Есть только миг… Через тернии к звёздам

Пока шли, я попросил его, чтобы он взял пробы для анализа у Северова Андрея Павловича и лаборанта Алексея, он сказал, что у них пробы уже взяты. Остался только я, но он не понимает, для чего всё это нужно, и что в итоге он должен обнаружить.

– Тебя как звать? – Обратился я к нему. Было ему лет двадцать, поэтому, ничего неудобного в этом, я не углядел. Впрочем, он тоже.

– Саша я, – смутился он, – Говоров Александр. Извини, что не представился. Тебя-то, я знаю, как зовут.

– Хм, – улыбнулся я, – тёзки значит. Так вот, Александр, тебе надо найти в этих образцах отличия от проб других людей. Хотя бы от тебя. Это всё что требуется. И если что-то обнаружишь, сообщить тому, кто дал тебе это задание, и больше никому. Это ясно?

– Чего ж неясного? – Улыбнулся он в ответ. – Меня уже предупредили, чтобы язык держал за зубами. Кроме меня, образцы будет изучать ещё и Шорохов Павел Сергеевич, он профессор по генетики, так его тоже уже предупредили. И подписку взяли. Очередную. У нас столько уже этих подписок, туалет можно обклеить вместо обоев. Но порядок мы знаем, не волнуйся.

– Хорошо. – Успокоился я. – Ну и где там твоя лаборатория?

Сдав анализы, теперь до двух недель надо ждать результаты, я решил съездить перекусить в кафе ”Дустлик”, а то мы не успели пообедать, а на базе и столовая ещё не работает. Парням придётся в город выходить. Или в столовую, или в магазин за продуктами. Дома, в спокойной обстановке приготовить что-нибудь вкусное. Ну, а я, в своё любимое кафе.

По дороге в кафе, я любовался городом. Ехал не спеша, до вечера времени много. Никитич выдал мне от командования командировочное предписание, и заканчивалось оно в 14 часов следующего дня, но он попросил меня прибыть сегодня. Теперь в России, без уважительной причины, по городу в рабочее время не погуляешь. Это не касается тех, у кого сама работа подразумевает перемещение по городу. Всякий начальствующий состав, милиция, курьеры, работники почты и тд. и тп. Или же пожилые люди, матеря в декретном отпуске с детьми, сами дети. Иные должны иметь на руках документ, позволяющий перемещаться по городу в рабочее время, или удостоверение работника, который по специфике работы имеет право разгуливать в это время в городе. Не стоит думать, что если поймают кого-то, то сразу посадят в тюрьму. Просто возьмут на карандаш, и поинтересуются в соответствующей организации, почему тот или иной гражданин находился не на рабочем месте, а в городе? А уже работодатель будет решать, что делать с этим человеком. Один, два таких залёта, могут ещё и простить. Поставят на вид, могут лишить премии, или же очередь на получение ведомственной квартиры сместится. Это очень хороший рычаг убеждения. А вот на третий раз, могут и уволить с волчьим билетом. Я уж не говорю про пьянку на рабочем месте. С такими сейчас совсем не валандаются. Сейчас очень много дорог в стране строится, и там не хватает рабочих рук. Вот туда эти деятели и направляются. Одним словом, пивнушки в такие часы, почти без посетителей. Бывают иногда туристы, ну так их не много. Вот поэтому, я и ношу с собой командировочное предписание. С удостоверением было бы проще, милиция вообще не проверяет военных, только военная полиция и комендатура, но их не так много. Ну да ладно. Для меня это сейчас не принципиально. На машине, на лобовом стекле, прикреплена пластиковая карточка с наименованием нашего подразделения в составе ВС РФ, и соответствующей символикой (Георгич уже успел прикрепить их на наши машины), что позволяет мне почти беспрепятственно перемещаться на машине.

