Вирусократия

Исландия, подземная лаборатория эльфийского клана Огня

Звуки из экспериментальной зоны не проникали через толстое бронированное стекло, если только на пульте специально не включали громкую связь. Сейчас она была отключена, и магистр Эон и ещё трое высших эльфов – главы четырёх самых древних и сохранивших наибольшую численность кланов Первородных – словно смотрели немое кино.

По ту сторону стекла в двух боксах, получившихся из единого помещения в результате опускания с потолка стальной плиты, находились эльф и человек. Эльф лежал на кровати и как ни в чём не бывало читал книгу, а в соседнем боксе человек метался по точно такой же кровати, выкрикивая что-то бессвязное. Можно было понять, что он бредит и испытывает сильнейшую боль.

– Сколько времени прошло с момента заражения? – спросил у Эона один из эльфов.

– Восемь суток.

– Каковы параметры организма нашего добровольца? – поинтересовался другой.

– В целом в пределах нормы, – ответил Эон. Были небольшие отклонения, но они уже начали уменьшаться. А главное, нет никаких нарушений ни в геноме, ни в энергетических оболочках, ни в мозговых структурах. В отличие от человека.

– Сколько тот ещё сможет прожить без антидота? – спросил четвертый из наблюдателей.

– Максимум двое суток. Но уже часов через десять–двенадцать сойдёт с ума от нарастающих кошмаров и болей в окончательно разладившейся нервной системе.

– Люди могут найти средства лечения или замедления темпа развития этой болезни?

– На существующем у них сейчас уровне технологий – в принципе да. Но у них не хватит на это времени. Контагиозность2 воздушно-капельным путём, вирулентность и патогенность нашего возбудителя для людей стопроцентная. Кроме того, он может переноситься птицами, животными и даже насекомыми. И очень устойчив к термальным и химическим воздействиям. При этом первые симптомы заражения появляются только за двое–трое суток до терминальной фазы, и дальнейшее течение болезни приобретает молниеносный характер. И в среднем через семь, максимум (у некоторых особо устойчивых особей) через десять суток после заражения наше детище человека стопроцентно убивает. Или в другой модификации превращает его в ходячее растение, которое способно выполнять только те операции, которые в него заложат путём дрессировки до уровня условных рефлексов. Если в течение этого периода не ввести антидот, то вылечить организм уже невозможно. Даже нам. Более того, впоследствии тем людям, которых мы посчитаем полезным оставить в их исходном состоянии, потребуется раз в месяц посещать наши станции вакцинации, где мы будем вводить им антидот. Если этого не делать, то болезнь вспыхнет вновь.

– Вы уверены, что ваши расчёты верны?

– Прогнозы дают вероятность желательного для нас исхода равную 97%. Потому как мы не только использовали при создании нашего вирусно-бактериального кластерного гибрида человеческие нанотехнологии, но и дополнили их известными уже только нам магическими способами воздействия на живые организмы. К тому же, помимо биологической атаки, мы одновременно проведём целый комплекс устрашающих мер, включая такие, что будут иметь внешнюю форму природных явлений. Недаром же мы десятки лет заряжали все сохранившиеся артефакты. И дополним возникшую панику разного рода информационными атаками через СМИ. Так что мы фрустрируем психику людей и отвлечём внимание их спецслужб, да и противостоящих нам древних тайных организаций тоже.

– Люди весьма интенсивно постигают магию, называя это энергоинформационными технологиями. Кое-что сохранилось и у них – в тех самых древних орденах и братствах. А кое-что они открыли или вот-вот откроют вновь. Ведь мы не можем с полной уверенностью сказать, до чего дошли, например, японцы, весьма удачно прикрывшие свои исследования в этой области «зонтиком» официальной государственной программы «Фронтир внутри». А если при угрозе тотального поражения тайные организации объединят свои усилия с правительственными – что тогда? Ведь пятой Великой магической войны мы уже не переживём. И пусть даже после этого все люди тоже вымрут – нам-то от этого будет не легче!

