулись:

– Нашли…

Вдруг ребенок соскользнул со скамейки и, с ужасом глядя на поисковиков, бросился бежать. Джезарет поймал девочку за плечо и притянул к себе:

– Катюша, как ты? Что-то болит? Мы сейчас идем домой.

Пропавшая, как птица, билась в его руках.

– Нет! Нет! Поутри…

– Что поутри? Они тебя обидели?

Катя вдруг пронзительно захихикала:

– Они найдут тебя и убьют.

– Почему? Что я им сделал?

Глаза ребенка налились кровью:

– Ты сам знаешь.

Запахло гарью.

Андрей поставил девочку на землю и заглянул в глаза:

– Что с тобой сделали поутри? Они… обидели тебя?

– Да хватит уже! – взвилась Тая. – Мы нашли ее, а дальше разберутся психологи.

– Это нельзя так оставлять.

Джезарет взял Катю на руки, и та обмякла. Но едва они удалились от могил, парень остановился у поваленного дуба, заросшего мхом, и прислушался.

– Топоток нехороший… Ложитесь.

– Мы ничего не нарушаем. Лишь забираем свою. Ты же говорил, поутри толерантны к людям!

– Я много чего говорил. Лучше переждем.

Они лежали рядом, обнимая Катю.

Летний лес, полный запахов мха и недавно прошедшего дождя. Казалось, влага проникает в легкие. Ни насекомых, ни птиц. Даже животные не водились. Лишь едва слышный топоток подлинных хозяев леса. Тех, чьи границы были нарушены.

Они лежали очень долго. Девочка задремала, положив голову на плечо Джезу.

– Ты знаешь, почему слово поутри не склоняется? – вдруг спросил Андрей в полный голос.

– Шшш… Услышат.

– Успокойся. Нас давно услышали и увидели. И если бы захотели, задержали с полным правом. Но поутри милосердны. Нам позволено идти дальше. Странно, что название не склоняется, да? Древнейшее племя, древнее мери, древлян, словен, полян, кривичей. Думаю, самоназвание цивилизации было другим, скрытым от веренцев. А поутри – лишь искаженное слово поутру, обозначавшее время, когда реальнее всего встретить карликов.

– Давай поговорим о лингвистике и истории дома. Сейчас у нас на руках голодный ребенок, – Таисия протянула девочке яблоко и бутерброд. Та с жадностью принялась за еду.

– Сначала надо помочь Кате справиться с пережитым кошмаром.

2

Таисия проснулась от холода – Джезарет опять стянул с нее одеяло. Девушку била дрожь. И с чего бы? Уже с утра воздух прогрелся до двадцати двух градусов. «Надеюсь, не застудила почки, валяясь на земле в лесу, – подумала Тая. – Да нет, быть такого не может. На дворе июль, а я дамочка крепкая».

Тая провела кончиками пальцев по могучей спине Джеза. Пусть спит. Она как раз успеет сделать несколько асан из шанти йоги и принять душ.

Но тут Джезарет проснулся и со всей силы прижал девушку к груди, как будто боялся отпустить.

– Ты меня сейчас задушишь, – проворчала Тая.

Но Андрей обнял ее еще сильнее.

– С добрым утром. Как спалось?

– Ужасно. Я вообще не могу спать, когда меня без конца тискают.

– Значит, когда поженимся, уйдешь в другую комнату? – рука Джеза перебирала волосы Таи, накручивала зеленые кончики на палец.

– Хватит шутить с утра пораньше. К тому, кто шутит по утрам, приходят в гости поутри.

– Я серьезно, – Джезарет сел на кровати, чтобы видеть лицо Таисии. Затем нежно погладил плечо и высокую грудь.

Но та отвернулась, пряча глаза.

– Нам по тридцать лет. Может, хватит шастать из кровати в кровать?

Таисия сделала глубокий вдох, пытаясь выиграть время. В этот момент на макушку Джезарета упала маска из Таиланда, которую девушка привела из путешествия пару лет назад. Ее не испугали выпученные черные глаза, зеленая кожа и оскаленные зубы. К удивлению и неодобрению гостей маска пришлась к месту в разномастной странноватой квартире.