Город было сложно узнать. Ещё недавно, года нет, по всему городу, можно было увидеть многочисленные развалы с товарами, которые продавали граждане, чтобы прожить ещё один день. Продавали то, что было не нужно, чтобы купить продукты, или приобрести что-то из промышленных товаров или одежды, что необходимо. Иногда продавали и нужные вещи, но тогда уже исход решался по степени нужности, потому как ненужное, уже было продано ранее. Денег за работу не платили, или платили, но очень мало или не полную зарплату. Местами зарплату задерживали до года и более. А жить то как-то надо. Вот и появлялись эти развалы вдоль дорог. Смертность тогда была очень высокая. Кроме этих развалов можно было наблюдать кучи мусора по всему городу. Мусорные урны вывозились нерегулярно, а местами их не было и вовсе, а мусор куда-то выкидывать надо было. Не носить же с собой тот же стаканчик из-под мороженного, чтобы выкинуть его уже дома. Вот и появлялся очередной мусор на тротуаре. Ко всему прочему, ещё и молодые люди, со злым, жадным взглядом из-под бровей, тут и там попадаются по пути. Страшное было время, беспощадное. Сейчас же, глаз просто отдыхал. По пути встречались люди с улыбками на губах, весёлые и озабоченные, но не растерянные и с потухшим взглядом. Улицы были чисто выметены, дороги освежены поливальной машиной, повсюду вдоль тротуаров мусорные урны, местами появились свежие зелёные насаждения. Начало лета, девушки в лёгких воздушных платьях, с пакетами и без, но с обязательной женской сумочкой. Молодые люди, что-то экспрессивно обсуждающие по дороге, размахивая руками. Старая супружеская пара, идущая под ручку с улыбкой на лице, и с высоко поднятой головой. Молодая мама с коляской, прогуливающаяся по тротуару, и рассказывающая что-то по телефону собеседнику. Солнце без единого облачка, давно перевалившее зенит, и не жаркая погода. Всё это, навевало безмятежность. Успокаивало душу. Вот с таким настроением, я и подъехал к кафе.

При входе в кафе, справа, сидело два охранника. Они о чём-то лениво переговаривались друг с другом, но увидев меня, один из них встрепенулся, и кивнул головой, я кивнул в ответ. Надо же, я их не видел даже, а меня они, выходит, знают. И тут же он набрал номер на своём мобильнике, и стал тихо о чём-то говорить. Вот даже как, подумал я. Со мной, судя по всему, Крест хочет переговорить. Ну что ж, давненько я его не видел, переговорим.

Оксанка, увидев меня, радостно побежала мне навстречу.

– Александр, как хорошо, что ты приехал. – Радостно щебетала она.

– А Олег, как у него дела? Что-то он не звонил ни разу, с того момента, как вы два дня назад здесь были. С ним всё в порядке? – Засыпала она меня вопросами.

– Успокойся, Оксанка, – улыбнулся я в ответ, – всё с ним в порядке. Сейчас он очень занят, и у него просто нет совершенно времени, даже на обычный звонок. Как только чуток освободится, он обязательно к тебе заедет. – А сам подумал, я ведь действительно не спросил у Никитича, где Олег. Это же он сейчас должен отвечать за наше размещение на новой базе. Может сегодня вечером, я его увижу?

– Что же это я, – спохватилась она, – иди, садись за свой столик, сейчас я сама тебя обслужу. Что хочешь покушать?

– Давай, лагман и шашлык, – немного задумавшись, выдал я, – и чай принеси, когда шашлык готов будет.

– Сейчас всё будет, – радостно заключила она, – как в лучших домах. Садись. – А сама побежала в сторону кухни. Вот егоза, уже управляющая, а всё как официантка бегает.

