Хроника одного забытого предательства

– Читать то умеешь?

– Ха-ха-ха!

– Тогда читай потихоньку, старайся уловить главное по тексту и запомнить героев Толстого. Война – это война, мир – это мир, любовь – это любовь, там они одни, тут они другие, все ненавидят войну. В дебри не лезь, этого на тройку с плюсом или даже четверку с минусом должно хватить. Чтобы ты, рыцарь мой, не обольщался, за каждую главу будешь получать один мой поцелуй, ни больше и не раньше.

Иван открыл задние страницы и начал быстро считать главы в оглавлении. Она улыбаясь резко захлопнула книгу перед его лицом.

– Ну, ладно два! Идет?

– Идет! А сейчас можно в долг?

– Милостыню не подаю. Завтра Маяковский, выучишь, что-нибудь, малюсенькое.

– А Маяковский у вас по чем?

– Вань! Я вот переживаю между прочим, а ты тут с пошлостями своими.

– Понятно, бесплатно значит! Субботник выходит у меня.

Оксана замахнулась на него томиком Толстого. Но передумала положила обратно и начала быстро писать формулы завтрашней химии. Исписав с полстраницы, она придвинула ему листок.

– Не вникай, это самый общий подход решения завтрашних задач. Таблица Менделеева справа у доски как раз напротив тебя, в ней все обо всем написано. Главное без паники.

– Я должен это все знать?

– Что все?

– Ну, Маяковского! Вот эту химическую чушь!?

– Объективно по программе намного больше, теоретически в тысячу раз больше, практически ты полный ноль, и завтра любой даже самый ленивый учитель тебя просто превратит в многочлен, причем не утруждаясь. Ладно Ванюш! Побегу дел еще полно!

Она поцеловала его в щеку, он обнял ее и попытался поцеловать в губы. Она увернулась и юркнула к двери.

– Глава, Толстого! Нет главы, нет твоей Ксюши. Пока, родной. Долго не сиди. До завтра!

Завтра! Завтра в школу придет новый человек. С желанием, стремлением, старанием. Иван почесал затылок. Вот только осталось узнать примет ли обратно эта самая школа. Поймут ли ребята. Все завтра, а сейчас, где тут это волшебство химическое, и главное Лев Толстой, это главное, потом Маяковский, это напоследок, бесплатно же. Иван улыбнулся своим мыслям и придвинул к себе листок, исписанный формулами. Звонок Оксаны застал его за чтением Толстого.

– Не спишь? Чем занимаешься?

– Дочитываю второй поцелуй.

– Не густо! Так ты меня любишь? Я тут скучаю извелась вся, а он только второй.

– Я тебе предлагал в долг!

– Никаких долгов мой рыцарь, не ищите легких путей. Все! Доброй ночи, хороший мой! Не сиди долго.

Как хорошо вот так заново родиться. И жить, просто жить и радоваться всему чему увидишь, без зависти, корысти, ревности. Как хорошо, что все эти близкие ему люди встретились ему на жизненном пути. Мать так и нашла его мирно спящим над томиком Толстого. Убрав книгу, она завела будильник и выключила свет. Толстой? Чудны дела твои господи! Она перекрестилась и поправила покрывало на спящем Иване.

Выгнали Ивана из класса на третьей минуте первого урока. Наверное, выгнали бы сразу, но учитель задержался немного. Иван вышел к доске и подняв руку обратил на себя внимание ребят.

– Ребят! Я прямо секунду вашего внимания украду! Я прошу у вас всех прощения! Я вел себя как полный кретин! Простите меня, я обещаю, что никогда не позволю себе так к вам относиться.

После минутой паузы класс загудел. Все по очереди уверяли Ивана, что сами хороши, и тоже больше так поступать не будут. Что бойкот – это гнусно и подло! Иван плохо все слышал, он встретился взглядом с родным человеком, она не сводила с него восхищенных глаз, не выдержав закрыла их ладонями, оставив Ивану только мгновение счастливой улыбки. Увидев, что учитель заходит в класс, быстро сел на место. Но учительница все это восприняла по-своему.

