Академия Хозяйственной Магии
Нахмурившись, я повторила вопрос вслух.
– Да, я шел за тобой, потому что глаз оторвать не могу! – отозвался парень напыщенно, не отрывая зачарованного взгляда от моей груди (которая самым подлым торчала через простыню). – Ты прекраснее сереброликой луны на бархатном небосклоне, ярче полуденного солнца, припекающего на разгоряченную макушку бедного странника…
О, Всезнающие боги, только этого мне не хватало для полного счастья!
– Ты не мог бы оказать мне одну любезность? – мило улыбнулась я.
– Все что захочешь, богиня из моих грез! – горячо прошептал парень.
– Скройся с глаз долой, пока я тебя в улитку не превратила! – прорычала я и добавила. – И на будущее, если тебе понравилась девушка, то ради всех богов, не называй ее сереброликой луной!
– Но мне нравишься ты, – возразил парень. – Очень-очень нравишься!
– Ничем не могу помочь, – без улыбки ответила я и развернулась, намереваясь идти прочь.
Однако поклонник попался настырный – забежал вперед меня и самым натуральным образом бухнулся на колени.
– Пойдешь сегодня со мной в «Отраду трубадура», прекрасная нимфа? – поинтересовался первокурсник, видимо, пропустив мимо ушей мой добрый совет.
Тьфу ты, настырный какой! Я вежливо послала белозубо улыбающегося первокурсника в пекло, и обошла его, намереваясь наконец-таки достигнуть кафедры зельеварения, но он меня опередил, раздесярился, и теперь десять юнцов обступили меня, припав на колени и пожирая глазами мой бюст.
В таком положении меня и застал Фил Шепард, вышедший с кафедры по боевой магии, неся в руках увесистую стопку учебников. При виде моей груди у Фила, как и у всех прочих особей мужского пола, глаза на лоб полезли, но, надо отдать ему должное, справился он с собой быстрее других. Оно и немудрено, кто как не Шепард должен знать действие собственного зелья!
– Ну, как твоя работа по зельеварению, доволен результатом? – вложив максимальное количество яда в голос, поинтересовалась я.
– Спасибо за заботу! Вполне, – отозвался Шепард спокойно. – А ты, я смотрю, весело время проводишь! Лучше бы мозги себе увеличила!
Я задохнулась от возмущения. Доволен он, негодяй! Сварил такое идиотское зелье, и из-за его подлости я на себе это зелье опробовала!
Из-за его подлости и моей глупости…
На ум никак не приходил достойный ответ, и я решила просто без всяких лишних разговоров наслать на Шепада какое-нибудь страшное проклятье вроде огромной бородавки на носу или пушистых зубов, но мой незадачливый поклонник вместе со своими копиями мешался под ногами.
Я попыталась пробиться сквозь плотный строй, но было поздно – момент нападения на бессовестного Шепарда утерян – я не смогла не то, что устроить подлецу постоянно чешущиеся волосы и ступни шестидесятого размера, но даже не ответила никак на его издевательскую реплику.
Проходя мимо, Фил с усмешкой глянул на коленопреклоненных первокурсника и его десять копий, не дававших пройти и хватавших меня за руки, и был таков.
– Несравненная королева, хочешь, я вызову этого наглеца на дуэль? – пылко спросил первокурсник №1, а его копии согласно закивали в ответ.
– Брысь! – необыкновенно злая, прошипела я.
Скоро звонок с пары и мне очень желательно смотаться отсюда до того, как коридор наводнится весёлыми студентами.
Порядком уже надоевший первокурсник просьбе моей скромной не внял, за что вместе со всеми своими копиями был подвергнут заклинанию под названием «Молчаливый страж». Я бы, правда, в данном случае его трактовала как скульптурная группа «Молчаливые, пялящиеся на мою грудь, стражи».
Вообще-то, согласно Регламенту Института, студентам вне аудиторий запрещено друг к другу применять заклинания, но мне-то теперь, после папиного перевода, уже нечего не страшно (и раньше не страшно было, а, как выяснилось, зря!), да и вообще достал меня этот первокурсник хуже горькой редьки!
Наконец-то, слава богам, я достигла кафедры зельеварения и могла с облегчением вздохнуть. Уж Ариадна-то Чортрис поможет и поддержит, как делала это всегда.