Татуированный и бритоголовый силач, предводитель поискового отряда, по– девчоночьи взвизгнул и отшвырнул маску в угол комнаты.

Тая несколько раз чмокнула парня в щеку:

– Какие серьезные темы за полчаса до выхода на работу. А маска тебе бы пошла! Надевай смело, всех преступников распугаешь, дорогой.

Не дождавшись ответа Джеза, Таисия змеей выскользнула на балкон. Там она судорожно принялась искать пачку сигарет в кармане халата, и только через минуту вспомнила, что не курит уже десять лет. Тогда девушка полила цветы в подвесных горшках. Ей хотелось вытолкать Джезарета из квартиры, отключить телефон и спрятаться под одеяло.

Спрятаться от любимого человека, которого она знала с юности.

– Черт бы побрал этих поутри, нервы ни к черту из-за вчерашней вылазки, – пробормотала Тая. – Я уже взрослый человек, с Джезом мы встречаемся больше года. Так почему бы не начать жить вместе?

Таисия вспомнила, как в прошлый май мчалась в Смоленск на своем Порше. На Запад из последних сил, потому что ей вдруг стало одиноко в длинные жаркие выходные. А потом она встретила Андрея, своего лучшего друга. Бывшего друга, которого не видела семь лет.

Она взяла красное яблоко из его рук и повернула на Восток, в Марий Эл.

Нет, конечно, Таисия не сразу узнала в заросшем автостопщике с широкими плечами своего давнего приятеля. Она помнила Джезарета худощавым подростком с розовой челкой и пирсингом в носу. Помнила, как помогала ему подвести глаза, как отдавала докурить последнюю сигарету. Помнила, как хихикала, сидя на его коленях, и как они вместе убегали от милиции.

Плохие подростки. Неформалы. Эмо. Вот кем они были.

И тогда, сидя на заднем сиденье в дорогой машине, на которую заработала сама, Тая поняла, что больше не отпустит Андрея. Она грызла яблоко и плакала, не стесняясь:

– Все мертвы, все… Юлька при родах, Тим разбился на мотоцикле, Женя пропал в лесах.

– Я помню, солнышко, мы же говорили об этом в последнюю встречу, – Джез вытирал ей слезы. – А как Ветеринар? Не объявился?

– Братец пишет только бабушке пару раз в год. Ты же знаешь, он стал затворником. Принимает роды у коров, держит огород… Ветер не желает общаться с семьей после того, что случилось в две тысячи седьмом. Говорит, у него своя жизнь, куда нам нет доступа.

– Бедная девочка…

– Богатая, – усмехнулась Таисия. – Помнишь, на последнем курсе универа я заняла у тебя денег, чтобы открыть клинику лечения неврозов? Все сбылось, друг.

– Круто. Ты удивила меня, Тась. А я домой хочу. В нашу Верену со светлыми зонами.

– Ох, я так хотела отдохнуть от этих наркоманских зон…

– Тогда поехали в Марий Эл.

– А что там интересного?

– Говорят, в марийских лесах есть аналоги наших светлых зон, но с мягкими границами. А еще можно встретить женщину – йети.

– А что будет потом, когда мы вернемся?

Джезарет обнял девушку так, Тая ощутила исходящий от него мускусный запах.

– Я завяжу со стопом и устроюсь в полицию, чтобы быть рядом с тобой.

– Эмо-кид станет хранителем порядка и защитником мирных граждан, – съязвила Тая.

– Мне уже не семнадцать. Я видел весь мир и понял, что нет места лучше Верены. Я повзрослел, веришь ли?

Таисия покачала головой. Затем разгладила смявшуюся юбку и пересела за руль, чтобы повернуть на Восток. Тая и не предполагала, что взяв красное яблоко из нежных рук, выбрала судьбу. Судьбу Верены, города светлых зон и серебряных куполов.

3

Тая на цыпочках подошла к Джезарету, который мирно пил кофе, и обвила руками его талию.

– Я отвезу тебя на работу, договорились?

– Тебе же в другую сторону, любимая. Опоздаешь.

– У меня нет консультаций с утра. И я хочу побыть с тобой.

Джез взял руки девушки в свои, перебирая ее пальцы:

– Прости меня, родная. Я не хотел на тебя давить.