– Титов! Ты чего опять? Кривляешься тут! Возомнил себя учителем? Ты, клоун? Тебе нравится, когда все смеются с тебя! Что за балаган ты тут устроил? Вон из класса! Что бы я тебя на своих уроках не видела! Все равно тебе экзамены не сдать! Вон я сказала! Иван, молча собрал тетрадки вышел из класса в полной тишине. Новый человек уходил, не приняла его школа, наверное, не простила. Иван подошел к учителю.

– Простите, Нина Николаевна! Ничего плохого я не хотел. Извините!

Иван вышел из класса и аккуратно закрыл за собой дверь. Он вышел из школы и отправился в парк на любимую аллею, на любимую лавочку. Сам для себя уже решил, что сегодня с него эмоций достаточно, в школу он больше не пойдет. Он так и провел весь день на этой лавке в парке, наедине со своим отчаянием. Тут его и застала Оксана. Иван сидел на их лавке и спичкой двигал большого жука. Пальма обнюхала жука и уткнулась Ивану в колено.

– Привет, красавица! Только ты меня и понимаешь.

– Привет, натуралист! С жучками играешь? Собачке жалуешься на свою горькую долю?

Иван даже головы не поднял. Он упорно продвигал жука и не обращал на Оксану никакого внимания.

– Ксюш! Любимая! Я прочитаю Толстого без всяких твоих поцелуев за каждую главу, но Маяковского я не стану учить даже если ты раздеваться начнешь! Давай ты не будешь сейчас жалеть меня, сюсюкать тут, баюкать. Я уже взрослый и все понимаю. Русские не сдаются!

– Ну, а мне можно? Я хочу посюсюкать!

Иван встрепенулся от неожиданности и ужаса. Рядом с ней стояла Елена. Оксана с раскрасневшимися от стыда щеками и широко раскрытыми от негодования глазами, и глотающими пустой воздух губами стояла рядом и держала ее под руку.

– Елена Петровна! Вы как здесь? Я…

– Титов! Какой же ты непроходимый дремучий мужлан! Елена Петровна! Вы не слушайте его! Несет всякую чепуху, пустомеля!

Оксана закрыла глаза руками. Иван поднялся к ней и принялся успокаивать. Елена присела на лавку, аккуратно отправила жука в траву, и посмотрела на подростков.

– Итак насколько я понимаю, занавес, антракт, все смеются все довольны, мама, Оксана, я, всем хорошо. Так Иван? Ты сегодня учился я так поняла.

– Да, целых три минуты.

– Много успел?

– Ничего я не успел, чего тут успеешь.

Оксана вдруг опустила руки, все расстройство ее в миг прошло. Она опять взяла Елену под руку.

– Успел! Главное успел! Он с ребятами разговаривал, бойкот закончен. Вот! Не слушайте его, я вам все расскажу. Теперь спрашивайте все у меня. Мне Ваня врать точно не будет.

– А, ты с чего взяла, что не будет?

– Просто знаю и все. Поверьте

– Звучит убедительно, но очень наивно, что тут как-то детским садиком попахивает. А, я тут слышала, что-то про поцелуи, даже одежду, между прочим твою.

Оксана вдруг озорно улыбнулась и потянулась к уху Елены.

– Конечно мою, не чужую же! И только мою, и всегда мою. Елена Петровна, я сердцем чувствую он не такой. Понимаете, давно уже почувствовала, а как признаться?

– Ну я все это уже слышала вот в его исполнении. Вот, что две мои дорогие метущиеся заблудшие души. Вы бы с чувствами поостыли, ну хоть до окончания школы, ну хоть в пределах разумного. А то как-то вы с места в карьер. Вчера не знаю, как сказать, а сегодня уже даже не раздевайся. Пыл то умерьте. А ты Ваня, все делаешь правильно. Хочешь я поговорю с Ниной Николаевной, объясню ей все.