В кафе народу было полно, столиков свободных не было, только мой столик был свободен от клиентов. На нём стояла табличка “Зарезервирован”, которую Оксанка унесла с собой. Именно для таких случаев она и держала этот столик всегда свободным. Никто другой за него не присаживался. Только я, Олег Суханов и кто-нибудь из нашей команды, если она знает их в лицо. Постоянные посетители знают об этом, и уже не поднимают шум, по поводу занять место, когда зал полон. А новенькими клиентами, если возникает такая проблема, занимается охрана. Нет, они не бьют их, тогда вообще можно всех клиентов распугать, просто уводят его в сторону, и доходчиво объясняют, что не довольны таким поведением, и лучше обождать в очереди, чем поднимать шум. Как правило, это действует. Трудно себе представить, что могло быть иначе, при виде этих двух тел. И вот, наконец, Оксанка несёт мне обед, пока только лагман и лепёшку. Шашлык будет чуть позже, чтобы не есть остывший. А Лагман – сказка. Выше всяких похвал. Мяса она не пожалела. Хотя, тут, похоже, всех так кормят. Рядом, в паре метров от меня, были посетители, которые тоже ели лагман, и мяса у них было столько же. В общем вкусно. За лагманом последовал шашлык из баранины, с курдючным жиром. Вкус моего детства. Ел шашлык и запивал горячим чёрным чаем без сахара. Уже потом, когда доел шашлык, и сидел, смаковал чай, ко мне подсела Оксанка, и, не решаясь начать разговор, стала мяться.

– Ну, – подбодрил я её, – чего ты стесняешься? Спросить что-то хочешь? Так спрашивай. Я сегодня добрый, и сытый. – Улыбнулся я.

Она улыбнулась в ответ и сказала:

– Саша, тут такое дело, – виновато опустила она голову, – в общем, я стала платить охране за работу. Ты не подумай, – встрепенулась она, увидев, что глаза у меня потемнели, – это я сама так решила. Они отказывались, но я настояла. Потом приехал их главный, и я объяснила ему, что не могу я пользоваться бесплатными услугами. Не по карману мне это. И очень неудобно я себя чувствую при этом. Ребята реально работают. Эти двое у меня теперь на постоянной основе. Это сегодня они почему-то вдвоём тут, а так они по одному дежурят, по очереди. Очень здорово они помогают в неприятных ситуациях, и я решила платить им за работу. Получают они столько же, сколько и официанты. Для меня это не проблема, а вот если они уйдут – может стать проблемой. Да и привыкла я как-то, когда есть, кому заступиться, в любой момент. Вы же не постоянно здесь бываете. В общем, он сначала решительно отказывался, но потом согласился, махнув рукой. Вот так. Не злись на них, это моё решение.

– Ну, раз это твоё решение, – успокоился я, – то пусть так и будет. А ты знаешь, Оксанка, – задумчиво проговорил я, – а ты ведь повзрослела. Только зрелый человек может так рассуждать.

Оксанка расцвела от такого комплимента, и тут, краем глаза увидела человека, входящего в кафе. Я тоже взглянул туда. Это был Крест. Оксанка забеспокоилась, и уже хотела идти навстречу, но я её успокоил, сказав:

– Не суетись, Оксанка, – подмигнул я ей, – всё будет хорошо. Я же сказал, что я не злюсь, и принял твоё решение. В конце концов, это твоё кафе, и только тебе решать, как ты хочешь вести дела. Лучше сходи на кухню, и принеси ещё чаю, и покрепче. Этот человек уважает очень крепкий чаёк. И конфетки карамельные, если есть. Можно орешков каких-нибудь, для меня. Я свой чай попью.

Оксанка, благодарно кивнула мне, и с достоинством пошла на кухню, а Крест, переговорив со своими людьми, направился ко мне.

– Здоров, Стрела. – Негромко, так, чтобы не услышали соседи, сказал он. – Разрешишь присесть?

– Здорово, Крест. – В тон ему ответил я. – Присаживайся, конечно. Сейчас Оксанка чай принесёт с конфетами, почаёвничаем.