Только завидев меня, профессор – маленькая сухонькая старушка (правда, это впечатление было обманчивым – энергии у Чортрис было хоть отбавляй, а ещё она являлась обладательницей хриплого, как у пьяного кучера, баса), всплеснула руками и воскликнула:
– Самодур! Болван! Герой-любовничек!
Это она о папе моём. Во всем ВИМП никто больше говорить в таком тоне о папе не решался. А Чортрис хоть бы хны! Она в магполице очень давно, и нянчила меня, когда я была совсем малышкой.
Уж не знаю, каким образом до нее дошла новость о моем переводе, впрочем, не удивлена – такие вести разносятся быстро.
– Отправить дитятко в какую-то глушь несусветную! – возмущению Чортрис не было предела. – Он лишает тебя светлого будущего, не говоря уже о том, что неподалёку Таинственный Лес, а там два-три человека в год, да пропадает! Нехорошее место!
– Ну, вроде как за дело сослал, хотя к единственной дочери мог бы и помягче быть…
– Да это ерунда все! – махнула рукой Чортрис.
– Даже гимн? – с интересом переспросила я.
– А что, нормальный такой бодрый гимн, – с усмешкой проговорила профессор зельеварения. – Я, например, сразу проснулась. Я вообще наш официальный гимн считаю занудным пафосным набором слов.
Ну вот, я же знала, что Чортрис меня поддержит!
– Но к Амалии Сенд ты, крошка, сунулась зря, – продолжила профессор. – Это, конечно, понятно – у тебя ревность к папе и обида, что он уделяет тебе мало внимания. Но засунула бы ты это всё куда подальше, деточка. Не всё же мужику быть одному… Между прочим, это не худшая из его пассий!
Отлично! Даже Чортрис – и та на стороне этой противной Амалии!
– Прошлая его подруга мне больше нравилась…
– И поэтому, Фрэнни, ты наслала на ее одежду аромат драконьих фекалий, – хмыкнула Чортрис. – Да ещё заклинанье грамотно так сотворила – бедняжка ничего не чувствовала, а окружающие затыкали носы. Если ты не забыла, мы с папой твоим вместе неделю его нейтрализовывали!
Эм… Было дело!
– Ладно, с магистром Аштоном я переговорю, – подытожила Чортрис. – Думаю, он сейчас остынет и решение свое переменит. А теперь давай-ка вот с этим разберёмся! Я смотрю, тут действие довольно-таки непростого зелья!
И она указала на мой многострадальный бюст. Я протянула ей осколки пузырька, которые прихватила с собой, и Чортрис принялась деловито изучать остатки оранжевого зелья на его стенках.
– Так-так-так, базовый состав – розмарин, дроблёные семена льна, выжимка из бочковой капусты квашеной, несколько капель коровьей слюны… – задумчиво протянула Чортрис. – Сопутствующие компоненты: пять горошин, корень персикового дерева и клочок шерсти черной кошки. Не переживай, малышка, сейчас скоренько сварганим нейтрализатор! Или ты хочешь оставить?
– Нет-нет-нет! – замахала руками я.
За что люблю Чортрис – она никогда не задает лишних вопросов. Скорее всего, обо всем догадалась, хотя, может, ей Шепард собирался сюрприз в виде украденного мной зелья сделать. В любом случае – стань она расспрашивать, я бы не рассказала, что зелье шепардское. Как бы я его не недолюбливала, терпеть не могу доносчиков!
Нейтрализатор сварила она быстро, минут за двадцать. Я опрокинула в себя мутную зелёную жидкость, даже почти не испытав отвращения по поводу того, что в составе была жабья отрыжка и еще кой-какие интересные компоненты.
Это было ерундой по сравнению с необыкновенным облегчением, испытанным оттого, что родные размеры к моей груди наконец-то вернулись!
Затем Чортрис наколдовала мне новое платье – фиолетовое в крупный оранжевый горошек. Расцветочка дикая, конечно, но профессор сообщила, сотворение вещей – область хозяйственной магии, и призналась, что не особо в ней сильна. Однако я все равно была безумно благодарна.
После этого мы выдвинулись с кафедры зельеварения каждая по своим делам: Чортрис намеривалась отправиться к ректору, а я вылавливать Платона. Как раз была перемена, в коридорах академии стоял невообразимый галдеж – студенты обступили созданную мной из первокурсника и его копий коленопреклонённую скульптурную группу.
