Варварская вера

Пролог

Александр Македонский вышел на балкон второго этажа одного из знатных домов на берегу Гирканского моря. Его очередная военная кампания прошла победоносно, принеся его империи новые плодовитые территории.

Яркое солнце и безоблачное небо будто говорили Александру, что горизонт чист и пора за новыми победами, но царь стоял напряжённо. Он смотрел на большую площадку перед домом, где в окружении его воинов были выстроены амазонки и ждали его внимания.

Их было около сотни. Каждая была одета в лёгкие доспехи, держала в руках копьё или лук и внимательно и гордо смотрела на царя. Каждая из сотни, кроме одной. Она уверенно стояла впереди без оружия, а её торс укрывало тканевое одеяние, которое, как казалось царю, готово было обнажить её тело после первого же её движения.

Её тёмные волосы развевались по ветру, прикрывая напряжённые скулы на остром лице; прищуренный взгляд ярко выделял её пепельные зрачки, выдавая окружающим наличие рассудительности и психологической зрелости у его хозяйки, а стройное тело, покрытое нежным загаром, было ухоженным и приятным для взора. Тонкие аккуратные руки вместе со спортивными и натренированными бёдрами говорили о том, что она часто передвигалась пешком и почти не занималась хозяйственными вопросами, перекладывая их на своих соплеменниц. В отличие от других амазонок, её тело было без шрамов – Александр это сразу заметил, понимая, что эта девушка, явно не обременённая тяжёлой работой и стоящая впереди без оружия, – царица амазонок.

К Александру на балкон вышел его телохранитель, Лисимах, также напряжённо осмотрев девушек, а особенно – их предводительницу.

– Скажи, что тебе нужно от царя, раз ты пришла к нему лично? – Лисимах громко, но спокойно обратился к стоящей впереди всех амазонке.

Девушка гордо осмотрела своих воительниц и подняла взгляд на Александра, мужественно заявив:

– Моё имя – Фалестрида! Я – одна из тех, кого со страхом в голосе враги и с тёплой гордостью союзники называют амазонками! Я прошу аудиенции с царём Александром Македонским!

Лисимах посмотрел на царя: тот учтиво кивнул и вошёл в дом. Фалестрида ещё раз окинула взглядом своих амазонок, игнорируя воинов, которые стояли кольцом вокруг девушек. Она посмотрела на небо и тяжело вздохнула, а затем прошла за одним из воинов внутрь дома. Её амазонки проводили свою предводительницу напряжённым взглядом.

Александр вежливо пригласил свою гостью с ним пообедать, на что та с радостью согласилась. Они сидели в большом зале, стол в котором был предназначен, как минимум, для двух десятков людей. Но в этот раз они сидели рядом вдвоём, не пригласив никого из приближённого круга Александра или Фалестриды – это был откровенный знак доверия друг к другу, но свой меч царь держал при себе, в отличие от амазонки, которая была безоружна.

Александр порезал на куски свою порцию мяса, а затем, задумавшись, обратился к девушке:

– Ты ведь царица амазонок, почему ты об этом умолчала?

Фалестрида, не сводя взгляда со своей тарелки и неаккуратно нарезая мясо, ответила:

– Мы – сёстры. Пусть я и возглавляю наше племя, но лишний раз называть себя царицей я не желаю. Я уважаю и люблю каждую из своих амазонок, – она ещё раз попыталась нарезать мясо, а затем нервно отодвинула свою тарелку от себя и посмотрела царю в глаза. – Этого не хватает вашим армиям, что воюют с нами. Ты отдаёшь приказы своим людям, и они их выполняют. Вы воюете за территорию, за продовольствие, за человеческие ресурсы, а мы с сёстрами воюем за наше племя; за нашу жизнь и наше развитие.

Александр тоже отодвинул свою тарелку и в ответ посмотрел в её глаза: они горели. Страстью, гордостью, непоколебимостью. Это были именно те глаза, в которые влюбляются. Он ещё не был женат, но уже успел познать многих девушек и женщин, и Фалестрида, сидящая рядом с ним и откровенно смотрящая на него, была приближена к лучшим из них. По крайней мере, её внешность говорила об огне её души – и это царю нравилось.

– Скажи мне, зачем ты пришла? Что тебе нужно от меня?