– Да! – Оксана прижалась к ней.

– Нет! Елена Петровна! Спасибо огромное, но я сам с этим разберусь не хорошо это, не правильно. Сам сломал, а товарищи за меня исправлять, как-то это вообще не мое.

– Значит мы товарищи теперь?

– Друзья! Товарищи! Ну, а то какие у примерного школьника, могут быть сообщники!

Иван подмигнул ей и улыбнулся. Оксана тоже подмигнула ей и шутливо развела руками.

– Ладно, молодежь, пойду я дел много. Если честно, любо дорого смотреть на вас. За душу берет.

Елена помахала им рукой и пошла по аллее к выходу из парка. Оксана прижалась к Ивану.

– Вань. Все-таки она на первом месте. Красивая, какая! Но я тоже такой стану, свободной и красивой. Ты как извиняться то будешь?

– Чего говоришь? Все шутки тебе. Друг у нас теперь есть. Как-то так душу сжало хорошо. Аж тепло как-то на сердце! Четыре главы бесплатно пойдет?

– Шесть!

– Спекулянтка и шантажистка!

– Двоечник и грубиян!

Они обнялись и сели на свою лавочку. Завтра будет новый день, новая жизнь, нового человека. Нет, не сдался Иван Титов!

Как мудро подмечено, что один из главных грехов человека равнодушие. Сколько можно было бы спасти людей, и исправить ошибок, если бы в минуту отчаяния находился хотя бы один человек, который бы просто взял тебя за руку и сказал слова одобрения, поддержки. Сколько горя можно было бы избежать. Но как часто мы сами проходим мимо чужой беды и чужих проблем, не подавая упавшим руки. Зато как часто мы кричим потом на каждом углу, что мир наш черствеет, когда нас самих это касается. Кричим громко, порой визгливо, и тут нам не помогли, и те такие сякие бездушные. А вспоминает ли кто-либо из нас, сколько раз он, проявляя позорное равнодушие прошел мимо страдающих людей. Помнит ли об этом? Вспоминает ли? Интересный вопрос. И скорее всего он долгое время в жизни человека так и останется без ответа. Он приходит потом с горьким осознанием, того, что исправить уже ничего нельзя. Осознанием и сожалением преследующими людей всю сознательную жизнь.

*****

Мы на привале! Бойцы устали попадали кто где. Только охранение зорко смотрит на две ведущие к району привала дороги. Эти! стоят от нас отдельно. Ротный приказал всем отдыхать, но только после проверки оружия. Мы устроились в отдельной ложбинке обросшей со всех сторон плотным кустарником. Ротный спросил меня, что я про все это думаю. Я сказал, что плохо думаю. Он усмехнулся и сказал, что рано спросил, когда плохо перейдет в очень плохо, тогда и спросит. Километров двадцать прошли ни одного фашиста ни одного выстрела ни одной живой души вообще. Куда идем? Зачем? Одно ясно наша рота идет от войны, а не к ней. Сто человек здоровых, вооруженных, готовых к бою, идут в другую сторону. Когда начинаю спрашивать об этих! Ротный замыкается и переводит разговор. Сейчас опять устранился от вопроса и приказал проверить личный состав с фельдшером. Ну и пусть злится, зато я увижу Машу. Ура!

Глава 3

Елена сидела за столом и перебирала протоколы индивидуальных бесед, аккуратно складывая их в две стопки. Стопка успех, и стопка временная неудача. Стопки были примерно равны, но успеха было немного больше. Как помочь этим мальчишкам и девчонкам? Как протянуть им руку помощи? Искать ответ, искать во, чтобы не стало, не смотря на все трудности и неудачи. В дверь тихонько постучали.

– Да! Входите!

На пороге стояла Оксана. Она приветливо улыбнулась, и выжидающе смотрела на Елену.

– Входи, подруга, чего топчешься? Что случилось?