Чортрис кинула на меня вопросительный взгляд, и я с радостью закивала. Профессор зельеварения закатила глаза, после чего расколдовала первокурсника, вернув его копии обратно в оригинал. Первой реакцией парня после возвращения в нормальное состояние, было разочарованное:
– А где же твоя великолепная, изумительная, прекрасная гру…
– Сдулась, – оборвала я и, лицемерно вздохнув, добавила, – Внешность бывает обманчива, мой юный друг…
По правде говоря, я была страшна рада, что мой бюст стал прежним!
Новость о моем переводе распространялась по институту со скоростью света. Я ловила на себе заинтересованные взгляды и слышала обрывки разговоров:
– Допрыгалась!
–Давно ее наказать надо было, а то такое поведение вообще ни в какие ворота!
– Наконец-то вывела из себя папочку!
– Ой, а, может, проголосуем за новый гимн? Мне он страсть как понравился!
– А Сенд-то Сенд! Я ее на лестнице встретила, у нее волосы дыбом стояли!
– Заходим мы такие в холл, а там мадам Розмози сладко посапывает на коленях у Корнивона! Ещё и обнимает его при этом!
– Без Фрэнни тоска смертная будет…
– Платонище видели? Это нечто!
Платонище, и, правда, представлял собой очаровательное зрелище – огромный черный волкодав, настоящий монстр с большим розовым бантом на башке. Самое удивительное, что бант, похоже, ему понравился, и снимать он его не хотел ни в какую! Я гонялась по коридорам института за ним часа четыре под весёлые подзуживания студентов. Отловить его удалось только после того, как я применила усыпляющее заклинание. Волкодав завалился спать прямо посреди столовой, а я под громкие аплодисменты студентов сдернула-таки с его головы проклятый бант и усмотрела в толпе профессора Чортрис.
Вид у нее был не особо радостный:
– Плохие новости, Фрэнни. Твой папа настроен очень серьёзно, и переубедить его мне не удалось. Он уже подписал документы о переводе, и ему даже пришел ответ от ректора Хозяйственной академии, так что формально ты уже ее студентка. Выезжаешь сегодня, в ночь.
– Это ненадолго! – сердито проговорила я. – Не собираюсь я учиться в этой дурацкой Хозяйственной академии!
– Будь благоразумной, Фрэнни, пожалуйста, – взмолилась Чортрис. – И запомни, ни при каких обстоятельствах не ходи в Таинственный лес!
– Ага, конечно! – с чувством ответила я.
Следовало собрать вещички и снарядить в дорогу Жуля. Он не особо любит покидать стены ВИМП, но ничего не поделаешь.
– И да, Фрэнни, магистр Аштон подписал документы о переводе ещё одного ученика, – осторожно добавила Чортрис.
Как-то уж слишком осторожно!
– Серьёзно? И кто это?
– Ну, ты же понимаешь, мы не могли оставить без внимания факт того, что ты применила запрещённое зелье по увеличению груди, – проговорила Чортрис медленно. – Я же знаю, как у тебя с зельеварением, ясно – сварить ты сама его не могла! Потому мы приняли решение наказать за это вопиющее нарушение правил того, кто напрямую причастен к произошедшему и на ком лежит часть вины…
Вот тебе и не задаёт вопросов!
Стоп-стоп-стоп! Раз они вычислили, кто приготовил зелье, значит, в Академию Хозяйственной Магии я отправлюсь с…
– Филом Шепардом, – закончила мою мысль Чортрис.
Очаровательно!
ГЛАВА 5
– Ну, значитца, доброго тебе пути! – Кьеркегор бухнул мой саквояж на первую ступеньку массивного крыльца. – Вот и дождичок в дорогу! Это хорошо. Это добрая примета!
Смеркалось, тучи гуляли над институтом, накрапывал противный дождик, который постепенно усиливался. Я перехватила поудобнее клетку с Жулем. Енот вел себя крайне беспокойно. Он не хотел уезжать.
И я тоже!
– Может, до кареты мой багаж донесёшь? – поинтересовалась я у циклопа. – Или до ворот хотя бы…
– Так ведь дождик! – пробасил Кьеркегор.
– М, ну да, – отозвалась я. – А я и не заметила!
– Бывай, Фрэнтина, – не заметив моей усмешки, циклоп помахал ладошкой и был такой.
До огромных ворот, на которых был выкован герб Высшего Института Магической Полиции: фуражка, окруженная звездами, надо было чапать метров триста по аллее, с обеих сторон которой мокли пурпурные бересклеты.