Фалестрида осмотрела обставленный едой стол и, вернув взгляд на царя, взяла свой кубок с вином, следя, как он тоже брал свой. Она сделала глоток и покрутила кубок в руках, а затем вернула его на стол и, встав со стула, вышла к нему. Она следила за тем, чтобы Александр смотрел на неё. Он развернулся к амазонке и осмотрел её сверху вниз.

Царица потянулась рукой к своему поясу, а затем резко подняла её вверх, вытащив нитку, которая удерживала одежду на ней. С этим движением её тканевое одеяние полностью слетело с неё, оголив тело. Александр разглядывал обнажённое тело, ожидая комментария Фалестриды. Она подошла к царю и положила нитку от своего одеяния на его плечо, а затем наклонилась к его уху:

– Я понимаю, ты – победитель, я – побеждённая, вся моя территория теперь в твоих владениях, так позволь мне в честь признания твоего триумфа родить от тебя девочку! Не только мне, но и всему моему племени это будет в честь! Александр, прошу, не откажи в этой услуге. Наша с тобой дочь будет лучшей амазонкой на всём побережье Гирканского моря! Я воспитаю её царицей, которую ещё не видели здешние земли! И имя её будет – Кима!

Александр приобнял Фалестриду и с напряжением спросил:

– А если родится сын?

Девушка нежно провела рукой по его голове:

– Я отдам его тебе.

Царь встал и, взяв крепко за руку гостью, повёл её в сторону комнат. Он закрыл на ключ дверь в полутёмной спальне и сел на кровать вместе с Фалестридой. Затем взглянул ей в глаза, медленно поглаживая её лицо:

– Пусть будет Кима.

***

Глубокой ночью Фалестрида лежала в постели в обнимку с Александром, положив свою руку ему на грудь. Мужчина повернул голову в её сторону и с задором сообщил:

– Для амазонки ты слишком опытна в постели!

Царица улыбнулась, мечтательно закрыв глаза:

– Я училась у лучших!

– Ты же говорила, что я у тебя первый мужчина. Тебя как-то странно учили! – царь рассмеялся и оглядел обнажённую Фалестриду.

– Видела, как это делают другие. Я ведь каждый год сопровождаю своих амазонок в соседнее племя к мужчинам, – девушка с серьёзным тоном обратилась к любовнику:

– Я не солгала тебе. Ты у меня действительно первый.

– Я верю тебе. И я ценю это, Фалестрида.

Царица от наслаждения широко улыбнулась – ей было крайне приятно, что Македонский назвал её по имени. Из его уст её имя прозвучало настолько нежно и ласково, что Фалестрида готова была пожертвовать всем, лишь бы слышать это каждый день. Она понимала, что подобные мысли, а уж тем более симпатию к мужчинам амазонки резко критиковали, а сама Фалестрида пару раз даже наказывала за влюблённость в мужчин своих воительниц. Однако пока её амазонки были в своём поселении далеко от дома Македонского, где она находилась, решив воспользоваться ситуацией, царица полностью отдавалась Александру не только физически, но и эмоционально, что доставляло ей огромное удовольствие, а о последствиях она решила пока не думать.

– Продолжим? – Македонский повернулся к ней, обхватив рукой её волосы и силой потянув к себе.

Девушка прогнулась и издала стон. Она понимала, что ей нельзя перечить ему. Да она и не хотела.

***

Александр со своей гостьей завтракал в зале, следя, как та нарезала мясо. Как и сутки назад, делала она это крайне неумело и неловко. Мужчина подошёл к ней сзади и, взяв её руку с ножом, начал помогать, показывая, как нужно нарезать:

– Тебя никто не учил столовому этикету?

Фалестрида проследила, как Александр нарезал её рукой мясо, а затем подняла на него взгляд:

– Меня некому было учить подобным вещам. Я рано лишилась матери, из-за чего с тринадцати лет возглавляю своё племя.

Мужчина вернулся на своё место, с интересом взглянув на амазонку:

– Получается, ты уже пять лет как царица. Поздно же ты спохватилась с рождением преемницы…

Фалестрида с грустью опустила взгляд. Она и сама это понимала.

– Раньше я была не готова ложиться под первого встречного мужчину. А со временем эта установка в голове закрепилась слишком крепко… слишком.