Таю накрыла теплая волна привязанности.

– Мы вернемся к этому разговору, обещаю. Поговорим вечером.

Впрочем, Таисия знала, что этого не произойдет. Уж она постарается.

Быстро позавтракав, молодые люди отправились на работу. В ожидании лифта Джез притянул Таю к себе, зацеловывая в щеку. Та жмурилась, как кошка на весеннем солнышке. Ей хотелось, чтоб лифт не приезжал подольше.

Любовную идиллию разрушила Эльза, соседка Таисии и лучшая подруга ее бабушки. Семидесятилетняя дама бодро забиралась пешком на шестой этаж, держа в руках палки для занятий скандинавской ходьбой. Тая даже позавидовала ее румянцу и нежному цвету лица.

– Доброе утро, молодые люди! – Эльза улыбнулась и помахала рукой.

– Доброе, – процедила Тая.

– Как ваше здоровье, уважаемая?.. – попытался поддержать светскую беседу Андрей.

– Чудесно, а вот на Тасе лица нет. Вы случайно ребеночка не планируете?

Таисия закатила глаза, сжав кулаки.

– Как только запланируем, сообщим вам самой первой, уважаемая соседка, – спокойно ответил Джезарет. – А вот и лифт. Хорошего дня!

– И вам всего самого лучшего, – хихикнула Эльза. – Что-то аура у вас беспокойная, дорогие соседи. Витаминчики попейте, а лучше в церковь сходите.

– Долбанная ведьма! – воскликнула Тая, едва двери лифта захлопнулись.

– Она тебя провоцирует, а ты ведешься, – пожал плечами Джез. – Не реагируй, и отстанет.

– Это главная сплетница и доносчица. Вот увидишь, уже к вечеру бабушка будет знать, что ты ночевал у меня.

– Да и пусть обсуждают. Тебе же не семнадцать лет. Забудь!

– Ты прав, не семнадцать, – процедила Таисия. – Да и тебе, к счастью, тоже.

К удивлению всех знакомых, непутевый автостопщик Андрей поступил в школу милиции, которую окончил с отличием. Но еще больше шокировало даже не то, что у раздолбая имелось высшее юридическое образование, а то, что вскоре он стал образцовым участковым с самыми высокими показателями в отделе.

При этом Джезарет был так называемым «добрым полицейским». Он терпеливо выслушивал двух повздоривших соседок. Увещевал местных разбушевавшихся алкоголиков, которые избивали своих жен. Вразумлял подростков, куривших наркотические смеси.

Помогал и защищал, насильно творя добро.

За ним закрепилась репутация спасителя женщин от насилия в семье. И тут Джезарет бывал жестким. Он до последнего давил, заставляя пострадавшую написать заявление на агрессора.

И после отслеживал ее судьбу. Курировал тех, кто решил уйти. Помогал вывезти вещи, связывался с родственниками и устраивал в кризисные центры. И, конечно, приводил к Таисии, которая вела бесплатные психологические сеансы для пострадавших от насилия.

Впрочем, часто вместо благодарности Тая и Джез получали в ответ ненависть и обвинения в крахе семьи. Бывало, что женщины бросались на Андрея с кулаками за то, что тот отвозил их мужей в отделение, осыпали проклятьями и писали жалобы.

Но тот был непреклонен и часто добродушно поговаривал: «Ну, кто-то же должен бороться со злом, делать этот мир лучше? На всех людей не хватит светлых зон и серебряных куполов, поэтому даже в Верене есть наркоманы, жулики и алкоголики. И эта грязь общества пострашнее поутри и псоглавцев, забившихся в свои вотчины, ведь не поутри бьют своих жен и могут пырнуть ножом в подворотне, а наши ближние».

Таисия села за руль и включила радио. Заиграл какой-то популярный рэп. Джез поморщился:

– Смени волну, а то у меня сейчас кровь из ушей пойдет.

– А молодежь в восторге, – подколола его девушка. – Разве ты не знал, что рэп сейчас в тренде? Ладно. Выключаю, а то скоро мы въезжаем в светлую зону, и меня опять будет колбасить.