– Ничего. Все хорошо. Поговорить нужно.

– С Иваном что-то? Завтра бы с ним пришла. У него по графику беседа завтра.

– Все хорошо с вашим Иваном!

– Ну, вообще-то он такой же твой, как и мой, или я чего-то не знаю?

– Елена Петровна! Все хорошо с нашим Иваном! Мне поговорить нужно.

– Слушаю.

– По поводу поездки его к дедушке на лето.

– Да, он мне и маме пообещал, что на лето уедет к деду. Понимаешь у него тут некоторым образом проблемы с законом. Лучше ему уехать от греха. Но теперь я даже и не знаю сама, что делать. У него такие крылья выросли. Может лучше и не ехать. Ты хотела, чтобы он остался дома?

– Елена Петровна, он переживает. Вбил в свою упрямую голову, что пообещал, значит должен ехать. А, я как бы мешаю ему, из-за меня ехать не хочет. Я же вижу все. Он вообще послушный у меня, но если уж упрется, то Титова не сдвинешь, пустая затея. Я даже и не пытаюсь. Вы же сами знаете.

– Я поговорю с ним, хочет пусть остается. А, еще лучше пусть съездит деда навестит и вернется, чего там все лето сидеть. Хорошо? Ты поедешь с родителями отдыхать?

– Дедушка хочет взять меня с собой в горы на Домбай в августе, недели на две.

– Ну вот, а Ваня в это время к деду сгоняет. Поскучаете немного.

– Елена Петровна! Вы, наверное, не поняли меня, или не так поняли. Он придет к вам и будет обсуждать этот вопрос. Я очень хочу, чтобы он свое обещание выполнил. Понимаете? Пусть едет! Это для него сейчас важнее даже чем я.

Оксана, не удержавшись тихо заплакала, достала платок и начала вытирать глаза.

– Все так не просто сейчас. Эти дружки его никуда они не делись. Он старается конечно, но не я, не вы с ним постоянно быть не можем. Отправьте его к деду, к черту на рога, отправьте хоть куда ни будь. Пусть там все у него перегорит и перемелется. Тут один шаг неверный и все! Понимаете! Все! А, я ничего! Я подожду, куда я от него денусь?

– Ну, ты подруга даешь! Не ожидала. Повезло Ивану.

Оксана улыбнулась сквозь слезу и посмотрела на Елену.

– Вы еще не поняли главного. Может это нам с вами с ним повезло. Как знать?

– Хорошо, я тебя услышала. Будем действовать вместе и сообща! Вот, что мы как-то сблизились в последнее время. Давай уже не будем выкать, давай на «ты»! Хорошо?

– Вы капитан милиции, старше по возрасту, как я буду вам тыкать?

– Мы подруги или нет?

Оксана закивала головой в знак согласия.

– Ну, а причем здесь тогда милиция? А, тем более возраст. Хочешь обозвать меня старухой. Я всего то на десять лет старше тебя. Ну ладно на одиннадцать! Ты же старшую сестру на «вы» не называешь?

– У меня нет старшей сестры.

– Теперь значит есть.

– А, вы…ой, ты научишь меня быть такой же красивой, как ты. А, то Ваня говорит, что ты на втором месте, а я на третьем.

Елена удивленно улыбнулась.

– А, на первом, тогда кто же?

– Первое место, как и его сердце навсегда занято этой несносной собакой. Они так спелись в последнее время, она его за километр чувствует и чуть ли не рвет поводок.

– Пальмой?

Оксана кивнула и счастливо облегченно засмеялась. Елена улыбнулась и достала свою сумочку.

– Давай ка я подправлю тебя, а то ты совсем какая-то у меня рева корова.

Она пересадила Оксану к окну и достала тушь для ресниц. Косметика Оксаны была почти неуловима, но уголки ресниц предательски подтекли от слез.

– Мать знает?

– Про тушь? Да, немного совсем разрешает, за примерное поведение, папа и дедушка ее ругают за это. Но у нас женский союз.