– К той рассудительности, которую я сейчас в тебе вижу, ты пришла через большое количество ошибок. Я прав? – Александр пододвинул к себе тарелку гостьи и принялся нарезать мясо. – Твоё племя славится сильными и опытными амазонками, но ведь это стоило труда и времени, в первую очередь – твоего.

Фалестрида следила за движением рук Македонского. Он протянул ей кусочек мяса, а та с благодарностью съела его из рук царя. Запив мясо вином, она подняла на мужчину взгляд:

– Так и есть. Многие вещи я поняла только недавно. Если бы я знала их лет десять назад, возможно, моя мама осталась бы жива.

Царь прищурил взгляд и задумчиво спросил:

– Знание каких вещей могло спасти жизнь твоей матери, Диоксиппы?

Амазонка нервно отвела взгляд, вспоминая предательство телохранительницы её мамы:

– Например, я только недавно осознала, да и ты этому пример… – Фалестрида понимала, что царю целой империи, который одним приказом способен уничтожить всё её племя, озвучивать подобные мысли было опасно, но она хотела доверять этому мужчину, она хотела, чтобы он понимал её, и поэтому сказала прямо:

– К сожалению, нас окружает много друзей, с которыми стоит враждовать, и окружает много врагов… с которыми стоит дружить.

Она уверенно взглянула на царя и заметила задумчивость на его лице. Он сомкнул губы, пытаясь перенести сказанное амазонкой на свой опыт, затем молча кивнул и протянул гостье ещё один кусочек отрезанного им мяса. Следя за тем, как она жевала этот кусочек, он наконец ответил ей:

– Увы, мы вряд ли когда-то заранее узнаем истинные помыслы наших друзей и врагов. В таком случае выход один…

Фалестрида перехватила его слова, пытаясь перебить, но получилось так, что они вместе сказали окончание мысли:

‒… нужно внимательно к ним приглядываться.

Они улыбнулись друг другу. Александр встал из-за стола и пригласил гостью в сад, как вдруг обратил внимание, что та весь завтрак сидела обнажённой:

– Я так привык за эти сутки видеть тебя без одежды, что не обратил внимание на это сейчас. Сходи, оденься, я подожду.

Девушка подошла к царю и провела рукой по его торсу:

– Зря не заметил. Я для тебя старалась. Пойдём, поможешь мне одеться. Я не знаю, что выбрать из одежды.

Они зашли к себе в спальню, где в итоге остались до вечера.

***

Фалестрида жила у Македонского уже третью неделю. Он ни на сутки не отпускал её от себя – ему нравилось её повиновение и похоть, а учитывая, что она являлась крайне умной и опытной царицей амазонок, это добавляло ей ценность не только как любовнице, но и как собеседнице, – Александр до этого редко встречал настолько чутких и внимательных людей. Своего телохранителя Лисимаха и половину войска он отправил к амазонкам Фалестриды для дополнительной защиты девушек – это была его своеобразная плата её племени за отсутствие царицы в родном селении.

Лето подходило к концу. Дни становились всё короче. На закате очередного вместе прожитого дня Фалестрида с Александром находились на балконе второго этажа и наблюдали за заходящим солнцем. У них в руках было по кубку вина, а одеты они были в лёгкие тканевые халаты, у которых не было поясов, из-за чего девушка постоянно поправляла своё одеяние, не желая показывать своё обнажённое тело стоящим во дворе воинам Македонского. Заметив её смущение, царь поднял руку и громко повелел:

– Охрана! Оставьте нас!

Наблюдая за уходящими воинами, он оглядел пустой двор и повернулся к Фалестриде, перейдя на серьёзный тон:

– Я очень хочу, чтобы наша дочь собрала в себе наши с тобой лучшие качества. Когда-нибудь, лет через двадцать, я хотел бы услышать её имя, как имя великой и крайне умелой царицы, какой являешься ты, – он распахнул халат девушки и притянул её за талию к себе. – И как грамотного и уверенного в своих действиях полководца, каким являюсь я.

Фалестрида улыбнулась и приложила свой кубок к кубку Александра. Она сделала пару глотков и зашла в зал, где начала медленно есть виноград, посматривая сквозь открытую дверь балкона на царя, который в ответ смотрел на неё.