– И всё-таки наши провидцы и аналитики дают лишь три исхода из ста в пользу людей. И нам стоит рискнуть! Чтобы эти людишки, включая снобов из «Чистой Линии», как в прошлом, приползали к нам на коленях за очередной дозой антидота и готовы были ради неё на всё. Или умирали в страшных мучениях в назидание остальным.

– Что ж, магистр Эон, думаю, что выскажу общее мнение: вам удалось нас убедить, – произнёс самый старший по виду и по ощущению скрытой властности эльф. – Но остались некоторые детали, которые следует обсудить, как говорят люди, на берегу. В частности, как мы разделим планету на зоны влияния наших кланов. Согласитесь, это не тот вопрос, решение которого следует откладывать.

– Извольте, я готов. Прошу следовать за мной.

А большинство людей во всех странах жили, работали, любили и даже воевали, не подозревая, какая новая незримая битва начала разворачиваться на планете в этот день. И существующие на ней тайные силы готовились вновь сойтись в противостоянии на поле битвы, которым для них была вся Земля! Но даже затеявшие всё это эльфы не догадывались, что в результате их действий впервые за миллионы лет получила шанс на окончательную победу ещё одна сила, о существовании которой ни они, ни люди не имели ни малейшего представления.

Сектор Z Центра контроля и предотвращения инфекционных заболеваний США

Стивен Хольбрук, профессор патологии и директор противоинфекционного исследовательского центра Отделения медицинской микробиологии Медицинского колледжа Университета Айовы, привычно приложил лицо к мягкой рамке сканера, одновременно положив обе руки на его боковые пластины. Устройство идентификации осветилось привычным мягким светом, и спустя пять секунд мелодичный голос произнёс:

– Идентификация завершена. Допуск подтвержден. Вы можете пройти.

После чего тяжёлая дверь с лёгким жужжанием серводвигателей открылась, пропустив известного биохимика и генетика председателя Международного комитета Американского общества по микробиологии внутрь сектора Z Центра контроля и предотвращения инфекционных заболеваний США. Стоящий за стойкой слева от входа охранник, несмотря на то, что входная система контроля посетителя впустила, вежливо, но твердо попросил его предъявить пропуск. Сверив фото на нём с оригиналом, дежурный офицер вставил пластиковую карту в считыватель, который проверил наличие на ней всех степеней защиты, число которых, насколько знал Стивен, было таким же, как и на национальной валюте. Спустя секунд семь-восемь карточка выползла обратно, и на считывателе зажёгся зелёный огонек, одновременно с которым прозвучала трель звукового сигнала, подтверждающая, что карточка пропуска действительна. Улыбнувшись, охранник вернул её Хольбруку со словами:

– Здравствуйте, профессор. Вас уже ждут в комнате для совещаний.

Поблагодарив, Стивен быстрым шагом направился по коридору и спустя три минуты входил в другую дверь, за которой находилась лишённая окон и оснащённая всеми мыслимыми системами защиты от подслушивания комната. В которой уже сидели ещё семеро человек, пятерых из которых Стивен знал, а двоих видел впервые.

– А вот и последний участник нашего шоу, – шутливо произнёс руководитель центра Грегори Хайден. – Проходи, усаживайся. И приступим.

Пока Хольбрук дошёл до выбранного им кресла, Хайден успел активировать системы защиты и в воздухе повис негромкий, на уровне порога слышимости, звон.

– Большинство присутствующих знакомы, – произнёс Грегори. – Поэтому представлю лишь тех, кто здесь впервые. Справа рядом со мной сидит директор Национальной разведки3 адмирал Стив Полански, а рядом с ним председатель Ситуационного центра при Совете Европы Фредерик фон Клетов.

– Можно просто Фредерик, – вставил человек, являющийся по существу координатором деятельности разведывательного сообщества всех стран ЕС.