– Чай, это конечно хорошо, – сказал он, присаживаясь за стол, – только для меня он слабоват будет, отвык я от того, что на воле называют чаем.

– Не переживай, – улыбнулся я, – я её проинструктировал. А вот и она, оперативно.

Оксанка поздоровалась с Крестом, аккуратно сняла чайник с подноса, розетку с конфетами и орешками, дополнительную пиалу, и плавно удалилась.

Крест налил немного чая, удовлетворительно причмокнул, и развернул конфету.

– Да, действительно, – хмыкнул он, – чай не плох. Не то, конечно, что я пью, но это хотя бы можно назвать чаем.

– Я слушаю тебя, Крест. – Откинувшись на спинку стула, и прихлёбывая чай, спросил я. Соседи уже ушли, а новые клиенты не появлялись. К вечеру дело, основной поток уже схлынул. Поэтому и говорить можно было относительно свободно.

– Прежде всего, – начал он, – хочу сказать, что бойцы мои теперь получают зарплату за работу. – И видя, что сильно на это я не реагирую, уже успокоившись, решил продолжить. Всё-таки определённая настороженность в начале разговора у него была.

– Она сама настояла на этом. Я отказывался, ссылаясь на тебя, но она всё же меня сломила.

– Да, всё нормально, Крест, – сказал я, и закинул орешек в рот, кешью кажется, – она уже сказала мне об этом. К тебе претензий я не имею. Она взрослая девочка, и ей решать, как вести свой бизнес. Если решила платить парням за работу, значит, оценила их заботу. Да и я вижу, что здесь порядок, безобразий не нарушается. Но ты ведь не только поэтому решил со мной встретиться?

После моих слов, Крест полностью расслабился, и откинулся на спинку стула.

– Да, ты прав, – продолжил он, – не только поэтому. Минутку. – Сказал он, и повернулся к своим людям, махнул головой, и один из них вышел за дверь.

“Всё чудесатее и чудесатее”, подумал я. Что же он задумал? Но опасности я не ощущал, поэтому ждал продолжения. Наконец, зашёл его человек. В руках он держал какой-то длинный свёрток. Он подошёл к Кресту, и передал его ему, а сам пошёл на своё старое место.

– Прежде всего, – начал он, – хочу отблагодарить тебя за всё. И это, – передал он мне в руки свёрток, – малая часть того, что я могу для тебя сделать.

Я взял свёрток, а свёрнут он был в белую тряпку, аккуратно приоткрыл его, и увидел ЕГО. Это была катана. Моя катана. Чтобы убедиться в этом, я даже немного выдвинул её из ножен. Ошибки быть не могло. Это она. Но как? Я же оставил её на новой базе в Кубинке, у себя в квартире. Как она могла попасть в руки Кресту? У меня аж пот выступил от волнения. Додумать свои предположения я не успел. Крест, увидев, что лицо у меня изменилось, и добродетели там вовсе нет, а как бы, не наоборот, решил быстро внести разъяснения.

– Это подарок от меня, – очень быстро пояснил он, – я купил её у коллекционера. Тот сказал, что похожего инструмента больше нигде нет. Но я видел уже похожий, по телевизору показывали, как ты в Америке, на телестудии им головку смахнул. Поэтому, я решил побольше узнать об этом оружии, и нашёл мастера, который его создал. Он мне и сказал тогда, что создал тогда два таких клинка, на обеерукого мечника. Но одну катану он утерял, а другую продал, совсем недавно. И тогда я решил приобрести её для тебя. Это от чистого сердца, Стрела.

Я облегчённо выдохнул воздух. Всё это время я, оказывается, не дышал. И действительно, я нашёл небольшие отличия. Свою катану, я знал вдоль и поперёк. Не раз я разглядывал её, любовался ею. Местами появились даже некоторые царапинки и потёртости. Этот инструмент был совершенно новый. Как будто им и не пользовались совсем.