В комнату постучали. Девушки обернулись к двери. На пороге стоял Иван, наклонив голову внимательно иронично смотрел на все происходящее.

– Кто бы сомневался? Здравствуйте, товарищ капитан! И вы примкнувшие юные друзья милиции тоже здравствуйте. Косточки мои перемываете?

Елена улыбнулась и продолжая наносить тушь разговаривала

– Да, нет. Вот подруга забежала посплетничать, девчачьи секреты пообсуждать.

– Извините! Я думал тут детская комната милиции, а тут оказывается клуб по интересам. Подрабатываете, Елена Петровна?

– Вань? Ну, ты чего? Какая муха тебя укусила? – Оксана укоризненно махнула на него рукой, – ну зашла и зашла. Надо значит.

– Ну раз надо так надо. Елена Петровна, мы всегда втроем теперь будем разговаривать? Вы смотрю расстаться никак не можете.

– Я уже ухожу.

Оксана демонстративно поцеловала Ивана в щеку и уходя обернулась в проходе

– До вечера, любимый! Пока, Леночка, забегу еще. Когда ураган этот пронесется! Спасибо тебе за совет!

– Пока! Солнышко! Заходи как сможешь!

Оксана засмеявшись вышла и закрыла за собой дверь. Иван изумленно стоял посреди комнаты и смотрел то на Елену, то на закрывшуюся дверь.

– Леночка? Что это было вообще!? Елена Петровна?

– Что?

– Ну вот это сейчас? Оксана здесь! Какая Леночка!?

– А, что тебе не понятно. Ко мне зашла подруга, поболтали, посплетничали, подвела ей реснички немного. Что тут такого?

– Вы издеваетесь сейчас обе надо мной что ли?

– Титов! А, ты чего приперся вообще? Сегодня не твой день. Чего тебе тут надо? Права тут еще качает! Ничего не перепутал?

– Поговорить нужно.

– Так садись и говори!

Елена села за стол и захлопнула папку с протоколами.

– Можно мне узнать, когда вы меня с учета снимете?

– С учета? А, что? Уже пора?

– Пора, я думаю. В самый раз.

– Ладно! Вот экзамены сдашь, в следующий класс перейдешь, так и быть документы на снятие с учета я приготовлю, а там как комиссия решит.

– Елена Петровна! Знаю я вашу комиссию, решит она как же. Может как ни будь ускорить. Я же в школу хожу, учусь, исправляюсь.

– В школу ходишь? Учишься? Исправляешься? Вон оно, что! Ой, посмотрите на нас какие мы молодцы! Иван Титов ходит в школу! Герой! Может тебе, Ванечка, красную ковровую дорожку за это выстелить? Миллионы детей ходят в школу и что? Ты чего пришел?

– А, Ксюша зачем приходила?

– За тебя такую великую знаменитость современности просила!

– За меня? О чем?

– Не гадай, все равно не угадаешь. Я вот тоже не угадала. А она вот умничка все поняла и все за нас тобой решила!

– Она у нас такая.

– Хорошая она, у тебя, береги ее. С учета просто так за красивые глаза не снимут.

– Я хочу, как отец! В училище!

– А, ты в училище без диплома среднего пойдешь? Так не примут же. Получай диплом, а там все вопросы будем утрясать. Разберемся, все зависит только от тебя. И времени у тебя все меньше и меньше.

– Два месяца и три дня!

– Вот именно, а у тебя тройка только по физкультуре и то авансом. Успеешь? По-другому не переведут.

– Успею, какой еще выход то? Нужно успеть.

– Елена Петровна? Как же мне теперь с дедом то быть? Ксюша же теперь. Как я уеду? Не могу без нее. А, маме обещал.

– Ну, раз обещал значит поезжай. Никуда твоя зазноба не денется.

– Не едется и не идется чего-то. Ну никак!

– Поезжай, Ваня, поезжай, – Елена подошла к окну, и закрыла форточку, – так будет лучше всем.