– Как вы уже, полагаю, поняли, присутствие этих двух гостей означает, что это совещание особо секретное. О неразглашении его содержания каждый присутствующий подпишет соответствующий документ. Впрочем, тема, которую мы обсудим, сама по себе не способствует ее разбалтыванию, чтобы не создать панику, которая может лишь ухудшить ситуацию. Поскольку речь пойдёт о том, что в мире, возможно, назревает пандемия нового, неизвестного нам заболевания. Первые его носители выявлены почти одновременно и у нас, и в Европе. Возможно, есть они и в других странах мира, но данные такого типа из Южной Америки, Индии, КНР, Японии, Кореи и стран Ближнего Востока для нас пока недоступны. Кстати, это ещё один фактор, объясняющий присутствие на этом совещании глав разведывательных сообществ США и стран Евросоюза.

Поскольку большинство присутствующих – американцы, начать предлагаю представителям Европы. Да, поскольку господа Полански и фон Клетов не владеют специальной медицинской и биологической терминологией, то прошу по возможности объяснять всё в общепонятных терминах.

– Хорошо, – ответил на отличном английском швед Карл Эрик Норд, президент Европейского общества по клинической микробиологии и инфекционным заболеваниям и директор Европейского центра контроля над болезнями. – В рамках общеевропейской программы мониторинга заболеваний мы регулярно делаем углублённое биохимическое, вирусологическое и генетическое скринирующее обследование4 специально отобранных групп добровольцев во всех странах ЕС, а также обязательное обследование всех откомандированных лиц, вернувшихся из стран с повышенной опасностью заражения. И вот два дня назад одновременно в Германии, Франции, Португалии и Норвегии у нескольких обследуемых были обнаружены одинаковые вирусно-бактериальные кластеры, в которых вирусы, чей генетический код состоит одновременно из ДНК и РНК, и некоторые условно-патогенные бактерии действуют как симбионты по отношению друг к другу. При этом входящие в состав кластера вирусы способны к самостоятельному синтезу белков и даже к ремонту собственной повреждённой ДНК. Проникая в клетки человеческого организма, кластеры модифицируют их, маскируя это таким образом, что не вызывают иммунного ответа. При этом, как удалось установить, первыми мишенями этих микробов-монстров являются клетки нервной системы, нейроны головного мозга и все компоненты крови, а также ткани печени, сердца, поджелудочной железы и лимфатические узлы.

– И что, это никак не проявляется? – спросил Полански. – Нет никаких симптомов?

– Увы, и это затрудняет диагностику, – ответил Норд. – По некоторым косвенным признакам можно предположить, что они содержат генетические конструкции, кодирующие токсины белковой природы и включающие в различных тканях синтез белков, вызывающих аутоиммунную реакцию. Опознавание этих гадостных микроорганизмов затруднено, поскольку они имеют повышенную вирулентность. А взятые нами под постоянное наблюдение носители пока выглядят абсолютно здоровыми. Эти симбионты, которым мы дали название мегаполиформы, модифицируя организм, делают это так скрытно, что не нарушают ни один протекающий в нём процесс. Но наши специалисты полагают, что это лишь до поры до времени. А потом, когда модификация достигнет некоего предельного уровня и изменения в организме станут необратимыми, симптоматика появится, причём заболит сразу всё, включая нервную систему, что будет вызывать сильнейшие боли во всём теле, приводить к параличу дыхания, сердечной деятельности, массивным кровоизлияниям в головной мозг и внутренние органы и прочим «прелестям».

– И когда наступит этот предельный уровень? – поинтересовался фон Клетов.