– Спасибо, Крест! – Я с благодарностью пожал ему руку. – Не ожидал, честно. И хорошо, что разъяснить решил быстро. А то нехорошее уже начал было думать. Некрасиво могло получиться. Только разъясни мне, за что такой подарок?

Крест улыбнулся, полностью успокоился и сказал:

– За то, что дал мне шанс. Шанс изменить свою судьбу. Уже позже, зная, как ты поступаешь со своими врагами, я пришёл в ужас. В ужас от того, по какому лезвию я прошёл. Ты знаешь, я не боюсь смерти. Все мы там будем когда-то. Но в тот день я серьёзно задумался, а что я оставлю после себя? Какую память оставлю? И будут ли вообще меня помнить? И вот тогда я испугался. Испугался забвения. Я же не всегда был таким. И молодым я был, и в институте учился, и устремления у меня были. Потом ошибка, тюрьма, и вот я уже за бортом жизни. Но даже там я смог встать на ноги, и думал, что пользуюсь уважением. А по факту – всё это только страх. И тогда я решил что-то изменить в этой жизни, хотя бы для себя в начале. Ваши зачистки городов мне в этом очень помогли. Я стал притягивать к себе тех, кто, так или иначе, остался без лидера. Ввёл жёсткую иерархию, дисциплину. Запретил разбойничать. Открыл по всей стране, почти по всей, станции техобслуживания, и заставил своих бойцов работать там. Работать на совесть. Понятно, что не все могли этим заниматься. Таких учили. Но преступные наклонности никуда не денешь. Есть такая наука, генетика, так вот, там сказано, что есть такие люди, которые генетически предрасположены к преступлениям. Таких мы подставляли под милицию, если после первого предупреждения человек не менялся, или он уходил погулять подо льдом, с награбленным. Ты не думай, – протянул он руку ладонью вперёд, увидев, что глаза у меня потемнели, – туда уходили только очень плохие люди. Из тех, про которых говорят, что их могила только исправит. Ну вот, – облегчённо вздохнул он, видя, что я снова расслабленно откинулся на спинку стула, – а с теми, кто не мог не воровать, мы сделали проще. Он также воровал, но после дела, подкидывал обратно сворованное. Хватало времени, чтобы человек осознал, что лишился имущества.

– А для чего вы это делаете? – Удивлённо спросил я.

– Понимаешь, Стрела, – задумчиво продолжил он, – ведь, сколько волка не корми, а он всё равно в лес смотреть будет. А так он под контролем. Удовлетворил своё самолюбие, убедился, что смог, подкинул обратно, и снова на работу в автосервис. Денег, что они зарабатывают, вполне хватает для безбедной жизни, а остальное – от лукавого. Да и потратить лишнее, без того, чтобы не задали вопросы, а откуда у тебя такие деньги – очень сложно. Да просто невозможно теперь. Милиция работает очень хорошо. Ещё один плюс в том, что держим граждан в тонусе, не даём расслабиться. Они должны знать, что на земле есть не только розовые пони, но и волки. Это мобилизует. Так себе, конечно, объяснение, но моим парням хватает и этого. Молодёжь, вон, к себе подтягиваем, из тех, кто пошёл уже по кривой дорожке. Наркоту вывели в Москве. Пока только в Москве, но работа ведётся по всей стране.

– А ты что, – удивлённо спросил я, – уже всю страну подмял под себя что ли?

– Как ни странно, – широко улыбнулся он, – но почти всю. И, в первую очередь, ваши парни и постарались свести всё к этому. Из таких как я, мало умных людей оказалось, у всех амбиции, понятия, свои законы. Большую часть вывели, как тараканов. Несколько человек осталось, и теперь прислушиваются к моим советам. Вон, даже феню выводим потихоньку. Не солидно это теперь в наших кругах. Ты наверно заметил по разговору со мной. Но мне-то проще, просто надо вспомнить, а кто-то совсем не знал нормальной речи. Им сложнее. Но они тоже стараются. Не хотят выглядеть неудачниками.