– Как я ей это скажу?

– Да знает она все! Все знает и понимает! В отличии от тебя. Так и скажи, еду к деду, и больше ничего объяснять не нужно.

Иван удивлено посмотрел на Елену. Что-то тут все-таки произошло. Не зря она сюда пришла. Что-то тут они уже решили. Волна благодарности накрыла Ивана. Благодарности этим очень близким для него людям, которые так участвуют в его судьбе. А он? А ему нужно просто их не подвести. Как все просто, и все сложно одновременно. Как же ему понять все эти жизненные хитросплетения, если он еще такой молодой и неопытный. Ведь так легко порой заблудится в этих дебрях юношескому максимализму, заблудится и уйти другой дорогой. И будет потом человек плутать всю жизнь между нелюбимой работой и нелюбимыми людьми и так и не сможет понять для чего родился и жил.

– Все значит решили?

– Да! Все решили! Что? Не нравится?

– Все нравится. Конечно нравится!

– Ну вот и славно! Хороший послушный мальчик! Возьми с полки пирожок. Хочешь пирожок, Вань?

– Нет! Я с учета сняться хочу!

– Ванечка! Сегодня только пирожки, больше пока ничего не завезли. Остальное вечером получишь, от Оксаны, в крупных купюрах.

– Расскажете?

– Конечно! Подруга все-таки!

– Ну и ладно, ну и хорошо, что вы у меня такие вот! Пусть так и будет. Пойду? Завтра в три?

– В пятнадцать! Военные люди не говорят в три, это для них три часа утра, военные говорят на три часа дня пятнадцать! Привыкай.

– Спасибо!

Иван улыбнулся и вышел из комнаты. Елена сняла трубку и набрала нужный номер. Ей ответили.

– Все! Принимай! Мы едем к дедушке!

Трубка весело заверещала.

– Спасибочко! Я вас……тебя обожаю! Есть тема одна зайду завтра. Можно?

– Хватит с меня ваших тайн, завтра с Ванькой и приходи. Вместе!

– Хорошо, до завтра.

Иван пришел домой и сел за уроки. Мать постучав тихо вошла и села на кровать.

– Что, мам? Все хорошо?

– Да, сынок! Слушай может сдадим эти билеты? Ну, или переделаем? Как же Оксана-то?

– Мам! Все хорошо. Оксана настаивает, что бы я ехал. Настаивает, несмотря ни на что.

– Хорошая она у тебя.

– У нас, мама. У нас!

****

Ночь. Кромешная, ни одной звездочки. Последние километров пять прошли уже в спускающихся сумерках. Мы продолжаем идти на юг вдоль берега реки. Эти! На построении категорически запретили общаться с местными. Что же такое они везут, что им нужна целая рота бойцов для охраны. Что за тайна такая? Сегодня этот! Ругался с ротным, они отошли от отряда на расстояние, никто их не слышал, но судя по эмоциям и жестикуляции, разговор был не из приятных. В конце ротный схватил его за воротник и оттолкнул. Дружеской беседой такой разговор не назовешь. Зато сегодня днем к нам пристала группа бойцов, наших окруженцев. Голодных оборванных, но с оружием и документами. Ротный распорядился поставить их на довольствие. Не поэтому ли эти! Возмущались? Отряд мирно спит, как будто мы на маневрах в летних лагерях, и смерть не ждет нас притаившись в пулеметной ленте под каждым кустом. Что ждет нас впереди? Не знает никто. Только я точно знаю, что у каждого отряда свой поход, своя слава и свой позор. Завтра Маша обещала зайти во взвод проверить новеньких. Как я скучаю.