– Ты пробудешь здесь ещё неделю – две. Больше я задерживаться на этом побережье не могу – меня ждут в Вавилоне. В дальнейшем я буду присылать к тебе своих воинов за бочками с вином – оно у тебя восхитительное! – он сделал глоток вина, а затем проследил, как Фалестрида, зазывая его, начала водить ягодой по своим губам, покусывая её и облизывая.

В очередной раз надкусив ягоду, девушка игриво заявила, смотря в глаза Александру и пальцами перебирая свои волосы:

– Так ведь у меня в поселении виноград в разы слаще. Да и яблоки сочнее…

Царь напрягся. Ему не понравилось, что гостья не оценила его еду:

– Ну так принеси их. Вместе попробуем. Суток хватит на дорогу?

Фалестрида засмеялась и вышла к нему на балкон, нежно его обняв:

– Я их уже принесла.

Царь с непониманием взглянул на неё:

– Где же они, Фалестрида?

С нетерпением застонав, она спустилась на колени и посмотрела в глаза Александру. Почувствовав его руку у себя в волосах, она расслабила шею, дав ему возможность руководить её движениями. Спустя время он убрал свою руку и начал следить, как возбуждённая Фалестрида самостоятельно продолжила работать губами, одновременно с этим нетерпеливо сжимая свою грудь.

Ночь накрыла побережье. Так как факелы зажечь было некому, любовников на балконе освещала лишь яркая луна. Опёршись грудью на край балкона, амазонка стояла, прогнув спину и смотря на луну, сдавленно стонав на каждое движение мужчины. Она была рада, что решилась прийти к Александру Македонскому, и мысленно его благодарила за тот приём, который он обеспечил ей. Она была уверена, что вскоре забеременеет, и со всей надеждой просила Олимп, чтобы у неё родилась именно дочь, которую она хотела бы назвать Кимой.

Часть I

– Кима! Не маши так мечом изо всей силы! Помни: удары должны быть точными и сконцентрированными! Давай ещё раз! – наставница пятилетней девочки, Мирина, с недовольством следила, как та не слушала её советов и продолжала наносить удары чучелу наугад, вкладывая в них всю свою силу.

Время шло, а Кима не выдыхалась, и, казалось наставнице, с каждым ударом она тратила всё больше сил. Мирина молча вытащила свой меч из-за пояса и подошла к девочке:

– Держи, попробуй с настоящим мечом, а не с деревянным.

Кима с удивлением посмотрела сначала на стальной меч, а затем – на свой. Выбросив деревянное оружие в траву, она с гордостью схватила меч Мирины и подняла его над собой двумя руками, еле его удерживая:

– От этого меча пали многие мужчины! А теперь падёшь и ты, чучи!

Она попыталась замахнуться, чтобы вонзить меч в середину круга, нарисованного на чучеле, но стальной меч – не деревянный. Кима не удержала его в руках, и оружие упало ей на ногу, оставив глубокую рану на стопе. Мирина вздрогнула от испуга, а затем забрала меч и показала девочке рукой в сторону их домов:

– Беги к Ксанфе и скажи, чтобы она обработала тебе рану!

Кима наклонилась к стопе и с обидой потрогала вытекающую из раны кровь:

– Хорошо. Только в следующий раз ты опять мне дашь свой меч! Я уничтожу этого чучи!

Сильно хромая, девочка убежала к Ксанфе, оставляя за собой кровавые следы на песке и траве.

Весёлая и безбашенная темноволосая Кима с огоньком в глазах и с открытой душой абсолютно ко всему была единственным ребёнком племени. Это делало её центром внимания взрослых амазонок, что ей нравилось, но поиграть со сверстницами она тоже хотела. Несмотря на повышенную активность, в ней была способность к трезвой оценке окружающих событий и людей, которую отражали её слегка нахмуренные брови, поджатые губы и острые скулы, которые она взяла от матери. Такую особенность ценила в дочке Фалестрида, готовясь к будущей передаче статуса царицы Киме.

Спустя время из тени дерева вышла Профоя, которая наблюдала за тренировкой девочки, и подошла к Мирине:

– Она достаточно вынослива. А что у неё со стрельбой?

Мирина подобрала тренировочный меч девочки и вместе с Профоей направилась к лагерю:

– Ей не хватает точности в ударах мечом, но я исправлю это, дай мне время. Из лука она уже научилась стрелять, и, хочу отметить, стреляет превосходно.