– Точно сказать мы не можем, потому что с такой формой деятельности микроорганизмов столкнулись впервые. По разным оценкам – от недели до двух. К тому же это сильно зависит от уровня сопротивляемости заражённого организма. Но самое главное, судя по результатам опытов на клеточных культурах лёгочной ткани и бронхов, заразность мегаполиморфов при передаче их воздушно-капельным путём практически стопроцентная даже при низкой их концентрации в воздухе или жидкости. Также мы успели установить, что они устойчивы ко всем существующим антибиотикам и противовирусным средствам. И ещё – эти микроорганизменные образования патогенны исключительно для людей. На животных они не действуют. А вот людей поражают вне зависимости от расы – среди выявленных нами носителей есть и чёрные, и европейцы. Сегодня постараемся найти добровольца среди азиатов.

– Можете не искать, – вступил в разговор начальник всеамериканского Центра по контролю над заболеваниями Джордж Шмидт. – Двое из исследованных нами случаев – китаец и вьетнамец. А также есть индус. Так что эта зараза, похоже, интернациональна.

– Таким образом, мы имеем дело с потенциальной пандемией, – резюмировал президент Международного общества инфекционных заболеваний Лоуренс Медофф. – При этом, насколько уже можно заключить, мегаполиморфы имеют крайне низкую вероятность возникновения естественным путём. Поэтому-то обнаружившие их специалисты и сообщили в национальные органы безопасности о вероятной биологической атаке. Хотя всё-таки полностью исключать вероятность того, что эта зараза возникла в результате естественных мутаций, нельзя.

– Тогда чем можно объяснить столь широкий ареал первичного заражения? – спросил Полански. – Одновременное выявление носителей сразу и в Европе, и у нас, по-моему, однозначно указывает на искусственный характер заражения. Или все они были в какой-нибудь африканской или латиноамериканской стране, где подхватили эту дрянь?

– Нет, проведённый анализ перемещений заражённых показал, что это не так. И общих контактов у них не выявлено. Так что заражение имеет распределенный характер.

– Ну, тогда давайте исходить из худшей версии – что появление инфицированных новым видом микроорганизмов людей является следствием биологической атаки, – заявил фон Клетов. – А поскольку мы не имеем данных о наличии заражённых на территориях России, КНР, Индии, Японии, Единой Кореи, Израиля, Ирана, Саудовской Аравии, ОАЭ и, пожалуй, ещё Аргентины, то можем предположить, что кто-то из них развязал биологическую войну против стран НАТО. Потому что технологии и специалисты, способные породить подобных мегаполиморфных монстров, есть только в этих странах. Или я ошибаюсь?

– По имеющимся у нас данным, вы правы, – сказал Медофф. – Но не стоит забывать, что данные работы могли быть проведены не государством, а какой-нибудь глобальной террористической сетью, наркокартелем или же транснациональной корпорацией, желающей хорошенько подзаработать на пандемии, заранее разработав лекарство от ими же созданного заболевания.

– Наши агенты уже получили указание заняться выявлением заражённых в указанных государствах, а также разработок их биомедицинских центров в направлениях, которые могли бы привести к созданию подобных микроорганизмов. Причём не обязательно в военных, но и в медицинских, сельскохозяйственных или иных целях. Естественно, мы отрабатываем и высказанные вами варианты. При этом замечу, что для проведения подобных исследований требуется хорошо оснащённая лаборатория и классные специалисты. Так что мы сейчас будем отрабатывать в том числе и поставки требуемого оборудования, и контракты специалистов, а также исчезновения таковых, если они имели место быть.

– Хочу заметить, что само по себе наличие заражённых на территории той или иной страны ещё не может служить доказательством того, что не она создала мегаполиморфов и применила их в боевых целях. Наличие заражённых может являться прикрытием при наличии у данной страны пригодных к массовому производству вакцины или лекарства от данного типа болезнетворных агентов, – заметил Хольбрук. Шмидт и Норд согласно кивнули.

– Но не можем же мы начать угрожать одновременно всем странам, потенциально способным произвести подобную дрянь, – заметил фон Клетов.

– А как обстоят дела с разработкой лекарства от этих мегаполиморфов? – спросил Полански, сделав вид, что не заметил слов своего европейского партнера.