Глава 4

Иван зашел в класс и отправился к своей парте. Этот ритуал, был их собственным. Заранее оговоренным в парке. Он шел по проходу, случайно задевал локоть Оксаны и получив в ответ приветственную улыбку, спокойно садился на место. Так было каждый день, она так хотела, и он так хотел. А, еще он хотел быть с ней постоянно, но в перерывах он никогда к ней не подходил, в школе они строго соблюдали отчужденность и противостояние. Даже девочки порой спрашивали, почему она так с ним себя ведет, на что она картинно выражала ему свое полное безразличие. Сегодня с утра, что-то пошло не по плану и после того как Иван сел на место, Оксана вдруг встала и подошла к нему. Он удивлено посмотрел на нее.

– Говорят, Нина вышла с больничного. Я надеюсь ты не съешь ее?

– Я завтракал уже сегодня.

– Дааа? И чем тебя кормили?

Иван, поднял глаза на девушку и скорчил комическую улыбку

– Чего ты мне положила, то и завтракал, милая! Девичья память?

Оксана испуганно осмотрелась вокруг, но ребята весело щебетали вокруг, и никто его слов не слышал.

– Вкусно?

– Что за вопрос? Вкусно. Мама приготовила, тебя попросила только разогреть, спешила на работу. Очень вкусно! Ксюш! Ты сейчас всех спалишь, вся твоя конспирация пойдет коту под хвост, а я буду виноват?

– Так вот! Если ты досидишь до конца урока с Ниной, то я подумаю и может быть когда ни будь тоже буду готовить тебе и нашим детям такие вкусные завтраки. Согласен?

Иван уставился на Оксану, глаза его вдруг сощурились. Ну, все! Он встал, крепко взял ее за локоть и потащил ее к парте. Это уже не замеченным остаться не могло, класс молча с интересом наблюдал за этой сценой. Иван посадил Оксану на место. И наклонившись к ней громко произнес

– Конечно будешь! Куда же ты денешься! С голоду же подохнем! Ясно вам, госпожа Провокация, миссис Интрига! Согласна!

Оксана закивала головой. Иван поднял перед ней тетрадь и не сильно бросил ее на место. Не поворачиваясь он сел на место. Девочки стайкой окружили ее и смотрели как она, сморщив лицо потирала локоть. Они с укоризной смотрели на Ивана и качали головой. И если бы они заглянули ей в глаза, то удивились бы увидев там столько радости и теплоты. Иван сел за парту и уткнулся в учебник. «Ну получишь у меня сегодня», он весь кипел от негодования. Но уже через мгновение он улыбался, не поднимая глаз. «Спасибо, любимая, я тоже очень соскучился». Никто ничего не понял. Что случилось? На глазах всего класса произошел инцидент двух старых непримиримых врагов. Белова подошла к Титову и чем-то снова спровоцировала его на агрессию. Это видели все! Это было ясно всем! И только двое в классе знали, что произошло на самом деле, просто два любящих сердца обсудили свою будущую семейную жизнь. И еще Оксана поняла, что не зря зашла перед школой к ним домой и покормила своего Ванечку, ему это очень понравилось. А, Ивану очень нравится, что Ксюша очень сдружилась с матерью, и мама очень ей доверяет. В класс зашла Нина Николаевна.

– Здравствуйте дети!

Класс дружно поднялся. И хором ответил на приветствие. Она оглядела класс и взгляд ее остановился на Иване.

– Титов! Ты заблудился!?

Иван поднялся из-за парты. Он был совершенно спокоен. Хотя обратил внимание на совершенно отчаянный взгляд Оксаны в его сторону. «Не волнуйся дорогая! Я не дам в обиду ни тебя, ни наших будущих детей, ни твои вкусные завтраки».

– Заблудился, Нина Николаевна! Вы совершенно правы! Мне здесь не место.

Учитель удивленно посмотрел на Титова.

– Ну, так иди тогда в чем дело? Иди туда где тебе самое место.

Класс неодобрительно загудел. Все ребята тихо загалдели, обсуждая происходящие.

– Спасибо, Нина Николаевна!

Иван положил учебник не торопясь вышел к доске и повернулся к классу. Все затихли. Нина Николаевна смотрела на него поверх одетых очков.

– Что с тобой?