Профоя понимающе кивнула и свернула к дому Фалестриды. Мирина постояла на месте, провожая её взглядом, и, немного подумав, догнала подругу у входа, оставив лежать деревянный меч Кимы у двери.

Рыжеволосая Мирина, известная среди амазонок как одна из сильнейших воительниц племени Фалестриды, была личной телохранительницей царицы. О таких, как она, говорят «девушка без души» – наглый, непоследовательный, хитрый и своеобразный характер подкреплялся внешними особенностями: маленькие глаза на худощавом лице смотрели на мир холодным, равнодушным взглядом, а высокое и стройное тело было бледным с хаотично разбросанными веснушками. Однако она любила весь род амазонок и отстаивала его всегда и везде, именно поэтому не принимала любую политику, направленную против её народа и его обычаев. Также она безмерно любила Киму и сама вызвалась обучать её военному делу. Тренировочный деревянный меч девочки она сделала сама в день её рождения, но подарила лишь на её пятилетие в прошлом году.

Профоя же была противоположностью подруги – плотная, высокая темноволосая девушка имела добрый взгляд и такое же отношение к миру. Она ходила с открытой душой и уважала всех людей до тех пор, пока не улавливала в них врагов её рода. Она обладала большой силой, что было видно по её объёмным мускулам. Амазонки ценили её за способность убивать первым же ударом. Из-за своего умения она тщательно продумывала – настолько ли необходимо ей вступать в бой, ведь после её вмешательства не оставалось живых врагов, а часто нужно было оставлять пленных. Царица чувствовала себя в безопасности рядом с ней, поэтому о назначении её второй личной телохранительницей даже не размышляла.

Фалестрида сидела за столом зала и протирала свой меч. Увидев входящих девушек, она положила меч на стол и поприветствовала их.

– Фалестрида, я хотела узнать: ты идёшь завтра с нами к мужчинам? – Профоя делала это из дружеского умысла, волнуясь за подругу, так как данный ежегодный поход уже был утверждён всем племенем, и никто не переживал, что царица его отменит. Мирина, стоящая рядом, игриво ущипнула подругу сзади, понимая, какая тема для неё сейчас важнее всего.

Фалестрида улыбнулась – данное мероприятие особо ценили в племени все амазонки, которые уже стали девушками, и она каждую весну весело наблюдала за их похотливым желанием, как и в этот раз.

– Нет, дорогая, я не пойду, как и в следующий раз. Я уже вряд ли к ним пойду. Понимаю, что это звучит странно, особенно для меня с таким статусом, но я уже родила дочь от лучшего мужчины и больше рожать не планирую.

Профоя понимающе опустила голову, а затем с любопытством спросила, вновь подняв взгляд на царицу:

– А это правда, что с Александром Македонским ты пробыла целый месяц?

Амазонка довольно улыбнулась, вспоминая то время, и весело ответила:

– Да, те тридцать дней пролетели незаметно! В постели с ним мне так и хотелось чувствовать себя побеждённой и подвластной!

Мирина с подозрением взглянула на девушку:

– Ты… любишь его?

Фалестрида замялась, опустив голову, тем самым скрывая от подруг появившуюся широкую улыбку и блеск в глазах, а затем исподлобья прожгла Мирину агрессивным взглядом, нахмурив брови:

– Нет! И не смей меня больше об этом спрашивать!

Мирина с Профоей переглянулись – у царицы не получилось скрыть свою влюблённость. Профоя, желая показать крайне хорошее отношение к ней, доверительно, понизив тон в голосе, посмотрела Фалестриде в глаза и проговорила:

– Только другим амазонкам про свои чувства не рассказывай. После череды убийств и похищений наших амазонок воинами царя, они до глубины души ненавидят Македонского. Мы со своей стороны обещаем молчать, – девушка вернула взгляд на Мирину, а та в подтверждение кивнула.

Фалестрида сделала вид, что не поняла, о чём сказала подруга, взяв со стола свой меч и продолжив его протирать. Затем она будто вспомнила, что в её доме гости, и по-доброму обратилась к ним с просьбой:

– Милые мои, пожалуйста, отнеситесь к судьбе понимающе, если вы родите сыновей. Мирина, ты дважды рожала мальчика – это серьёзный вызов природы. Я буду отдельно молить за тебя Афродиту, чтобы она дала тебе дочку к твоему девятнадцатилетию, – Фалестрида направила взгляд на Профою. – Девочка моя, Профоя моя, ты очень хорошо показываешь себя в боях; Олимп наградил тебя не только женским богатством, но и боевым духом и силой, так пусть завтра тот мужчина, которого ты выберешь, не подведёт, и твоя женская природа позволит появиться на свет девочке.