– Если учесть, что они недавно обнаружены, можно сказать, пока никак, – заявил Медофф и переглянулся с коллегами на случай, если у кого-то из них есть иное мнение. Но те промолчали, и Лоуренс продолжил. – Сейчас на работы в этом направлении брошены лучшие силы как гражданских, так и военных микробиологических центров. При этом хотелось бы, чтобы разведслужбы как можно скорее выявили страну, выпустившую на свободу это чудовище. Потому что если окажется, что те же русские, китайцы, израильтяне и индусы тоже пострадали и не причастны к этому, хотелось бы подключить и их и создать кооперацию. Поскольку у всех этих стран есть талантливые специалисты-микробиологи и наработки, в том числе и такие, которых у нас может не быть.

– Вы думаете, что если кто-то из них найдёт подход к созданию вакцины или лекарства, то поделится с остальным миром? – с сомнением произнёс Полански. – Зачем им это? Ведь в случае успеха они окажутся в выигрыше и могут активно перекроить политическую систему планеты.

– Ну, не надо забывать про тех, кто всё это затеял, – возразил фон Клетов. – Да и страны НАТО, узнай они о том, что у кого-то есть вакцина или лекарство, а он не хочет ими делиться перед угрозой всемирной пандемии, могут ведь счесть, что эта страна и является агрессором. Со всеми вытекающими последствиями.

– В общем, для более полной оценки ситуации нужна дополнительная информация, а пока давайте исходить из того, что нам придётся создавать лекарство и вакцину только в сотрудничестве Северо-Американского Союза и стран ЕС, – мягко пресёк возникающий спор до сих пор молчавший Эдвард Мак’Кормак, возглавляющий Агентство по снижению угрозы Министерства обороны США. – Сразу после нашего совещания я свяжусь с помощником президента США по национальной безопасности и предложу ему комплекс мер по снижению вероятности заражения руководства страны и личного состава стратегических сил, а также жизненно важных предприятий инфраструктуры. И прежде всего я порекомендую ввести жесточайший карантин и начать немедленную проверку всех сотрудников микробиологических центров, включая частные корпорации. Поскольку потеря генетиков и микробиологов лишит нас какой бы то ни было надежды на спасение. На роль координатора этой программы в США я планирую представить президенту кандидатуру присутствующего здесь профессора Хольбрука. Надеюсь, он согласится с этим назначением.

Кроме того, необходимо немедленно организовать проверку всего поставляемого хотя бы в крупные населённые пункты продовольствия и питьевой воды, уделив особое внимание проверке и организации охраны средств госрезерва.

Придётся превентивно ввести жесткий карантин аэродромов авиации стратегического назначения, ракетных баз и баз подводных лодок, в том числе и для гражданских лиц, проведя там поголовное исследование всех жителей и военнослужащих на предмет заражённости. Все сменные экипажи переведём на казарменное положение и примем самые жёсткие карантинные меры. Кстати, если там, в достаточно удаленных местах, окажется много заражённых, это будет косвенно свидетельствовать в пользу того, что имеет место биологическая атака. Кроме того, необходимо будет сохранить хотя бы минимальное число служащих станций водоочистки и водоснабжения, электростанций и распределительных подстанций и канализации. Придётся всех работников этих систем жизнеобеспечения вместе с членами их семей протестировать на предмет заражения, после чего жёстко изолировать их во временных жилых лагерях прямо на территории рабочих объектов, обеспечив там запас проверенных продуктов и питьевой воды хотя бы на пару месяцев.

Особо отмечу, что придётся обеспечить карантинные мероприятия и усиленную спецохрану крупнейших нефтяных и газовых объектов – как добывающих, так и трубопроводов, и перерабатывающих заводов, а также всех крупных ГЭС, ТЭЦ и, конечно же, АЭС. Иначе уже в скором будущем возникнут перебои тепло– и электроснабжения, перевозок. А также лишит топлива и электричества военные объекты. Что недопустимо!