– Вот ты даёшь, – удивлённо произнёс я, не ожидая таких последствий нашей первой встречи, – неужели так сильно торкнуло?

– Ага, – мотнул он головой, – торкнуло. Особенно сильно торкнуло, как ты говоришь, это когда я увидел, что вы не только в России работаете. Вот тогда я даже гордиться начал тем, что знаком с тобой. Гордиться нашей страной. А уже позже, стал замечать, что люди стали меняться. У нас, оказывается, очень хорошие люди. И когда они увидели, что есть надежда вылезти из того болота, в котором они жили при Бельцине, они стали меняться. Стала меняться страна. И я горд, что живу в этой стране. Ты наверно сейчас думаешь, что я чушь несу, – грустно сказал он, – не может вор в законе стать таким, какой есть на данный момент, только это так. Я больше не хочу туда, где прожил большую часть своей жизни. Для меня это в прошлом. Вот поэтому, я ещё раз хочу поблагодарить тебя, что ты помог мне по-новому взглянуть на жизнь. И ты знаешь, я нашёл себе женщину, и у нас будет ребёнок. У вора в законе – ребёнок. У меня будет наследник. Хоть и не молод я, даже очень немолод, но смог.

– Поздравляю, Крест, – я с радостью пожал ему руку, – рад за тебя.

– Спасибо, Стрела, – смущённо улыбнулся он, – только теперь я Семён Александрович Крутиков. Частный предприниматель, и владелец сети автосервисов по России. Но, для тебя я хочу остаться Крестом. Чтобы не забыть своё прошлое, и кому я обязан за настоящее. И если тебе нужна будет от меня какая-нибудь помощь – звони не раздумывая. Для тебя я сделаю всё.

– Хм, – смутился я, – я учту.

– Ладно, – встал он, – бывай, Стрела. Рад был тебя увидеть.

– Бывай, Крест, – пожал я на прощание крепко ему руку, – будь здрав.

После того, как он ушёл, ко мне подошла Оксанка и спросила:

– Ну что, Саша, всё нормально?

– Нормально всё, нормально, Оксанка, – улыбнулся я и встал, собираясь, – не переживай. Я же сказал, это твоё кафе, и как ты ведёшь свои дела – это только твоя забота. Ну, может ещё жениха твоего. – Не удержался, и подколол я её. – Кстати, сегодня, может быть, я увижу его, и отчитаю, что не давал о себе знать так долго. Свадьба то скоро? Приглашение, когда ждать?

– Ой, ну и балабол ты, Саша, – смутилась она и покраснела, – конечно, пригласим, только мы пока не решили когда. У Олега сейчас очень много работы. Сказал, немного успокоится, так сразу и подадим заявление в ЗАГС.

– Ладно, Оксанка, – вздохнул я, – пора мне. Спасибо за обед, очень вкусно было. Отцу привет от меня передавай. Кстати, где он, что-то не видел я его?

– Приболел он немного, но скоро выйдет. Пока за него работают его стажёры. Ладно, Саша, пока. – И поцеловала меня в щёку на прощание.

Выйдя на улицу, не забыв взять с собой свёрток, я не заметил Креста, он уже уехал. Ну, а я, сел в машину, и поехал на базу. Меня ждали друзья. Вероятно, сегодня вечером ожидался праздник, в связи с переездом на новое место.