Мирина осмотрела Профою, останавливая взгляд на её пышной левой груди. Ей не хотелось представлять, с какой болью подруга лишилась правой, но обычай у амазонок был закреплён в роду и заключался в выжигании правой груди, если у девушки она была чересчур объёмной. Мирина никогда не спрашивала у Профои подробностей подобной операции, а её саму это не затронуло, как и Фалестриду.

Обе амазонки попрощались с царицей и вышли на улицу, где шёл мелкий дождь. Отойдя от дома, они увидели бегущую и сильно хромающую на левую ногу Киму. Она пробежала мимо них и скрылась в своём доме, а подруги направились в сторону берега, чтобы искупаться перед будущим днём, находясь в большом предвкушении.

Дождь пошёл на спад, а затем и вовсе прекратился. Лёгкие тучи быстро развеялись, и вновь ярко засветило весеннее солнце. К реке пришли и другие амазонки, они радостно плескались и игрались друг с другом – молодой возраст давал о себе знать. Фалестрида с Кимой наблюдали за ними с берега, а затем с задором присоединились к их веселью.

Утром Фалестрида давала указания амазонкам, которые собирались в соседнее племя к мужчинам впервые. Перед ней стояли тридцать две молодых, готовых к родам девушки, а позади неё – более опытные воительницы, которые с данным мероприятием уже были знакомы и в советах не нуждались.

– Союз с тем племенем мало что для нас значит. Всегда держите оружие при себе, постоянно контролируя поведение своего партнёра. Каждая из вас будет с мужчиной в отдельном помещении, поэтому ваша безопасность будет в ваших руках. Помните: что бы вы ни чувствовали во время процесса, не теряйте самообладания! Ваша главная цель – забеременеть, а не развлечься. Это понятно?

Юные девушки кивнули в ответ на указания Фалестриды, а та продолжила:

– Мы делаем это во благо развития нашей женской семьи и только. Не дай нам Олимп, чтобы одна из нас влюбилась в мужчину. Богиня Артемида сделала нас чуждыми к подобным чувствам. Вы ведь не хотите вызвать на себя гнев богини? Если кто-то будет уличён в подобном преступлении – наказание не заставит себя ждать! – царица вытащила свой меч и показала его молодым амазонкам, пройдя мимо каждой. – Не думаю, что кому-то из вас будет приятно почувствовать его у себя внутри.

Среди толпы девушек прошло волнение – быть наказанной таким способом никто из них не хотел. В это время к площадке с амазонками подбежала хромающая Кима и обратилась к своей маме:

– Мама! Я тоже хочу к нашим друзьям в другое племя! Хотя бы на минутку! Посмотрю одним глазом – и сразу домой!

Фалестрида раздражённо повернулась к дочке:

– Нет, ты останешься со мной! Даже не думай об этом! Тебе очень рано покидать нашу территорию!

– Ну ма-а-ам! Я очень хочу!

Позади Фалестриды из толпы опытных амазонок вышла Мирина и возразила царице:

– Ты собираешься её воспитать настоящей амазонкой и своей преемницей, а кто из неё получится, если она всё время будет сидеть под твоим присмотром? В мои пять лет я уже участвовала в походах, пусть и отвечала всего лишь за быт в лагере, а твоя Кима не знает даже о видах построения войск!

Фалестрида ударила Мирину в челюсть, на что та отошла назад на пару шагов, и протянула свой меч к шее воительницы:

– Не смей мне указывать, как воспитывать дочь! Я не спрашивала советов! Кима! – царица крепко взяла дочку за руку. – Не отходи от меня весь день. Твои тренировки сегодня отменяются.

Фалестрида посмотрела на дочку и встретила искренне тёплый и доверяющий взгляд – она не хотела злить маму. Материнское сердце налилось любовью, и царица улыбнулась. Убрав меч обратно в ножны, она взглянула на Мирину, которая до сих пор стояла, держась за челюсть. У неё не возникло даже мысли дать отпор царице – Мирина её слишком уважала и любила.