Также придётся поступить и по отношению к работникам телевизионных станций, центров управления космическими объектами и крупных узлов связи и Интернета – мы должны сохранить связь и телевидение как средства оповещения граждан о необходимых мерах снижения скорости распространения болезни, а также сообщения о лекарстве или вакцине, как только те удастся создать.

Необходимо будет ввести в действие предусмотренный военным положением – да-да, именно так – комплекс мер обсервации5, включая ограничения перемещения граждан из страны в страну и карантин всех выявляемых очагов поражения. Необходимо будет также обеспечить масштабное распространение и обучение населения использованию индивидуальных и коллективных средств защиты, включая индивидуальные фильтры, ионизаторы воздуха и ультрафиолетовые лампы, а также химические средства дезинфекции. Наладив к тому же их массовое производство. Всем этим займёмся лично я и помощник президента по национальной безопасности.

Полагаю, что наши гости из Европы доведут до сведения своих властей целесообразность проведения таких же мероприятий и в странах Евросоюза.

Ответом ему были кивки всех присутствующих.

– Ну а мы с европейскими коллегами с нашей стороны постараемся в кратчайшие сроки выяснить, кто мог создать подобную заразу и выпустить ее в мир, – резюмировал Полански.

Город Кольцово, Новосибирская область, отдел диагностики особо опасных инфекций ГНЦ «Вектор»

– Ну, вот ни хрена не поверю, что такая кулебяка могла возникнуть в результате естественных причин! – воскликнул кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Пётр Скворцов. – Ну, не нужно в естественных природных условиях такой огород городить. Там всё проще и яснее. А здесь всё эффективно, но скрытно, втихую. Да ещё и такое комплексное воздействие – сразу и вирусное, и бактериальное. Причём в симбиозе!

– Ну, в нормальной природной среде такого, скорее всего, возникнуть не могло, но сейчас-то техногенные воздействия на каждом шагу. Один электромагнитный фон чего стоит, – возразил являющийся членом Всемирного фонда защиты природы младший научный сотрудник Семён Черногрыз. Который, несмотря на некий экологический экстремизм, был жутко талантливым микробиологом и потому стал аспирантом самого начальника отдела профессора Тельнова. И спорил даже с ним, не говоря уж про остальных сотрудников.

– О чём спор на сей раз? – сказала, входя в лабораторию заместитель начальника отдела моделирования эпидемиологических процессов и распространения патогенов кандидат физ-мат наук Зоя Фёдоровна Степанова.

– Да вот наш молодой коллега считает, что выявленный кластерный комплексный возбудитель мог возникнуть естественным путём в результате мутаций на фоне техногенного воздействия на природную среду, – с сарказмом ответил Скворцов.

– Ребята, а какая разница, каким способом эта напасть появилась на свет? – примирительно сказала Степанова, присаживаясь за свободный стол. – Нашему отделу нужны данные для моделирования скорости распространения этой болезни и степени её летальности. А чисто теоретические дискуссии давайте оставим на потом.

– Согласен, – примирительным тоном произнёс Черногрыз. – Хотя, Зоя Фёдоровна, происхождение вируса важно. Ведь если он искусственного происхождения, то это уже биологическая диверсия.

– Это пусть волнует ребят из ФСБ, «дюжины» СВР и «убзов» Минобороны6. А наше дело – искать способы опережающей диагностики и возможности лечения.

– А какие новости есть от «микробов»7? Ведь бактериальные агенты обнаруженного кластера – это больше по их профилю. Да и информацию от микробиологов Минобороны и московских центров молекулярной диагностики и медицинской биотехнологии неплохо бы получить для сравнения, – спросил Скворцов.

– Это всё у нас уже есть, но руководство центра индикации возбудителей и диагностики опасных инфекционных болезней приняло решение пока что обмен информацией не обеспечивать, чтобы получить как можно больше независимых результатов и гипотез, – ответила Степанова. – Лишь мой отдел получает информацию, необходимую для построения моделей распространения и поражения.