Жуль заметался по клетке, что-то тоненько вереща. Я решила взять его на руки, чтобы успокоить. Но едва я открыла клетку, енот из нее выскочил и опрометью бросился за угол, за огромную витую колонну.
Я поскакала за ним, отчаянно вопя: «Жуля, Жуленька!». Он ведь сейчас где-нибудь спрячется – я его до утра буду искать! Заметив торчащий из-за украшенного остроконечным вимпергом портала полосатый хвост, рванула туда.
Однако Жуль и не думал удирать от меня. Вместо этого несколько раз приложился головой к витому декоративному элементу, украшающему портал. Я решила утешить несчастное животное.
– Ну, Жулечка, маленький, не надо так убиваться… Может, папа передумает и вернет нас обратно?
Не договорила. От манипуляций енота каменный лист отъехал в сторону, открыв полое пространство за ним. Хотя не совсем полое, вернее совсем не полое…
Очередной тайник Жуля был под отвязку забит самыми разнообразными вещами и даже едой: засохшими вафельками и печеньками, серебряными ложками от разных наборов… Был здесь чей-то допотопный магический шар, очки с зелёными стеклами, книга в сафьяновом переплёте, украшенном крупными красными каменьями, чьё-то ожерелье, а в довершение всего огромный обоюдоострый меч с навершием в виде бриллианта.
Я покачала головой, пребывая в легком шоке от увиденного. Жуль, конечно, никогда не отличался примерным поведением, а проще говоря, тащил все, что плохо лежит, но содержимое этого его тайника впечатляло.
Енот смотрел на меня с видимой гордостью на острой мордочке, после чего попытался все эти предметы сгрести. Разумеется, это было невозможно – сокровища Жуля вываливались у него из лап.
– Послушай, малыш, – я присела рядом с ним на корточки. – Мы не можем прихватить все это с собой. Давай возьмём… ну, к примеру, книгу и ожерелье, а остальное останется здесь, хорошо?
Вместо названных мной предметов, Жуль ухватил меч, который был больше его самого, и тявкнул, показывая, что к путешествию он готов.
– Нет, – мягко возразила я. – Только ожерелье и книга.
По крайней мере, они небольшие и много места не займут. После некоторых уговоров недовольный Жуль согласился оставить меч, но помимо книги и ожерелья прихватил бог знает сколько пролежавшее тут печенье.
В конце концов, драгоценности Жуля были уложены в мой саквояж, сам он водворен в клетку, заплесневелое лакомство у него отнято и выдано свежее, а я шагала по аллее под проливным дождем, с трудом таща свой небольшой, но очень тяжелый багаж.
У самых ворот оглянулась на величественный замок со стрельчатыми арками, узкими окнами, колоннадами и балюстрадами. В окнах ректорских покоев горел свет, а вот окна гадюки Сенд были темны. Папа был так зол, что даже со мной не попрощался… Развлекается теперь со своей ненаглядной Амалией!
Зато моя знакомая горгулья и Святой Патрик, пристроившись рядышком под одним из фронтонов на головокружительной высоте, грустно помахали на прощанье, и я махнула рукой в ответ.
Прижав к себе саквояж и клетку, я нырнула в теплое, пахнущее велюром нутро кареты, и недовольный долгим ожиданием кучер тронулся, не дожидаясь, пока я усядусь. От резкого движения меня вместе со всем скарбом кинуло к противоположной стенке кареты. Я больно стукнулась лбом обо что-то твердое и взвыла. Попыталась придать себе вертикальное положение, подняла голову и выругалась.
Приложилась я не обо что иное, как о подбородок Фила Шепарда, да и вообще, швырнуло меня, оказывается, прямо на него, да так удачно, что теперь я сидела у него на коленях, причем очень основательно так сидела!
– Ты не могла быть так мила слезть с меня, Аштон, и убрать своего енота с моего чемодана?
– Что ты тут делаешь? – от неожиданности выпалила с досадой.
– Интересный вопрос, – отозвался Шепард издевательски. – А где мне надо ехать? На козлах, рядом с кучером? На крыше? Может, ее высочество дочка ректора хочет, чтоб я вообще за каретой бежал?
Я уселась на противоположное сиденье, расправляя складки помявшегося платья и какое-то время избегая смотреть ему в глаза. Не знаю, с чего я решила, что в карете буду одна? Чортрис же сказала, что Шепарда тоже в Академию Хозяйственной Магии сослали, но я думала, мы в разных экипажах ехать будем. Просто я с детства привыкла к особым условиям: отдельная комната в общежитии, поблажки некоторых преподавателей, отдельная кухня в столовой… Пора отвыкать, наверное.
– Было бы неплохо, – наконец нашлась с ответом я.
– Знаешь, что действительно было неплохо, Фрэнтина Аштон? – в голосе Шепарда сквозила злость. – Если бы ты вчера не напивалась всумерть, не вламывалась в мою комнату и не шарила бы на моем столе!
– Тебя никто не просил варить это дурацкое зелье по увеличению груди! – отозвалась я ему в тон.
– А тебя никто не просил красть его! – парировал Шепард. – И так глупо подставлять меня!
– Да ты сам подставился, когда его сварил, оно же запрещённое! – возмутилась я. – Как бы ты его, интересно, Чортрис показал?
– А кто сказал, что я его собирался Чортрис показывать? – проорал Фил. – Оно для других целей предназначено было!
– Для каких же, интересно? – прошипела я. – Кому это ты собирался грудь увеличить, а?
Пару секунд Шепард с яростью смотрел на меня и какие-то слова, кажется, готовы были сорваться с его языка. Небольшое пространство между нами искрило, вот-вот должна была под раскат грома сверкнуть огромная молния и разразилась бы страшная гроза. А мне вдруг ни с того ни с сего пришла в голову мысль о глазах Шепарда: они тёмно-зелёные, но с каким-то коричневатым оттенком – как будто ореховое солнце вокруг зрачка. И сейчас эти самые странные глаза неотрывно смотрели в мои глаза.
Пожалуй, можно понять всех этих девиц, табуном бегающих за Шепардом в магполице. Но я не помнила, чтобы он с кем-то серьёзно встречался. Хотя вроде проявлял интерес к Примроуз Бертон – очень тихой и скромной отличнице с нашего курса, ну просто ангелу во плоти, однако они очень быстро разошлись. По чьей инициативе – я не знаю, не интересовалась.
Кстати, грудь у Примроуз маленькая, можно сказать, вообще никакой нет. Уж не для нее ли он это зелье варил?
Пока я размышляла о вещах, которые меня вообще-то интересовать не должны, напряжение чуть-чуть спало.
– Не твое дело, – буркнул Фил и отвернулся.
И правда, не мое. С чего я вообще о его глазах задумалась? Противные глаза, как… как… тина болотная!
Я выглянула в мутное окошко кареты: совсем стемнело, дождь хлестал по стеклу крупными каплями, а крючковатые ветки деревьев, свесившиеся на дорогу, напоминали пальцы каких-то недобрых существ, стремящихся добраться до пассажиров. И вообще, пейзаж за окном выглядел довольно-таки мрачным, и вылезать из кареты в эту осеннюю дождливую ночь категорически не хотелось.
Ну, папочка, ну, молодец! Так стремился избавиться от дочки, что отправил ее невесть куда на ночь глядя! Да в такую пору хозяин собаку из дому не выгонит! Хоть бы утра подождал, что ли…
Впрочем, к утру мы, скорее всего, выйдем с проселочной дороги на Южный тракт, по которому я смогу преспокойненько вернуться в столицу нашего прекрасного королевства, минуя институт. Получится, конечно, порядочный крюк, зато спокойно, а, главное, не заблудишься.
Дело в том, что в Академию Хозяйственной Магии я не собиралась, а собиралась в столицу, дабы встретиться со своими друзьями, которые там жили, и на неделю-другую закатить гулянку по поводу последних событий вообще и вопиющей папиной несправедливости ко мне в частности.
Не глядя на Шепарда (мне вообще наплевать чем он занимается!), я выпустила Жуля из клетки. Енот ткнулся влажным носом мне в щёку – это он так целуется. От него пахло молоком и ванилью. Я как-то некстати вспомнила, что сегодня даже толком ничего не ела, и мы с Жулем в два счета прикончили остатки печенья, которое дала мне в дорогу Чортрис.
После «сытного» ужина енот свернулся уютным клубком у меня на коленях. Я все-таки глянула на Фила искоса: он внимательно читал какую-то книгу, страницы которой сами подсвечивались, чтобы он не портил в полумраке глаза. Приглядевшись, я разобрала название: «Общий курс хозяйственной магии».
– И зачем ты хотел стать полицейским магом, из тебя хозяйственник отличный выйдет, – насмешливо заметила я.
– Твоими молитвами, – огрызнулся Шепард и вновь уставился в книгу.
Карету немилосердно потряхивало на ухабах. Постаравшись не обращать на это внимания (что было очень сложно), я откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и не заметила, как заснула.
Мне приснилось, как будто я окончила Хозяйственную Академию, стала сельской гадуницей и поселилась в какой-то глухой деревне на задворках нашего королевства. Завела корову, быка, коз, два десятка поросят и курей целый двор, и вышла замуж за Фила Шепарда, который дома не появляется, потому что стал преподавателем в Высшем Институте Магической Полиции. Папа же мой на Амалии Сенд женился, у них родилось пятеро детей, которые тоже в магполице учатся, а Шепард у них куратором. И все они раз в год приезжают ко мне в деревню на парное молочко.
Упасите меня, Всевидящие боги! Проснулась в холодном поту, окончательно утверждённая в мысли, что нужно бежать в столицу и как можно скорее!
Тем более, уже наступило утро, светило яркое солнце, карета ехала не по ухабистой проселочной дороге, а по широкому Южному тракту и лес, через который вела дорога, выглядел мирным, дружелюбным и наполненным светом.
Шепард, прикрывшись «Общим курсом хозяйственной магии» спал прямо напротив меня. Я вспомнила сон, в котором он стал моим мужем, и поежилась – приснится же такая гадость?
Выглянула в окошко и воскликнула, обращаясь к кучеру:
– Милейший, остановите, пожалуйста, карету здесь!
– Мне магистр Аштон велел вас до самой Хозяйственной Академии везти… милейшая, – неприветливо буркнул мужик. – Так что никаких остановок!
Вот как! Папа и тут позаботился, чтобы дочь достигла этой идиотской академии! Это, конечно, меняет дело, но не в корне.
– Но мне надо в туалет! – взмолилась я.
– В туалет? – страшно удивился мужик моей потребности справлять естественные нужды и с сомнением добавил, – Ну, раз в туалет, тогда ладно…
Тэкс, мешочек с деньгами у меня при себе, а саквояж придется оставить. Жалко, конечно, в нем лежали сотворённые для меня перед самым отъездом магом-хозяйственником шикарные платья, но ничего не попишешь – нельзя возбуждать в кучере подозрения.
Фил Шепард крепко спит, и, надеюсь, проспит ещё так ближайшие десять лет.
– А енот тебе зачем? – подозрительно осведомился мужик, когда я налегке спрыгнула с подножки на землю.
– А он тоже в туалет хочет!
Жуль, обвивший лапками мою шею, согласно закивал. Слава богу, хоть про сокровища из своего тайничка забыл! А нет, не забыл! Ожерелье у него на правой лапе болтается и довольным он выглядит неимоверно.
С самым невинным видом я влезла в ближайшие кустики (скрывшись из вида кучера), продралась сквозь них, и была такова!
Плана, как такового, не имелось. Самую малость углубиться в лес, чуть-чуть выждать, вернуться на тракт и поймать какой-нибудь дилижанс или карету – магистраль оживлённая, самый разнообразный транспорт тут ходит часто. Так что, считай, я в нашей славной столице уже!
В общем, солнышко светило, птички пели, я, свободная и беззаботная, шла по лесу (впрочем, на всякий случай кидая кой-где магические маячки, чтоб не дай бог не заблудиться), напевая какую-то весёлую песенку. Жуль, кажется, тоже был рад прогуляться на природе.
Значит, шла я себе, шла, и вот так свободно, беззаботно и весело угодила в чей-то капкан. Ставили со знанием дела – капкан был рассчитан именно на мага. Пальцы – главный мой инструмент и оружие – свело судорогой. В довершение всего на капкане стояла сигналка, которая незамедлительно сработала и своим чутким магическим ухом я уловила тоненький, но чрезвычайно пронзительный и противный перезвон крошечных колокольчиков.
Страшно было ждать появления тех, кто поставил капкан, но еще страшнее стало, когда они показались из-за деревьев: немытые, обросшие годами нечесаной шевелюрой люди в каком-то рванье. Главаря я приметила сразу – он был самым грязным и самым длинноволосым. И в этих самых космах что-то, кажется, жило своей отдельной жизнью и, возможно, даже уже было на стадии развития своей собственной письменности.
– Ути-пути, цыплёночек! Ты откуда в наших краях, малышка? – просюсюкал один из разбойников.
Это вы откуда в этих краях, ребята? Ведь все знают, что Южный тракт от разбойников уже лет десять как очищен полицейскими магами и абсолютно безопасен.