Пока ехал, немного поразмышлял об этой катане. Вообще то, катана, предназначена под одну руку, у неё, поэтому и рукоять длинная, специально для того, чтобы перехватывать её иногда двумя руками, но использование её для обеерукого мечника, тоже допустима. Даже технику для этого создали, нитэн-рю – техника двух мечей. Мне об этом мастер говорил, когда я у него обучался. Но вот то, что у моей катаны есть клон – я не знал. А изготовил её один и тот же мастер. Я увидел клеймо Фудзивара Канэфуса, словом такое же, как и у меня на клинке. Я поэтому и принял этот клинок за свой. Чуть за малым Креста в страну вечной охоты не отправил. Теперь надо будет найти мастера обеерукого боя. Мой прежний учитель не подходит. Он работает только с одним клинком. Надеюсь, в Москве, я найду такого, иначе этот клинок на стену повесить придётся, что не хотелось бы. Ещё один клинок – это вдвое больше шансов на победу. Главное научиться пользоваться второй рукой, я-то, пока не обладаю такими способностями, но не переживаю за это. Смогу. Я был уверен в этом.

Так, за размышлениями я и не заметил, как добрался до Базы. Здесь всё было тихо и спокойно. На проходной дежурный мне сообщил, что мои друзья ждут меня в квартире Кречета, и назвал номер квартиры. Я-то, не знал.

Парни встретили меня радостным гулом.

– Ну, наконец-то, – недовольно проворчал Никитич, – ждём, ждём его тут, за стол не садимся, уже кишки к позвоночнику прилипать стали. Парни-то не обедали. А ты, судя по запаху, уже в кафе посидел. И я догадываюсь в каком.

Услышав это, из зала вышел Олег Суханов. Мы с ним поздоровались, он поздравил меня с намечающимся награждением, а потом спросил:

– Как там она?

– А чего сам-то, не позвонишь, не узнаешь? – Упрекнул я его.

– Да, – махнул он рукой, – сначала времени не было абсолютно, а потом неудобно стало. Решил, лучше вживую явиться.

– Где был-то?

– В Пскове, контингент в наш коллектив подбирал.

– Это в ВДВ что ли? – Предположил я, и угадал.

– Ну, да, – кивнул он головой, – здесь-то я уже поработал. Всех, кого можно сагитировал. Но не хватило. Пришлось туда лететь. Благо у меня бумага от Главы была, препятствий не чинили. Но радости им, конечно, не принесло. Нам же ещё и офицерский состав нужен, своих парней не хватит. Вот из-за них командование и встали было в позу. Но, один звонок, и все проблемы решены. Не знаю, что Путилин сказал им, но после разговора они мне даже помогали.

– Ладно, – вмешался Вьюга, – хватит уже, да. Кушать хочется очень. Пойдёмте к столу.

Да-а, ребята постарались. Судя по столу, они хотели накормить никак не меньше взвода. На одном столе не разместился бы весь ассортимент вкусностей. Здесь был шашлык, исходящий парком и разносящий восхитительные запахи, блюдо с отварным мясом и картофелем по краям, в центре какая-то птица запеченная, судя по размерам – утка, огромный жареный осётр, солёные огурцы, квашеная капуста, салат из свеклы с чесноком, блюдо с жареным картофелем, и даже моя любимая чёрная икра в хрустальной розетке. И всё это богатство, было заставлено, десятью бутылками армянского коньяка, и ещё на полу стоял ящик. На подоконнике сиротливо стоял графин с компотом, вероятно вишнёвым. Для желающих, на столе был ещё и белый и чёрный хлеб, разложенный по всему столу, так как не было места, чтобы положить его в тарелку. И ухмыляющиеся лица парней, стоящих по краям стола, и взирающих на меня. Я, конечно, поел недавно, и поел неплохо, но увидев это разнообразие, желудок сыграл подъём.

– От это аэродром. – Не стал я разочаровывать парней. – Вы чего, на неделю вперёд решили заправиться? И откуда всё это? Ни за что не поверю, что кто-то из вас это готовил самостоятельно.

– Правильно сделаешь, что, не поверишь, – ухмыльнулся Олег, – это всё Никитич. Он уже всё в этом городе разведал, и предложил устроить праздник души и тела. Заказали ресторану, они расстарались. И давайте садиться уже, остынет шашлык то, снова подогревать придётся.