Таисия страдала необычной и даже немного постыдной для жителей Верены болезнью. Светлые зоны и церкви с серебряными куполами воспринимались большинством как местное чудо. Ими гордились. Конечно, жизнь в светлой зоне не была главной целью рядового веренца. Скорее уж достижимой мечтой, показателем успеха. Вот состоявшийся гражданин с высокооплачиваемой работой, он может позволить себе купить квартиру неподалеку от церкви с серебряными куполами. И теперь он каждый день греется в ласковых лучах света, находясь в приподнятом настроении.

Светлые зоны не лечили и не решали проблем. Они лишь дарили радость. Кому-то яркую и немного болезненную. Кому-то – нежную и деликатную. Некоторые не испытывали ничего, кроме легкого покалывания под лопатками.

Таисия же мучилась от головной боли, озноба, а иногда корчилась в судорогах. Это был ее крест, который не с кем разделить, не опасаясь натолкнуться на непонимание и легкое осуждение. «Не выносишь светлые зоны? Бьешься в судорогах? Да ты больная, иди в церковь и покайся».

Лишь один человек мог понять Таисию, потому что он испытывал те же страдания. Ее брат по кличке Ветер, который много лет назад поселился в глухой деревне, спрятавшись от навязчивого наркотического тепла светлых зон. Но Таисия даже не вспоминала его. Она пила обезболивающее, делала дыхательные упражнения и терпела.

Отсутствие светлых зон – вот что было главным, когда Тая выбирала помещение для Центра психологии и релаксации. Однокурсницы были в курсе проблемы и поддержали.

Но вот Джезарет работал в отделении в старой части города, буквально испещренной светлыми зонами.

4

Таисия молча завела машину. Но напряжение не покидало ее. Как обычно в таких случаях девушка сосредоточилась на дороге.

Джезарет сделал несколько рабочих звонков, просмотрел криминальные сводки. Затем закинул в рот жвачку и искоса взглянул на Таисию:

– Что-то ты и правда бледненькая. Может, я сяду за руль?

– Я справляюсь. Не надо делать из меня больную, – проворчала Тая. Но тут же пожалела о своей редкости. – Все нормально со мной. Клянусь. Это всего лишь светлые зоны.

Джез не успокоился:

– Скоро мы выезжаем на Среднепешую. Прошу тебя, прими лекарство.

– Там зона узенькая, проскочим.

Таисия сжала изо всех сил руль. Руки онемели. Запахло бензином.

Девушка попыталась успокоиться. Ну, к чему эта нервозность? Минимум дважды в неделю она проезжает через светлые зоны. Да, к горлу подступает тошнота. Да, болит голова. Да, каждый раз она мечтает навсегда уехать из Верены. Но по сути ничего ужасного не происходит. Как только Тая покидает зону, к ней возвращается хорошее самочувствие.

Вот и церковь с серебряными куполами, построенная в XVI веке, чтобы защититься от древних цивилизаций. Тая рассматривает ее, стараясь запомнить каждую мелочь. Сегодня двенадцатое июля, праздник Петра и Павла, поэтому вокруг храма толпятся люди. Что-то с ними не так? Таисия притормаживает.

– Сосредоточься на дороге, – бросает Андрей. – Что это ты разглядываешь?

– Люди странные. Но я не пойму, в чем дело.

– Люди как люди. С руками и ногами. Я сейчас опоздаю на работу, любимая. Ты забыла, что мы в светлой зоне?

Таисия прислушивается к своим ощущениям. В голове тяжесть, а во рту металлический привкус, но в целом ничего критичного.

Еще немного, всего лишь пару километров, и зона закончится. Тая нажимает на газ.

– Ты сегодня на себя не похожа, Тась, – говорит Джезарет и включает радио. Несколько минут копошится, переключая разные волны.

– Ча-артова Дю-ю-южина, – раздается бодрый припев.

Затем диктор бодрым голосом сообщает, что группа Fleur с песней «Шелкопряд» вышла с третьего на второе место.

Тая немного расслабляется, прислушиваясь к знакомой мелодии.

«Мне бы только свой крошечный вклад внести, за короткую жизнь сплести хотя бы ниточку шелка».

Таисия с благодарностью улыбнулась Джезу: